Мираж плюрализма
От Жака Маритена до Ива Конгара

Так называемый либеральный католицизм поднялся на штурм Церкви под знаменем прогресса, как я показал вам в нашей предыдущей беседе. Ему не хватало только облачиться в мантию философии, чтобы в полной безопасности проникать в Церковь, которая до этого его анафематствовала! Несколько имен иллюстрируют это либеральное проникновение в Церковь еще накануне II Ватиканского Собора.

Жак Маритен (1882-1973)

Не ошибаются, называя Жака Маритена отцом религиозной свободы II Ватиканского Собора. Павел VI, со своей стороны, вскармливался на политических и социальных тезисах либерального Маритена, начиная с 1926 г., и признаёт в нем своего учителя... Святой Пий X, конечно, получил лучшее наставление, избрав учителем кардинала Пи,^[1] у которого он позаимствовал центральный фрагмент своей инаугурационной энциклики «Е supremi apostolatus» и свой девиз «восстановить всё во Христе».

Увы, девизом Маритена, который станет девизом Павла VI, было, скорее, «восстановить всё в человеке»! В знак признательности своему старому учителю, Павел VI вручил Маритену 8 декабря 1965 г., в день закрытия Собора, текст одного из заключительных обращений Собора к Mиpy. Итак, вот что говорилось в одном из этих текстов, в обращении к правителям, который зачитал кардинал Льенар:

«В вашем земном и преходящем граде Он таинственным образом построил Свой духовный и вечный Град, Свою Церковь. И что просит у вас эта Церковь после почти двух тысяч лет всякого рода превратностей в отношении с вами, земные власти, что она просит у вас сегодня ? Она говорит вам в одном из великих текстов этого Собора: она просит у вас только свободу. Свободу веровать и проповедовать свою веру, свободу любить своего Бога и служить Ему, свободу жить и нести людям свое жизненное свидетельство. Не бойтесь ее: она является образом своего Учителя, таинственная деятельность Которого не посягает на ваши прерогативы, но исцеляет всё человечество от его неизбежной ветхости, наполняет его надеждой, истиной и красотой».^[2]

Это было канонизацией тезиса Маритена о «жизненно христианском обществе», согласно которому, Церковь, в прогрессивном и неизбежном движении, отказавшись от защиты светского меча, эмансипируется от стеснительной опеки глав католических Государств и, довольствуясь отныне одной свободой, ограничивается теперь только тем, чтобы быть скрытой в тесте евангельской закваской или знамением спасения для человечества.

Эта «эмансипация» Церкви сопровождается, признаёт Маритен, взаимной эмансипацией мiрского перед лицом духовного, гражданского общества по отношению к Церкви, секуляризацией общественной жизни, что в некоторых отношениях является «потерей». Но эта потеря легко компенсируется прогрессом, который приобретает свободу, и религиозным плюрализмом, законно устанавливаемым в гражданском обществе. Каждая духовная семья пользуется присущим ей юридическим положением и справедливой свободой.^[3] Таким образом, на всём протяжении истории человечества выявляется закон, «двойной закон упадка и подъема исторической энергии»: закон выхода наружу сознания личности и свободы, и соотносительный закон упадка количества мiрских средств, поставленных на службу Церкви, и упадка триумфализма Церкви:

«Между тем, как истощение времени и пассивность материи естественным образом рассеивают и приводят к упадку вещи Mipa сего и историческую энергию, творческие силы, присущие духу и свободе <...> вновь поднимают эту энергию. Жизнь человеческих обществ идет вперед и прогрессирует, таким образом, ценой многих потерь».^[4]

Вы узнаёте знаменитую «творческую энергию» Бергсона и не менее знаменитый «выход наружу сознания» Тейяра де Шардена? Всё это избранное общество, Бергсон — Тейяр де Шарден — Маритен, в течение десятилетий (и еще надолго) подчинило и исказило католическое мышление!

Но попробуйте возразить Маритену: «Чем становится социальное Царство Господа нашего Иисуса Христа в вашем "жизненно христианском обществе", если Государство не признаёт больше Иисуса Христа и Его Церковь?» Внимательно послушайте ответ философа: Христианство (или социальное Царство Иисуса Христа) способно ко многим последовательным видам исторической реализации, различным по существу, но единым по аналогии. Средневековому христианству «сакрального» и «теократического» (что за двусмысленность в этих терминах!) типа, которое характеризуется избытком мiрских средств на службе единству веры, должно сегодня наследовать «новое христианство», характеризующееся, мы это видели, взаимной эмансипацией Mipcкoro и духовного, и религиозным и культурным плюрализмом общества.

Какая ловкость в произведенном использовании философской теории аналогий для отрицания социального Царства Господа нашего Иисуса Христа! Итак, то, что христианство может реализовывать себя различным образом, в монархии святого Людовика и в республике Гарсии Морено, это очевидно. Но то, что соответствующее идеям Маритена общество, плюралистический «жизненно христианский» град, является еще христианским и осуществляет социальное Царство Иисуса Христа, это я совершенно отрицаю.«Quanta cura», «Immortale Dei» и «Quas primas» уверяют меня, напротив, что Иисус Христос не имеет тридцати шести способов царствовать над одним обществом. Он царствует, «формируя», моделируя гражданские законы согласно Своему Божественному закону. Одним делом является поддержание общества, в котором фактически имеется множественность религий, как, например, в Ливане, и создание для Иисуса Христа возможности иметь там хотя бы «центр». Другим делом является проповедование плюрализма в католическом еще по большей части обществе и желание, это предел, дать этой системе название христианской. Нет! «Новое христианство», выдуманное Жаком Маритеном, является только умирающим христианством, отступившимся и отказавшимся от своего Царя.

Жак Маритен фактически был ослеплен цивилизацией, открыто плюралистического типа, в Соединенных Штатах Америки, в недрах которой Католическая Церковь, пользуясь режимом только лишь свободы, увидела замечательный рост числа своих членов и своих институтов. Но является ли это аргументом в пользу принципа плюрализма? Попросим ответа у Пап.

Лев XIII в энциклике «Longiqua Oceani» от 6 января 1895 г. воздает хвалу прогрессу Церкви в Соединенных Штатах. Вот это его суждение:

«У вас, — пишет он американским епископам, — благодаря хорошей конституции Государства, Церковь, будучи не стеснена узами какого-либо закона и защищена от насилия общим правом и справедливостью судов, получила гарантированную свободу жить и действовать без препятствий. Все эти замечания верны. Однако надо предохраняться от одного заблуждения. Да не будет сделан вывод, будто наилучшим положением для Церкви является ее положение в Америке, или же, будто всегда является дозволенным и полезным разделять и разъединять принципы дел гражданских и дел священных, как в Америке. В действительности, если католическая религия является почитаемой среди вас, если она является процветающей, если даже она является умножающейся, это надо полностью приписывать Божественному изобилию, которое питает Церковь, которая, когда никто ей не противостоит, и ничто не чинит ей препятствий, сама по себе расширяется и распространяется. Однако она принесла бы еще плодов, если бы пользовалась не только свободой, но еще покровительством законов и защитой государственных властей».^[5]

В более близкие нам времена, Пий XII замечает, подобно Льву XIII, что религиозный плюрализм может быть благоприятным достаточным условием для развития Церкви, и даже подчеркивает, что в наше время имеется тенденция к плюрализму:

«[Церковь] знает также, что в течение некоторого времени события развиваются скорее в другом духе, то есть в направлении множества религиозных исповеданий и жизненных концепций в одном и том же национальном обществе, где католики составляют более или менее сильное меньшинство. Может быть интересным и даже удивительным для Истории встретить в Соединенных Штатах Америки пример, среди прочих, образа действий, с которым Церковь достигла расцвета в самых неподходящих условиях».^[6]

Но великий Папа воздержался от вывода, что нужно было толкать колесо в направлении «ветра Истории» и проводить отныне в жизнь принцип плюрализма! Напротив, он вновь подтверждает католическое учение:

«Историк не должен забывать, что если Церковь и Государство знали часы и годы борьбы, имелись также, от Константина Великого до современной эпохи, и даже недавней, периоды спокойствия, часто продолжительные, во время которых Церковь и Государство с полным пониманием сотрудничали в воспитании одних и тех же лиц. Церковь не скрывает, что она считает это сотрудничество в принципе нормальным, и что она рассматривает как идеал единство народа в истинной религии и единодушие в действиях между Церковью и Государством».^[7]

Будем твердо держаться этого учения, и остерегаться миража плюрализма. Если ветер истории кажется в настоящее время дующим в этом направлении, то, конечно, он является не Дуновением Божественного Духа, но скорее, на протяжении двух веков подрывной деятельности против христианства, леденящим ветром либерализма и Революции!^[8]

Ив Конгар и другие

Отец Конгар — не из моих друзей. Богослов-эксперт на Соборе, он с Карлом Ранером был главным автором заблуждений, против которых я не переставал с того времени бороться. Он написал, между прочим, небольшую книгу, озаглавленную «Monseigneur Lefebvre et la crise de l'Eglise» [Монсеньёр Лефевр и кризис Церкви]. Итак, вы увидите, вслед за Маритеном, отца Конгара, приобщающего нас тайнам эволюции исторического контекста и ветра Истории.

«Нельзя отрицать, — говорит он, — что таковой текст [декларация Собора о религиозной свободе] говорит существенным образом иные вещи, чем "Syllabus" 1864 г., и даже прямо противоречит положениям 15, 77 и 79 этого документа. "Syllabus" защищал также светскую власть, от которой Папство, приняв к сведению новую ситуацию, отказалось в 1929 г. Историко-социальный контекст, в котором Церковь призвана жить и проповедовать, не является больше прежним, и этому научили факты. Уже в XIX в. "католики понимали, что Церковь найдет лучшую опору для своей свободы в твердом убеждении верующих, чем в покровительстве государей"».^[9]

К сожалению, для отца Конгара этими «католиками» являются ни кто иные, как либеральные католики, осужденные Папами. И учение «Syllabus'a», далекое от того, чтобы быть зависимым от мимолетных исторических обстоятельств, составляет совокупность истин, логически выводящихся из Откровения и также неизменных, как и вера! Но наш противник продолжает и настаивает:

«Церковь II Ватиканского Собора, через декларацию о религиозной свободе, через Конституцию "Gaudium etspes" о Церкви в современном Mipe (значимое название!), ясно определила свое место в сегодняшнем плюралистическом Mipe и, не отрекаясь от того великого, что там было, разорвала оковы, которые удерживали ее на берегах Средневековья. Нельзя постоянно пребывать в одном историческом моменте!».^[10]

Вот! Смысл истории толкает к либерализму. Предоставим ладье святого Петра двигаться в этом направлении и оставим социальное Царство Господа нашего Иисуса Христа на далеких берегах минувшего времени... Вы найдете эти же самые теории у отца-иезуита Джона Кортни Марри, другого соборного эксперта, который с менторской серьезностью, равной только его самонадеянности, осмеливается писать, будто учение Льва XIII о союзе между Церковью и Государством является строго относительным к историческому контексту, в коем оно выразило себя:

«Лев XIII был под сильным влиянием исторического понятия о личной политической власти, осуществляемой над обществом патерналистским образом, как над большой семьей».^[11]

И раз! Фокус разыгран. Монархии повсюду наследовал режим «демократического и социального конституционного Государства», которое, уверяет нас наш богослов, и за ним повторит на Соборе монсеньор Де Смедт, «не является компетентной властью, могущей выносить суждение об истине и лжи в религиозной области».^[12] Предоставим отцу Марри продолжать: 

«Его собственные труды отмечены сильным историческим сознанием. Он знал времена, в которых жил, и писал для них с восхитительным историческим и конкретным реализмом.^[13] <...> Для Льва XIII структура, известная под именем конфессионального католического Государства, никогда не была более чем гипотезой».^[14] 

Какой разрушительный доктринальный релятивизм! С такими принципами можно сделать относительной всякую истину, обратившись к историческому сознанию скоротечного момента! Был ли пленником исторических концепций Пий XI, когда писал «Quas primas»? И, равным образом, святой Павел, когда утверждал об Иисусе Христе: «Ибо Ему надлежит царствовать»? (I Кор. 15, 25). 

Я полагаю, что вы уловили у Маритена, Конгара и их сотоварищей извращенность доктринального исторического релятивизма. Мы имеем дело с людьми, у которых нет никакого понятия об истине, никакого представления о том, что может быть неизменная истина. Они были истинными творцами II Ватиканского Собора, доходя теперь до догматизации этого Собора, который они, однако, провозглашали пастырским, и до стремления навязать нам соборные новшества как окончательные и неприкосновенные учения! И раздражаются, когда я осмеливаюсь им сказать: «Ах! Вы говорите, что Папа не написал бы больше сегодня "Quas primas". Хорошо, говорю я вам: сегодня больше не написали бы вашего Собора. Он уже является отсталым. Вы цепляетесь за него, поскольку он — ваше произведение. Но я держусь Традиции, которая является произведением Святого Духа!»

1. Один священник из епархии Пуатье и один монах, рассказывает отец Теотим от Святого Юста, были приняты однажды святым Пием X. «О! Епархия кардинала Пия! — сказал им Папа, воздевая руки, — Я хорошо знаю сочинения вашего кардинала и в течение многих лет читаю каждый день по нескольку страниц» [русский перевод по: Пономарев В. П. Кардинал Пи // Покров. Вып. №11. М.т 2001. С. 56. — Прим. пер.]. Сказав это, он взял один из томов и вложил его в руки посетителей. Они могли констатировать, по скромности переплета, что он должен был принадлежать настоятелю прихода в Сальцано или духовному директору семинарии в Тревизо задолго до появления в Ватикане.  
2. "Documents pontificaux de Paul VI, Ed. Saint Augustin, Saint-Maurice, 1965, p. 685.
3. Cm. Humanisme intégral, en. V, p. 180—181.
4. Los droits de l'homme et la loi naturelle, p. 34.
5. Lettres apostoliques de Léon XIII, Bonne Presse, T. IV, p. 162—165.
6. Речь перед Х Международным конгрессом исторических наук, 7 сентября 1955 г., Documents pontificaux de Pie XII, T. XVII, p. 294.
7. Loc. cit.
8. См.: Mgr Lefebvre et le Saint-Office, p. 54 - 55.
9. Op. cit., p. 51-52.
10. Loc. cit.
11. Vers une intelligence du développement de la doctrine de l'Eglise sur la liberté religieuse, в: Vatican II, La liberté religieuse, p. 128.
12. «Relatio de reemendatione shematis emendati», 28 мая 1965 г., документ 4, SC, p. 48 — 49. Нельзя представить более циничной декларации об официальном атеизме Государства и об отказе от социального Царства Господа нашего Иисуса Христа. И это в устах официального докладчика Редакционной комиссии по соборной декларации о религиозной свободе!
13. Можно подумать, что читаешь Жака Маритена: его «разный исторический климат» и его «конкретный исторический идеал» (см.: Humanisme intégral, p. 152— 153), и спросить себя, кто на кого оказал влияние!
14. Op. cit., p. 134.

CМЫСЛ ИСТОРИИ

Я попытался показать вам в предыдущих беседах, что либеральные католики, подобные Ламенне, Маритену, Иву Конгару, имеют недостаточно католический взгляд на смысл истории. Попробуем углубленно изучить их концепцию и вынести суждение о ней в свете веры.

Смысл или бессмыслица?

Для так называемых либеральных католиков, История обладает смыслом, то есть направлением. Данное направление является имманентным, оно происходит от Mipa сего, это — свобода. Человечество продвигается, через имманентное вдохновение, в направлении возрастающего сознания достоинства человеческой личности, и, следовательно, в направлении свободы от всякого принуждения, каждый раз более значительной. II Ватиканский Собор сделается эхом этой теории, говоря вслед за Маритеном: «В наше время люди всё более и более сознают достоинство человеческой личности, и растет число тех, кто требует, чтобы человек мог действовать по собственному своему выбору и в овладении ответственной своей свободой».^[1]

О желательности того, чтобы человек свободно определялся в направлении блага, никто не будет спорить. Но то, что наша эпоха и в целом смысл Истории отмечены растущим сознанием человеческой свободы — вот, что является очень спорным! Один Иисус Христос, даруя крещенным достоинство детей Божьих, показывает людям, в чём заключается их истинное достоинство, свободу детей Божиих, о которой говорит святой Павел (Рим. 8, 21). В той мере, в какой народы подчинялись Господу нашему Иисусу Христу, действительно наблюдалось развитие человеческого достоинства. Но после устроенного либерализмом отступничества народов, вынуждающего нас констатировать, что Иисус Христос, напротив, больше не царствует, «что нет верных между сынами человеческими» (Пс. 11, 2), человеческое достоинство всё более и более пренебрегается и подавляется, и свобода превращается в лишенный содержания лозунг.

Видели ли когда-нибудь, в какую-либо историческую эпоху, столь колоссальное и радикальное предприятие рабства, как коммунистическая техника порабощения масс?^[2] Если наш Господь побуждает нас «различать знамения времени» (Мф. 16, 3), то нужно было всё добровольное ослепление либералов и категорическое приказание о молчании, чтобы Вселенский Собор, собранный именно для различения знамений времени,^[3] умолчал о самом явном знамении времени, которым является коммунизм! Одного этого молчания достаточно, чтобы покрыть позором и осудить этот Собор перед всей Историей, и чтобы показать нелепость утверждения, содержащегося в преамбуле к «Dignitatis humanae», которую я вам цитировал. Следовательно, если История имеет смысл, то это, конечно, не имманентное и необходимое продвижение человечества к достоинству и свободе, изобретенное либералами «ad justifi-candas justificationes suas» (для оправдания своих оправданий), чтобы оправдать свой либерализм, чтобы прикрыть благовидной маской прогресса леденящую зиму, которую либерализм в течение двух веков пытается вдохнуть в христианство.

Иисус Христос - центр Истории

Итак, каким является истинный смысл Истории? Имеется ли сам смысл Истории? Вся История подчинена одной личности, которая является центром истории, и которая есть Господь наш Иисус Христос, поскольку, как это раскрывает святой Павел: «Им создано всё, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, — всё Им и для Него создано; и Он есть прежде всего, и Им всё стоит. И Он есть глава тела Церкви; Он — начаток <...> дабы иметь Ему во всём первенство, ибо благоугодно было Отцу, чтобы в Нем обитала всякая полнота, и чтобы посредством Его примирить с Собою всё, умиротворив через Него, Кровию креста Его, и земное и небесное».^[4]

Иисус Христос является, таким образом, центром Истории. История имеет только один закон: «Ему надлежит царствовать» (I Кор. 15, 25). Если Он царствует, то царствуют также истинный прогресс и процветание, которые являются больше духовными благами, чем материальными! Если Он не царствует, то это — разложение, упадок, рабство во всех формах, царство Лукавого. Это обещало еще Святое Писание: «Народ и царства, которые не захотят служить Тебе, — погибнут, и такие народы совершенно истребятся» (Ис. 60, 12).

Были написаны книги, притом превосходные, о em/pspan style=философии Истории. Но я признаюсь вам в моем удивлении и раздражении от констатации того, что в них опущен этот, безусловно, главный принцип, или ему не отведено надлежащее место. Однако это — принцип философии Истории, и более того, это — истина веры, подлинный догмат, Богооткровенный и сотню раз подтвержденный фактами! Вот, стало быть, ответ на поставленный вопрос: Каким является смысл Истории? Итак, История не имеет никакого смысла, никакого имманентного направления. Не имеется смысла Истории, имеется цель Истории, цель трансцендентная. Это —«соединение всего под главою — Христом» (Еф. 1, 10).

Это — подчинение всего Mipcкoro порядка делу Его Искупления. Это — воздействие воинствующей Церкви на Mipcкoe общество, готовящее вечное Царство торжествующей Церкви на небесах. Следовательно, как нам утверждает вера и показывают факты, История имеет свой главный центр: Воплощение, Крест, Пятидесятница. Она обладала полным расцветом в католическом обществе, каким была империя Карла Великого или республика Гарсии Морено. И она будет иметь свой предел. Она достигнет своего конца, когда число избранных будет полным, после времени великого отступничества (II Фес. 2, 3). Не переживаем ли мы это?

Либеральные возражения против католического общества

Из предыдущего вы хорошо поняли, я думаю, что в Истории нет никакого имманентного закона о прогрессе человеческой свободы, никакого имманентного закона об эмансипации Mipcкoro общества по отношению к Господу нашему Иисусу Христу. Но, говорят либералы, как, например, князь Альбер де Брольи в своей книге «L'Eglise et l'Empire Romain au IV-e siècle» [Церковь и Римская Империя в IV веке], что режим союза между Церковью и Государством, который вы превозносите, был режимом христианских Императоров, римских или германских, и всегда вел к порабощению Церкви Империей, к тягостной зависимости духовной власти от светского меча. Союз трона и алтаря никогда не был, говорит автор, «ни долговременным, ни искренним, ни эффективным».^[5]

Ничто не стоит, следовательно, свободы и взаимной независимости обеих властей. Я предоставляю кардиналу Пи заботу ответить на эти либеральные обвинения. Он не колеблется назвать эти дерзкие утверждения «революционными банальностями»:

«Если некоторые государи, будучи еще неофитами, не отвыкшими от абсолютизма языческой империи, заменяли вверенную им защиту насилием; если они (обычно в интересах ереси и по просьбе еретических епископов) действовали с суровостью, несогласной с духом христианства, то в Церкви находились люди веры и отваги, такие, как наш Иларий или Мартин, Афанасий или Амвросий, чтобы призвать их вернуться к христианской кротости, к отказу от апостольства меча, к декларации о том, что религиозные убеждения никогда не могут быть вынуждаемы насилием, наконец, к четкому объявлению, что христианство, распространяющееся, несмотря на преследования со стороны государей, постоянно, превосходным образом управляет собой и не требует их милостей, а также не должно зависеть от них и подчиняться их тирании. Мы знаем и надлежащим образом принимаем во внимание каждое слово этих благородных борцов за веру и свободу Церкви, их Матери. Но, выступая против бесчинств и злоупотреблений, порицая неуместные и неразумные пережитки, иногда даже посягательства на принципы и правила неприкосновенности духовенства, никто из этих католических учителей никогда не сомневался в том, что обязанностью народов и их правителей было публично исповедовать христианскую истину, равно как и согласовывать с ней свои действия и установления, и даже запрещать, при помощи превентивных или также репрессивных законов, в зависимости от уровня эпохи и умов, посягательства, приобретающие характер очевидного безбожия, а также приносящие затруднения и нестроения, как в светское, так и в религиозное общество».^[6]

То, что режим «только лишь свободы» является прогрессом в сравнении с режимом союза двух властей, это — заблуждение, что я уже подчеркивал, и что хорошо иллюстрирует данный текст кардинала Пи. Никогда Церковь не учила, будто смысл Истории и прогресс заключаются в неизбежной тенденции к взаимной эмансипации Mipcкoro по отношению к духовному. Смысл Истории Жака Маритена и Ива Конгара является лишь бессмыслицей. Эта эмансипация, которую они описывают как прогресс, фактически является только разрушительным и богохульным разводом между обществом и Иисусом Христом. И нужно было всё бесстыдство «Dignitatis humanae», чтобы канонизировать этот развод, причем, и это высший обман, во имя Богооткровенной истины! «Наше общество», — заявил Иоанн Павел II по случаю заключения нового конкордата между Церковью и Италией, — «наше общество характеризуется религиозным плюрализмом». И он сделал из этого вывод: отделение Церкви от Государства постулируется этой эволюцией. Но никогда Иоанн Павел II не вынес суждения об этом изменении. Это не было сделано, чтобы оплакать обмiрщение общества, или попросту сказать, что Церковь смирилась с фактической ситуацией. Нет! Его заявление, как и заявление кардинала Казароли, было сделано в похвалу отделению Церкви от Государства, являющемуся как будто идеальным режимом, достижением провиденциального и нормального исторического процесса, которое никто не может порицать! Иначе говоря: «Да здравствует отступничество народов, в нем прогресс!» Или еще: «Не надо быть пессимистами! Долой пророков несчастья! Иисус Христос больше не царствует? Так что же? Всё идет хорошо! Церковь, во всяком случае, находится в пути к исполнению своей истории. И потом, после всего, приходит Христос, аллилуйя!» Этот блаженный оптимизм посреди стольких, уже накопившихся, разрушений, этот в сущности нелепый эсхатологизм — не является ли это всё плодами духа заблуждения и ошибок? Всё это кажется мне абсолютно дьявольским.

1. Декларация о религиозной свободе, преамбула [русский перевод по: Второй Ватиканский Собор. Конституции, декреты, декларации. Брюссель, 1992. С. 439. — Прим. пер.].
2. См. Jean Madiran, La vieillesse du monde, DMM, Jarzé, 1975.
3. См. «Gaudium et spes», № 4 § 1, № 11 §1.
4. Кол. 1, 16-20.
5. Op. cit. Т. IV, р. 424, цит. по: P. Théotime de Saint Just, p. 55.
6. Третье синодальное поучение о главных заблуждениях настоящего времени, Oeuvres, V, 178 [русский перевод по: Пономарев В. П. Кардинал Пи // Покров. № 11. М, 2001. С. 55 - Прим. пер.].

Заговор «верховной венты» карбонариев

Секретные бумаги Верховной Венты Карбонариев, попавшие в руки Папы Григория XVI, охватывают период с 1820 по 1846 гг. По просьбе Папы Пия IX их опубликовал Кретино-Жоли в своем труде «L'Eglise romaine et la révolution» [Римская Церковь и революция].^[1] И одобрительным посланием (бреве), адресованным автору, Пий IX подтвердил подлинность этих документов, но он не позволил огласить подлинные имена членов Верховной Венты, содержавшиеся в этой корреспонденции. Эти письма являются совершенно ошеломляющими, и Папы просили их опубликовать для того, чтобы верующие знали о заговоре, замышляемом тайными обществами против Церкви, чтобы они были осведомлены о плане и предохранены от его возможного осуществления. Я не буду теперь больше об этом говорить, но эти строки читаются с трепетом. Я ничего не выдумываю, я только читаю, не делая тайны из того, что это совершается сегодня! Не скрывая, что их самые дерзкие проекты даже опережены современной реальностью! Итак, прочтем! Я только подчеркнул то, что должно нас больше всего поразить.

«Папа, каким бы он ни был, никогда не придет в тайные общества. Это тайные общества должны сделать первый шаг по направлению к Церкви с целью победить их обоих [Церковь и Папу]. Работа, которую мы собираемся предпринять, не является делом одного дня, ни одного месяца, ни одного года. Она может длиться многие годы, может быть век. Но в наших рядах солдат умирает, а сражение продолжается. Мы не намереваемся привлечь Пап на нашу сторону, сделать их неофитами наших принципов, пропагандистами наших идей. Это было бы нелепой мечтой. И если каким-либо образом события повернулись бы так, что кардиналы или прелаты, например, вошли бы, по собственной воле или под воздействием обмана, в часть наших тайн, то это совершенно не является причиной желать их возведения на престол Петра. Их привело бы к отступничеству одно честолюбие, жажда власти заставила бы их пожертвовать нами. То, чего мы должны требовать, то, чего мы должны искать и ожидать, как иудеи ожидают Мессию, — это Папу, соответствующего нашим нуждам. <...>С этим мы будем идти на штурм Церкви более уверенно, чем с памфлетами наших братьев из Франции и даже с золотом Англии. Вы хотите знать причину? С этим мы не имеем больше необходимости ни в уксусе Ганнибала, ни в пушечном порохе, ни даже в наших руках, для того, чтобы сокрушить скалу, на которой Бог воздвиг свою Церковь. Мы имеем вовлеченный в заговор мизинец преемника Петра, и данный мизинец для этого крестового похода стоит всех Урбанов II и святых Бернардов Клервосских христианства. Мы не сомневается в достижении этого высшего предела наших усилий. Но когда? Но как? Неизвестное еще не проявилось. Однако так как ничто не должно увести нас от намеченного плана, но, напротив, всё должно вести к нему, как будто успех должен с завтрашнего дня увенчать едва намеченное дело, мы желаем в этой инструкции, которая останется тайной для простых посвященных, дать служителям высшей Венты советы, которые они должны будут внушить совокупности братьев в форме поучения или напоминания. <...>

Итак, для того, чтобы обеспечить нам Папу, соответствующего требуемым пропорциям, сначала речь идет о подготовке для него, этого Папы, поколения, достойного царства, о котором мы мечтаем. Оставьте в стороне старость и зрелый возраст, идите к молодежи и, если возможно, к детям. <...> Вы создадите себе за небольшую цену репутацию добрых католиков и безупречных патриотов. Эта репутация даст доступ нашим учениям в ряды молодого клира, как и в недра монастырей. Через несколько лет этот молодой клир, силою вещей, заполнит все должности. Он будет править, управлять, судить, составлять советы государей. Он будет призван к избранию Первосвященника, который должен будет господствовать. И этот Первосвященник, как и большая часть его современников, неизбежно будет более или менее пропитан итальянскими и гуманитарными принципами, которые мы начнем вводить в обращение. Мы доверяем земле маленькое горчичное зерно, но солнце правды будет развивать его до самого высшего могущества. И вы увидите однажды, какой богатый урожай произведет это маленькое зерно.

На пути, намечаемом нами для наших братьев, находятся великие препятствия, которые надо победить, различного рода трудности, которые надо преодолеть. Над препятствиями и трудностями они восторжествуют, благодаря опыту и проницательности. Но цель является столь прекрасной, что надлежит поставить все паруса по ветру для ее достижения. Вы хотите революционизировать Италию, ищите Папу, портрет которого мы набросали. Вы хотите установить царство избранных на троне Вавилонской блудницы. Пусть клиНа пути, намечаемом нами для наших братьев, находятся великие препятствия, которые надо победить, различного рода трудности, которые надо преодолеть. Над препятствиями и трудностями они восторжествуют, благодаря опыту и проницательности. Но цель является столь прекрасной, что надлежит поставить все паруса по ветру для ее достижения. Вы хотите революционизировать Италию, ищите Папу, портрет которого мы набросали. Вы хотите установить царство избранных на троне Вавилонской блудницы. р шагает под вашим знаменем, думая всегда, что идет под хоругвью Апостольских ключей. Вы хотите удалить последний след тиранов и угнетателей, закиньте ваши сети, как Симон Вар-Иона. Закиньте их лучше в глубину ризниц, семинарий и монастырей, чем в глубину моря. И если вы не будете торопиться, мы обещаем вам более чудесный улов, чем у него. Ловец рыбы должен стать ловцом человеков. Собирайте ваших друзей вокруг Апостольской кафедры. Вы будете проповедовать революцию в тиаре и мантии, шествующую с крестом и хоругвью, революцию, которую надо будет только совсем немного возбудить, чтобы поджечь Mip с четырех сторон света».^[2]

Вот еще выдержка из письма Nubius'a к Volpe от 3 апреля 1824 г.:

«На наши плечи возложили тяжкий груз, дорогой Volpe. Мы должны дать безнравственное воспитание Церкви и, при помощи малых средств, хорошо распределенных, хотя довольно плохо определенных, достигнуть торжества революционной идеи через Папу. В этом проекте, который мне всегда казался сверхчеловеческим расчетом, мы движемся еще на ощупь...».^[3]

«Сверхчеловеческий расчет», — говорит Nubius. Он хочет сказать: дьявольский расчет! Ибо это расчет на разрушение Церкви самим ее главой. Это, что монсеньор Делассю называет наивысшим покушением,[4] ибо нельзя представить ничего более пагубного для Церкви, чем Папу, охваченного либеральными идеями, чем, Папу, использующего власть ключей святого Петра на службе антицеркви! Однако не является ли это тем, что мы видим в настоящее время, после II Ватиканского Собора, после нового канонического права? С этим ложным экуменизмом и этой ложной религиозной свободой, утвержденными II Ватиканским Собором и осуществляемыми Папами с хладнокровной настойчивостью, несмотря на все разрушения, которые всё это вызывает в течение более чем двадцати лет. Без того, чтобы было задействовано безошибочное Учительство Церкви, может быть даже без того, чтобы поддерживалась прямая ересь, мы присутствуем при систематическом саморазрушении Церкви. «Саморазрушение» является выражением Павла VI, который неявно изобличил истинного виновника. Ибо кто может «саморазрушить» Церковь, если не тот, кто имеет миссию утверждать ее на скале?... И какая кислота более действенна для растворения этой скалы, чем либеральный дух, пропитавший самого преемника Петра? ! Пусть этот план вдохновлен и осуществляется дьяволом! Но не одни только враги Церкви ознакомились с данным планом. Также Папы очень определенно его разоблачили и предсказали. Это мы увидим во время следующей беседы.

1. Оригинальное издание в 2-х томах, 1859; репринт Cercle de la renaissance française, Paris, 1976; монсеньор Делассю вновь воспроизвел эти документы в своем труде: La conjuration antichrétienne, DDB, T. III, p. 1035— 1092.
2. Постоянная инструкция 1820 г., Op. cit., p. 82 — 90.
3. Op.cit.,p.l29.
4. Le problème de l'heure présente, DDB, 1904, T. I, p. 195.

Папы разоблачают заговор секты

Заговор либеральной секты против Церкви состоит, я показал вам это во время предыдущей беседы, в том, чтобы идти на штурм Церкви, используя церковную иерархию и в самой высшей степени извращая Церковь. Но Папы, с прозорливостью своей должности и с познаниями, которыми смог одарить их Бог, ясно разглядели и разоблачили данную программу. Лев XIII (правил в 1878—1903 гг.) заблаговременно увидел это subversio capitis, это ниспровержение главы. И он черным по белому описал его во всей его непристойности, составляя малый экзорцизм против Сатаны и падших ангелов. Вот отрывок, о котором идет речь, фигурирующий в подлинной версии, но вычеркнутый в последующих версиях преемником Льва XIII, не знаю каким, нашедшим, быть может, этот текст невозможным, немыслимым, непроизносимым...

И тем не менее, на расстоянии ста лет от его составления, этот текст кажется нам теперь, напротив, жгучей истиной: «Вот коварнейшие враги переполнили горечью Церковь, супругу непорочного Агнца, напоили ее полынью, наложили свои нечестивые руки на всё, что привлекательно в ней. Там, где Престол блаженного Петра и Кафедра истины были установлены как свет для народов, там они поставили трон мерзости своего нечестия, чтобы, как только будет поражен пастырь, они могли бы рассеять стадо».

Как это возможно? — скажете вы. Я ничего не знаю об этом, сознаюсь, но это есть, всё больше и больше, день за днем. Это вызывает у нас сильный ужас, ставит перед нами назойливый вопрос: какими являются, стало быть, эти Папы, которые терпят саморазрушение? Кто прикладывает здесь руку? Святой Павел говорил уже про свое время: «Тайна беззакония уже в действии» (И Фес. 2, 7). Что же сказать теперь? Затем очередь святого Пия X (правил в 1903— 1914 гг.) говорить о тревоге, которая охватывает его перед лицом развития, производимого сектой внутри самой Церкви. В своей инаугурационной энциклике «Е supremi apostolatus» от 4 октября 1903 г. он выражает опасение, что время отступничества, в которое вступает Церковь, может быть временем Антихриста (надо понимать Анти-Христос, подделка Христа, узурпатор Христа). Вот текст Пия Х:

«Мы испытываем нечто вроде ужаса, взирая на гибельное состояние человечества в настоящее время. Можно ли игнорировать столь глубокую и столь тяжелую болезнь, которая в настоящий момент сильнее, чем в прошлом, терзает человеческое общество, и которая, обостряясь изо дня в день и разъедая его до мозга костей, увлекает его к гибели? Вы знаете эту болезнь, Достопочтенные Братья, это отречение и отступничество по отношению к Богу. И, безо всякого сомнения, ничто не приводит более верно к гибели, согласно этим словам Пророка: «Ибо, вот, удаляющиеся от Тебя гибнут» (Пс. 72, 27)».

И святой Первосвященник продолжает:

«В наши дни, это сущая правда, народы мятутся и племена замышляют тщетное против своего Создателя,^[1] и почти всеобщим сделался этот крик Его врагов: «Отойди от нас».^[2] Отсюда обычаи жизни, как частной, так и публичной, где ничто не принимает во внимание Его суверенитет. Кроме того, нет ни усилия, ни мастерства, которые не используют, чтобы полностью уничтожить память и даже понятие о Нем. Тот, кто обдумал эти вещи, имеет право опасаться, не является ли такое извращение умов началом бедствий, предвещенных к концу Mipa, и сошествием их на землю, и свидетельством того, что не исключено, что сын погибели, о котором говорит Апостол,^[3] уже явился среди нас^[!].

Столь велика дерзость и столь велика ярость, с которыми кидаются повсюду в атаку на религию, пробивают брешь в догматах веры, предпринимают настойчивые усилия, чтобы уничтожить всякие отношения человека с Божеством! Взамен, и тут есть, по словам Апостола, характерная черта, присущая Антихристу, человек с неописуемой дерзостью узурпирует место Создателя, вознося себя превыше всего, что носит имя Бога. Это происходит в той степени, что он, бессильный полностью погасить в себе понятие Бога, сбрасывает, однако, иго Его величия и посвящает самому себе вместо храма видимый Mip, где он намеревается принимать поклонение от себе подобных. «В храме Божием сядет он как Бог, выдавая себя за Бога».^[4]

Потом святой Пий X делает вывод, напоминая, что Бог в итоге восторжествует над Своими врагами, но что эта уверенность веры «не освобождает нас, в том, что от нас зависит, от ускорения Божьего дела», то есть триумфа Христа-Царя. Еще святой Пий X, в своей энциклике «Pascendi» от 8 сентября 1907 г. о заблуждениях модернистов, с прозорливостью изобличает уже начатое проникновение в Церковь модернистской секты, которая была, я вам об этом говорил,^[5]  союзником либеральной секты в разрушении Церкви.

Вот наиболее выдающиеся, по моему мнению, отрывки из этого документа:

«Высказаться без замедлений особенно побуждает Нас то, что ныне защитников заблуждений надо искать не только среди открытых врагов Церкви. Поистине всего печальнее и опаснее то, что они скрываются в самой среде и недрах Церкви, тем более вредные, чем менее они заметны. Мы говорим, Возлюбленные Братья, о великом числе католиков-мiрян, а также, что еще прискорбнее, — священников, которые под видом любви к Церкви, без основательного знания философии и богословия, но насквозь пропитанные ядовитыми учениями, почерпнутыми у врагов Церкви, выдают себя, забыв о скромности, за основателей этой Церкви; плотными рядами нападают они на всё самое священное в деле Христовом, не щадя даже самой личности Воскресшего, Которого они в святотатственной дерзости принижают до простого человека. Эти люди удивляются, что мы причисляем их ко врагам Церкви, но этому не удивится тот, кто, отложив вопрос об их душевных побуждениях, коих судьей может быть только Бог, рассмотрит их учение и характер их рассуждений и поступков. И не отступает от истины тот, кто считает, что у Церкви нет врагов опаснее, ибо они не вне Церкви, а изнутри, как мы сказали, замышляют ее погибель; опасность проникла в самые жилы и тело Церкви, и удары их тем вернее, чем ближе знают они Церковь. При том они направляют секиру не на ветви и сучья, но на самый корень, а именно на веру и глубочайшие фибры веры. Затем, подрубив этот корень бессмертия, они стараются распространить яд по всему дереву, так что ни единая часть католической веры не спасется от их рук, и нет ни одной, которую они не старались бы разрушить».^[6]

Далее святой Пий X разоблачает тактику модернистов:

«Они прибегают к тысяче средств для своей цели, и нет ничего более коварного и лукавого: ибо они так незаметно и обманчиво смешивают в себе рационалиста с католиком, что легко вводят в заблуждение неосторожных людей. Далее, в своей дерзости они не останавливаются ни перед какими выводами и готовы открыто и упорно защищать их. Легко может ввести в обман то, что к этому у них присоединяется жизнь в высшей степени деятельная, усердие и горячность во всякого рода занятиях и, по большей части, достойная похвалы строгость нравов... Вам известна, Возлюленные Братья, тщетность наших усилий: склонив на час голову, они скоро поднимали ее еще надменнее».^[7] <...> «Коварная тактика модернистов (как, обыкновенно, их вполне справедливо называют), заключается в том, что они излагают свое учение не систематически и не в целом виде, но в разрозненных и как бы случайно рассыпанных положениях, дабы придать им вид двусмысленный и неопределенный, хотя, на самом деле, они вполне определенны и последовательны. Поэтому, прежде всего, следует сделать общий обзор их учений и указать объединяющую их связь».^[8]

Остаться в Церкви, чтобы совершить ее эволюцию — таков лозунг модернистов: «Они следуют избранному пути, не взирая на порицания и осуждение, прикрывая личиной покорности свою безграничную дерзость. Притворно склоняя голову, они тем смелее добиваются всеми силами своего ума и энергии осуществления намеченной цели. И делают они это намеренно и сознательно: во-первых, потому, что они стремятся влиять на власть, а не уничтожать ее, а во-вторых, потому, что для них важно остаться в лоне Церкви, чтобы постепенно изменить коллективное сознание. Говоря это, они не замечают, что коллективное сознание не согласно с ними и что поэтому они не имеют права выдавать себя за его истолкователей».^[9]

«Pascendi» остановила на время дерзость модернистов. Но вскоре методический и прогрессирующий захват Церкви и иерархии модернистской и либеральной сектой возобновился с новой силой. Вскоре либеральная богословская интеллигенция будет первенствовать в специализированных журналах, на конгрессах, в больших издательских домах, в пастырских литургических центрах, развращая снизу вверх католическую иерархию, пренебрегая последним осуждением Папы Пия XII в «Humani generis». Церковь и Папство вскоре созреют для «Генеральных штатов», для либерального путча (такого, какой был во Франции в 1789 г.) в связи со Вселенским Собором, предсказанным и ожидаемым сектой в течение долгого времени, как мы это увидим в следующей беседе.

1. [1] Пс.2, 1.
2. [2] Иов. 21, 14.
3. [3] II Фес. 2, 3. Греческий префикс «анти...» может обозначать и «против...», и «вместо...», т. е. Антихрист — и «Противохристос», и «Вместохристос». — Прим. ред. [!] См. Лобье П. де. Социальная доктрина Католической Церкви. Брюссель, 1989. С. 71. — Прим. пер. [Некоторые смеялись над св. Пием X, что Антихрист не пришел ни при его жизни, ни в ближайшие десятилетия после смерти. Но ведь, когда Ниневия покаялась от проповеди истинного Божия пророка Ионы, она не была разрушена в предсказанный Ионой срок, но потом была разрушена. То же и с приходом Антихриста, отсроченным молитвами и богоугодной деятельностью св. Пия X. — Прим. ред.]
4. [4] II Фес. 2, 4.
5. [5] Либералы поднялись на штурм Церкви со знаменем прогресса, эволюции. См. главу XVIII.
6. [6] «Pascendi», №№ 2 — 3 [русский перевод по: Современные течения религиозно-философской мысли во Франции. Пг., 1915. С. 108-109; Покров. № 4. М., 1999. С. 6. — Прим. пер.].
7. [7] «Pascendi», № 3 [русский перевод по: Современные течения религиозно-философской мысли во Франции. Пг., 1915. С. 109- 110; Покров. № 4. М., 1999. С. 6—7. — Прим. пер.].
8. [8] «Pascendi», № 4 [русский перевод по: Современные течения религиозно-философской мысли во Франции. Пг., 1915. С. 110; Покров. № 4. М., 1999. С. 7. — Прим. пер.].
9. [9] «Pascendi», № 37 [русский перевод по: Современные течения религиозно-философской мысли во Франции. Пг., 1915. С. 133—134; Покров. № 4. М, 1999. С. 25. — Прим. пер.].

Разрушение Церкви, совершенное Собором

Детали предприятия по разрушению Церкви и Папства, проектируемого масонской сектой, были предугаданы, более чем век назад, великим просвещенным каноником Рока. Монсеньор Рудольф Грабер в своей книге «Athanase» [Афанасий] цитирует труды этого Рока (1830 — 1893), священника с 1858 г., почетного каноника с 1869 г. Отлученный впоследствии, он проповедовал революцию, возвещал приход коллективного управления. В своих писаниях он часто говорит о «заново просвещенной Церкви», которая оказалась бы под воздействием социализма Иисуса и Его Апостолов. «Новая Церковь, — предсказывает он, — которая, вероятно, не сможет больше ничего сохранять из учения и примитивной формы старой Церкви, получит, тем не менее, благословение и каноническую юрисдикцию Рима».

Рока предвещает также литургическую реформу: «Божественный культ, такой, как литургия, церемониал, ритуал в том виде, как их определяют предписания Римской Церкви, подвергнется преобразованию вследствие Вселенского Собора, <...> который вернет ему почтенную простоту апостольского золотого века в согласии с новым уровнем сознания и современной цивилизации». Рока определяет плоды этого Собора: «Из этого будет следовать одна вещь, которая приведет в изумление Mip и повергнет его на колени перед Искупителем. Этой вещью будет демонстрация совершенного согласия между идеалами современной цивилизации и идеалами Христа и Его Евангелия. Это будет освящением Нового Социального Порядка и торжественным крещением современной цивилизации». Иначе говоря, все ценности так называемой либеральной культуры будут признаны и канонизированы вследствие Собора, о котором идет речь. Затем, вот что Рока пишет о Папе: «Готовится жертвоприношение, которое будет представлять торжественное покаяние. <...> Папство падет, оно умрет под священным ножом, выкованным Отцами последнего Собора. Император-первосвященник является безупречной жертвой для жертвоприношения».

Надо признать, что всё это готово осуществиться так, как говорит Рока, если только не воспрепятствует наш Господь! Наконец, Рока называет новых священников, которые появятся, именем «прогрессистов». Он говорит об отмене сутаны, о женитьбе священников... Столько пророчеств!

Смотрите, как хорошо Рока видел решающую роль последнего Вселенского Собора в разрушении Церкви! Но не только враги Церкви приложили руку к потрясениям, которые вызвал Вселенский Собор, созванный в период, когда либеральные идеи уже основательно пропитали Церковь.

На тайной консистории 23 мая 1923 г., рассказывает отец Дюлак,^[1] Пий XI спросил кардиналов Курии о своевременности созыва Вселенского Собора. Их было около тридцати...: Мерри дель Валь, Де Лай, Гаспарри, Боджиани, Бийо... Бийо сказал: «Нельзя скрывать глубоких разногласий в среде самого епископата... [Они] рискуют дать место дискуссиям, которые будут продолжаться бесконечно». Боджиани напомнил о теориях модернистов, от которых, сказал он, не свободна часть клира и епископов. «Эта ментальность может склонить некоторых Отцов к представлению предложений и внедрению методов, несовместимых с католическими традициями» ... .Бийо еще более точен. Он говорит о своем опасении увидеть Собор, «управляемый» (sic) «худшими врагами Церкви, модернистами, которые уже готовятся, как это показывают некоторые признаки, совершить революцию в Церкви, новый 1789 г.». Когда Иоанн XXIII вернулся к идее, уже лелеемой до него Пием XII,^[2] созвать Вселенский Собор, «он, — рассказывает отец Каприле,^[3] — ознакомился с документами во время нескольких прогулок в садах Ватикана...». Это всё.

Но его решение было принято. Иоанн XXIII несколько раз утверждал, что принял это решение под внезапным вдохновением Святого Духа:^[4] «Послушные внутреннему голосу, который Мы восприняли как побуждение свыше, Мы сочли момент благоприятным для того, чтобы подарить Католической Церкви и всей человеческой семье новый Вселенский Собор».

Иоанн XXIII принял это «вдохновение Всевышнего», эту «Божественную просьбу», как он еще ее называл, 25 января 1959 г., когда готовился к совершению церемонии в базилике Святого Павла Вне Стен в Риме, и открылся в этом сразу после церемонии восемнадцати присутствовавшим кардиналам. Но было ли это вдохновение действительно Божественным? Это кажется сомнительным. Его источник представляется мне совершенно иным... Во всяком случае, одна мысль старого друга кардинала Ронкалли, будущего Иоанна XXIII, проясняет этот предмет. После получения известия о смерти Пия XII, престарелый Дом Ламбер Бодуэн, друг Ронкалли, поведал преподобному отцу Буйе: «Если они изберут Ронкалли, всё будет спасено. Он будет способен созвать Собор и освятить экуменизм».^[5]

Как это показывает отец Боннетерр, Дом Ламбер Бодуэн был хорошо знаком с кардиналом Ронкалли, он знал с 1958 г., что Ронкалли, ставший однажды Папой, проведет в жизнь экуменизм и сделает это, наиболее вероятным образом, через Собор. Однако, кто говорит «экуменизм», тот говорит «религиозная свобода» и «либерализм». «Революция в тиаре и мантии» не была импровизацией. Я постараюсь в ближайшей беседе воскресить для вас в памяти развитие II Ватиканского Собора.

1. Raymond Dulac, Le collégialité épiscopale au Il-e concile du Vatican, Paris, Cèdre, 1979, p. 9-10.
2. Op. cit., p. 10: Frère Michel de la Saint Trinité, Toute la vérité sur Falima, le 3-е secret, p. 182-189.
3. В своей истории II Ватиканского Собора. См. Dulac, Op. cit., p. 11.
4. См. Jean XXIII et Vatican II sous les feux de la pentecôte luciférienne, в: Le Règne social de Marie, Fatima, janvier-février 1985, p. 2 — 3.
5. Louis Bouyer, Dom Lambert Beauduin, un Homme d'Eglise, Casterman, 1964, p. 180—181; цит. по: l'abbé Didier Bonneterre в: Mouvement liturgique, Ed. Fideliter, 1980, p. 119.