Каждому католику ясно, что существует неразрывная связь между Богом, нашим Господом Иисусом Христом и церковью. Бог-Отец подарил миру своего очень любимого, единородного Сына, который принял человеческий облик, то есть человеческую душу и тело, и основал церковь. Между церковью и собой Он поставил знак равенства. С помощью церкви его собственное существо полностью находит свое выражение, и его собственная миссия продолжается: “Как меня Отец призвал, так я призываю вас” (Иоан 20,21), — говорит Господь своим апостолам вечером в день Воскресения. Это та же миссия, которую соблюдает церковь и которую исполнил сам Господь во время своей земной жизни и дел земных; особенно это касается его смерти на кресте.

Таким образом, ясно сказано, что церковь является абсолютной, единственной в своем роде и неповторимой; она воздвигнута среди народов как знамение, как святилище живого Бога, как невеста загубленною невинного существа, как новый Иерусалим, посланный Небом, как шатер Бога среди людей, как мистическая плоть Христа, как продолжающий жить и действовать Господь среди нас. Ни в коем случае нельзя сравнивать ее с другими религиозными объединениями или с помощью христианских названий представлять в приниженном виде, ибо церковь является Божественным в этом мире. Благодаря церкви Бог присутствует на этой земле; Небо таким образом должно приблизиться к людям. С помощью церкви Бог правит миром, освящает души и ведет их к вечному созерцанию. Церковь является среди нас не чем иным как плотью Бога; это видимый, проявляющийся Бог в своей жизни, в своем учении, культе, молитвах и царствовании. Значит, она вносит вклад (как это всегда подчеркивал священник Мильх) отнюдь не для имманентного мирового царства или для ближнего, внутримирового созидания. Скорее она является сверхъестественным, святым учреждением, которое предначертано Богочеловеком. Церковь предназначена для провозглашения веры, особенно веры в Божественность Иисуса Христа; для призыва к человеческому покаянию; для того, чтобы дарить людям в словах и таинстве святость, милосердие, вечную жизнь.

Декрет христианства II-го Ватиканского Собора нанесет теперь решающий ущерб этому существенному праву единого представительства и абсолютности церкви. Там используется во множественном числе роковое выражение “церкви”, нормализация языка, которая никогда и нигде не вводилась до Второго Ватиканского Собора. Или все же? Да, это бывало, но в качестве обозначения разных местных церквей, верующего народа, который собирался возле своего епископа и духовенства.

Говорилось о церкви Кельна или Парижа, или Рима.

Иногда использовали этот термин для ортодоксальности не в первоначальном смысле, потому что она имела священнослужительство и действительные святые дары. Но никогда больше не применяли этот термин в еретических христианских высказываниях.

Все-таки посмотрим текст сами. В главе 3 говорится: “Равным образом эти разделенные церкви и объединения, несмотря на недостатки, которые им присущи, по нашим убеждениям, не могут существовать без значения и силы, таинства спасения. Ибо душа Христа была удостоена использовать их, как средства спасения. Изобилие милостей и истины, доверенных католической церкви, говорят о действенности спасения”.

Мои дорогие друзья, здесь речь идет не о членах других религий, а о самих других религиях, о ее системе, ее учреждении. Они должны стать средством спасения, путями к Богу? Какое опасное ограничение истины, которая сидит как царица на троне, имея корону и скипетр!

Нет, наш Господь Иисус Христос не имел несколько невест, он многократно не вступал в брак на кресте. Он пожертвовал собой в единственном числе, один ради своей незапятнанной, возлюбленной невесты, за что было заплачено его собственной кровью.

Существует метафизическая невозможность того, что заблуждение — это путь в царство истины. Так может быть утверждена несуразность, мне хотелось бы сказать — богохульство. Можно было бы спасаться благодаря фальшивой, учрежденной людьми религиозной системе. Кто вне видимой католической церкви получает спасение (и желает, чтобы это было в том или ином случае), тот получает его исключительно благодаря католической церкви, благодаря кресту Иисуса Христа, от которого исходят все блага, любая милость.

Можно спасаться не благодаря другой религии; можно спастись, пожалуй, в другой религии. Или мы скажем еще понятнее: несмотря на другую религию, а именно, если живут, находясь в простительном заблуждении. Между тем, к скольким людям это имеет отношение, одному Богу известно. Вероятно, на самом деле это намного меньше, чем мы обычно предполагаем.

Не случайно в документе, изданном при понтификате папы Пия IX, находят три характерных воззрения, порицаемые нашими современниками:

• Тезис 16 :"Люди могут найти путь вечного спасения в любой разновидности религии".

• Тезис 17: “По крайней мере каждый из тех, кто со всем не посвящает жизнь истинной христианской церкви, должен надеяться на вечное спасение”.

• Тезис 18: “Протестантство — это не что иное, как другой вид той же самой истинной христианской веры, в которой Богу можно также охотно служить, как и в католической церкви”.

Далее в главе 4 декрета христианства говорится: “Эти объединения приходят к более существенному сотрудничеству в связи с заботами о всеобщем благе, чего требует любая христианская совесть. Они собираются, где это разрешено, для совместных молитв”. Весь декрет, безусловно, сегодня представляющий все христианство, должен быть рассчитан на то, чтобы внести вклад в прогресс народов, в развитие культуры, мира, для защиты окружающей среды, для защиты прав человека, для борьбы против расизма, для обязательств, связанных с Третьим миром. Таким образом, речь идет о более гуманном и политически приемлемом мире. Но церковь не имеет такой задачи, по крайней мере, на первом плане. Известно, что она имеет социальное учение и в любые времена она защищала и охраняла достоинство человека, как это следует из естественного права. Однако ее первой и существенной задачей является чисто сверхъестественная: провозгласить народам веру и подарить душам милосердие.

Затем церковный Собор призывает католиков к самообвинению: “Хотя католическая церковь обладает всем изобилием выявленных Богом милостей и истин, однако существует факт, что ее члены не посвящают себя с большим горением церкви, так что облик церкви не вполне открыт братьям, отделенным от нас, и всему свету, а рост Божьего царства замедляется”.

Здесь снова дьявол, разбрасыватель и смутьян в этом документе. Опять смешиваются: объективный божественный порядок творения и спасения с субъективным действием отдельного человека, со ссылкой на конкретную личность. А именно, речь идет совсем не о том, что мы, католики, не всегда преданы нашей религии, не всегда действительно посвящали себя своей вере. Речь идет скорее о том, является ли католическая церковь святым местом, основанным Христом. Причем ее дети, разумеется, сами постоянно обогащаются духовно, должны становиться на путь истинный, жить согласно учению церкви. Другими словами, речь идет о правде, но не о правдивости, о догмате, но не о морали.

Правдивость опирается на правду; мораль следует из религиозного догмата, но не наоборот.

Ни один человек, за исключением усопшей девы Марии, полностью не соответствовал святым замыслам Бога. Он берет на себя ежедневно вину и грехи. Эта вина иногда растет колоссально; прежде всего, когда она шествует ханжески под вуалью справедливости. Разве Господь не говорил об огорчениях, которые должны появиться?

Таким образом, видно, что в документы Второго Ватиканского Собора были внесены явные двусмысленности, путаница и смешивания понятий.

Другой пример такого рода есть в главе II нашего декрета. Там говорится: “Вид и манера формулировки католической веры никоим образом не должны создавать препятствия для диалога между братьями”. Если обнародование веры никоим образом не должно создавать препятствие для диалога между братьями, то я неизбежно должен умалчивать по поводу целого ряда содержательных догматов. Я не смею говорить о святом Жертвоприношении, как об искуплении. Я должен обойти главенство папы римского. Скрыты должны быть общие догматы Богоматери, а также правда о чистилище, объединение святых, просьба блаженных. Ибо каждое из этих основных католических высказываний явится огорчением для протестанства и вместе с тем препятствием для диалога.

Далее в следующем предложении текста Собора говорится: “Все учение должно быть представлено в понятном виде”. Это явно противоречит первому высказыванию. Ибо с одной стороны, о том, что может вызвать возмущение, нужно умолчать, а с другой стороны, надо все учение представить в ясном виде. Через истинно дьявольский черный ход хотят найти выход из этой дилеммы: говорят о иерархии или иерархической лестнице истины в рамках католического учения! Существует некоторая систематизация догматов в той мере, как один следует из другого; тот или иной догмат непосредственно имеет свою основу. Но никоим образом, никогда один из догматов не является менее важным, чем другой. Ибо если кто-то оспаривает сознательно только один-единственный религиозный догмат, то он оспаривает авторитет Бога, поддерживающий этот догмат, и вместе с тем любой догмат, всю веру. Говорить о “иерархии правды” — это несуразность, это генеральное наступление на христианство!

Впрочем в таких противоречивых высказываниях запрограммированы также все без исключения послесоборные конфликты. Модернист после окончания Собора ссылается на то, что провозглашение веры не может создавать препятствия для диалога между братьями. Благодаря умалчиванию он отрицает половину содержания верования, причем ему приходит на помощь еще так называемый дух Собора во время его произвольной интерпретации. Напротив, “консерватор” говорит: “Однако смотрите: все учение должно быть представлено! Здесь мы имеем обновленное подтверждение хорошей старой католической позиции!”

Рано или поздно эти бомбы замедленного действия подойдут для зажигания и направят духовную катастрофу не только на церковь, но и на весь род человеческий.

Теперь перейдем к декрету “Lumen gentium”. Это так называемая догматическая установка, касающаяся церкви. В главе 8 там говорится: одна-единственная христианская церковь существует, имеет якобы свою конкретную форму существования в католической церкви. Это маленькое слово “существует” (по-латински “subsistit”) является несомненно одним из опаснейших выражений всего церковного Собора. Высказывание очень близко к ереси. Позже по своим следствиям оно (то есть выражение) будет действительно еретическим. Ибо эта формулировка предполагает, что Божья церковь может быть существенно, абстрактно отделена от католической церкви. То есть якобы существуют 2 разных единения (церковь Христа и католическая церковь), которые случайно совпадают, несущественным образом. Христианская церковь реализуется как будто бы в католической церкви, существует в ней, находит в ней свою конкретную форму существования. С католической точки зрения эта церковь противопоставляется католической церкви. Новаторы включили это слово “subsistit” (то есть существует) в текст Собора (поскольку в первых набросках текста еще была абсолютная идентичность, “est Ecclesia catholica”), чтобы после завершения Собора сделать выводы: церковь может быть представлена с течением времени также и в других религиозных объединениях или она может разделяться на другие религиозные объединения. В последнем случае это приводит потом к высказыванию, что различные религии могут различаться между собой якобы только в количественном отношении. Все они более или менее являются будто бы откровениями Бога или святыми путями к нему.

Этот глагол “существует” появился как новинка в новом церковном праве, Кан. 204 2, где говорится, что Божья церковь существует в католической церкви. С помощью этого маленького примера становится ясно, как новое церковное право 1983 г. в своем догматическом содержании выискивает правовые формы для доктрины церковного Cобора.

Молодой богослов Йоханнес Роткранц, который в своей книге “Главные заблуждения Ханса Урса фон Бальтазара” провел глубокое исследование разных произведений недавно умершего бывшего иезуита, слову “subsistit” уделил много внимания. Согласно его исследованию, многие современные богословы (начиная с Карла Ранера и до Иосифа Ратцингера) понимают формулировку “находит свою конкретную форму существования” — в смысле установления относительности характера, то есть в смысле ограничения. Божья церковь может якобы развиваться также и в других религиозных объединениях, принимать другой вид. Таким образом, мы точно стоим перед оспариванием абсолютности церкви, абсолютности Иисуса Христа, абсолютности Бога, то есть это грех по отношению к первой заповеди.

У св. Павла читаем во 2-ом послании 2,10: “Они любят истину, которую следует выявить, спасти. Это не получается. Поэтому Бог дает им действительную силу соблазна, чтобы они поверили лжи. Все те, которые не верят в истину и имеют симпатию к безбожности, должны быть подвергнуты суду”. Мои дорогие друзья, здесь речь идет о сегодняшней Божьей каре над миром. Это вводит в заблуждение церковных лидеров и государственных деятелей, а также ожесточает ваши сердца. Следствие этого — отход народов от Бога.

“Вы как будто потеряли любовь к истине”, — говорит апостол языков. Но истина всегда является абсолютной, она вне времени. Она выше пространства, отдельных личностей, моды, повседневного мнения. Она господствует. Она требовательна ко всем подробностям; она должна восприниматься и претворяться в жизнь во всей ее последовательности. Она никогда не является вопросом большинства, не подчиняется течению времени и обстоятельствам. Первая обязанность католиков и христиан состоит в упрочении ее абсолютности. Нужно говорить о ее правах. Кто не исполняет этот долг, тот оспаривает особую истину, которая есть Бог; тот оспаривает истину, которая есть, существует во плоти — это наш Господь Иисус Христос. Такой человек подобен Пилату, который в те времена поставил на одну и ту же ступень Христа и Варраву в первую страстную пятницу, а народ решал участь.

Третий декрет церковного Собора, который действует и должен действовать, как бомба замедленного действия — это декрет о нехристианских религиях “Nostra ætate”. Несомненно, эти системы содержат целый ряд естественных истин, философий, житейских мудростей. Также они еще защищают элемент Божьего откровения, которое Он сделал Адаму и Еве утром в день сотворения. Более того, они переняли элементы из признанной религии. Например, единобожие в исламе. При этом необходимом дифференцированном рассмотрении следует сказать, что нехристианские религии скорее удерживают людей от истины, от сверхъестественной полной правды о распятом и воскресшем Иисусе, чем приводят к ней. Они не только не являются святыми путями, они скорее являются системой сопротивления Святому Духу.

Эти религии не освобождают людей, а скорее держат их в плену заблуждения, в темноте неверия и часто в плену пристрастия и аморальности. Например, в тысячу раз труднее (и практически невозможно) обратить в новую веру мусульманина, чем язычника из африканского леса.

В декрете “Nostra ætate” прежде всего имеются в виду четыре широко распространенные религии, а именно: индуизм, буддизм, ислам, иудаизм.

Относительно индуизма говорится: люди изучают в нем божественную тайну во всей ее глубине и “выражают ее в неисчерпаемом изобилии мифов и глубоких философских подходов. Они ищут в эстетической жизни или посредством размышления (или с любовью и доверием ищут Божьего спасения) освобождение от узости и ограниченности нашей жизни”.

Мои дорогие друзья, достаточно один-единственный раз побывать в Индии, чтобы уличить во лжи этот декрет; нужно сделать упрек в связи с подтасовкой фактов. Во время одной из моих поездок в эту страну я разговаривал, например, с о. Машио в Бомбее. Он работает там миссионером с 60-х годов. Дословно он мне пояснил так: “В индуизме нет сострадания и милосердия, хотя далеко не все индусы бедные и, следовательно, нуждающиеся ближние не должны ничего давать”. Полное отсутствие любви к ближнему пустило корни в сам индуизм. Эта религия учит чистому перевоплощению, повторному переселению души, когда она уходит из человеческого тела. Чистое перевоплощение говорит о продолжении жизни в другой форме, например, в крысе или в мыши. Такое переселение души продолжается до тех пор, пока душа не сбросит с себя карму (карма — это общая сумма добрых и греховных деяний человека), бремя вины и сможет отойти на покой. Если оказывают помощь бедным, то тем самым препятствуют тому, чтобы сбросить карму; в результате удлиняется путь блуждания души. Поэтому у индусов нет христианского милосердия. Самое угнетающее во время поездки по этой стране заключалось не в том, что нужно было смотреть на тысячекратную нужду, грязь и нищету, а в том, что пришлось констатировать: сами индусы равнодушно проходят, без всякого сочувствия, без малейшего сострадания мимо этого бедствия.

Явно считается нормальным, что люди живут на улицах и умирают на улицах. Обожествление коровы является символом плодородия. Таким образом, она святая, и ее убийство считается святотатством.

В тексте церковного Собора далее говорится, что индусы с любовью и доверием ищут спасения у Бога. У какого Бога? Или отцы Собора не знают, что индуизм не является единобожной верой? А измученные, неспасенные, отчасти полные ненависти лица выражают нечто совсем иное, но не доверие и любовь.

Собор говорит о буддизме: “Буддизм признает в своих различных формах радикальную неудовлетворенность этого изменяющегося мира и учит тому пути, на котором люди приносят пользу и достигают состояния абсолютного избавления или могут благодаря своему поведению или помощи свыше достичь наивысшей степени озарения”.

Точно в этом мы можем упрекнуть буддизм: он верит в самоспасение и тем самым радикально противопоставляется христианству. Мы, католики, признаем абсолютную необходимость спасения. Мы знаем о свободном милостивом даре. Совсем иначе в буддизме. Его наивысшая цель — это подход к нирване (нирвана — это угасание, освобождение от страстей, от жажды жизни) — то есть, к пустоте. В то же время христианство видит цель в наивысшей добродетели, в любви, в личной любви, в святой Троице. Таким образом, это два разделенных, непримиримых мира, противостоящих друг другу.

Все же наиболее серьезное как в индуизме, так и в буддизме заключается в том, что не делается различие между творцом и творением, между Богом и миром. Бог — это природа, природа — это Бог, так провозглашают эти пантеистические религии. И, следовательно, они не отделяют себя от христианства, а пытаются интегрировать его в свой монизм (монизм — это объяснение явлений с помощью одного основного принципа), как проявление набожности.

Например, в Японии в отдельных религиях насчитывается больше людей, чем во всем населении, потому что многие люди одновременно принадлежат нескольким религиям!

Нельзя отрицать, что из-за иллюзорных, вводящих в заблуждение и фальшивых высказываний церковного Собора был обеспечен известный приток азиатских религий в Европу.

В Европу все более вторгается азиатский образ мышления, в прежде христианскую Западную Европу — эзотерика (эзотерика — тайное, для посвященных), чистое перевоплощение и действительно дьявольское движение “New Age”; они распространяются, как пожар на обширной территории. Они проникают во все органы, как государственные, так и общественные и имеют своих агентов в ООН. Радуга повсюду возвещает смерть христианства и начало антихристианской эры.

Определенно такие разработки идут не только на счет Собора, но они идут не напоследок на его счет, и это ужасающе. Здесь и там в последние годы молодежь едет в Индию или в Америку для того, чтобы почитать другие религии. Они обезличиваются, порабощаются, эксплуатируются. Все же мы не смеем представлять эти религии в очень черном свете, ибо Второй Ватиканский Собор учит: католическая церковь не отвергает то, что в подобных религиях свято и правдиво!

Что говорит Собор об исламе? “Церковь с большим уважением также относится к мусульманам, которые молятся единственному Богу, творцу неба и земли, который разговаривал с людьми”.

Итак большое восхваление любой религии, которую наши отцы отвергали, не щадя своей жизни и рискуя ею. Немецкие епископы сделали из подобных высказываний Собора соответствующие выводы и потребовали от священников, чтобы церковные сооружения, то есть церковно-приходские залы, детские сады, дома молодежи и т.п. были предоставлены в распоряжение исламскому культу.

Каждый год Рим сам направляет приветственное послание мусульманам в связи с началом их месяца рамадана (рамадан — месяц, в течение которого соблюдается пост) для того, чтобы их поздравить и пожелать им Божьего благословения и спасения.

В Риме бургомистр подарил мусульманам земельный участок в 30 000 м² для строительства исламского центра, прежде всего, для сооружения большой мечети за пределами арабского мира. Для торжественной закладки Ватикан самолично послал двух своих представителей, потому что в начале этого столетия римские папы энергично и успешно оказывали сопротивление подобному проекту.

Читаем далее описание ислама по документам Собора: “Они (мусульмане) стараются всей душой подчиняться Божьей тайной воле, как Авраам подчинялся Богу, на которого так охотно ссылается исламская вера. Иисуса, которого они не признают Богом, они уважают, как пророка. Они почитают его целомудренную мать Марию, которую они порою призывают набожно. Кроме того, они ожидают Дня суда, на котором Бог оживит всех людей и отдаст им воздаяния. По этой причине они очень уважают нравственную сторону жизни и почитают Бога по-средством молитвы, подаяния и соблюдения поста”.

Само собой разумеется, что в тексте ничего не сказано о борьбе против св. Троицы, против божественности Христа; не упомянуто о призыве корана умертвить христиан или их поработить. Также утаивается многоженство или полностью плотское представление блаженства: тот наиболее счастлив на Небесах, кто имел больше жен!

То, что не удалось сделать исламу в 16-ом и 17-ом столетиях силой оружия, он создает сегодня миролюбивым путем в послесоборную эпоху. Он оккупирует Европу. Франция наводнена арабами, Германия заполнена турками, Англия и Скандинавия — пакистанцами. Например, в Англии каждые два месяца открывается новая мечеть.

Если верно то, что мы должны относиться к мусульманской вере с большим уважением, то я не понимаю, почему наши предки 7 октября 1571 у Лепанто стояли на пути турецкого флота и приняли на себя кровавую битву; или почему 12 сентября 1683 года возле Каленберга под Веной разразилось не меньшее сражение, и папа Иннокентий XI самолично предпринял большие усилия, чтобы собрать христиан и противостоять опасности. Наши отцы тогда, выходит, были дураками: Они рассматривали бы “только с большим уважением” ислам, они должны были только понять, что он почитает “единственного Бога”, “полного жизни и в себе существующего”, “милосердного и всесильного”; потом они бы поняли, что он не признает божественность Христа, но помимо этой детали почитает его как пророка, и что его приверженцы видят свою нравственную жизнь в молитве, подаянии и соблюдении поста. Таким образом, был бы возможен прекраснейший экуменизм!

Что говорит церковный Собор о иудаизме?

Для нас, немцев, здесь речь идет несомненно о деликатном вопросе. Поэтому я ограничусь чисто богословскими высказываниями.

Весь Ветхий завет был создан Богом для подготовки Мессии (мессия — помазанник, посланный Богом царь-избавитель еврейского народа согласно верованиям древних иудеев). Он избрал один народ среди других народов особым образом и подарил ему свое откровение, свой закон и предсказание того, что среди народа появится в будущем Спаситель. А когда Спаситель появился, то собственный народ его отверг. “Он пришел в свое владение, но свои его не приняли” (Иоан 1,11).

Со смертью Христа на кресте была сорвана завеса святилища, Ветхий завет был упразднен. Из пронзенного бока Спасителя родилась католическая церковь, охватывающая все народы, культуры, расы, социальные различия. Но иудеи наших дней не только не наши старшие братья но вероисповеданию, как утверждал папа римский при посещении синагоги в Риме в 1986 г. Они являются скорее причастными к убийству Бога, пока они не отмежевались от вины своих предков признанием божественности Христа и крещением.

В противоположность этому, Второй Ватиканский Собор утверждает, что можно, пожалуй, не обвинять ни всех живущих тогда иудеев без всяких различий, ни сегодняшних иудеев в происшествии, связанном со страданиями Христа (глава 4).

Согласуется ли это с учением первого римского папы, св. Петра, который одинаково говорил иудеям, что они якобы убили создателя жизни (Apg. 3,15)? Верующие иудеи Ветхого завета: Авраам, Исаак, Иаков — они являются нашими старшими братьями по вероисповеданию. Мы, христиане, являемся их духовными сыновьями, ибо мы верим в появившегося и живущего в церкви среди нас Мессию, в пришествие которого верили Авраам, Исаак, Иаков, на это надеялись и ожидали этого.

Мы с печалью смотрим, как папа римский идет в еврейскую синагогу. Мы с печалью видим, что папа римский призывает различные мировые религии к совместной молитве о мире. Какому Богу вообще хотят молиться? Божествам индуизма и буддизма, которые сами совпадают с творением? Или Аллаху, который сильно противостоит живой троице (троичности Божества)?

Мои дорогие друзья, наш Бог — это распятый и воскресший Иисус, троекратный Бог. Мы не знаем другого.

И потом папа римский должен задать себе вопрос: придает ли он положительное значение молитвам других религий, то есть этим религиям? Или что сводится к тому же: есть ли другие посредники между Богом и людьми кроме Иисуса Христа и основанной им церкви? Пожалуй, здесь мы также не позволим себе какого-либо суждения о молитве отдельных душ, чьи святые помыслы одному лишь Богу известны; то же касается молитв других религий.

Я также не понимаю, о каком мире хотят молиться заодно с другими религиями, ибо истинный мир (который на земле как раз откровенно отсутствует) Господь отдал своим апостолам. Согласие или мир состоит в излиянии милостей в души и в уменьшении грехов и личных прегрешений. Из него проистекает социальный мир, политический мир, мир между народами.

Там, где на троне восседает наш Господь Иисус Христос, где он правит, где он сделал души для своих Небес, где семьи, школы, больницы, рабочие учреждения, суды, парламенты его приглашают как друга и главу семьи, гам господствует христианское согласие в царстве Христа, Pax Christi in regno Christi.

В ином месте согласие ищется тщетно. Кроме согласия, примерения с Богом сегодня также имеет значение, возможно больше, чем когда-либо слово пророка Иеремии: “Они кричали: мир, мир, а мира не было” (Иер. 6,14).

Насколько сильно этот пагубный дух свержения с престола нашего Господа проник в головы и сердца верующих уже до последней деревушки, я узнал недавно во время путешествия по Азии. В Шри Ланка мне сказали наши местные друзья, что местный пастор как раз в воскресенье перед моим приездом объяснял перед всем своим приходом из 600-700 человек, что мы почитаем идолов давних времен как Богов; что в недалеком будущем будет только одна-единственная мировая религия и что тем, которые в прошлом проливали свою кровь за веру, пожалуй, не хватает душевной уравновешенности.

Четвертой большой бомбой замедленного действия, которая была протиснута во Второй Ватиканский Собор, является религиозная свобода. Она означает не что иное, как дилетантство государств и общества в религиозных, вопросах. Говорится так: в общественной области, то есть в парламентах, судах, школах, больницах, конторах, на фабриках все религии имеют якобы одинаковые права. Ни одна не должна быть ограничена или совершенно запрещена, если она не оказывается социальной опасной. И это будто бы является естественным правом, основанном на достоинстве человеческой личности.

К тому же утверждают так: государство якобы некомпетентно в религиозных вопросах, оно не может знать совершенно точно, какая религия истинная. Итак, явно учат с точки зрения церкви государственному агностицизму (агностицизм — философское воззрение, считающее источников познания опыт, но утверждающее, что о действительной природе вещей мы ничего не можем знать). Вот текст Второго Ватиканского Собора: “Ватиканский Собор поясняет, что человеческая личность имеет право на религиозную свободу. Эта свобода состоит в том, что все люди должны быть свободны от принуждения как со стороны отдельных лиц, так и групп в обществе, также от всякой человеческой власти. А именно, в религиозных делах никто никогда не принуждает силой, не действует против своей совести. Нельзя препятствовать тому, чтобы человек частным образом или публично, отдельно или вместе с другими действовал по своей совести в надлежащих границах.

Далее, разъясняет сбор, право на религиозную свободу якобы основано истинно на достоинстве человеческой личности, так что свобода осознается благодаря откровенному слову Божьему и также благодаря здравому смыслу".

То, что человек не может быть принужден к тому, чтобы принимать определенное вероисповедание, — это ясно полностью, и этому всегда учила церковь (сравни кан. 1351, CIC 1917). Но совсем другое дело — в общедоступной сфере препятствовать людям претворять в жизнь их фальшивые религиозные убеждения, ибо Иисус Христос — это один-единственный Бог. Его крест является единственным в своем роде источником святости. Так что это право единственного представительства в обществе должно стать действенным столь широко, как это только возможно в границах благоразумия глав государств. Отклонение религиозной свободы — это мощная защита душ, которые обычно подвергаются воздействию пропаганды сект и завоевательных походов нехристианских религий и оказываются более или менее беззащитными.

Когда я был недавно в Южной Америке, то смог установить, что там повсюду, как грибы из почвы, пробились филиалы секты Иеговы, адвентисты, мормоны (мормон — член религиозной секты в США) и аналогичные секты.

Утверждению церковных вольнодумцев о том, что государство должно быть нейтральным, что оно якобы не компетентно в религиозных делах, мы противопоставляем два высказывания св. Павла: “Omnia in ipso constant” (Kol. 1,17) — “Все, также правительства и общественный порядок удерживаются на Нем”. И другое высказывание: “Oportet illum regnare” (1 Kor. 15.25): “Он должен господствовать! Если правительства более на Нем не удерживаются, то они низвергаются”.

Так безбожная толпа кричит: “Мы не хотим, чтобы Он над нами господствовал” (Arg. 4,12), поэтому мы скользим в политике, экономике, воспитании, социальной сфере, в морали, в искусстве, в почитании авторитета от кризиса к кризису. Иисус Христос более не господствует. Пожалуй, он имеет право на существование наряду с Буддой, Магометом и какими-то руководителями сект; но он уже не царь дум и сердец.

Папы римские до Пия XII решительно отвергали подобное богохульство над нашим Господом. Папа Пий IX в энциклике (энциклика — послание римского папы) “Quanta cura” называет свободу религии превратным мнением и учением, которое он в силу своей апостольской обязанности и заботы отклоняет ради святой веры, верного учения, ради спасения душ. В силу своего апостольского полномочия он запрещает, обрекает на неудачу, желает, чтобы все сыны католической церкви рассматривали свободу религии, как отвергнутую, запрещенную и обреченную на неудачу.

В уже упомянутом конспекте обсуждаются следующие 2 заблуждения относительно религиозной свободы:

Предложение 77: “В наше время уже больше не годится признавать католическую религию в качестве единственной религии государственного бытия, исключая остальные виды почитания Бога”.

Предложение 78: “Поэтому похвально, когда в определенных католических странах законным образом предусмотрено, чтобы иммигранты могли публично заниматься своей религией определенного вида”.

Рука об руку с религиозной свободой идет провозглашение безграничной свободы совести и беспредельной свободы мнения. Что удивительно, если верующие, ссылаясь на свою субъективную совесть, протестуют при провозглашении энциклики “Humanae vita” или при определенных посвящениях в эпископы! Кто сеет ветер, тот пожинает бурю. Кто подложил бомбы замедленного действия, тот знает, что однажды они взорвутся.

В ФРГ в дискуссии об абортах, например, приводятся такие аргументы: по измененному параграфу 218 безусловно никто не обязан делать аборт. Только при определенных условиях гарантируется ненаказуемость. Но как раз это мы и осуждаем! Мы требуем законного запрещения порнографии, абортов, любого публичного порока и соответствующего наказания в случае несоблюдения этих законов. Ибо человеку, который характеризуется прегрешениями, нужны преграды и уголовные законы. Только так можно эффективно содействовать добродете-ли и защищать ее. Разве уже не папа Грегорий XVI сказал, что “ошибочное мнение, даже безумие”, чтобы для каждого была объявлена и завоевана свобода совести? ("Мирари вос" от 15 авг. 1832 г.)

Декрет “Gaudium et spes” является может быть современным, но с точки зрения общественного влияния он наиболее пагубный во всем церковном Соборе. Ибо он объявляет под вуалью голого описания фактов безграничный, беспредельный святой оптимизм, создание рая на земле благодаря технике, науке и прогрессу.

Достаточно прочитать соответствующие места в тексте, чтобы в этом убедиться. В главе 5 говорится следующим образом: “Наблюдающееся сегодня смятение и перемена жизненных условий связаны с изменениями обстоятельств. В области математики и естественных наук, а также науки о человеке в практической области есть основанная на базе этих наук техника. Эта положительная научная установка дала культуре и мышлению новый отпечаток по сравнению с давними временами. Техника продвинулась уже настолько, что она сама преобразовала облик земли; да, она уже подошла к покорению планетарного космического пространства”.

Разве папа Павел VI не пел глорию (глория — католический церковный гимн) по случаю посадки на Луну в 1969 году: “Честь человеку, царю земли и властелину вселенной”?

Далее говорится в тексте Собора: “С течением времени человек в какой-то мере распространяет свое господство, свой образ мышления: в прошлом с помощью исторических знаний, в будущем благодаря дальновидным планам. В настоящее время прогресс в области биологии, психологии, социальных наук дает человеку не только перспективу лучшего знания о нем самом, но они также помогают с помощью определенной техники непосредственно воздействовать на общественную жизнь. Одновременно человеческий род начинает все больше думать о том, как планировать дальновидно свой собственный демографический рост”.

Не правы ли противники “Humanæ vitæ” и сторонники таблеток перед лицом таких формулировок Собора?

Однако идем далее по тексту: “Ход истории сам претерпевает такое стремительное ускорение, что некоторые едва в состоянии поспевать за ним. Судьба рода человеческого становится одной-единственной и уже больше не разъединяется на различные исторические течения”. (Комментарий: здесь появляется гримаса коллективизма). “Так род человеческий совершает свой переход от более статического понятия порядка вещей к более дина-мическому, который подчеркивает развитие”.

Здесь совсем явно пробиваются суждения Пьера Тейяра де Шардена. Как известно, его очень высоко ценил кардинал Ратцингер, равным образом и богослов Карол Войтила, который со своей стороны решающим образом приложил руку при разработке этого текста Собора. Итак, все изменилось к лучшему; человек становится мало-помалу властелином и объектом всех вещей.

В главе 12 можно прочитать: “Почти единодушно верующие и неверующие воспринимают, что на земле все упорядочено по воле человека, как его целое и высшее достижение”.

Наш старый катехизис (катехизис — краткое изложение христианского вероучения) здесь дает совсем другую информацию. Сразу по первому вопросу: “Для чего мы на земле?” — говорится: “Мы на земле, чтобы узнать Бога, его любить, ему служить и когда-нибудь жить возле него”. Подобное сказал св. Игнатий Лойола в “Принципе и основе” своих духовных учений. Там говорится: “Человек создан для того, чтобы восхвалять Бога, Нашего Господа, его почитать, ему служить и, таким образом, спасать свою душу”.

Читаем далее по тексту. В главе 57 мы видим, что христиане якобы имели задачу вместе со всеми людьми участвовать в построении более гуманного мира. Какая от этого польза? Ведь Святой Дух устами народного апостола Павла нас предостерегает: с неверующими не тяните одно и то же тяжкое бремя. “Ибо что должны вместе делать справедливость и безбожие? Что вместе делать свету и тьме? Что должен верующий создавать вместе с неверующими? Как уживается Божий храм с идолами?” (2 Ког. 6,14 ff).

Этот не только внешний, но и внутренний коллаборационизм с миром ясно нам внушается в главе 62 еще раз: “Итак, верующие должны жить в тесной связи с другими людьми-современниками и стараться иметь такой образ мышления и такие чувства, которые находят выражение и приняты в духовной культуре”.

Комментарий: кто такой этот человек нашего времени, современник? Это чувственный, материалистический человек вне закона 20-го столетия. Мы давно его поняли, и, благодаря этому пониманию, отклонили его основной принцип полностью.

“Новое знание и новое учение, а также познания новейших изобретений они желают соединить с христианским законом морали и с наставлениями христианского учения, применить к религии и нравственности научные познания и ежедневно развивающийся современный технический прогресс. Исходя из всеобъемлющего христианского образа мышления они могут все истолковать и расценить”.

Комментарий к этому: если можно все оценить в новом знании, учении, познании новейших изобретений, исходя из обширного христианского образа мышления, тогда не были, ли наши предки, которые ничего не понимали в компьютерах и в прилунении, религиозными невеждами? Было ли тогда вообще возможным таинство Непорочного зачатия и безгрешности Марии в доиндустриальном обществе?

Мои дорогие друзья, среди техники, естественных наук и математики человек остается таким, как он есть, “ens ab alio”, полностью зависимым от Бога существом, к тому же еще очень отягощенным грехом, нуждающимся в спасении, которое он сам не может совершить и которое уж никак не придет со стороны техники!

В той же главе 62 читаем кратко: “Духовники должны достаточно хорошо признать и применить не только богословские принципы, но также познания обычных наук, прежде всего психологии и социологии. Таким образом, верующие будут также иметь более чистую и зрелую религиозную жизнь”.

Разве здесь не запрограммирована уже замена духовного отца на психолога или психоаналитика, а также групповые и мотивные богослужения, когда в церкви вдруг устанавливаются стенды, или на масленицу устраивают Карнавальные Мессы? Сам кардинал Ратцмгер объявил в своей книге “Богословское принципиальное учение”, изданной в 1982 году, когда он уже был префектом Конгрегации доктрины и веры, что декрет “Gaudium et spes” представляет собой Контр-силлабус, тем самым провозглашая то, что было прямо отвергнуто и осуждено церковью в 80 предложениях под понтификатом Пия IX.

80-е предложение представляет, так сказать, всю программу проникшего в церковь либерализма: как он отвергался папами римскими до папы Пия XII, до Собора. Между тем, Второй Ватиканский Собор дал такую характеристику: “Римский папа может и должен примириться и подружиться с прогрессом, с либерализмом, с новым человеческим образованием”. Точно так утверждает декрет “Gaudium et spes”: “Верующие должны быть в тесном контакте с людьми всех идеологий и направлений, искать понимания либерализма, заблуждений и учиться так, чтобы прийти к "более зрелому" христианству"!

Пасторальная конституция также представляет собой серьезную атаку на мораль брака, неявно, но меняя цель брака: в § 49 сначала упоминается любовь супругов, что, согласно традиционному учению, является вторичной целью супружества, и только в § 50 говорится о деторождении в браке, что собственно является основной целью брачного союза. В этом трактате о деторождении документ перечисляет целый ряд условий, которые супруги должны соблюдать, прежде чем принять решение о рождении еще одного ребенка: "Поэтому они станут исполнять свои обязанности с чувством человеческой и христианской ответственности, а также будут, послушливо почитая Бога, во взаимном согласии и старании составлять себе верное суждение, стремясь как к собственному благу, так и ко благу детей, которые уже родились или ещё могут родиться, учитывая при этом материальные и духовные условия времени и жизненного статуса и, наконец, руководствуясь соображениями блага семьи, мирского общества и самой Церкви". Однако, согласно католической точке зрения, супруги подчиняются Божьему провидению, и только если есть соответственно трудная причина, они прибегают к естественному типу контроля рождаемости.

Доносо Кортес в своем письме кардиналу Форнари объясняет, что упомянутые вначале 2 заблуждения о Боге и людях можно свести к одному: “Ошибка состоит в том, что иерархический и неизменный порядок, который Бог заложил во все творение, или не осознается, или недооценивается. Этот порядок создает иерархическое ворховенство всего того, что сверхъестественно, над всем тем, что естественно; следовательно, вера над разумом, милость над свободной волей, божественное провидение над человеческой свободой, церковь над государством — одним словом, верховенство Бога над людьми”.

В результате не осознания или искажения людьми в церкви учрежденного Богом порядка творения и спасения происходит ослабление боевого духа в лагере католиков. Это приводит к полному ослаблению воли. В церкви нет радости, воодушевления усердия, самоотверженности для Божьего дела и победы властелина-Христа. Не хватает убеждения, что народы должны быть вовлечены в миссионерскую деятельность, что милости преобразуют души, что Христос является Спасителем мира и что Спасителя иначе нигде не найти.

Сегодня католическая церковь является не более чем 800-миллионным властелином. Это усталая группа ослабевших, заснувших людей, дезертиров, которым безразлично стало дело Господа или которые готовы заниматься общим делом с врагом. Характерно проявляется позиция одного из еще лучших кардиналов курии. Он сказал мне несколько лет тому назад: “Какое дело архиепископу Лефевру до церкви? Это предоставьте папе римскому. Если папа идет в преисподнюю, то позвольте ему идти в преисподнюю!”

Многоуважаемые дамы и господа, позвольте мне еще раз вернуться к декрету “Lumen gentium”.

Я сказал о нем, что там 2 пункта являются безнравственными.

Первое — это высказывание в главе 8 о том, что церковь Христа существует в католической церкви. Второе высказывание касается власти правительства над всеобщей церковью. Согласно Первому Ватиканскому церковному Собору 1870-71 гг., во главе стоит один папа римский. Здесь привожу соответствующий канон: “Должен быть исключен всякий, кто говорит, что римский епископ имеет только должность для надзора и руководства, но не полную высшую правовую власть над всей церковью, а именно, не только в делах веры и нравов, но также в том, что относится к порядку и управлению церкви всего земельного округа; или кто говорит, что он (епископ) имеет только большую часть высшей власти, но не все изобилие этой власти, или эта его власть непостоянна над всеми и отдельными церквями, а также над всеми или отдельными пастырями и верующими” (Dz831).

Теперь в декрете “Lumen gentium” говорится, что существует якобы двойной авторитет в церкви, а именно: с одной стороны, авторитет папы римского, а с другой стороны, епископа вместе с папой. Этот авторитет епископов вместе с папой римским был введен в Соборе. Но по существующему ранее учению на тот период времени это ограничивалось. Отныне авторитет распространяется на все времени; конференции епископов выступают в качестве властелинов. Известно, что они могут принимать решения только вместе с папой римским. Однако на церковном Соборе определяется право совместного управления и распоряжения. Так коллегиальность разрушает монархию папы римского и подготавливает путь к созданию национальных церквей. Конференции епископов США, Франции, а также Германии и Швейцарии все больше и больше отделяются от Рима и вступают на свой собственный путь. Когда папа римский несколько лет тому назад посетил Швейцарию, то швейцарские епископы его приветствовали как коллегу в епископстве от местной римской церкви!

Папа Павел VI очевидно дал в последний момент отчет о замыслах новаторов. В результате получился более, чем двусмысленный текст Собора, а позже — определенные следствия в смысле демократизации и распада церкви. Он должен был заплакать.

Во всяком случае, он распорядился добавить короткий объяснительный документ к предшествующему тексту церковного Собора.

Теперь задачей церковного Собора является: более ясно осветить учение, озарить и оградить от заблуждений. Очевидно, этот документ способствовал как раз противоположному: он затуманил учение и сделал его таким непонятным, что потребовалось собственное дополнение, чтобы предотвратить самое худшее и спасти главенство папы. Этот объяснительный документ (Nota praevia) является вечным свидетельством того, как на этом Соборе Рейн течет в Тибр. К большому вреду для папства этот двойной авторитет снова есть в новом церковном нраве без всякого учета объяснительной ноты Собора (Кан. 336/кан. 337 2).

Разрушение авторитета папы приводит несомненно к разрушению авторитета в государстве, на рабочем месте, в школе, в семье. Ибо церковь имеет ориентирующий голос, она достойна подражания в смысле распространения милостей на все общество.

То, что происходит внутри Вашего дома, то распространяется в обществе, там находит свой отзвук. Поэтому можно не удивляться тому, что с конца шестидесятых годов над нашими странами, как бурный поток, пронеслась антиавторитетная волна.

^{предыдушая ред,} «Дым сатаны проник в церковь через трещину», — сказал Папа Павел VI 21 июня 1972 года во время общей аудиенции. Большинство все еще верующих католиков согласны с этим утверждением; только полные иллюзионисты или сознательно действующие разрушители говорят сегодня о новой Пятидесятнице или новом пробуждении церкви.

Но если спросить, что это за разрыв, мнения разделились. Более консервативные епископы обычно обвиняют дух времени и средства массовой информации в крахе веры и морали. Они забывают, что Христос победил мир и что у церкви та же миссия. Не дух времени должен евангелизировать Церковь, а Церковь — духа времени.

Священники и верующие групп Ecclesia Dei видят причину этого несчастья прежде всего в неправильном толковании и применении Собора. Но разве сам Собор не является этой трещиной, духом Собора или, скорее, недугом (игра слов: Konzilsgeist — ungeist нездоровый [вредный] дух [образ мыслей], нездоровое настроение) по текстами Собора? Любой, кто прочитает их внимательно и беспристрастно, не может избежать утвердительного ответа на этот вопрос. Спустя 45 лет после Собора больше нет никаких сомнений: Собор и упадок после Собора связаны не с постфактум, а с propter hoc, то есть не с простым «после», а с «потому что». Собор инициировал «диктатуру релятивизма» (кардинал Ратцингер) с помощью декрета об экуменизме. Декларация о свободе вероисповедания провозгласила дехристианизацию общества: если государство должно рассматривать все религии так, как если бы они основывались на достоинстве человеческой природы, тогда никто не поймёт, почему человеку не следует этого делать. Таким образом, религиозная свобода Собора открывает дверь религиозному безразличию и отступничеству. Недавно я получил письмо, проливающее свет на этот новый дух. В нем говорится: "В нас, людях, в животных и растениях, есть божественная искра. Поэтому мы, люди, которые все являются братьями и сестрами из-за присутствия Бога в нас, обязаны вести себя терпимо и по-братски или по-сестрински по отношению к другим людям, расам и религиям, чтобы никого не дискриминировать и не судить. У каждой религии есть оправдание, это просто еще один путь к Богу. Возможно, для других религий это путь более дальний, возможно, объезд, возможно, более крутой путь, но это определенно путь к Богу. И я должен сказать вам, что люди других религий, которые верно служат Богу, толерантны и любят других людей, соблюдают свои заповеди, гораздо ближе к Богу, чем те, кто исповедует нашу религию,но презирают этих людей, унижают, дискриминируют их и обзывают их язычниками. Есть только один Бог. Почему людям иных религий не называть Бога другим именем? Евреи называют Бога Яхве. Почему мусульманину нельзя называть Бога Аллахом, а индуисту Бога Брахманом? Мы всегда поклоняемся одному и тому же Богу, только под другим именем."

Отказ либералов и неомодемистов от абсолютной, неизменной, исключительной истины, которая одинаково обязательна для всех, может закончиться только деспотизмом, или террором и хаосом, или всем одновременно. Поэтому любое истинное возрождение должно начинаться с философии здравого смысла и любви к истине до коников волос. «Veritas liberabit vos — Истина сделает вас свободными», — говорит Господь в Евангелии (Иоанна 8:32). Он не говорит: свобода сделает нас истиннымы. Следовательно, свобода служит истине, а не наоборот.

В свете объективной истины, естественной истины и того, что содержится в открытой догме, тексты Собора должны быть изучены, неясности должны быть прояснены, а разрушительные бомбы замедленного действия обезврежены и удалены. Покойный кардинал Стиклер несколько раз говорил мне в Риме, что II Ватикан, естественно, нуждается в пересмотре. Пока ошибки этого Собора не признаются и не исправляются, пока за грехи Собора не принесено покаяние и они не исправлены, нет истинного возрождения мистического тела Господа и христианства в целом. Публичное признание вины сегодня «в моде», особенно когда это делается на спине наших предков или ушедшей эпохи. Мы же отчаянно ждем признания вины тех, кто посредством Второго Ватиканского Собора и последовавших за ним реформ довел церковь до унижения, а души — до погибели, отняв у них Триединого Бога. «Initium operum bonorum confessio est operum malorum», — говорит св. Августин в своем комментарии к Евангелию от Иоанна: «Начало добрых дел - исповедание злых дел».

Назначения консервативных епископов, более частое служение Святой Мессы в традиционном обряде, возвращение к благоговейному и благочестивому причащению очень похвльны. Но если обновление ограничивается этим, игнорируя проблему учения и веры, то это ложное обновление. В этом и заключается основная ошибка большинства групп Ecclesia Dei: они не борются с ошибками II Ватиканского Собора и против либерализма в целом. Более склонны говорить о «первородном грехе» и к дезертирству.

Нет, мои дорогие друзья, нельзя, как пытаются либералы в церкви уже 200 лет, одновременно танцевать на двух свадьбах, то есть служить Нашему Господу Иисусу Христу и одновременно обнимать мир с его заблуждениями и раздражениями.

Истинное, католическое решение скорее заключается в том, чтобы привести на трон и признать безгранично право господства воплощенного Бога, одного-единственного Спасителя, истинного Царя над Церковью, а также над всем человеческим обществом, первосвященника и судью народов и отдельных людей, Живущего и Умершего. Только когда Он будет признан, как Единственный, Истинный, Абсолютный, Неизменный властелин всех дел, тогда церковный звон оповестит о начале подлинной реставрации церкви.

Рим должен обезвредить разрушительные бомбы замедленного действия Второго Ватиканского Собора и полностью уничтожить их. Работать и молиться за это — долг каждого праведного католика. Разрушительный дух Собора должен быть сокрушен, трещина, через которую дым сатаны проникли в церковь, должна быть немедленно закрыта.

А пока это вопрос героического выживания под крестом отвержения. Мы доверяем эту заботу Пресвятой Деве Марии, Матери Милосердия, которая всегда поддерживала своих притесненных детей для того, чтобы защитить их от заблуждений и обольщений сатаны. Дева Мария не является ни либеральной, ни модернистской: Она не знает иного Бога, кроме своего возлюбленного Сына. Вместе с ней мы поем:

Christus vincit — Christus regnat — Christus imperat!

Христос побеждает — Христос царствует — Христос господствует!

Риккенбах, на празднике св. Августина, 28 августа 1989 года

Свящ. Франц Шмидбергер (Franz Schmidberger)

1. Прежде всего мне хотелось бы в этой связи предостеречь громко, ясно и решительно от фальшивой попытки реставрации.
   В последнее время повсюду назначаются так называемые консервативные епископы: архиепископ Гроер в Вене, эпископ Крен, новый епикоп Кюнг, новый архиепископ Зальцбурга Эдер, кардинал Майснер в качестве архиепископа Кельна. Во всех этих случаях речь идет о новом принципе посвящения в епископы. Больше не выбирают ярых сторонников реформ, а относительно набожных людей, часто марионеток и, прежде всего, лично преданных папе римскому. Но эти люди, с другой стороны, любой ценой защищают Второй Ватиканский Собор и для них характерно враждебное отношение к архиепископу Лефевру.
   Один из них, кардинал Гроер, теперь в середине января, когда появились волнения из-за новых посвящений в епископы в Австрии, сделал несколько интересных сообщений: “Нет повода для тревоги. Сегодняшний официальный курс Рима, гуманный и либеральный, продолжается. Рим заинтересован в либеральной австрийской церкви”. Таким образом, можно не создавать иллюзий и не думать. Под сутаной не может скрываться революция, или несколькими благочестивыми словами будто бы преодолен кризис в церкви. Речь идет о католическом догмате, речь идет о постоянной истине, речь идет, одним словом, о Католическом в чистом виде.
   После посвящения в епископы в прошлом году монастырь бенедиктинцев Ле Барру на юге Франции порвал с нами дружеский союз и пошел своим путем. Некоторые бывшие собратья братства равным образом отделились от нас и основали свое собственное учреждение: братство св. Петра с семинарией священников в Виграцбаде в треугольнике стран — Германия=Австрия = Швейцария. Для всех этих людей является общим, что они отказались от принципиальной борьбы против заблуждения. Они покинули украдкой поле битвы.
   Один из них недавно сказал: “Мы не критикуем, мы не наступаем, а мы только хотим действовать спокойно”. В беседе с одним нашим семинаристом он также выразил готовность, на худой конец, не только принять свободу религии Второго Ватиканского Собора так, как она описана в документах, но и конкретно ее применить, то есть это дилетантство государств в религиозных вопросах, упразднение католических принципов, святотатство мира.
   Другой из них сказал относительно новой Мессы (NOM): “Самое худшее у нее — это якобы служба versus populum. Нет, самое худшее у нее — это фальшивая догматика, замена святого Жертвоприношения на собрание прихода. Служба versus populum, что не раз отмечалось в тексте, только аспект". В Австралии в опубликованном интервью он между тем сказал: “Чувствуем себя значительно удобнее, отправляя новую Мессу". В связи с этим скажу так: считалось, что очень хорошо себя чувствуют, когда в той же самой церкви, возле того же алтаря на новом богослужении проходила старая Месса.
   Такая концепция для нас ужасна. Во все времена мы отвергали нивелирование святого Жертвоприношения и реформированную литургию. И мы никогда не чувствовали себя хорошо, если в виду обстоятельств в церкви проходила традиционная святая Месса возле алтаря, где в остальном обычной являлась новая Месса NOM. Мы терпели это, как переносят недуг или зло, которые нельзя изменить. Плюрализм церемоний противоречит нашей позиции.
   В упомянутом интервью говорится: “Архиепископ Лефевр признает сакраментальную законную силу новой Мессы. Это же и мы также делаем. Различие между ним и нами состоит в том, что он не сделал выводы из этого, в то время, как мы сделали”.
   Что нужно сказать об утверждении: архиепископ Лефевр не сделал выводов? Ничего иного, кроме следующего: хотя он и сказал, что новая Месса может быть сакраментально законно действующей, но верующие не должны ни при каких обстоятельствах в этом участвовать, чтобы не подвергать свою веру опасности.
   По-другому явно обстоят дела в Виграцбаде. Там преподают профессора, которые принципиально всегда или преимущественно служат новую Мессу NOM. Для посвящения в сан священника привлекают епископов, которые этим занимаются неделя за неделей, день за днем. Посвящение в сан священника выглядит как театральная пьеса: открывается занавес, кардинал Майер или епископ Аугсбурга дает представление старой пьесы! После представления высокопреосвященства кардиналы и их превосходительства уезжают, чтобы снова призывать к обязательной верности Второму Ватиканскому Собору и восхвалять событие суда, как вдохновение Святого Духа для сегодняшнего времени.
   Что удивительного, если настоятель духовного ордена П. Бизиг уже сегодня разделяет причастие в рамках новой Мессы! Что он будет делать завтра, если епископ Аусбурга его пригласит на церковную Мессу? Как регент от Цайцкофена он еще потребовал от семинаристов объяснения: новая Месса NOM якобы плохая сама по себе.
   Как при таком положении вещей один из наших прежних братьев мог утверждать, что не он будто бы покинул архиепископа Лефевра, а архиепископ Лефевр его оставил — это мне решительно непонятно.
   Само собой разумеется, нужно его позицию оправдать и поэтому судить архиепископа Лефевра за его так называемый раскол церкви. Такое судебное заседание должно было состояться 18 и 19 февраля между модернистским профессором Клингером и П.Бизигом в Аахене. Собираются таким образом враги по вероисповеданию, чтобы наброситься на собственного отца священослужительства.
   Теперь эти люди беспрестанно утверждают противоречащим истине образом, что папа римский стоит на их стороне. Между тем свое фактическое мнение папа римский опубликовал в Апостольском документе “Sacrosanctum Concilium” от 4 декабря 1988 г. В главе 4 там говорится: “К сожалению некоторые (по-латински: "quod valde dolendum est”) односторонним и исключительным образом ве возвращаются к предшествующим литургическим формам; иные из них рассматривают это как единственную гарантию безопасности дляры".
   Кроме того, президенты четырех европейских конференций епископов на Троицыну неделю явно переубеждали папу римского, отговаривали от подобных экспериментов и убеждали в том, что традиционную старую литургию по крайней мере временно больше не допускать. Обычно более либеральная газета “Франкфуртер Алгемайне” говорит о проигранном шансе.
   Несмотря на это, эти люди повсюду имеют определенный успех. Кардинал Ратцингер П. Оливье де Ближнире доверил все тексты Собора для обучения и для очередных толкований или даже возможно небольших пересмотров (мини-ревизий). Бедный Рим!
   Каково наше мнение о братстве Петра, Лe Барру и аналогичных тенденциях? Эти люди хотят любить Бога, но одновременно уважать черта. Они превратились в католических либералов или в либеральных католиков. Если бы мы поддержали их позицию пятнадцать-двадцать лет тому назад, впрочем, еще в последнем году перед посвящением в епископство, то мы давно уже добились бы расположение Рима. Во время всех наших переговоров мы всегда ставили условие, что рот нам не закроют, что мы также и в будущем открыто посмеем назвать свет светом, а тьму тьмой.