Иерархия является настолько существенной во всей „икономии спасения”, что, говоря о свойствах и признаках Церкви, нам приходилось постоянно упоминать о ней. В настоящей главе мы попытаемся более точно установить происхождение и природу церковной пастырской власти.

Иисус Христос передал Свою власть учить, пасти и освящать верующих не всем Своим последователям, даже не всем Своим ученикам, а только нескольким, к тому Им призванным, именно апостолам.

В самом начале Своей проповеднической жизни, Христос взошел на гору, и позвал к Себе, кого Сам хотел; и пришли к Нему, И поставил из них двенадцать, чтобы с Ним были и чтобы посылать их на проповедь... (Мк. 3, 13-14). Созвав Же двенадцать..., послал их проповедывать царствие Божие (Лк. 9, 1-2). В то время как семьдесят учеников получили лишь временное поручение (Лк. 10), апостолы были предназначены для постоянного служения в царстве Божием на земле и потому неотлучно пребывали со Спасителем (см. напр., Лк. 8, 1). Оттого, в Св. Писании гораздо чаще говорится о „двенадцати” (после предательства Иуды — об одиннадцати), чем о других учениках и последователях Христовых; даже тогда, когда речь идёт о всех учениках, апостолы упоминаются особо: женщины после воскресения Христова возвестили всё это одиннадцати и всем прочим (Лк. 24, 9).

Апостолы не — избранные представители народа; их власть не происходит также от них самих. Их сан и служение всецело от Христа: Не двенадцать лн вас избрал Я (Ио. 6, 70). Не вы Меня избрали, а Я вас избрал, и поставил вас... Я избрал вас от мира (Ио. 15, 16-19). Посланничество апостолов вытекает из посланничества Христа: Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир (там же, 17, 18). Апостолы, т. е. „посланные”, посланы Самим Спасителем, а не массой верующих; они заимствуют свою власть от Него, а не от церковного народа; они — апостолы Господа нашего Иисуса Христа (Иуд. 17).

Тотчас же после Вознесения Христова, апостолы проявляют свою духовную власть, управляют Церковью, поучают верующих и наказывают виновных; все слушаются их, веруют согласно их вере, ибо все знают, что Дух Святой просвещает их и руководит ими (Деяния, главы 1-5), что Христос повелел проповедывать и дал сие поручение не всему народу, но свидетелям предъизбранным от Бога (Деяния, 10, 41-42), т. е. тем же апостолам, которым Он велел быть Его свидетелями даже до края земли (1, 8). Апостолы принимают все свои решения и правят Церковью от имени Иисуса Христа или Духа Святого; оттого, еврейские власти велели им не говорить об имени сем никому из людей (4, 17). Отказывая в повиновении синедриону, апостолы опять-таки ссылаются на свою обязанность повиноваться Христу, давшему им повеление руководить Церковью (4, 19). Они напоминают верующим, что Сам Господь учредил апостольскую и пастырскую власть (Ефес. 4).

Апостолам Иисус Христос обеспечил дар безошибочности в вероучении.

Христос послан Отцом для того, чтобы вести людей к истине (Ио. 18,37), а Своё Посланничество Спаситель передал апостолам. Он сообщил им благодатную власть учить верующих всем истинам Откровения. И как видно из Деяний Ап., апостолы считали своею главною обязанностью быть учащею Церковью для всего церковного народа. Это высшее и единственное в Церкви учительство предполагает дар безошибочности. В самом деле: а) Кто не будет веровать (учению апостолов), осужден будет (Мк. 16, 16); но, обязывая всех людей верить апостолам, под страхом вечного осуждения, Христос не мог оставить апостолов без дара незаблуждаемости, ибо, в противном случае, вся ответственность за вечную гибель людей введённых в заблуждение падала бы на Него Самого, б) Учение апостолов есть учение Самого Христа, Который ошибаться не может. Кто принимает вас, принимает Меня; а кто принимает Меня, принимает Пославшего Меня (Мф. 10, 40). Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается (Лк. 10, 16). Учение Христово не „прейдет”, а учение это поручено апостолам. В Своём Таинственном Теле, Сам Христос учит посредством пастырей на то поставленных, в) Христос торжественно обещал пребывать с учащими апостолами: идите учите... се Я с вами (Мф. 28, 20); но это пребывание Христа с апостолами было бы бесцельным и бессмысленным, если бы, несмотря на него, апостолы все-таки могли вводить людей в заблуждение; „пребывать с кем-либо” на еврейском языке значит „помогать” ему.

Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины... Он в вас будет. Не оставлю вас сиротами... Дух Святый... научит вас всему и напомнит вам всё, что Я говорил вам (Ио. 14, 16-26). Итак, безошибочность беспрерывно сообщается апостолам Духом истины, Богом. Свидетельство апостолов есть свидетельство Духа Святого: Дух истины... будет свидетельствовать о Мне; а также и вы будете свидетельствовать (Ио. 15, 26-27).
Сами апостолы сознавали, что им обеспечена незаблуждаемость в учении. Оттого, они отождествляли свою проповедь с „словом Божиим”. Исполненные Духа Святого, они говорили слово Божие с дерзновением (Деяния 4, 31). Приключение с Ананией и Сапфирой показывает, что обманывать апостолов то же, что обманывать Духа истины. Если бы апостолы самозванным образом приписывали себе дар безошибочности, они не могли бы совершать, и к тому же ещё именем Христовым, все те чудеса, о которых говорится в Деяниях.

Предание полно указаний на веру свв. отцов в безошибочность апостолов.

Кроме власти учить, Христос дал апостолам власть действенно управлять Церковью, т. е. власть издавать общеобязательные канонические постановления, судить и наказывать виновных. На богословском языке эту власть принято называть юрисдикцией.

Церковь есть независимое, совершенное общество, и потому она не может подлежать внецерковной юрисдикции; а так как совершенное общество без юрисдикции немыслимо (необходимость юрисдикции во всяком человеческом обществе есть требование божественного природного закона), то в Церкви Должна быть своя собственная юрисдикция.

Христос передал апостолам Свою власть, за исключением, конечно, того, что по существу своему непередаваемо, например, власть создавать твари из ничего. Но Христос обладал полнотою юрисдикции, а эта последняя по природе своей не есть нечто непередаваемое от Бога к. людям. Из этого следует заключить, что апостолам дана Христова юрисдикция для управления Церковью.

Кто не слушается пастырей Церкви, тот да будет тебе как язычник и мытарь (Мф. 18, 17), ибо им поручено не только учить, но и пасти верующих, налагая на них нравственные обязанности. Что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе (там же, ст. 18). „Связывать” и „разрешать” обозначает на еврейском языке — налагать нравственные обязанности или освобождать от них. Власть связывать и разрешать дана двенадцати (ср. Мк. 9), а не всем ученикам; она распространяется на всё, что имеет отношение к спасению душ и благу всей Церкви и её частей; она не знает других пределов, кроме тех, которые установлены Самим Христом (всё что Я повелел вам); свою действенность она заимствует от власти Христовой: отвергающийся вас Меня отвергается (Лк. 10,.16).

Законодательная власть апостолов была бы только призрачной, если бы она была лишена своего естественного дополнения — власти судить и наказывать виновных. Нигде в Евангелии нет указаний на подобное ослабление апостольской юрисдикции. Наоборот: церковная власть судит виновных, и не повинующиеся её решениям наказываются исключением из Церкви (как язычник и мытарь). Апостолы, именем Бога, судили и наказывали недостойных. Ап. Павел грозил коринфянам „жезлом”; блудника он решил..., силою Господа Нашего Иисуса Христа, предать сатане во изможденнее плоти (1 Кор. 5, 5). Он же установил для Тимофея правила канонического судопроизводства: Обвинение на пресвитера не иначе принимай, как при двух или трёх свидетелях (1 Тимоф. 5, 19). Апостолы готовы наказать всякое непослушание (2 Кор. 10, 6). Господь санкционирует суд апостолов (Деяния 5).

Хотя учительская власть апостолов и их юрисдикция имеют своим назначением содействовать освящению верующих, однако апостолам был дан ещё третий вид духовной власти, именно священство, цель которого — непосредственно сообщать людям освящающую благодать. Учение апостолов порождало в душах слушающих веру, их законодательно-судебная власть упражняла уверовавших в смирении, т. с. в основной добродетели, открывающей благодати доступ к душе; священство же прямо порождало и укрепляло сверхприродную жизнь новообращённых, особенно в таинстве Св. Евхаристии. Все три вида духовной власти святы и необходимы для спасения, ибо все три установлены Самим Главою Церкви.

О священстве и тесно с ним связанных других таинствах мы уже говорили во второй части настоящего труда. Здесь достаточно напомнить, что Христос обладал полнотою и совершенством священнической власти, что Он был милостивым и верным первосвященником пред Богом, для умилостивления за грехи народа (Евр. 2, 17); эту власть священства Иисус Христос сообщил „двенадцати” вместе со „всякою властью”. Апостолам сказано — научите, крестя... (Мф. 28, 19), сие (Евхаристию) творите в Моё воспоминание (Лк. 22, 19), кому простите грехи, тому простятся (Ио. 20, 23) и т. д.

Итак, все виды власти Христовой были сосредоточены в духовной власти апостолов. Без апостолов нет на земле ни подлинного Христова учения, ни пастырства Христова, ни чистого источника благодати и жизни во Христе. Христианство без апостолов — или сознательный обман или беспросветное заблуждение.

Апостольское служение, столь существенное для всей „икономии спасения”, не могло целиком прекратиться со смертью апостолов; оно должно продолжаться, пока будет существовать сама Церковь.

По воле Христовой, апостолы избирали себе заместителей и преемников и сообщали им свою власть, полностью (епископство) или только отчасти (простое священство).

Христос хотел, чтобы Церковь Его была неизменной на всём протяжении своего существования (см. выше) и во всех своих существенных элементах; а так как постоянное апостольское служение учреждено Спасителем, как неотъемлемая составная часть Церкви, то из этого следует заключить, что, по воле Его, в Церкви всегда должны быть носители апостольской власти.

Передавая апостолам, объединяемым Петром, полноту пастырской и учительской власти, Иисус Христос сказал: се Я с вами во все дни до скончания века (Мф. 28, 20). Апостолы не бессмертны; поэтому слова Христовы теряют свой смысл, если не допустить, что Христос имел в виду, не только апостолов, но и их преемников в апостольском служении. То же самое заключение вытекает из обещания, сделанного Господом апостолам, что Дух Святой пребудет с вами вовек (Ио. 14, 16).

Апостолы нисколько не сомневались в том, что на их обязанности лежит назначать себе преемников. Христос поставил в Церкви пастырей и учителей к совершению святых..., для созидания тела Христова (Ефес. 4, 12); а святые будут „совершаться” и Тело Христово будет созидаться, доколе земная Церковь будет существовать; поэтому, Церковь никогда не будет лишена пастырей и учителей. На место Иуды Искариота, апостолы сопричислили к одиннадцати Матфия, потому что это „надобно”, соответствует воле Господней (Деяния 1, 21-26).

Вся история первоначальной Церкви полна указание на созидание Тела Христова Духом Святым при посредстве апостольской иерархии или её уполномоченных. Сотника Корнилия ангел посылает к Петру, чтобы он от Петра услышал слова, которыми спасёшься (Деяния 10, 6). Новообращённые самаряне приняли Духа Святого при посредстве Петра и Иоанна (Деяния 8, 17). Всё тою же властью, апостолы учредили диаконское служение (Деяния 6, 6). Савл и Варнава были призваны Духом Святым к особой миссии; но прежде чем приступить к её исполнению, они приняли возложение рук от представителей апостолов. Тимофей стал пастырем с возложением рук священства (1 Тимоф. 4, 14). Титу Апостол Павел поручил поставлять по всем городам пресвитеров (Тит. 1,5). Поставленным от апостолов, наставникам вашим повинуйтесь, и будьте покорны (Евр. 13, 17). К заместителям апостолов относятся знаменательные слова Павла: Внимайте себе и всему стаду, в котором Дух Святый поставил вас блюстителями, пасти Церковь Господа и Бога (Деяния 20, 28), и слова Петра: Пасите Божие стадо... охотно и богоугодно... Младшие, повинуйтесь пастырям (1 Петр. 5, 2-5).

Подобно самим апостолам, их преемники получили тройную власть: учить, управлять и освящать таинствами. Учи..., занимайся чтением, наставлением, учением... Вникай в себя и в учение, занимайся сим постоянно... (1 Тимоф. 4, 11-16). Держись образца здравого учения... Старайся представить себя Богу достойным... верно преподающим слово истины... Проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещай..., ибо будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим, прихотям будут избирать себе учителей (2 Тимоф.).

Из того, что епископы являются носителями тройной власти апостолов, не следует однако, что они во всём равны апостолам. Некоторые преимущества были даны апостолам, как необходимая, чрезвычайная и временная помощь для основания первых христианских общин, для установления незыблемых данных церковного домостроительства, для осуществления самого перехода от синагоги к Церкви. Эти исключительные и временные преимущества не перешли на последующих епископов: преемство от апостолов касается только тех апостольских служений, которые по природе своей и в виду определённых постоянных нужд Церкви должны существовать в ней до скончания века.

Так, апостолы были одарены личной безошибочностью в изложении Откровения; эта безошибочность не переходит на каждого епископа в отдельности взятого, а только на соборность законного, объединяемого Римом епископата и на самого его объединителя, Римского епископа, преемника Петрова, да и то лишь в очень ограниченных пределах. Апостолы были органами продолжающегося Откровения, они обогащали навсегда данную Церкви сокровищницу откровений; епископы же, не исключая папы Римского, даже в полноте всецерковной соборности, в отношении Откровения не властны ничего прибавить или убавить, они обязаны лишь толковать данное апостолам Откровение, проверять богословские выводы из истин Откровения и авторитетно определять, что то или иное положение имеет основание в Откровении, требуется им или ему не противоречит. Некоторые из апостолов были одарены харисмой вдохновения, в силу которой они составляли книги Нового Завета, как орудия главного автора Св. Писания, Святого Духа; эта власть опять-таки не дана ни папе, ни другим епископам, ни всей Церкви. Далее, в отношении власти управления каждый апостол мог повсюду основывать церкви и править ими, лично или через назначенных им епископов, ему подчинённых; при этом апостолы должны были, конечно, считаться с особым служением Петра как объединителя, хотя на деле едва ли доходило до необходимости применять это преимущество Петрово, так как, с одной стороны, апостолы были люди высокой святости, точно исполнявшие заветы только что ушедшего от них Спасителя, а, с другой стороны, перед ними лежал весь мир, ещё не просветлённый Евангелием и им не трудно было избежать столкновений при „разделении труда”; редко представлялся случай прибегать к высшей инстанции, решающей споры. Другое дело епископы последующих времён; за редкими исключениями, они не были одарены особенными харисмами; с умножением поместных церквей положение осложнилось, и стали появляться поводы к разногласиям и столкновениям, принимающим подчас всецерковный характер и потому неразрешимым на поместных соборах; тогда служение верховного объединителя начало применяться на практике и постепенно переходить из области „полномочий” в область их применения на деле. Отдельные епископы не имеют права самолично устанавливать свою власть над другими епископами, они должны подчиняться в этом отношении указаниям объединителя или соборному голосу всего епископата. Только в отношении священнической власти совершать таинства, епископы вполне унаследовали соответствующую власть апостолов Христовых.

Есть большая разница между преемством папского служения, перешедшим от Апостола Петра, и преемством епископства от апостольства: папы — преемники одного определённого апостола, епископы же не являются преемниками тех или иных апостолов; весь епископат продолжает служение апостолов в их совокупности, „двоенадесятицы”.

Противниками изложенного здесь учения об апостольской преемственности, продолжающейся в Церкви, являются: в первую очередь сектанты, отвергающие всякое подлинное пастырство в Церкви; далее, все те, кто, как Гарнак, отрицает богоучрежденность апостольства; модернисты, по гипотезе которых епископская власть просто развилась из исторических причин; вообще все те, кто низводит пастырей церковных на уровень в сущности безвластных уполномоченных церковного народа.

Разграничение епископской власти от простой священнической („пресвитерской”) выступает в Св. Писании с гораздо меньшей выпуклостью, чем разграничение особенного служения Петра от призвания общего всем апостолам, в том числе и Петру. Но в древних памятниках церковного Предания имеются ясные указания на права и обязанности епископов. Все Отцы усматривали в епископстве продолжение служения апостолов.

Св. Климент Римский писал в своём знаменательном наставлении Коринфянам: «Апостолы установили епископов и диаконов... и затем распорядились, чтобы после их смерти апостольское служение восприняли другие испытанные мужи» (42, 1; 44, 1). У св. Иринея мы читаем: «Апостолы передали епископам все поместные церкви» (Против ересей, IV, ІѴЛ, 8); «Апостолами установлены епископы и их преемники вплоть до нас» (там же, III, 3, 1). Киприан настаивал на том, чтобы епископы сохраняли единство, которое они имеют от Бога, как преемники апостолов (Письмо 45). Св. Иероним совсем определённо утверждает: «У нас место апостолов занимают епископы» (Письмо 41, к Маркелле). Особенно убедительны свидетельства св. Игнатия Богоносца: «Будьте совершенны и освящены единым послушанием епископу... Вы соединены с епископом вашим, как Церковь с Иисусом Христом и Христос с Отцом... Будем стараться не оказывать сопротивления епископу, чтобы быть подчинёнными Богу...».¹ «Кто живёт без епископа, тот не христианин, хотя бы и назывался христианином... Епископ начальствует, как заместитель Бога... Как Христос ничего не делал без Отца, так и вы ничего не делайте без епископа и пресвитеров ».² «Будьте подчинены епископу, как Христу... Вы подчинены епископу, как Господней заповеди».³ «Все повинуйтесь епископу, как Христос Отцу... Подлинная Евхаристия совершается только епископом или тем, кто получил от него эту власть... Кто делает что-либо без ведома епископа, тот служит диаволу ».⁴ Итак, без подчинения законным иерархам нет спасения.

Догматическое установление преемственности епископского служения от апостолов было дано Тридентским и Ватиканским соборами (Денцингер, 960 и 1828). Оно также ясно высказано в декрете „Ляментабили”, коим были осуждены модернисты (Денцингер, 2050), и вошло в Свод Канонического Права (канон 329).

1. К Ефес . II 2, V 1, V 3
2. К Магн., ΙV 1, VI 1, VII 1.
3. К Тралл., II 1, III 1, ХIII 2.
4. К Смирн., VIII 1, IX 1.

Сам Господь наш Иисус Христос учредил епископское служение в его общих основных чертах.

Получив апостольство, ученики Иисуса Христа вместе с этим приняли на себя троякую власть: учительства, священнодействия и управления Церкви. Такою полнотою власти апостолы действительно пользовались с сознанием, что они уполномочены на то от Иисуса Христа. Власть апостолов от Христа, а не от людей, она есть служение по божественному, а не по человеческому установлению.

«Церковь, пишет Малиновский, не могла изменить своей природы, явиться по смерти апостолов совсем иным учреждением, чем при апостолах, устроявших Церковь по повелениям Господа Иисуса и под руководством Духа Св. и, следовательно, не могла перестать быть состоящей из иерархии и паствы, без продолжения власти самого Иисуса Христа, вручённой Им апостолам. Только при этом условии Церковь могла продолжать, при содействии благодати, дело усвоения людям плодов искупления во всех концах земли. И Господь Иисус Христос, вверяя апостолам власть учительства, священно служения и управления, выразил при этом волю Свою, чтобы эта власть преемственно от апостолов продолжалась в Церкви до скончания века... Аз с вами есмь во вся дни до скончания века (Мф. 28, 19-20). Очевидно, слова эти не могут быть относимы только к апостолам, но предполагают и преемников их и содержат обетование содействия Божия не только апостолам, но и их преемникам... В прощальной беседе с пресвитерами ефесскими... Апостол говорил им: внимайте себе и всему стаду, в нем же вас Дух Святым поставы епископы, пасти Церковь... (Деян., 20, 28). Следовательно, власть пастырей и учителей, власть служения слову, совершение святых, управления и начальствования в Церкви введена не волею общества верующих, а тою же волею, которою и введена и власть апостолов, т. е. волею Иисуса Христа, введена навсегда... Ясно, таким образом, что пастырство или иерархия имеет свои благодатные полномочия от Бога..., а не от общества верующих... История удостоверяет, что апостолы свою власть и благодатную силу священнослужения действительно передали не обществу верующих, а особым, определённым лицам, и сделали так, без сомнения, по божественному повелению... В писаниях апостольских (Деяния, Тит., Тимоф.) даются твёрдые основания для убеждения в богоучреждённости чрез апостолов иерархии в Церкви, благодатные полномочия которой, воспринятые от апостолов, должны были при этом продолжаться после первого преемства от апостолов, а не оставаться лишь на первых апостольских преемниках или прекратиться с их смертию».¹

Богоучреждённость епископства обнаруживается в творениях уже первых отцов. Св. Климент Римский определённо связывает проставление епископов апостолами с тем, что «апостолы от Господа Иисуса Христа, Иисус Христос от Бога » (К Кор. 42,44). По глубокому убеждению св. Игнатия Богоносца, епископы « поставлены изволением Иисуса Христа, по благоволению Своему Он утвердил их непоколебимо Святым Духом Своим» (Филад., привет). И ещё: «Всякого, кого посылает домовладыка для управления своим домом, нам должно принимать так же, как самого пославшего; поэтому ясно, что и на епископа должно смотреть, как на Самого Господа» (Ефес. 6). «Иерархия есть богоустановленный видимый орган посредничества между Богом и Христом с одной стороны, и верующими — с другой, через которое совершается Богом освящение человека».²

Догматическое подтверждение разбираемой нами истины со стороны самой Церкви было дано Тридентским и Ватиканским соборами в тех же заявлениях, которыми устанавливается учение о преемственности епископов. Папа Пий VI, осуждая лжеучение собора в Пистое, косвенно подтвердил положение о богоустановленности епископского служения (Денцингер, 1506-1508). Лев XIII в своей знаменательной энциклике Satis Cognitum категорически заявляет, что епископство — божественного установления (Денцингер, 1962).

Епископская власть — единолична, монархична. Это следует понимать так: в каждой епархии правит один епископ, а не группа или синод епископов. Постоянные синоды или советы духовных лиц могут принимать участие в этом управлении, но не на началах парламентаризма, а как подчинённые епископу учреждения. Кажущееся исключение встречается в том случае, если в одном и том же городе имеют свою „кафедру” 2-3 епископа различных обрядов; но это именно кажущееся исключение, на самом деле эти епископы правят каждый своё „стадо” верующих одного определённого обряда.

Заметим, что в первые десятилетия после Вознесения, при жизни апостолов, некоторые основанные ими церкви по всей вероятности управлялись собраниями „пресвитеров” (епископов или простых священников). Но это не была постоянная, апостолами установленная форма церковного правления, а скорее чрезвычайное временное ведение церковных дел в отсутствие настоящего епископа — самого апостола, основателя общины, занятого созиданием новых общин. „Пророки” того времени, о которых иногда упоминается в Деяниях и в посланиях Ап. Павла, были по-видимому миссионеры-епископы, зависящие от апостолов.

Что епископское служение в управлении епархиями было единоличным, видно уже из большинства вышеприведённых свидетельств; в них говорится о значении епископов, а не синодов.

Из I века мы имеем свидетельство Апокалипсиса: Ангелу Ефесской церкви напиши... Но имею против тебя то... И ангелу Смирнской церкви напиши... (гл. 2). Семь ангелов семи церквей, о которых идёт речь, без сомнения — епископы этих церквей: если бы это были действительные бесплотные ангелы, призыв покаяться не имел бы никакого смысла; к тому же ангелам писем не пишут. Епископов семи церквей Сам Иисус Христос соделал царями и священниками (1, 6).

Ещё при жизни Ап. Павла Тимофей был главою Ефесской церкви, а Тит — Критской (I Тимоф. 1, 3 сл.; Тит. 1, 5).

Сами возражатели признают, что к концу II века повсюду существовало единоличное епископское церковное управление. Если до этого времени церковное управление было демократическим, республиканским, соборным в дурном смысле этого слова, то, как же объяснить эту внезапную коренную перемену в „созидании Тела Христова”? Ведь тогда все строго держались Предания, как видно из множества свидетельств отцов, всякая ломка церковного домостроительства была недопустима. Если эта перемена действительно произошла, то как же история не отметила никаких следов неизбежных волнений, вроде тех, которые сопровождали установление дня Пасхи? Если же „монархический епископат” произошёл не путём революции, а путём эволюции, то как же он мог вылиться из демократической системы, чтобы быть её продолжением, раскрытием? Если он был новшеством, то почему столь выдающиеся церковные деятели, как Игнатий, Ириней, Климент и другие, не только не протестовали, но даже безусловно примкнули к нему? Теория „полной демократии первоначальной церкви” всё более и более распадается на множество Друг другу противоречащих теорий.

Рассмотрим вкратце возражения противников.

1) Св. Игнатий Богоносец часто сравнивает епископа с Самим Господом нашим Иисусом Христом, а священников — с апостолами. По-видимому он считает преемниками апостолов не епископов, а священников.

Ответ. — Не следует забывать, что епископство есть полнота священства. Но главное то, что Богоносец имеет в виду не столько преемство, сколько соотношение: простые священники должны быть в подчинении у епископа, как апостолы были подчинены Христу.

2) Из Мф. 28, 19-20 следует, что апостолы должны иметь преемников и продолжателей, но вовсе не следует, что этими преемниками должны быть непременно епископы, а не пасторы, например.

Ответ. — Из этого текста следует, что во всех церквах должна соблюдаться иерархичность управления и полнота священства, ибо это необходимо для „соблюдения всего” и немыслимо без епископства. К тому же, всегда надо иметь в виду толкование отцов Церкви, которые, упоминая указанный текст, говорят именно об епископах.

3) Папа св. Иннокентий I (401-417) в письме 29 (к епископам Африки) утверждает, что епископское служение произошло от Петра. Значит, это служение учреждено апостолом, а не Самим Христом.

Ответ. — Как видно из связи речи, Римский первосвятитель говорит не об установлении епископского сана, а о благочинии и согласованности в пастырском служении множества епископов. Благодаря Петру-камню всемирное служение церковных иерархов стало действенным и плодотворным.

4) В первых христианских общинах церковными делами заведывали по-видимому „собрания пресвитеров”.

Ответ. — Господь установил епископство, имея в виду уже вполне основанную Церковь, настолько развитую, что могли уже появиться настоящие епархии. Пока жили апостолы и основывали поместные церкви силою своих чрезвычайных полномочий, епископат только „назревал”, согласно установлению Христову. Было вполне естественно, что поместные церкви перешли в управление епископов только с уходом апостолов из этого мира. Ведь и диаконское служение фактически появилось не сразу, а только тогда, когда назрела потребность в нём. Впрочем, нельзя назвать ни одной первоначальной христианской общины, в отношении которой коллегиальное управление было бы исторически доказанным; такие коллегии пресвитеров, если они действительно существовали, находились под управлением или надзором апостола-основателя. Первая по времени поместная церковь, Иерусалимская, единолично управлялась апостолом Иаковом при подчинённом содействии пресвитеров, старейшин.

5) Климент Римский в послании к Коринфянам упоминает только их пресвитеров. Это значит, что по крайней мере в Коринфской церкви было демократическое управление.

Ответ. — Климент упоминает только пресвитеров потому, что он считал своим долгом устранить волнения в Коринфской церкви, направленные именно против пресвитеров. В своём послании он вовсе не говорит, что пресвитеры управляют или должны управлять епархией коллективно.

Нет никакого сомнения в том, что священническая, пастырская и учительская власть епископов — от Бога, источника всякой власти. Но есть ещё другие вопросы: Как Бог сообщает власть епископам, непосредственно или через видимую второпричину, через подходящий орган, Им же установленный? Является ли этим органом единоличный носитель верховной власти, завершающий иерархическое строение Церкви, или — коллективное собрание равных? При наличии многих епископов, кто устанавливает область или „поле” применения власти каждого из них, так, чтобы не было столкновений, неразрешимых загадок, сомнений, пагубных споров? Какая общедоступная власть ясно указывает верующим и клиру, кто из хиротонисанных епископов законно правит той или иной епархией и кто потерял, отчасти или целиком, пастырские полномочия вследствие заблуждения в вере, разрыва с церковью, непригодности к пастырству? Одним словом, находятся ли в Церкви архиерейские полномочия в. незавершённом состоянии или же имеется в ней один верховный пастырь пастырей, Христом установленный для того, чтобы точно определять пределы юрисдикции каждого епископа?

Следует различать власть священнодействовать (совершать св. Литургию, рукополагать и т. д.; potestas ordinis) от юрисдикции (полномочия заведывать церковными делами, пасти верующих, налагать и снимать церковные кары, отпускать грехи в определённых конкретных условиях и т. д.; potestas iurisdictionis). Юрисдикция, в свою очередь, может быть: или актуальной, наличной, имеющейся налицо в данном месте и времени и сообщающей способность действенно осуществлять те должности священнического сана, которые, ради соблюдения богоустановленного благочиния, подлежат усмотрению и надзору верховной власти; или же коренной, ещё не наличной для конкретных действий, вследствие отсутствия определённых полномочий, благодаря которым она может применяться не самочинно в ущерб все едином у церковному благочинию, а в соборном единении с единым пастырством Христовым.

Власть священнодействовать и коренная юрисдикция даются епископу при самой хиротонии, в силу полноты таинства священства. Вопрос лишь в том, кто и как сообщает епископу наличную юрисдикцию.

По учению Католической Церкви, всякий епископ получает от Римского папы наличную юрисдикцию для управления епархией и архиерейского служения. Это называется в каноническом праве — „кооптацией”, т. е. утверждением или допущением к использованию коренной юрисдикции, полученной при хиротонии. Это утверждение не следует смешивать с избранием: утверждается на определённую епископскую кафедру кандидат, избранный местным клиром с большим или меньшим участием верующих, или представленный государственной властью, по предварительному соглашению гражданской власти с церковной, или же преднамеченный самим Римским первосвятителем.

Утверждение, коим сообщается епископу наличная юрисдикция, может быть непосредственным, прямо исходящим от Апостольского Престола, или посредственным, сообщаемым, например, патриархом или митрополитом, согласно правилам и началам прямо или косвенно одобренным папою или его представителями. При известном стечении обстоятельств (гонения, трудности сообщения и др.), для действительности утверждения достаточно, чтобы кандидат был принят в братское соборное общение епископами данной страны, находящимися в единении с Апостольским Престолом. Вообще папа сообщает юрисдикцию не только положительными актами своей верховной власти, но иногда даже одним молчаливым согласием. 

Утверждение Римским первосвятителем требуется не только для позволительности (liceitas), но и для самой действительности (validitas) епископской актуальной юрисдикции.

Указанная здесь зависимость епископов от папы обосновывается теми же богословскими соображениями, что и власть папы в Церкви вообще. Раз папа — видимый домовладыка Церкви, то ясно и вполне естественно, что без его согласия архипастыри Церкви не могут вступать в исполнение обязанностей своего служения. Ибо во всяком благоустроенном обществе начальствующие должны быть приняты в правление верховным начальством всего общества. Это нисколько не противоречит тому факту, что епископы имеют коренную юрисдикцию от Бога; это одно из применений великого принципа христианской экклесиологии — принципа богочеловечества: — всё в Церкви богочеловечно, а потому и реальное осуществление епископской власти должно исходить от Бога и от человека. От того, что епископы, чтобы пасти верующих своей епархии не в пустую, а силою Христовою, кроме коренной юрисдикции, должны иметь еще и наличную, — власть Божия не умаляется и не „подчиняется” человеческой; наоборот: папа есть только орудие, исполнительный орган всеобъединяющей и всеспасающей власти Бога; таким образом, в данном случае имеется применение по всем ступеням иерархичности начала безусловного подчинения человека Богу, иерарха — Христу. Приходский священник в таинстве рукоположения получает коренную юрисдикцию для отпущения грехов кающимся; но чтобы действительно отпускать грехи, он должен тоже иметь наличную юрисдикцию от своего епископа; этим, конечно, также не умаляется власть Бога, а выявляется мудрость всеобъединяющего верховного пастырства Христова.

Необходима зависимость всех служений в Церкви и всех их носителей от одного верховного начальства, распределяющего священные служения, точно определяющего — кто, где, сколько времени и в каких пределах должен исполнять своё служение, и сообщающего соответствующие полномочия. Благодатным внушением это конкретное распределение обязанностей и полномочий не даётся; даже в хиротонии Святой Дух не открывает новому епископу, в какой епархии он должен править, где и в каких условиях единения обеспечена благодатная действительность его архипастырства. В.Церкви должна быть одна постоянная общая верховная власть, через которую Христос-Глава делает все частные коренные юрисдикции наличными, вводит их в соборное единство Своей всецерковной власти, органически применяет их в Своём богочеловеческом Таинственном Теле. А такой верховной служебной властью, как увидим в следующих главах, может быть только Римский Апостольский Престол.

ПРИЛОЖЕНИЕ. Вот прекрасная страница из творений одного из великих столпов древнего православия, св. Григория Богослова; мы заимствуем её из знаменитого Слова о соблюдении доброго порядка, по переводу одобренному Московской Духовной Академией:³

«Порядок устроил вселенную, порядок держит и земное и небесное, порядок у существ умопреставляемых, порядок в вещах чувственных, порядок и у ангелов, порядок в звёздах, в их движении, величине, взаимном отношении и светлости... Порядок в частях года и временах, которые чинно наступают и проходят, и своими промежутками умягчают свою крутость... Порядок — в стихиях, из которых тела, порядок обвёл небо, распростёр воздух, подложил или наложил землю, разлиял и собрал во едино влажное естество, пустил ветры, но не дал им совершенной свободы, связал в облаках воду... И как, под владычеством порядка, во всём устройство и неизменная красота; так беспорядок и неустройство дали начало в воздухе бурям, в земле потрясениям, на море кораблекрушениям, в городах и домах раздорам, в телах болезням, в душе грехам. Все это — наименования не порядка или мира, но смятения и беспорядка... Порядок узаконил и всем животным образ рождения, пищу и свойственное каждому место пребывания; никто не видал, чтобы дельфин рассекал бразды, чтобы вол нырял в воде, чтобы солнце убавлялось или возрастало ночью, а луна светила днём... Присовокуплю, что ещё важнее и ближе к нам: порядок из смешения неразумного с разумным составил человека — животное разумное, таинственно и неизъяснимо связал персть с умом, и ум с духом. И чтобы показать ещё более чудес в своём творении, одно и то же и сохраняет и разрушает; одно вводит, другое похищает, как в речном потоке, и смертному доставляет бессмертие посредством разрушения. Порядок отличил нас от бессловесных, соорудил города, дал законы, почтил добродетель, наказал порок, изобрёл искусства, сочетал супружества, любовию к детям облагородил жизнь и насадил в человеке нечто большее низкой и плотской любви — любовь к Богу. И нужно ли говорить подробно? Порядок есть матерь и ограждение существующего. Но к чему говорил я обо всём этом, и к чему давно поспешало моё слово? Порядок и в церквах распределил, чтоб одни были пасомые, а другие пастыри, одни начальствовали, а другие были подначальными; кто составлял как бы главу, кто — ноги, кто — руки, кто — глаз, кто — иный из членов тела, для устройства и пользы целого, как низших, так и высших. И в телах члены не отделены друг от друга, но целое тело есть одно из различных частей сложенное... То же и у нас — в общем теле Христовом. Ибо все едино тело есмы о Христе, а по единому Христу и друг другу уди (Рим. 12, 5). Один начальствует и председательствует, а другой водится и управляется; оба действуют неодинаково, если только начальствовать и быть подначальным — не одно и то же, но оба делаются едино во едином Христе, составляемые и слагаемые тем же Духом... Будем, братия, уважать и соблюдать сей порядок... Учащийся да учится в повиновении; подающий да подаёт с добрым изволением; служащий да служит с усердием. Не все будем языком, всегда готовым, не все пророками, не все апостолами, не все толкователями... Для чего представляешь из себя пастыря, когда ты овца? Для чего делаешься головою, когда ты — нога? Для чего берёшься предводительствовать войском, когда поставлен в ряду воинов? ... Примечаешь ли, что из Христовых учеников, которые все были высоки и достойны избрания, один именуется камнем, и ему поверяются основания Церкви, другой больше других любим, и возлежит на персях Иисуса, прочие же не оскорбляются таким предпочтением?»

Вот другое наставление св. Григория Богослова: «Овцы не пасите пастырей, и не выступайте из своих пределов; для вас довольно, если вы на доброй пажити; Не судите судей, не предписывайте законов законодателям. Несть бо нестроения и беспорядка Бог, но мира и порядка (1 Кор. 14, 33)... Кому можно без опасности следовать за другим, тот не желай начальствовать с опасностью для себя. Да не нарушается закон подчинения, которым держится и земное и небесное, чтобы чрез многоначалие не дойти до безначалия».⁴

1. Прот. Н. Малиновский, Православное догматическое богословие, т. III, Сергиев Посад, 1909, стр. 526-532. Мы привели здесь рассуждения этого выдающегося православного богослова, так как среди православных стали шириться протестантские взгляды на церковную власть: пастыри превратились в простых уполномоченных церковного народа. «Иерархия, пишет там же прот. Малиновский (стр. 525),... не есть орган церковного представительства, как учат протестанты, но учреждение божественное».
2. Прот. Малиновский, там же, стр. 536.
3. Творения иже во святых Отца нашего Григория Богослова, Часть третья, Москва, 1844, стр. 140 и след.
4. Слово 19, Творения инее во святых отца нашего Григория Богослова, изд. Московской Дух. Академии, ч. II, 1843, стр. 154.

«Мы все братья, и один у нас Наставник (Христос); но и между братьями надобно, чтобы один давал приказания, а другие слушались». Так говорил некогда св. Иоанн Златоуст. ¹ В этих немногих словах, знаменитый столп православия выразил два основных начала христианского совершенства и истинного церковного „созидания тела Христова” — братскую любовь и послушание.

Апостолы были почти во всём равны между собою и братья. Но на одного из них, Петра, кроме апостольства, было возложено Спасителем особое постоянное служение — объединять апостолов в одну иерархию, ограждать пастырскую соборность от раздоров, возглавлять правящую, учащую и освящающую Церковь.

Как апостольское служение вообще, так и особое служение Петра было установлено Иисусом Христом лишь постепенно.

При самом избрании „двенадцати” Спаситель дал Симону, и только ему одному, особое личное название: Поставил Симона, нарекши ему имя: Пётр, Иакова... (Мк. 3,16). Иисус же... сказал: ты — Симон, сын Ионин; ты наречешься Кнфа, что значит камень (Ио. 1,42). У евреев, и вообще у восточных народов, перемена личного имени всегда обозначала какое-либо важное, исключительное назначение; так* Иакова Господь назвал Израилем, как родоначальника избранного народа. Арамейское слово „кифа” — по-гречески „петрос”, „петра” — обознает камень, скала, утёс; как собственное имя, „Кифа” тогда не употреблялось. Это переименование следует, поэтому, рассматривать как предназначение Петра к особому существенному служению в грядущей Церкви: все слова и действия Спасителя относились к установлению царства Божьего на земле, т. е. Церкви.

Когда в Евангелии перечисляются апостолы, Пётр почти всегда упоминается первым (напр., Лк. 6, 14; Мф. 10,2; Лк. 8, 51; Мк. 9, 2). Весьма знаменательно, что в Новом Завете собрание апостолов или группа наиболее выдающихся из них часто определяется формулой — Пётр и бывшие с ним (напр., Лука 9, 32) или же Пётр с одиннадцатью (Деяния, 2,14 и проч.). Не лишено значения и то обстоятельство, что в Капернауме Пётр платил подать за себя и за Спасителя. Петра Христос с исключительною заботливостью обучает, исправляет и поддерживает (напр., Мф. ,14, 29; 16, 23; Лк. 5, 10; Мк. 14, 37 и т.д.). Пётр очень часто говорит от имени всех, и Христос через него отвечает всем. Очень показательно то, что Воскресший явился Кифе, потом двенадцати (1 Кор. 15, 5). Все эти многочисленные данные, в отдельности, конечно, ещё не доказывают главенства Петра, но, вместе взятые, служат весьма веским указанием на волю Спасителя, чтобы Пётр впоследствии занял среди апостолов место первенствующего.

Это первенство не есть первенство призвания, ибо Андрей был первозванным (Ио. 1); ни первенство возраста, ибо Евангелию совсем чуждо распределение апостолов по возрасту; ни первенство предпочтения, ибо Христос любил Иоанна больше, чем других; ни первенство чести, ибо вряд ли можно себе представить что-либо более претящее духу Христову, чем воздавание человеку почестей, не основанных на каком-нибудь действительном служении; такое пустое, чисто мирское, оказывание чести было строго осуждено Спасителем (Мк. 10, 35-45).

Незадолго до своей крестной смерти, Иисус Христос торжественными словами обещал Петру поставить его объединителем вселенской Церкви. Это явствует из внимательного разбора знаменитого текста Мф. 16, 13-19. Вот он: Пришедши Же в страны Кесарии Филипповой, Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого? Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию, или за одного из пророков. Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня? Симон Же Пётр, отвечая, сказал: Ты — Христос, Сын Бога Живого. Тогда Иисус сказал ему в ответ: блажен ты, Симон, сын Ионии; потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий на небесах. И Я говорю тебе: ты — Пётр (камень), и на сём камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют её. И дам тебе ключи Царства Небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах. Обещание это относится к одному только Петру. В самом деле: а) Евангелист подчёркивает резкий переход от обращения „вы” (15) к обращению „ты, тебе” (17), „ты” (18), „тебе” (19). б) Христос называет Петра по имени и „отчеству” — Симон, сын Ионии; этим Он ещё более „выделяет” Петра среди остальных апостолов, в) „Ты еси Кифа” явно относится к ранее совершённому Спасителем переименованию одного Симона в Кифу. г) Употребление указательного местоимения „сей” (на сём камне) тоже подтверждает противоположение Петра прочим апостолам.

Если принять во внимание притчу Господню о благоразумном муже, который построил дом свой на камне, и безрассудном человеке, который построил дом свой на песке (Мф. 7, 24-26), то следует прийти к заключению, что на сём камне обозначает не камни, из которых Церковь построена (1 Петр. 2, 5), или на которых, как на искусственном основании, фундаменте, она воздвигнута (Ефес. 2, 20), а утёс, на котором зиждется всё здание Церкви. Пётр есть то орудие, благодаря которому всё здание Церкви не распадается, он принцип единства и неизменности Церкви. Христос связывает понятие „Пётр” с понятием „Церковь Моя”: Церковь, построенная на Петре и охраняемая им в вероучении, есть единая истинная Церковь Христова, в отличие от каких бы то ни было других церквей. Отсюда известное изречение св. Амвросия: «Где Пётр, там Церковь». ² Без служения Петрова, нет Церкви. Но если устойчивость Церкви поставлена в зависимость от Петра, то ясно, что Пётр предназначен быть видимым главою Церкви.

И врата ада не преодолеют её. Союз „и” указывает на тесную связь между частями одного и того же обещания. Против Церкви, возглавляемой Петром, врата ада обрушатся с особенною ненавистью. Но именно этой Церкви, а не какой-либо другой, обещана помощь Божьего всемогущества. Незыблемость Церкви исходит, конечно, только от Бога; но волею Христовой она сообщается Церкви через архипастырское служение Петрово.

И дам тебе ключи царства небесного. Метафора ключей, как видно между прочим из Апокал. 3, 7, обозначает высшую и безапелляционную власть во всяком обществе, в данном случае — в Царстве Божием, гонимом вратами ада, т. е. в земной Церкви. Власть ключей универсальна: она касается всех чад и пастырей Церкви и всего, что имеет отношение к вечному спасению; Христос не упоминает ни о каких ограничениях. Столь великая и всеобъемлющая власть есть власть Самого Главы Церкви, Христа, и не может опираться наличные свойства Петра: Пётр — только второпричина, видимое орудие и человеческое выражение невидимого и всемогущего главенства Иисуса Христа в установленной Им единой и вселенской церковной иерархии.

И что свяжешь на земле, то будет связано на небесах... Высшая архипастырская власть обещана сначала одному Петру, а затем и сонму апостолов (Мф. 18). Она сообщается апостолам Христом-Главою, но не каждому в отдельности во всей её полноте, как Петру, и не собору апостолов без Петра, а апостолам объединяемым Петром. Нельзя говорить о равенстве апостолов во всех отношениях: равны в высшей архипастырской власти только Пётр, никому, кроме Христа, не подчинённый, и собор апостолов, поскольку он единомыслен с Петром. Всякое другое толкование отношения между текстами Мф. 16, 19 и Мф. 18, 18, неизбежно ведёт к заключению, что Христос противоречил Себе Самому. Заметим тоже, что в 18 ст. главы 18 Евангелия от Матфея (что вы свяжете на земле...) ничего не упоминается об „утёсе”: один только Пётр есть скала, на которой построена Церковь; только он один имеет полноту власти ключей, другим эта власть даётся лишь в зависимости от него.

Обещание Своё, данное Петру, Иисус Христос исполнил только после Своего Воскресения.

Между учениками Христовыми был спор о том, кто из них должен почитаться большим (Лк. 22, 24). Если бы, по воле Христа, между апостолами не должно было быть одного „старшего”, Он не преминул бы сказать это по случаю упомянутого спора. Но Христос не только не стал отрицать того, что между апостолами должен быть один „больший”, но даже сравнил „большего” с Самим Собою (ст. 27) и указал на основную добродетель начальствующего — править другими с кротостью, смирением и любовью, как Сам Спаситель, а не как „цари и владеющие”, которые проявляют деспотизм, гордость и честолюбие: чем возвышеннее, чем божественнее какая-либо власть На земле, тем отчётливее должно отражаться на ней отличительное свойство Того, Кому дана всякая власть, именно смирение. Напомнив апостолам эту великую истину, Спаситель, обращаясь сначала ко всем апостолам вместе, сказал им: сядете на престолах, судить двенадцать колен Израилевых (там же, ст. 30); затем, обращаясь уже к одному только Петру, Он вдохновенно добавил: Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу. Но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих (ст. 31, 32). Опять, как в известном тексте Матфея, то же настойчивое противопоставление Петра (Симон, ты, тебе, твоя, твоих) прочим апостолам (вы, вас). Как и там, Христос указывает на избранный им способ укрепить Церковь и сделать её непобедимой в борьбе с вратами ада, с сатаной, который будет сеять (апостолов) как пшеницу; способ этот — обеспечить одному, „начальствующему”, исключительную непоколебимость, на которую, как на скалу, остальные могли бы опираться. Христос молился о всех апостолах (Ио. 17, 20), но, кроме того, Он вознёс особую молитву к Отцу: Спаситель молился о Петре, чтобы его вера никогда не оскудела, и чтобы он мог, как безошибочный учитель, утверждать в вере братьев своих.

Отметим безусловный характер поручения данного Спасителем Петру; как и в тексте Матфея, — полное отсутствие ограничений: везде и всегда будь блюстителем чистой веры в словах и поступках всех братьев твоих; вероучительская власть Петра простирается так далеко, как сама опасность диавольских наущений против веры, т. е. на всё время существования земной Церкви Христовой. Поручение, данное Симону, охранять веру братьев вступило в силу после „обращения” Петра и с тех пор беспрерывно осуществляется в Церкви; впрочем, слово „обратившись”, кроме смысла „очистив совесть”, может быть понимаемо и в смысле „обратившись к братьям...”; первое толкование, однако, более правильно, ибо тогда выступает наружу источник вероучительской власти Петра — Божие всемогущество (а не личные добродетели Петра).

Предположение, что молитва Христа о Петре могла остаться не услышанной Отцом, противоречит всему тому, что Христос сказал о действенности совершенной, святой молитвы (напр., Ио. 14, 13; 15, 16 и т. д.).

После Своего Воскресения, Христос сначала явился Кифе, потом двенадцати (1 Кор. 15, 5). Для всех было ясно, что такое исключительное отношение Спасителя к Петру находится в тесной связи с исключительным служением Кифы. Но Христос перед Своим Вознесением хотел окончательно определить и установить Петрово служение в Святой Церкви. Об этом свидетельствует Ап. Иоанн, в последней главе своего Евангелия: Когда Же они обедали, Иисус говорит Симону Петру: Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежен они? Пётр говорит Ему: так, Господи! Ты таешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси агнцев Моих. Ещё говорит ему в другой раз: Симон Ионин! любишь ли ты Меня? Пётр говорит Ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси овец Моих. Говорит ему в третий раз: Симон Ионин! любишь ли ты Меня? Пётр опечалился, что в третий раз спросил его: любишь ли Меня? и сказал ему: Господи! Ты всё знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси овец Моих. (Ио. 21,15-17).

Пророки, в особенности Михей, Иеремия и Исайя, предсказали, что грядущее царство Божие на земле будет подобно единому стаду с единым Пастырем, Мессией, во главе. Прообразом Христа был Давид. Приведённый текст Иоанна описывает установление Петра видимым выражением вечного пастырства Христова в „малом стаде” апостолов и во всём стаде, в котором Дух Святый поставил вас блюстителями, пасти Церковь Господа (Деяния 20, 28).

Глава К) Евангелия от Иоанна заключает притчу, из которой видно, как Христос понимал Своё пастырство. Овцы слушаются голоса его..., и он выводит их; без послушания немыслимо стадо Христово. Я дверь овцам..., кто войдёт Мною; тот спасётся; без Христа пет спасения: все лжепастыри суть воры и разбойники. Я есмь пастырь добрый; пастырь добрый полагает Жизнь свою за овец: Христово пастырство есть не что иное, как подвиг самоотверженного служения; в христианстве, власть имеющий должен быть как служащий. Есть у Меня н другие овцы, которые не сего двора; и тех надлежит Мне привесть: и они услышат голос Мои, и будет одно стадо и один Пастырь; без органического единства стада и единства пастырской власти — нет Церкви Христовой. Самоотверженная любовь, чистосердечное послушание и безусловное всестороннее единство через повиновение одному — в этом суть пастырства Христова. Христос поставил Петра избранным орудием именно этого Своего верховного пастырства, орудием и единственным центральным органом, а не только символом.

В тексте из 21 главы благовествования от Иоанна, поручение даётся Петру и ему одному. Как и в тексте Матфея, Христос противопоставляет Петра остальным апостолам: ты, Симон, сын Ионин; любишь ли ты Меня больше, нежели они, т. е. нежели остальные апостолы. Последующие стихи также касаются одного Петра, а не всех апостолов.

Петру поручается верховное вселенское пастырство над всем стадом Христовым, пастырями и пасомыми. Обычная, равная для всех, апостольская власть была дана Петру и другим апостолам ещё до этого: ...Я посылаю вас... Примите Духа Святого... (Ио. 20, 21-22). Петру Христос поручил не одно из Своих стад, а просто Своё стадо, ибо у Христа только одно стадо. Пётр поставляется пастырем не только агнцев, но и овец; и притом всех овец, к которым применимо определение „Мои”, т. е. всех крещёных, священнослужителей и мирян.

1. Беседа III на Деяния Апостолов. Изд. СПБ правосл. Духовной Академии 1856, ч. I, стр. 71.
2. Толк. на пс. 40.

1) Христос дал особое название не только Симону, но и сыновьям Зеведеевым: Он нарёк их Воанергес (Мк. 3, 17).

Ответ. — „Воанергес”, или „сыны Громовы”, не есть личное название, как „Кифа”, а относится к обоим апостолам (Иакову и Иоанну) вместе. Симону дано название Кифа, Скала, потому что на нём, как на скале, построена Церковь; Иаков же и ”Иоанн названы „сынами грома”, потому что пожелали истребления самарян молнией и громом (Лк. 9, 54). „Пётр” обозначает особое постоянное служение, „воанергес” — мимолётный упрёк. В. Новом Завете апостол Симон называется часто „скалой”, между тем как о переименовании сыновей Зеведеевых в Воанергес упоминается лишь вскользь, всего один раз, у Марка 3, 17. Св. Григорий Нисский пишет про Симона: «... с изменением имени претворяется Господом в нечто божественнейшее, вместо Симона наименован и соделан Петром» (Творения, Москва, 1862, III , 374). У св. Льва Великого мы читаем: «Христос благоволил, чтобы он назывался подобно Ему Самому (камнем), дабы построение вечного храма, по чудесному дару благодати Божией, утверждалось на непоколебимости Петра, и чтобы ни безумие людей, ни врата ада ничего не могли против него» (Минь лат., 54, 029). На утрени 1й января читается: «нарек тебя блаженным и, наименованием указав на сущность, назвал тебя Петром...» (Изд. Афинское, II, 525). В славянской Минее русского синодального издания (16 янв.) мы читаем: «Днесь нам основание Церкве Петр камень веры предлагает честныя своя вериги...» «Из глубины прелести ловя Петре человеки, яко рыбы привел еси тебе избравшему от рыбарей, истинно в верховного всех учеников» (Заметьте это „истинно”: значит не только по старшинству, приматом чести). «...Яко апостолов верховный, яко догматов основание неподвижно...» «Яко верховного мудрых апостолов, и яко ключаря небесного царствия восхваляем верою тя апостоле...».

2) При перечислении апостолов, Пётр не всегда упоминается на первом месте, именно в Гал. 2, 9 Кифа упомянут на втором месте, после Иакова. 

Ответ. — Ап. Павел настаивает на том, что ему «подали руку общения» даже наиболее привязанные к еврейским обрядам ученики Христовы, а в этом отношении Иаков превзошёл других апостолов. Впрочем из одного только факта обычного упоминания Петра на первом месте мы не делаем каких-либо заключений относительно его главенства; веско лишь отмеченное нами совпадение многих данных в пользу исключительного положения занимаемого Петром.

3) Апостолы, услышав, что самаряне приняли слово Божие, послали к ним Петра и Иоанна (Деяния 8, 14). Значит, Пётр подчинён апостолам.

Ответ. — Во-первых, собранием, „пославшим” Петра и Иоанна к самарянам, руководил сам Пётр. Во-вторых, „посылать” кого-либо можно не только приказывая ему пойти, но и прося его об этом; так, больной сын может „послать” свою мать за лекарством, при чём нет никакой необходимости, чтобы мать была подчинена сыну. В-третьих, „самарянский вопрос” был в то время настолько щекотлив, что личное вмешательство главы апостолов было всеми сочтено крайне желательным. Иоанн был тогда обычным спутником Петра. Итак, если указанный текст что-либо доказывает, то только в пользу исключительно выдающегося положения Петра среди апостолов.

4) Ап. Павел в своих посланиях упоминает о Петре только один раз, и то для того, чтобы сказать, что он „лично противостал” Петру (Галат. 2, 11).

Ответ. — Ап. Павел в 1 Кор. 1, 12 жалуется на то, что «у вас говорят: я Павлов, я Аполлосов, я Кифин, а я Христов»; если бы Павел не признавал Петра, он не упоминал бы о нём, и притом непосредственно перед упоминанием о Христе, тем более что Кифа никогда (разве только впоследствии) не бывал в Коринфе. В главе 9 того же послания мы читаем: прочие апостолы, и братья Господни, и Кифа (ст. 5): о Кифе Павел упоминает отдельно, не причисляя его к „прочим”. Тот же Ап. Павел считает нужным подчеркнуть, что после Своего Воскресения Христос сначала явился Кифе, потом двенадцати, потом... пятистам (там же, 15, 5-0). В послании к Галатам, Павел писал: Спустя три года ходил я в Иерусалим видется с Петром, и провыл, у пего дней пятнадцать. Другого же от апостолов я, не видел никого, кроме Иакова, брата Господня (1, 18-19). Никакие семейные или личные симпатии не связывали Павла с Петром. Если бы Павел не признавал главенства Петра, то чем же объяснить это стремление Павла получить указания относительно своей апостольской деятельности от Петра, а не от собора апостолов? Но, говорят, Павел „лично противостал” Петру. В чём же дело? В Антиохии, между христианами из иудеев и христианами из язычников были нелады. Когда же Пётр пришёл в Антиохию..., он стал таиться и устраняться сторонников коренного разрыва с еврейскими обрядовыми преданиями. Его примером были увлечены прочие иудеи..., даже Варнава (Гал. 2, 13): так велик был авторитет Петра. Тогда Павел обратился к нему с упрёками; при этом весьма показательно то, что он „апеллирует” не к собору апостолов, а к постановлению самого Петра (Деяния 15, 10). Павел не видел возможности восстановить пошатнувшееся было церковное единство иначе, как через принятие всеми постановления, исходящего от Петра. Таково толкование св. Иоанна Златоуста ¹ и многих других отцов. Другой столп православия, св. Григорий Двоеслов, писал по поводу разбираемого нами текста: «Пётр благодушно выслушал обличение Ли. Павла; а Давид смиренно внимал упрёкам своего подданного; ибо добрые начальники, чуждые самолюбия, помнят долг смирения и не считают обидным для себя свободное и правдивое слово даже подчинённых». ² Св. Ефрем Сирин, перефразируя слова Ап. Павла, пишет: «Когда приходил Кифа в Антиохию, сам глава апостолов и основание Церкви, я осмелился (тогда) обличать его, — не потому, чтобы сам он заслуживал обличения, но потому, что подвергался обвинению от обрезанных, ходивших с ним». ³ Итак, для этих великих учителей древней Церкви Ап. Пётр „начальник” или „глава” апостолов даже тогда, когда они толкуют тексты Св. Писания на первый взгляд неблагоприятные для главенства Петрова. Некоторые отцы преувеличивают: в своём желании защитить верховную власть Петра, они высказывают предположение, что сам Пётр велел Павлу всенародно упрекнуть его.

5) Никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос (1 Кор. 3, 11). Итак, Пётр не есть основание Церкви.

Ответ. — Из контекста видно, что Ап. Павел касается здесь не основания Церкви, а начала благодатной жизни верующего; для достижения спасения во Христе, вера во Христа необходима, и ничто не может её заменить. „Соработники у Бога” должны проповедывать только Христа, Его учение и Его заповеди, в том числе заповедь повиновения Христовой иерархии, возглавляемой Петром. Впрочем, из того, что Христос есть единственное основание Церкви — и это для нас неоспоримо — ничуть не вытекает, что Он не властен сделать слабовольного и немощного человека видимым выразителем Своей верховной власти.

6) Вы... утверждены на основании Апостолов и пророков (Ефес. 2, 20). Итак, Церковь основана не на одном Петре.

Ответ. — Власть Петра не исключает, а наоборот, укрепляет „основание апостолов”. И опять-таки не следует смешивать „основание” (в греч. оригинале — фемелиос), „фундамент”, который построен, с „камнем”, кифой (по-гречески — петра), утёсом, на котором кладётся основание. Многочисленные места Св. Писания побуждают нас строго разграничивать эти понятия; Спаситель хвалил человека, который положил основание на камне (Лк. 6, 48). Как „фемелиос”, Пётр равен остальным апостолам; как „петра”, он превосходит их. Церковь основана на апостолах, но апостолы „основаны” на Петре.

7) Христос, а не Пётр есть камень, на котором построена Церковь: Все пили... из... камня, камень же был Христос (1 Кор. 10, 4), Христос есть „краеугольный камень” (Ефес. 2, 20).

Ответ. — Вполне верно, что Христос есть камень и притом, как в смысле скалы, на которой построена Церковь, так и в смысле краеугольного камня, соединяющего христианство из иудейства с христианством из язычества. Но именно потому, что Христос есть камень, Глава, Тот, Кому „дана всякая власть”, Он властен был сделать Симона орудием, участником Своего свойства быть скалой, обеспечивающей несокрушимость всей Церкви; точно так же, не превышало Его власти сделать всех апостолов камнями, фемелиос, основанием, положенным на утёсе-Петре. Всё возражение вытекает из непонимания всемогущества Христова и из забвения Божиих законов второпричинности. Что же касается приведённых двух текстов в отдельности, то заметим, что в 1 Кор. 10, 4 говорится о Христе не как о скале, на которой Церковь построена, но как о неиссякаемом первоисточнике освящающей благодати, а в Ефес. 2, 20 речь идёт о краеугольном камне, соединяющем две стены, и это последнее понятие тоже не следует смешивать с понятием камня-скалы: Пётр, конечно, не первоисточник благодати; он только орудие „Краеугольного Камня”.

8) Христос сказал Петру: Отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн, потому что думаешь не о том, что Божие (Мф. 16, 23): как же Церковь может опираться на такого человека?

Ответ. — Церковь построена вовсе не на личных, положительных или отрицательных, качествах Петра, а на Божием всемогуществе, на главенстве Христовом, обеспечивающем непоколебимость Петрову служению. В немощных людях Божие всемогущество проявляется с особенной наглядностью. Если благодать сверхприродного возрождения может быть сообщена язычнику крещением, т. е. водою и краткой молитвою, если чудо преложения Св. Даров совершается Богом через любого священника, грешника, как и все люди, то почему же слабовольному рыбаку не быть орудием власти Христовой над Церковью? Если Христос был властен учредить таинства, то, тем более, Он был властен установить служение Петрово и сообщить этому служению необходимую прочность.

9) Отцы иногда говорят, что Церковь построена на вере Петровой. Значит, — на вере, а не на Петре.

Ответ. — Отцы, когда они утверждают, что Церковь зиждется на вере Петровой, не противополагают веры Петровой Петру, а наоборот: в обещании данном Петру они видят залог чистоты его веры. Конечно — и отцы это нередко подчёркивают — Церковь построена не на уме Петра, не на его заслугах, не на его дарованиях и проч., а на чистом и неподдельном вероучении, сообщаемом Богом Петру и через него всей Церкви: не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой. Указанные святоотеческие тексты не только не умаляют Петрова главенства, но свидетельствуют о том, что это главенство касается наиболее существенного в жизни Церкви — веры. Пётр возглавляет не только церковную „администрацию”, но и церковное догматическое учительство. «Пётр — основание веры», говорит св. Иоанн Златоуст. ⁴

10) В Св. Писании не только Пётр именуется пастырем. Поэтому паси овец Моих не заключает никаких особенных полномочий.

Ответ. — В Церкви Апостольских времён все, пасомые и пастыри, были потенциально объединяемы одним главным пастырем. Если принять во внимание, с одной стороны, все тексты, относящиеся к Петру, и изречения Христовы, касающиеся иных пастырей, с другой, то станет ясным, что пастырство Петрово, не исключая других пастырств, превышает и объединяет их.

11) Власть пасти дана Церкви.

Ответ. — Одно другому не противоречит. Эта власть дана учащей Церкви, объединяемой Петром. Не масса верующих имеет власть над пастырями, а пастыри над верующими, как Пётр над прочими пастырями. Нелепо утверждать, что овцы ведут на пастбище своих пастырей.

12) В Евангелии не упоминается о том, что Христос велел Своим ученикам слушаться Петра.

Ответ. — Пасти и быть пасомым — понятия соотносительные, неотделимые и предполагающие одно другое. Веление данное Петру — пасти и утверждать в вере всех — было бы бессмысленным, если бы оно не предполагало обязанности всех быть пасомыми Петром и утверждаемыми им в вере. К тому же, Христос так настойчиво проповедывал всем послушание, что апостолы, обязанные светить миру примером всякой добродетели, после Вознесения Христова должны были объединиться около одного, старшего; и кто же, если не Пётр, мог быть этим „старшим”?

13) Из Деяний Апостолов видно, что Пётр не присваивал себе права давать апостолам приказания, как подчинённым; он не был среди них каким-то самодержавным монархом.

Ответ. — Церковная власть не похожа на политический деспотизм: она не только не исключает соборно-братского отношения к подчинённым, но предполагает его и охраняет от разложения. Власть в Церкви проявляется во вне в виде приказаний или запрещений лишь по мере необходимости и поскольку духовное совершенство ещё не достигнуто подчинёнными; но там; где благодатная любовь и единомыслие уже достигнуты, приказы и запреты излишни, ибо дух послушания уже настолько силён, что правление теряет свои внешне-административные проявления и облекается в извне мало заметные братские волеизъявления. Оттого, в монастырях, где процветает духовная жизнь, послушание весьма интенсивно, хотя посторонний наблюдатель даже не замечает, кто игумен, а кто простой монах. Апостолы были лично воспитаны Спасителем, все они были одарены обильной благодатью Духа Святого, все они достигли высокой святости: Петру нечего было прибегать к приказаниям или поучениям. Но это обстоятельство нисколько не умаляет его духовной власти по существу.

14) Если всё в Церкви зависит от Петра, то для других апостолов нет места, и вся Церковь как бы исчерпывается и поглощается неограниченной властью Петра.

Ответ. — Нисколько. Высоко подымающаяся горная вершина не „поглощает” самой горы, а привлекает к ней всеобщее внимание. Полководец не „исчерпывает” подчинённых ему начальников и армию, а ведёт их к победе. Ложная зависимость губит, но богоустановленная зависимость укрепляет и спасает.

15) Через своё отречение Пётр потерял свою апостольскую власть. Словами паси овец Моих Христос простил Петру его грех и восстановил его в равном для всех апостолов сане.

Ответ. — Христос простил Петра ещё раньше. Это видно, между прочим, из того, что после Своего Воскресения Спаситель особо известил Петра о происшедшем (через ангела и женщин) и лично явился ему. Св. Иоанн Златоуст пишет: «Пётр, верховный из апостолов, ...совершил не маловажное преступление... Но он загладил свой грех, и после этого ему вверены ключи небесные». ⁵ «После столь великого греха, Христос снова возвёл Петра в прежнее достоинство и поручил ему управление вселенскою Церковью». ⁶ В другом месте, ⁷ Златоуст доказывает, что Петру «вверены все», даже апостолы. Для св. Феодора Студита паси овец Моих не есть восстановление Петра в равном для всех апостолов достоинстве, а поручение ему верховной власти над всеми, пастырями и пасомыми. В «Похвальном слове в честь Ап. Иоанна» он говорил: «Пётр более всех любил, как сам засвидетельствовал, быв спрошен, и его свидетельство Христос подтвердил через троекратное вопрошание и ответы, за каковое свидетельство в награду получил право пасти всех... Пётр за то, что больше любил, преимуществовал...». ⁸ Можно согласиться с тем, что, вопрошая Петра о любви, Спаситель хотел этим подчеркнуть полное прощение Петру его вины и восстановление его в достоинстве близкого человека и одного из первых учеников; но паси овец..., паси агнцев... никоим образом не может быть восстановлением, возвращением Петру апостольских полномочий, апостольской пастырской власти: ведь Иисус Христос дал апостолам эти полномочия, эту власть, только после Своего воскресения; только тогда он сделал их в настоящем смысле апостолами, поручил им особое постоянное служение; до того Он только воспитывал их, обещал им апостольство и давал частичные временные поручения. „Восстанавливать” можно только в потерянной должности, возвращать можно только отнятую власть; но Пётр не потерял в минуту отречения своих апостольских полномочий просто потому, что ещё не имел их, был носителем одного лишь обещания. Нельзя же терять того, чего не имеешь. Ведь и Златоуст пишет: «...после этого ему вверены (не: возвращены) ключи...». Всё возражение покоится на анахронизме и смешении достоинства ученика Христова с апостольским служением, а этого последнего — с главенством одного.

По мнению отцов, Господь допустил падение Петра именно потому, что хотел сделать его начальником апостолов. Св. Иоанн Златоуст пишет: «Бог попустил ему (Петру) пасть, так как и его (как Моисея) намерен был сделать начальником над всей вселенной, чтобы, вспоминая о собственных падениях, он был снисходителен...». ⁹ Под словом „вселенной” следует, конечно, понимать вселенскую Церковь: гражданской, политической власти Спаситель никому из своих учеников не давал. Св. Ефрем Сирин говорит: «Князь учеников подпал поражению и искушению, дабы стать врачом раненых». ¹⁰ Петра, как будущего начальника апостолов, Иисус Христос вёл особыми путями и воспитывал в большем смирении, чем других апостолов.

16) Пётр называл других апостолов „братьями”. Значит, он считал себя равным прочим апостолам.

Ответ. — Равенство и братство в некоторых, и даже во многих отношениях, не обозначает равенства во всём. Впрочем, св. Иоанн Златоуст ответил и на это возражение: «Если Господь назвал их (апостолов) братьями, то тем приличнее было такое обращение Петру». ¹¹ Христос относился к своим ученикам как брат, Он мыл им ноги, как слуга: неужели из этого можно заключить, что Он равен апостолам? Настоятели монастырей называют братьями подчинённых им монахов; обычное обращение папы к епископам: „Досточтимые братья”.

17) Первое рукоположение, доставление диаконов (Деяния, гл. 6), было совершено „двенадцатью”, апостольским собором, «без всякой особенной роли примата апостола Петра» (9). ¹²

Ответ. И теперь в Католической Церкви огромное большинство рукоположений совершается без ведома папы. Более существенно то, что апостолы установили самую „должность” диаконов; но они это сделали не вопреки Петру и не без его ведома, а сообща с ним. Для осуществления принципиального главенства Петра вовсе нет надобности, чтобы всё делалось только по его приказанию; достаточно того, чтобы он, в качестве лица объединяющего, наблюдал за тем, что делается и не возражал. Тогда, как и в наши дни, роль верховного пастыря состояла в том, чтобы властью, ему данной, решать несогласия, споры, объединять подчинённых, поскольку они ещё не единого мнения в том или ином важном вопросе. Поскольку же единогласие уже осуществлено, для применения этой власти нет места.

18) На вопрос Христа, за кого апостолы Его почитают (Мф. 16,13-16), «все ответили как один и через одного, и этим одним, представителем всего апостольского чина, как бы старшиной апостольства, явился Пётр, который и ответил за всех...» (10, 11).

Ответ. — Из того, что участник какого-либо собрания или член общества высказывает то, что в данном случае думают все, вовсе не следует, что он является только их представителем, уполномоченным, от их согласия зависящим, юридически связанным: когда Александр I сказал, что не положит оружия до тех пор, пока последний солдат Наполеона не оставит России, он выразил мысль всех русских патриотов; но это не значит, что он был бесправным уполномоченным „всех”. Пётр решительно и с дерзновением своей любви к Спасителю высказал веру, внушённую ему свыше, и за это удостоился обещания быть верховным блюстителем той веры, на которой зиждется христианство. Пётр не есть юридически уполномоченный делегат апостолов; он — орудие и богоустановленное внешнее выражение главенства Христова в Церкви, Духа Христова, пребывающего в апостолах, в их соборности. На этом настаивает Спаситель, так настойчиво выделяя, в указанном месте Евангелия, лично Петра из группы апостолов: Симон, сын Ионин, ты..., тебе...; это не имело бы ровно никакого смысла, если бы Пётр был во всём равен другим, был простым секретарём, читающим протокол собрания”. Напрасно отец Булгаков называет Петра „старшиной”, раз он не признаёт за Петром ни малейшего действительного старшинства, раз Пётр для него что-то в роде слуги, передающего письмо. А если бы Господь имел в виду в данном случае только „веру всех”, то при свойственной Ему божественной простоте и правдивости Он сказал бы „блаженны все вы..., всем вам в равной степени дам ключи Царствия” и т. д.

19) «Петру было свойственно выступать от лица всех апостолов, в силу стремительности его темперамента» (12).

Ответ. — Частичная причина не есть вся причина. Одно побуждение не исключает других. Пётр был по природе живого характера; но после того, как он получил полноту власти ключей, он стал выступать первым также и в силу своего особого верховного иерархического служения. В следующей главе мы приводим слова св. Иоанна Златоуста, являющиеся прямым ответом на приведённое здесь возражение.

20) Пётр не воспринял смысла беседы на пути в Кесарию Филиппову; в нём «было смутно сознание происходящего и слаба готовность к будущему» (17).

Ответ. — Все апостолы очень смутно постигали многие изречения Спасителя, например, об установлении Пресв. Евхаристии; станем ли мы по этой причине отвергать таинство Евхаристии? Новорождённый ребёнок при крещении сознаёт происходящее как нельзя более „смутно”; неужели вследствие того крещение перестаёт быть установлением Христовым? Почти всё в христианстве осознавалось лишь постепенно. Так и слова Христа к Петру были вполне осознаны лишь впоследствии, когда молитвы святых и церковная жизнь, в особенности борьба с ересями, открыли до конца глубокий пророческий смысл слов Спасителя. Неисчерпаемая божественная Премудрость может только постепенно и частично усваиваться ограниченным человеческим пониманием, даже соборным, всецерковным.

21) Пётр «имеет силу и авторитет, или есть Пётр, лишь в связи с собором, силою собора и от лица собора» (20).

Ответ. — Бесспорно, что глава без тела — ничто, что Пётр, как и все папы, имеет значение и авторитет лишь как выражение той благодатной жизни, того Духа, Который, по учению Католической Церкви, есть „душа” Церкви. Уста зависят от души, а не наоборот. Но из этого вовсе не следует, что уста не могут быть подлинным выражением мыслей и желаний души без „согласия” тела. Именно потому, что Пётр говорит по внушению Бога, живущего в Церкви, и силою её духа, его слова не нуждаются ни в последующем юридическом признании „собора”, ни в последующем одобрении со стороны массы верующих.

22) «Носитель власти не есть уже primus, но единственный в своём роде, который существует не со всеми и среди всех, как первый, но в противопоставлении к ним» (25).

Ответ. — Такое противопоставление имеется лишь там, где „власть” и жизнь „всех” вытекают из двух несовместимых источников; так, например, вторжение власти византийских базилевсов в чисто церковные дела всегда вредно отражалось на духовной жизни верующих. Но власть таких пастырей, как, например, Златоуст или Григорий Двоеслов, ни в чём не „противопоставлялась” духовной жизни церковного народа, а, наоборот, поддерживала, питала её. Здоровью человеческого организма голова нисколько не мешает; мешает ему или убивает его только постороннее вещество, как, например, пуля, в особенности, когда она поражает голову. Беда именно в том, что поборники византийского понимания Церкви сплошь и рядом судят о церковной богоустановленной власти по тем действительно печальным последствиям, к каким приводит вмешательство посторонних властей в управление Церковью.

23) Если примат есть особый сан, то «апостол Пётр... сверхапостол, т. е. уже не апостол» (25).

Ответ. — По этой логике выходит, что епископ, правящий епархией в силу церковной юрисдикции, — уже не священник, и литургия, им отслуженная, не действительна; что священник, если он является настоятелем прихода с пастырскими полномочиями... не принадлежит к приходской общине, чужд ей; что всякий отец семейства не есть член семейства; что монарх не принадлежит к той нации, над которой он царствует, и т. д.

24) «Быть Петром не тшш8 (должность, служение), который не может прерываться..., но состояние, которое ...прерывалось в жизни Петра» (27). Автор имеет в виду отречение Петра.

Ответ. — Никакого перерыва в служении Петра не было по той причине, что это служение началось только после Вознесения Христова. Роль Петра в Церкви основывается вовсе не на его изменчивых настроениях, а именно на „должности”, на том, что он сам по себе ничто и имеет значение лишь как орудие Христа.

25) «Господь... установлял лишь одну власть и старшинство — смирение, при котором умолкают самые мысли о власти и праве» (29).

Ответ. — Конечно, смирение — основа христианского благочестия. Но ведь подлинное христианское смирение безусловно немыслимо без готовности быть послушным настоятелю, имеющему соответствующую власть и право. По учению отцов, наиболее авторитетных в Православии, нет хуже зла чем непослушание пастырям, имеющим власть от Бога (см. главу о послушании); а подделка смирения, фарисейство, т. е. смирение без духа послушания, и есть самая сердцевина того порока, который был так ненавистен Господу и всем святым без исключения.

26) Нет „выделения” Петра при торжественном послании учеников на проповедание всей твари (31).

Ответ. — Достаточно того, что Господь заблаговременно выделил верховного объединителя подвижников.

27) Власть ключей «принадлежит всему апостольскому лику, но непосредственно ключи вручаются ключарю, как первоапостолу » (32).

Ответ. — Конечно пастырская власть принадлежит всем апостолам, но это не исключает иерархического порядка в применении её; власть дана всем апостолам, но способом, соответствующим всей икономии спасения и Воплощения, т. е. согласным с требованиями благоразумной организованности, с подчинением объединяющему первоапостолу. Или этот „ключарь” является пастырем, согласующим действия других пастырей, тогда вполне понятно, почему Господь ему одному передал „ключи” для объединения всех, кому дана власть „вязать и решать”; или же он только ...„ключник”, никакой особой власти не имеющий, и тогда мы впадаем опять в теорию пустого, светского, беспринципного „первенства чести”.

28) Среди апостолов «при отсутствии различия в ordo, нет почвы для различия и в iurisdictio» (33).

Ответ. — Это предположение, будто в христианстве не может быть другой богоустановленной подчинённости, кроме той, которая вытекает из „ ordo,”, из рукоположения, выдвигается без всяких доказательств. Теория, отрицающая в среде епископов подлинную юрисдикцию и иерархичность, выросла на почве цезарепапизма, навязывания христианству языческих представлений о недопустимости другой „юрисдикцио”, кроме императорской, государственной.

29) Пётр не может быть камнем Церкви, так как вера его „дрогнула” (35).

Ответ. — Грех Петра, как видно из всего евангельского рассказа, вовсе не состоял в потере веры во Христа, а в том, что у него не хватило мужества поступать согласно этой вере. По учению отцов, Господь нарочно допустил его падение, чтобы показать всем, что Церковь построена вовсе не на личных качествах Петра, а на силе Христовой, сообщаемой апостолам, и в первую очередь Петру.

30) Текст Ев. от Луки 22, 32 (утверди братьев твоих) не говорит в пользу главенства Петра: «братьев, но не пасомых и не низших или подчинённых» (36).

Ответ. — Мы уже видели, как решительно Златоуст осуждает мнение, будто братское отношение исключает послушание одному из братьев, как занимающему место отца. Оно исключает только грубую, безучастную, рабскую подчинённость, для которой, конечно, нет места в Католической Церкви.

31) «Ап. Павел был избран и поставлен в апостолы самим Христом, так сказать, вне ведома Петра» (40).

Ответ. — Не только Павел, но и вообще все апостолы были поставлены непосредственно Спасителем. И во все последующие века Господь призывал на то или иное важное для Церкви особенное служение великих святых, озаряя их светом обильной благодати „вне ведома” папы. Но что же из этого? Ведь роль Петра и папы вовсе не в том, чтобы заменять Христа, как бы вытесняя Его, а в том, чтобы приводить к единству Церкви тех, кто нуждается в руководстве и поскольку он в нём нуждается; отношения между Петром и Павлом едва ли давали повод к применению власти Петровой, но из этого отнюдь не следует, что самой этой власти принципиально не было. См. также ответ на возражение 40-е.

32) Как видно из богослужебных книг, Пётр и Павел равно „первоверховны”, значит среди апостолов не было одного верховного пастыря (42).

Ответ. — Нет никакого сомнения в том, что во многих отношениях Павел был равен Петру и даже превосходил его. Католическая идея главенства, вселенского или поместного, именно и состоит в этом органическом сочетании главенства с равенством, или даже с обратным превосходством, т. е; превосходством подчинённого над начальствующим; каждый может легко убедиться в том, что этой же „идеи” придерживались все великие древние восточные святители и творцы монашеских уставов. ¹³ В богослужебных книгах „верховный” (корифаиос) есть общий термин, который может означать как „начальник”, так и „выдающийся”, „превосходящий” в отношении добродетели, ума, апостольского рвения и т. д.; выбирать одно из этих значений можно только опираясь на контекст или другие данные, уже установленные. То же самое следует сказать о таких выражениях как „основание”. Из того, что „верховный” и т. п. может означать превосходство не во власти, не следует, что такие термины не могут обозначать превосходства во власти. Павел несомненно превосходил других апостолов и обилием своих богословских писаний, и плодами апостольской миссионерской деятельности и, пожалуй, даже совсем особым отношением ко Христу. Вот почему богослужебные книги прославляют его наравне именно с Петром. Тут сам собою навязывается вопрос: в чём же состоит то превосходство Петра, благодаря которому он удостоился быть выделенным из среды „рядовых” апостолов и поставленным наравне с Павлом? Смешно было бы ссылаться на „живость темперамента” Петра или на то, что он был старшим по призванию (Андрей был призван одновременно с ним, а между тем нет праздника первоверховных Андрея и Павла). Здесь может иметь вес только то, что, по формуле Златоуста, Петру „вверены все”. Церковь прославляет обоих первоверховных Петра и Павла: «оваго убо яко апостолов предначальника, оваго же яко паче инех трудившегося»; Пётр „корифей”, как предначальник апостолов, Павел „корифей”, как наиболее выдающийся миссионер. Это и выражает католическую идею гармонического сочетания власти одного с превосходством других. И ещё: «О, Петре, камене и основание, и Павле, сосуде избранный, иже и сопряжении воли Христовы »: противопоставление Петра-камня Павлу-сосуду ясно показывает, что, кроме смысла, который „камень” имеет в применении к апостолам вообще, и в особенности к Павлу, он имеет и другой смысл в применении к Петру; какой же может быть этот смысл? Конечно, только тот, на который указывает Предание. Ещё: «Церковного камня, всехвальнаго Петра, и поборника Павла, мирскую мрежу, достойно восхвалим вернии, яко имуща ключи небесные»: здесь опять „камень” выставляется, как отличительный признак Петра (конечно, не характера его, ибо по характеру он был слаб, вовсе не „камень”); в единении с Петром-камнем поборник-Павел становится причастником власти ключей.

33) «Не Пётр и Андрей, и не Иаков и Иоанн есть основная двоица Иоаннова Евангелия, но Пётр и Иоанн» (55). Значит, Иоанн был равен Петру, и потому нет места для главенства Петра.

Ответ. — А мы рассуждаем так: Пётр удостоился быть сопоставленным с Иоанном, из всех двенадцати наиболее близким к Спасителю учеником, которому были даны исключительные откровения о Слове, о божественной любви, который был особенным образом поручен Богородице, который один из апостолов не оставил Спасителя у подножия креста; значит, Пётр получил какое-то особое преимущество равноценное с совокупностью великих преимуществ, коими был одарён Иоанн. Тут уже надо оставить все ссылки на „первенство по призванию”, „первенство чести” (ибо какое кощунство приравнивать пустую мирскую „честь” и тщеславие к дивным преимуществам евангелиста Иоанна!), „стремительный темперамент”, на „ключаря”, не имеющего больше власти чем любая ключница, и т. п. Равным всем этим великим преимуществам Ап. Иоанна и равноценным для Церкви может быть только то особое, возложенное на Петра и единственное в своём роде служение, о котором говорит Предание: объединять агнцев и овец Христовых.

34) На Тайной Вечери Пётр «чувствует своё бессилие... И примат авторитета склоняется перед приматом любви » (60).

Ответ. — Вполне верно, что в Церкви примат авторитета склоняется перед приматом любви, но именно склоняется, а не уничтожается. Да и не может „склоняться” то, что не существует. Любовь устраняет только препятствия на своём пути, а главное препятствие для любви есть как раз непослушание, т. е. самочиние, гордость. По знакомому нам учению Ап. Павла, пастырская власть установлена Спасителем для созидания тела Христова, другими словами, для осуществления любви через подвиг смирения и послушания. Без „авторитета” нет подлинной благодатной любви, может быть только прелесть”. Христова любовь не исключает „авторитета”, как пристань не исключает спасательного судна, на котором потерпевшие крушение спешат к ней.

35) Умирая на кресте, Спаситель «вверил Матери Своей... не викария, не вице-сына..., но в лице Иоанна всё апостольство и всё человечество воцерковил, усыновил Он Матери Своей» (68).

Ответ. — Так как из всех учеников Христовых один Иоанн стоял у подножия креста, то вполне естественно, что Спаситель поручил именно его попечению Своей Матери. Пётр в то время каялся в своём грехе и к тому же ещё не получил власти ключей. Что же касается покрова Богородицы, то эта Божия благодатная милость даруется не иерархам как таковым, а всем тем, кто живёт согласно заповедям Христовым, в частности согласно заповеди послушания пастырям. Ироническое упоминание „вице-сына” только показывает, как беспросветно непонимание иными богословами католического учения о папстве. Папа — викарий Христов вовсе не в смысле „местоблюстительства”, а в смысле верховного по отношению к людям исполнителя заветов Христовых, стража верности Ему; он не „замещает” Христа как местоблюститель замещает патриарха: он „наместник” Спасителя, занимая „место” видимого, осязаемого присутствия Христа на земле, но не замещая Самого Христа; точно так же как, в пределах епархии или прихода и с соразмерными ограничениями, епископ или настоятель „замещает” видимость Христа, но не самую Его личность.

36) «Если можно говорить об установлении первенства Петрова после его исповедания, то с таким же основанием можно говорить и об установлении первенства Иоаннова среди других апостолов на Голгофе» (71).

Ответ. — Это постоянно повторяемое предположение, что все „первенства” по природе своей тождественны между собою по содержанию, ровно ничем не доказано. Неужели быть главнокомандующим вооружёнными силами страны и быть лучшим, „первым”, поэтом в той же стране — одно и то же? К тому же Христос никогда не обещал никакого первенства Иоанну!

37) У гроба Господня «уверовал только Иоанн. Даже первенство в утверждении веры... здесь переходит к Иоанну» (73).

Ответ. — Во-первых, из того, что Иоанн уверовал в воскресение Христово, ещё не следует, что Пётр не уверовал. Во-вторых, автор опять смешивает харизму безошибочности в учении и веру как добродетель, святость определённого лица 

38) «Иоанн Петру не подвластен: что тебе (Ио. .21, 22)?... В примате Иоанна граница примата Петрова» (79).

Ответ. — Пока Христос пребывал видимым образом на земле, никто не был подвластен Петру. Это ничего не говорит против примата Петрова после Вознесения. И не главенство святости Иоанна ставит пределы главенству пастырских полномочий Петра, а по природе своей примат Петра касается пути и средств к достижению святости, но не самой святости, поскольку она уже достигнута.

39) «Апостолы, услышав, что самаряне приняли слово Божие, послали к ним Петра и Иоанна... (Деяния 8, 14-15). Эта посылка... свидетельствует именно о высшем их авторитете, в силу которого они и могли принять там важные и ответственные решения...» (85).

Ответ. — Не видно, почему спутник должен непременно быть равным во власти с тем, кого он сопровождает. Все настоятели в важных делах обыкновенно пользуются советами, напоминаниями и моральной поддержкой одного или многих помощников, не теряя от этого своего главенства. Но особенно интересно то, что о. Б. здесь сам опрокидывает одно из главных классических возражений антикатолических богословов против главенства Петрова: апостолы послали Петра, значит он их посыльный, он никакой власти не имеет.

40) Иоанну были даны особенные откровения свыше, которые он и записал в Апокалипсисе (89).

Ответ. — Если всё сводить к первенству озарения благодатью, то не Иоанн, а Пресвятая Дева обладала и „пророческим первоапостольством”. В смысле исключительного неповторимого участия в Христовой святости Богородица есть несомненно наша Царица небесная. Но это ведь нисколько не исключает первосвятительства в Церкви. Тем более пророческое первенство Иоанна нисколько не противоречит иерархическому главенству Петра.

41) Св. Феодор Студит называет Иоанна, между прочим, „исопетрос”, равный Петру (Минь греч., 99, 784-788) (91).

Ответ. — Как видно из всего контекста, Студит говорит о равенстве Петра и Иоанна в общем всем апостолам достоинстве. В других местах своих творений, как увидим в другой главе, он совсем определённо связывает безусловно признаваемое им учительское главенство папы Римского с верховным главенством Ап. Петра.

42) Св. Кирилл Александрийский также пишет: «Пётр же и Иоанн оба были апостолами и святыми, и равной меры (изоморус) почестями и силами наделёнными чрез Духа Святого нашим Спасителем Христом. Поэтому из равномерного достоинства (экс изоморус аксиас) или власти (аутентиас) неужели они почитались двое как бы за одного человека» (Против Нестория, II, 1: Минь греч., 76, 65 В) (91).

Ответ. — Автор возражения пропустил перед „поэтому” ссылку св. Кирилла на Св. Писание; между тем из этой ссылки явствует, что он имел в виду равенство в отношении апостольской ревности и власти исцелять больных, изгонять бесов и т. п. Нет никакого сомнения как в том, что с этой точки зрения апостолы равны, так и в том, что это равенство нисколько не исключает особого, впоследствии данного Петру, поручения объединять учеников Христовых. Для Кирилла Ал., Петр „поставленный над” всеми учениками Христовыми, „предводитель”, которому другие следуют; он „игумен святых учеников” и т. д. ¹⁴

43) В Евангелии Пётр занесён в списки апостолов первым не потому, что он был первым над двенадцатью по власти, а потому, что он вошёл в состав двенадцати первым в двоице, и из двух (Андрея и Петра) был старшим по годам (13-21). ¹⁵ Все данные Н. 3. в пользу примата Петра объясняются тем, что он был призван к апостольству первым по времени.

Ответ. — Во-первых, мы не доказываем главенства Петра только на основании того, что Пётр именуется первым в евангельских списках; решающее значение имеет лишь совокупность многих данных Евангелия, взаимно друг друга поясняющих и дополняющих; к тому же списки апостолов в Евангелии относятся к тому времени, когда Пётр не только ещё не получил главенства, но даже ещё не был воспитан Спасителем. Во-вторых, что Пётр был старше Андрея есть голословное, недоказанное утверждение, а „первозванным” в православном предании обыкновенно считается Андрей, а не Пётр. В-третьих, если четыре списка апостолов (Мф. 10,2-4; Мк. 3, 16-19; Лк. 6,. 13-16; Деян. 1, 13) составлены по старшинству призвания и возрастаете почему же Пётр всегда стоит в них на первом месте, тогда как остальные апостолы далеко не везде на том же месте? Предоставление Петру первого места среди апостолов можно было бы, пожалуй, объяснять первенством призвания, если бы между призванием Петра и призванием остальных апостолов протекло значительное время, так что Пётр являлся бы в святой школе Христовой своего рода учеником „старшего курса” по отношению к прочим новоначальным апостолам; в этом случае первенство по времени, само по себе пустое, имело бы смысл и содержание. Но ведь в действительности ничего подобного не было, апостолы были призваны почти одновременно. Промежуток времени между призванием Петра и призванием остальных апостолов настолько мал, что евангелисты не относят к нему ни одного поучения Христова, ни одной притчи, ни одного чуда. Андрей вступил в число учеников Христовых почти одновременно с Петром, так что фактически не было одного первого по призванию, а два.

44) Среди апостолов «особо выделялись четверо, трое и двое — только как свидетели дела Иисусова от дня выступления Иисуса на проповедь» (29).

Ответ. — Особое выделение двух или трёх, как свидетелей, отнюдь не исключает и особого выделения одного для будущей роли руководителя.

45) Пётр признаёт себя грешным; маловерный, он начал тонуть; он медленно „христианизировался”; он слишком практичен и т. д. Всё это не даёт ему «нравственного права на приматство» (30 и сл).

Ответ. — Примат Пётр получил не в силу нравственного права, сам по себе он такого нравственного права не мог иметь, а в силу установления Христова. Св. Писание, упоминая о недостатках Петра, говорит и о той исключительной заботливости, с какою Спаситель воспитывал его и исправлял; такая заботливость уместна, раз Христос намеревался впоследствии дать главенство Петру, и она была бы совсем непонятна, если бы Пётр должен был навсегда оставаться только первым по порядку призвания. Если бы в Церкви мог быть пастырем только тот, кто, будучи семинаристом, не имел никаких недостатков и не нуждался ни в каких исправлениях, то скоро Церковь оказалась бы почти совсем без пастырей.

46) После воскресения Христова ангел сказал святым жёнам: ... идите, скажите ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее. Пётр поставлен особо от учеников потому, что после отречения он перестал быть учеником (44).

Ответ. — Пётр мог бы перестать быть учеником, если бы он сам порвал со Христом, или если бы Христос наказал его за отречение изгнанием из среды учеников. Первое предположение невозможно, ибо Пётр только из страха притворился незнающим Христа; то же следует сказать и о втором, так как в противном случае кто-нибудь из евангелистов наверно упомянул бы о таком страшном наказании; к тому же, согрешив, Пётр сейчас же вышел и „плакася горько” о своём грехе, а Спаситель любвеобильным взглядом засвидетельствовал Своё подлинное отношение к этому ученику, который, несмотря на своё мимолётное падение, так любил Учителя, и не переставал быть Его учеником.

47) Часто встречающаяся в Новом Завете формула „Пётр и иже с ним” не говорит в пользу главенства Петрова, так как „иже с ним” иногда обозначает не всех апостолов, а только некоторых из них (48).

Ответ. — Из того, что Пётр возглавлял иногда только трех или четырёх апостолов, нисколько не следует, что он не мог возглавлять одновременно и всех вместе.

48) Мф. 16, 18: «Если истина имеет источник в Отце, почему награждать проводника этой истины, Петра? Да и странно было бы награждать Петра тем именем, которое он уже имел давно» (60).

Ответ. — Христос не жалует Симона титулом в вознаграждение за заслуги, а предвещает и обещает, что призовёт его на особое служение — выражать собою верховное главенство Христа в Церкви. Переименование Симона в Петра подтверждает только наше убеждение, что „Пётр” не есть просто титул, а слово, передающее лучше всего смысл того участия, какое впоследствии Пётр должен был иметь в свойстве Христа — быть скалою, на которой зиждется Церковь.

49) «Ты — Пётр, есть вставочные слова. Здесь мы видим образец игры слов» (61).

Ответ. — Как же можно допустить мысль, что в такой великий момент, когда речь идет об основном Откровении и основании Церкви, Христос мог вставить в Свою речь какое-то весьма неостроумное подшучивание над Симоном, которому он неизвестно почему дал кличку „Пётр”? Сколько кощунства в таких возражениях! Спаситель не любил пустых шуток, Он не издевался над Своими учениками.

50) Церковь построена не на Петре, а на основной истине божественности Христа: „петрос” и „петра” два различных слова, а было ли в арамейском оригинале в обоих случаях „кифа” — неизвестно (61,62).

Ответ. — О „петрос, петра” достаточно сказано в другом месте. Хотя первоначального арамейского текста Матфея и не имеется, однако на основании других еврейских памятников с уверенностью можно сказать, что арамейскому языку было чуждо греческое употребление корня равносильного корню „пётр” то с окончанием мужского рода, то с окончанием женского рода. А существенно здесь то, что возражающий напрасно строит дилемму: на Петре — на истине; вся аргументация антикатолических полемистов держится этим противоположением; между тем, одно совсем не исключает другого, наоборот: Пётр будет верным, свыше руководимым, охранителем основного догмата христианской веры. Если бы основная истина нашей веры исключала другие аспекты церковной „основы”, то пришлось бы отбросить не только главенство Петра, но и все таинства, и другие основные истины, имеющиеся в Евангелии и Предании, обряды, священство, иконы и вообще всё, что так или иначе поддерживает христианскую жизнь, служа ей основой.

51) Отожествляя „петрос” и „петра”, правильнее было бы видеть: ты еси Пётр и на тебе созижду Церковь Мою (62).

Ответ. — Некоторые восточные отцы, действительно, так перефразируют слова Христовы (см. след. главу). Впрочем, слова Христа, как они переданы в Мф. 16, лучше выражают одно из главных положений католической экклесиологии; Пётр (и тем более папа) сам по себе ничто, всё его значение для Церкви вытекает из его зависимости от Христа, Главы.

52) По-гречески „петра” обозначает „скала”, а „петрос” — „кусок, осколок скалы”, „камень”. «А на одном камне здания не построить!» (63).

Ответ. — Во-первых, это только одно из возможных значений: „петра” может обозначать и „пещеру”, петрос — скалу, и Предание так именно и понимало переименование Симона в Петрос. Во-вторых, слова „кусок скалы” выражают два понятия: оторванности, отпадения от скалы, и участия в природе скалы, близости к ней: ясно, что в Мф. 16 Спаситель имел в виду не идею оторванности, отпадения, ибо в этом случае и ублажение Петра и обещание власти ключей было бы совсем неуместным; Он имел в виду понятие „участия”, которое как нельзя лучше подходит к связи речи и объясняет ублажение и обещание ключей. Церковь Христова построена вовсе не на „одном камне” личных сил и способностей Петра, а на Христе-Скале и видимой стороне этой Скалы, на участии Петра в её незыблемости.

53) « Возможно, что... камень есть Пётр... Но в этом случае слова адресованы к Петру, как индивидууму, а не к епископу Рима» (65).

Ответ. — Непосредственно слова Христа касаются, конечно, только Петра. Но так как, с одной стороны, Пётр не бессмертен, и Спаситель это несомненно учитывал, а, с другой стороны, Христос связывал свойство „камня” с предсказываемой Им неограниченной во времени незыблемостью Церкви, то становится ясным, что свойство „камня” должно переходить ко всем посылаемым Провидением преемникам Петра. Приведённое возражение одинаково применимо и к епископам: Христос дал пастырские полномочия непосредственно только апостолам; неужели из этого следует заключить, что все епископы земного шара — самозванцы?

54) «Петру обещаны ключи не Церкви, а ключи Царства Небесного... Пока мы живём в Церкви..., вся власть административная в Церкви продолжает быть без ограничений в руках Домовладыки » (72).

Ответ. — „Церковь” и „Царство Небесное” — понятия, хотя и не покрывающие друг друга, но и не совсем разные: видимая Церковь есть часть Царства Небесного, часть как бы подготовительная; в ней окончательно решается участь христиан — вечное царство на небесах или вечное осуждение. В вечности потустороннего Царства никаких „ключей” нет и они не нужны; ключи могут быть только от Царства Небесного. Везде выражением „ключи города” принято означать ключи — в прямом или переносном смысле — открывающие доступ к городу, а вовсе не ключи, которыми можно открывать все двери и шкафы в самом городе. Трудно себе представить более глубокое извращение святоотеческого представления о смысле жизни, чем перенесение власти ключей из условий земной жизни в загробную. Оно очень опасно и подрывает в корне духовную жизнь: ведь если человеку даётся возможность обеспечить своё спасение после смерти, то здесь на земле он может предаться беспечности и греховности. Петру дана власть на земле ради достижения верующими неизменности в вечном спасении Царства Небесного; это ведь сказано в том же 19 стихе 16 главы Матфея, где говорится о ключах: И что свяжешь на земле, то будет связано на небесах. Далее, передача Петру верховной пастырской власти не есть „ограничение” власти Домовладыки Христа, а выражение её полноты.

55) Пётр прекословил Христу (Мф. 16, 22), Христос назвал его сатаной, он — камень преткновения. На таком человеке Христос не мог создать Свою Церковь (80).

Ответ. — Напрасно возражающий умаляет догмат главенства Христа в Церкви. Конечно, если бы Христос был только человеком или если бы Он был лже-пророком, возражение было бы уместным. Но разве Богочеловек не властен править Церковью посредством одного слабого человека, укоренённого в смирении наставлениями, упрёками, допущенными свыше падениями?

56) «Пётр мог утвердить братьев своих одним примером своей ревности, без власти над ними» (91).

Ответ. — Да, но Петру дано безусловное поручение утверждать в вере. Христос не ограничил этого поручения одним „примером”, и потому оно может осуществляться и „примером”, а, когда надо, — наставлением, увещанием, и вообще всяким духовным врачеванием.

57) «Для торжественного акта установления Петрова приматства прилично было бы иметь свидетелями всех прочих десять, а не шесть только, как здесь (Ио. 21, 15-20). И почему всё это происходит на рассвете ночи, на берегу?» (116).

Ответ. — Все великие моменты в Христовом домостроительстве отличаются евангельской простотою, лишены всякой парадности, им чужд дух блестящих манифестаций. Почему же установление главенства Петрова должно составлять исключение? Не было торжественной обстановки ни при рождении Спасителя мира, ни при великих чудесах, которые Он творил, ни при установлении таинств; величайший акт спасения — Воскресение Христово — совершился также в ночное время, в обстановке нисколько не более „торжественной”, чем на берегу озера. Именно эта божественная простота паси агнцев Моих, паси овец Моих лучше всего свидетельствует о неземном происхождении „приматства” Петрова.

58) «Об интронизации Петра на папский престол на берегу озера не могло быть, и не было речи» (127). «Не о папской тиаре думал св. Пётр...» (309).

Ответ. — А думали ли апостолы о саккосе и архиерейской митре? Следует ли из этого, что епископство должно быть уничтожено? Путём отрицания органического исторического развития или раскрытия разных существенных функций церковного организма легко дойти до полного отрицания христианства, что и случается нередко с последовательными отрицателями папской власти. На том же основании можно было бы отбросить и св. Литургию, так как ведь в Евангелии не говорится ничего о престоле, о проскомидии, ектениях и т. д.; можно отвергнуть все догматические постановления соборов, ибо во всём Св. Писании ни разу не упоминаются решения Ефесского, Халкидонского и других вселенских соборов; можно осудить почитание икон Пресв. Богородицы, так как никто из учеников Христовых не думал никогда об Иверской или Казанской иконе Её; так можно свести на нуль всё христианство.

59) «Все были свободны высказывать свои суждения, не нуждаясь в диктовке Петра» (142).

Ответ. — Главенство было дано Петру (после Воскресения Христова) для пользования им при нужде, для заполнения пробелов в единстве. Пётр или папа — не „лидер”, навязывающий всем свои личные взгляды, а „раб рабов Божиих”, употребляющий свою власть лишь тогда, когда надо положить конец крупным злоупотреблениям, бесплодным спорам или опасным заблуждениям, и вообще, когда надо объединять, согласовывать. Если инициатива, можно сказать, бьёт ключём в бесчисленных католических духовных и апостольских начинаниях, то именно потому, что все знают, где нужно искать точку опоры: в случае заблуждения Пётр исправит, в случае нападок он же поддержит, в случае столкновения он разрешит недоумение. „Диктовку” следует искать не у преемников Петровых, а у Византийских императоров, продиктовавших подмену церковного вселенства государственно-национальным, или у творцов англиканства. Вся, столь богатая и разноединая, католическая духовная жизнь есть плод действия благодати, зовущей к личному и поместному религиозному творчеству, к святому дерзновению; тут „диктовка” не при чём, даже если под этим словом понимать авторитет пастырской власти; последний проявляется только тогда, когда частная инициатива и поместное творчество почему-либо ослабели или очутились в плену у посторонних, например, политических факторов. Главное в церковной жизни — святость верующих; Рим её не „диктует”, а только освобождает от нездоровых теорий и в канонизации святых преклоняется перед нею.

60) Пётр исказил слова крещения, Петру принадлежит изменение формулы крещения: во имя Иисуса Христа; но это изменение Церковь не приняла (179). Значит Пётр — не глава Церкви.

Ответ. — Нечего Церкви было исправлять Петра, ибо он вовсе не предписывал новой формулы крещения, отличной от той, которая дана Спасителем: он просто настаивал на необходимости принять для спасения крещение, установленное Иисусом Христом.

61) Пётр и Иоанн пришли к своим и пересказали, что говорили им первосвященники и старейшины (Деян. 4, 23). Значит Пётр даёт отчёт в своих действиях перед апостолами (191).
Ответ. — На всех языках „пересказывать" не то же самое что „давать отчёт”. „Пересказали”, по-гречески апэнгейлян, (по Бензелеру) означает: объявлять, возвещать, передавать, рассказывать, хвалить, прославлять, а не: давать отчёт, как ошибочно считает возражатель.

62) «Ап. Варнава рекомендует Павла апостолам, а не Петру. Апостолы вот пока центр жизни» (Деян. 9, 26-28) (192).

Ответ. — Апостолам да, но не отделённым от Петра. Апостолы были „центром” верующих, как Пётр был „центром” апостолов.

63) «Церкви, возглавляемой Христом, нужен был постоянный видимый Глава, — таким Главою и был Иаков, брат Господень, со всею властью Главы Церкви» (208).

Ответ. — Иаков был предстоятелем Иерусалимской церкви, но ведь тогда были уже церкви и в Самарии, Дамаске, Иудее (Деян. 8-9). Ниже мы приводим свидетельства отцов по этому вопросу. К тому же эти голословные утверждения митр. Сергия находятся в полном противоречии со столь же радикальными его заявлениями, что „среди 12 принципиально не может быть первого» (стр. 9), что в Церкви „полное равенство” (297), „полная демократия” (171). Если Иаков был главою всей Церкви, то как могло случиться, что его преемники всегда занимали последнее место в ряду древних патриархов?

64) На соборе апостолов по вопросу обрезания христиан из язычников председательствовал Иаков и он же решил этот вопрос, так и сказав: «эго крино», я решаю со властию. «Мнение Иакова, а не Петра было признано, как резолюция собора» (209-218).

Ответ. — Для нас авторитетнее толкование св. Иоанна Златоуста, изложенное в его « Беседах на Деяния » Г Пётр говорит всегда первый, потому что „ему поручены все”; Иаков же на Иерусалимском соборе выступает с известной властью, потому что он был епископом Иерусалимской поместной церкви, где происходил собор; это относительное первенство было предоставлено ему апостолами, между тем как Петру Сам Христос поручил вселенское пастырство. „Резолюция” собора состоялась согласно мнению не одного Иакова, а обоих говоривших апостолов. С местоимением „эго” глагол „крино” значит: „что до меня, я сужу так”, „по-моёму”.

65) «Угодно Св. Духу и нам: ...Не потому ли ”угодно было собору скрыть лицо Петра под общим мы..., что верховный, безусловно-обязательный для всех голос в Церкви принадлежит Святому Духу? » (219-221).

Ответ. — Нет никакого сомнения в том, что верховный голос в Церкви принадлежит Духу Христа, Главы Церкви, Который и вещает божественные наставления то через одного Петра, то через собрание пастырей, находящихся в церковном единении с Петром. Дух Божий Церковь Богочеловека властен говорить и через одного Петра, и никто не имеет права связывать, задерживать Его постановления обязательной санкцией собора.

66) «Мы видим две загубленных души, Анании и Сапфиры. И кем? Ап. Петром... Здесь нет и намёка на какую-либо милостивую цель... Всё поведение Петра абсолютно отлично от того, чего всякий мог бы ожидать от ученика Господа... Краткий рассказ — отталкивающий, отвратительный... Не отсюда ли родились потом ужасы инквизиции?» (226-229).

Ответ. — Митрополит Сергий, браня Петра, забывает, что не Пётр убил Ананию и Сапфиру, а Сам Бог, вмешательством Своего всемогущества и власти над жизнью людей подтвердивший исключительное значение Петра-камня для Церкви: выпады автора по адресу Петра падают на Самого Бога, вдохновившего к тому же и этот „отвратительный рассказ”. Всё приведённое здесь возражение — просто богохульство.

67) С 32 ст. девятой главы Деяний «мы видим Ап. Петра вне Иерусалима, — в Лидде и т. д... Удобно ли было Петру, Главе Апостолов по Джонсону, ¹⁶ отсутствовать из центра Церкви Иерусалима столь продолжительное время? ...Предполагаемый Глава Церкви встречается, по возвращении в Иерусалим, с допросом Церкви об его деятельности в Кесарии...» (234).

Ответ. — А св. Иоанн Златоуст, толкуя то же место, пишет: «И бысть Петру, посещающу всех, спита и ко святым, живущим в Лидде. Он обходил их, как бы военачальник ряды, наблюдая, какая часть сомкнута, какая во всём вооружении и какая имеет нужду в его присутствии. ...Где опасность и где требовалась распорядительность, там он; а где всё было в мире, там все они (апостолы) вместе. ... Он потому и благорассудил обойти церкви, что верующие имели нужду в его наставлении». ¹⁷ Очевидно, никто из апостолов не может заменить „военачальника” Петра в особенно важных обстоятельствах. По возвращении он встречается не с допросом Церкви, а с волнениями, затеянными беспокойными элементами церковной общины; таково толкование Златоуста: «препирахуся иже от обрезания, а не апостолы ». ¹⁸

68) «Лишь... не допуская мысли... о папстве св. Петра, мы легко можем понять и суд св. Павла, безапелляционный, над коринфским кровосмесником » (1 Кор. 5, 3-5) (287).

Ответ. — Роль папы вовсе не в том, чтобы быть единственным авторитетным пастырем, а в том, чтобы устранять злоупотребления и объединять. В суд Ап. Павла над кровосмесником Петру нечего было вмешиваться, так как в поступке Ап. Павла не было ничего предосудительного и не было тоже ничего противоречащего учению прочих апостолов.

69) Ап, Павел ходил в Иерусалим (Галат. 1, 18) «не на поклон к Петру-папе, не за благословением на начало проповеди, а для знакомства» (293).

Ответ. — Св. Иоанн Златоуст говорит о Петре: «Он был избранный из апостолов, уста учеников, верховный в их лике, почему и Павел приходил некогда видеть его преимущественно пред другими». ¹⁹

70) Пётр считал себя рабом Христа и отличался смирением: «Из такой души Петровой не могло произрасти папство» (307). Он не считал себя архипастырем, но „сопастырем пастырей”, как видно из 1 Петр. 5, 1 (308).

Ответ. — Все мы милостью Божией „рабы Христовы”; это большая честь для нас, и смирение Петра было бы очень незначительно, если бы оно состояло только в том, что он считал себя рабом Христовым. То, что Пётр именовал себя сопастырем апостолов, доказывает смирение первоверховного Петра только в том случае, если он на самом деле был чем-то больше других: нет никакого смирения в том, что товарищи называют друг друга товарищами, братья — братьями и т. д. Правильнее доказывать смирение Петра, как это делает св. Иоанн Златоуст: будучи большим, Пётр, несмотря на это, часто поступал как равный. ²⁰ Нет никакого сомнения в том, что Пётр отличался изумительным смирением, особенно после того, как Господь с таким исключительным вниманием воспитал его для особенного служения. Именно из смирения Петрова, гораздо больше, чем из его власти, „произросло” папство. Кто поставил папский авторитет на недосягаемую высоту? Святые, т. е. смиренные папы — Келестин, Лев Вел., Григорий Двоеслов и др., и бесчисленные святые католического мира, проникнутые древнехристианским убеждением, что смирение, по примеру Христа осуществляемое послушанием, есть самая верная и безопасная основа благодатной жизни, свободы, отрады и любви. Папство держится не на военной силе или материальных средствах, а на любящей преданности послушных, т. е. смиренных, епископов, священников и мирян.

71) Все апостолы равно уверовали в Христа как Сына Божия. Поэтому ублажение и „на сем камне” относятся равно ко всем апостолам (Мф. 16).

Ответ. — Предоставим св. Иоанну Златоусту ответить и на это возражение: Когда Пётр исповедал Христа Сыном Божиим, он удостоился слов Спасителя: Блажен еси, Симон, сын Ионин. Но «и прежде сего бывшие на корабле, после бури говорили: Воистину Сын Божий есть. Однако же не названы блаженными, хотя присовокупили — воистину. ...И Нафанаил также говорил: Равви, Ты еси Сын Божий..., однако не только не называется блаженным, но ещё обличается Господом... За что же Пётр называется блаженным? За то, что он исповедал Господа истинным Сыном. По сей причине Иисус Христос..., говоря с Петром, показал. Кто и открыл ему (истину)... Пётр только произносил, а научал его Отец...». « Те исповедали Иисуса Христа не таким сыном, как Пётр, но признавали воистину Сыном, подобным многим, даже превосходящим многих, только не из самой сущности Отца рождённым». ²¹

72) Весь смысл слов „паси агнцы, паси овцы” (Иоанн 21) сводится к заботе Спасителя только о душе Петра.

Ответ. — Спаситель имел в виду главным образом благо Церкви. Пусть опять ответит за нас Златоуст: «Обращаясь к верховному из апостолов, Он (Христос) говорит: Пётр, любиши ли Мя?, и когда тот исповедал любовь свою, Он прибавляет: если любишь Меня, паси овцы Моя. Учитель спрашивает ученика, любим ли Он им..., чтобы научить нас, как Он печётся о спасении этого стада... Он хотел показать тогда не то, сколько Пётр любит Его, но сколько Он Сам любит Церковь Свою ». ²²

73) Спаситель всем апостолам одновременно сказал: идите научите все народы (Мф. 28, 19). Значит, все апостолы во всём равны.

Ответ. — Этот вывод совсем произвольный. Епископ, например, может подготовить миссию к язычникам и назначить ей начальником одного опытного миссионера, а при напутственном благословении сказать всем вместе: «Трудитесь, молитесь, крестите, держитесь данных мною наставлений»; но это вовсе не значит, что он хочет упразднить служение начальника.

1. Толк. на посл. к Галатам. Творения, изд. СПБ Дух. Акад., т. X, стр. 763-767.
2. О Пастырском Служении, в «Христ. Чтении», 1847, Ч. I, стр. 206.
3. Творения св. Ефрема Сирина, часть VII, На Послание к Галатам, Издание Московской Духовной Академии, Сергиев Посад, 1913, стр. 161.
4. Против оставивших Церковь, Творения, изд. СПБ Дух. Акад. т. VΙ, стр. 562.
5. Беседа III о покаянии.
6. Беседа V о покаянии.
7. Беседа III на Деяния Ап.
8. Творения, СПБ, т. II, 1908, стр. 143.
9. Творения. Изд. СПБ Дух. Акад., том XII, стр. 289.
10. Творения. Изд. Московской Дух. Акад., ч. VIII, 1914, стр. .297.
11. Беседа III на Деяния Ап.
12. Это и последующие возражения, до 42-го включительно, мы заимствуем из книги прот. Сергия Булгакова. «Свв. Пётр и Иоанн», изданной в Париже изд-ом УМСА. В конце возражения, в скобках, мы указываем страницу, на которой оно высказано.
13. См., например: Древние иноческие уставы, собранные епископом Феофаном, Москва, 1892.
14. Минь греч., напр. 69, 285 А; 74, 745 В; 77, 576 А, и т. д. Для Кирилла Апостол Пётр — хегуменос, что, но словарю Синайского, обозначает „правящий, руководящий, игумен”. Тут уж никак не „первенство чести”. Изучение греческих текстов св. Кирилла Александрийского, касающихся главенства Петрова, читатель найдёт в нашей статье: Der hl. Petrus in den Schriften Cyrills von Alexandrien , Zeitschrift für Kathol. Theologie, 1919, стр. 531 сл.
15. Это возражение, как и следующие, мы заимствуем из книги митр. Сергия Японского, Двоенадесятица святых Апостолов, изданной У. М. С. А. в Париже в 1936 году. Мы сохраняем несколько своеобразный стиль автора. В конце возражения в скобках — страница, откуда заимствовано возражение.
16. Католическому писателю, с которым спорит митр. Сергий.
17. Беседы на Деяния, перевод с греч. Санктпетербургской Дух. Акад;, 1856, ч. I, стр. 378, 382.
18. Там же, стр. 428.
19. Беседа 88 на Ев. от Иоанна, Полное собрание творений, С. Петербург, 1902, т. VIII, стр. 559.
20. См., напр., беседу 3 на Деяния Апостолов
21. Беседа на еванг. Матф., Москва, 1839, т. II, стр. 217-218.
22. Слово II о священстве, Творения, СПБ, 1898, том I, стр. 413 сл.

Свидетельства свв. отцов в пользу главенства Петрова многочисленны; ограничимся лишь некоторыми из них. С иными текстами мы уже знакомы.

Начнём с западных отцов.

Св. Оптат Милевитанский: «На епископском престоле в Риме восседал глава всех апостолов, Пётр; он получил название камня, чтобы в этой одной кафедре сохранялось единство». ¹ «Христос предпочёл Петра прочим апостолам, и он один получил ключи царства небесного, чтобы преподать их другим». ²

Св. Амвросий: «Так как один только Пётр среди всех исповедал (божество Христа), то перед всеми и почитается... Господь дал ему приказание пасти не только агнцев..., не только молодых овец, но и взрослых; Он велел ему управлять ими». ³ «Где Петр, там Церковь». ⁴

Св. Иларий восклицает о Петре: «Отлаженное основание Церкви, ...о, блаженный привратник небес, усмотрению которого вверяются ключи вечного входа».⁵

Св. Иероним следующим образом понимал обещание, данное Христом Петру: «Хотя на всех апостолах... утверждается укрепление Церкви, но из двенадцати избирается один для того, чтобы, поставив главу, уничтожить повод к расколу». ⁵

Обратимся к восточным столпам древнего Православия.

О Петре они учили, что он «первоверховный в сонме учеников», ⁶ «верховный и первенствующий из апостолов», ⁷ что «Господь избрал Петра быть началовождем своих учеников». ⁸

Св. Василий Вел. говорит, что Пётр „за превосходство веры” получил «обетование, что на нём созиждется Церковь», ⁹ что «Пётр был предпочтён всем ученикам..., которому вверены ключи царства небесного». ¹⁰

Св. Григорий Богослов называет Ап. Петра несокрушимым камнем, «которому вверяются ключи», ¹¹ а в 32 слове он говорит: «Из Христовых учеников, которые все были достойны избрания, один именуется камнем, и ему поверяются основания Церкви». ¹²

Св. Иоанн Златоуст называет Петра: „верховным из апостолов”, „камнем несокрушимым”, „неподвижной скалой”, „непоколебимым основанием”, „первоверховным в лике апостолов”, „основанием веры”, „предстоятелем всей вселенной”, „главою в лике апостолов”, и т. п. Петру Христос «предоставил руководить и устроять всё». ¹³ Толкуя „паси овец Моих”, Златоуст пишет: «Если кто спросит: почему же престол Иерусалимский получил Иаков? — то я отвечу, что Петра Христос поставил учителем не для этого престола, но для вселенной... Теперь ему вверено попечение даже о братии». ¹⁴ В 31 беседе на послание к Римлянам мы читаем: «Между учениками Христа не все были равны, но трое превосходили прочих. Даже между этими тремя было опять много различия... Петру (Христос) отдаёт перед ними первенство». ¹⁵ Христос умер крестною смертью, «чтобы приобрести тех овец, которых Он вверил Петру и его преемникам». ¹⁶ Толкования Златоустого на Деяния Апостолов полны указаний на главенство Петра: «Пётр всегда первый начинает говорить, частию по живости характера, а частию потому, что Христос вверил ему Своё стадо и он был первым в лике апостолов». ¹⁷ Пётр «первый распоряжается в этом деле (избрании Матфия), так как ему вверены все». ¹⁸ Когда в день Пятидесятницы «мужи израильстии» начали упрекать апостолов, «сей вождь в блаженном лике, ...которому вверены были ключи неба..., смирил их страхов». ¹⁹ Пётр «посещает всех»; он принимает решения везде, где «требовалась распорядительность». ²⁰ Ап. Пётр — «глава сонма учеников». ²¹ «Таков был Пётр, верховный в сонме их, уста всех апостолов, глава того братства, предстоятель всей вселенной, основание Церкви». ²² «После принятия Духа они (апостолы) стали иными, и во всём уже уступают первенство Петру». ²³ «Пётр... глава в лике апостольском». ²⁴ В беседах на Деяния Апостолов Златоуст называет Петра « военачальником»; в беседе XII на 1 послание к Коринфянам он поясняет роль военачальника: «Военачальник поставляется над войском для того, чтобы из отдельных членов составить одно тело». ²⁵ «Христос (после воскресения) явился не всем вместе и не многим в начале, но прежде всех одному только, именно верховному из всех». ²⁶ «Бог попустил ему (Петру) пасть, так как и его (как Моисея) намерен был сделать начальником над всей вселенной, чтобы... он был снисходителен...»; ²⁷ эти слова Златоуста заключают в себе лучший ответ на главное возражение против главенства Петра его отречение.

Макарий Египетский говорит, что «Пётр стал преемником Моисеевым, ²⁸ когда вверены ему были новая Церковь Христова и истинное священство». ²⁹

Св. Кирилл Алекс, называет Петра «предводителем учеников», «первоверховным над прочими» и т. п. (см., например, его толкование 21 главы Иоанна).

Многозначущи и следующие слова св. Ефрема Сирина: «Иоанн (Креститель), когда увидел, что течение его жизни достигло конца, передал своё стадо Князю пастырей, подобно тому как и Господь, дабы показать пастырское попечение, какое имел о Своём стаде, передал его во время смерти Своей старейшему из пастырей, Петру, коего уста исповедали Его, коего слёзы послужили ручательством. Прежде чем Господь получил это ручательство, Не дал ему даже немногих овец, и тройное исповедание, какое дал Пётр, принял как верный залог за три части стада, кои передал ему». ³⁰ Разбирая знаменитый текст 16 главы Матфея, св. Ефрем называет Петра «главой и князем» и как такового противополагает прочим апостолам; пересказывая обещание Христово, он пишет: «Блажен ты, Симон, и врата ада не одолеют тебя»; ³¹ Пётр, в его глазах, — «глава общества учеников». ³²

Св. Астерий Амасийский, современник св. Иоанна Златоуста, причисленный к отцам Церкви и столпам православия седьмым вселенским собором, в следующих выражениях определил значение Петра, «главы апостолов», в Церкви Христовой: «Исайя говорит пророчествуя, что Отец положил Сына камнем краеугольным, показывая, что весь состав мира имеет Его своею основою и опорою. А Единородный, как говорится в Евангелиях, называет в свою очередь Петра основанием Церкви: ты Пётр, и на сем камне Я создам Церковь Мою. И действительно, он первый, как бы камень какой великий и крепкий, был ввержен в ров мира сего, или в долину плача, как говорит Давид, дабы, поддерживая всех христиан, назданных на нём, вознести к высоте, которая есть жилище упования нашего. Никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос (1 Кор. 3, 11). Подобным же названием Спаситель наш почтил и первого ученика Своего, нарекши камнем веры, Итак, чрез Петра, бывшего истинным и верным тайноводителем благочестия, сохраняется твёрдое и непоколебимое основание Церквей. Строением праведного стоим мы, сущие от восхода солнца до запада христиане, крепко утверждённые... Спаситель наш, когда по восприятии добровольной смерти намеревался освятить человечество, как некий особенный залог вверяет целую вселенскую Церковь этому мужу, трижды допросив его: „любишь ли Меня?”. И когда на эти вопросы Пётр с большою готовностью предложил равное количество признаний, он получил мир в своё попечение, как един пастырь — едино стадо, услышав: паси агнцев Моих. И почти вместо Себя Господь даровал самого верного ученика в отца, пастыря и наставника для пришельцев веры». ³³

Св. Иоанн Дамаскин, в слове на Преображение Господне, обращается к Петру со словами: «Господь сделал тебя начальником и руководителем не палаток, но всей вселенской Церкви» (пар. 16).

Русские Месячные минеи в следующих выражениях прославляют Петра: «Днесь нам основание Церкви, Пётр, камень веры, предлагает честные свои вериги...» « Законы Христовы утвердил еси...» «яко апостолов верховный, яко догматов основание неподвижно...» «Рима не оставль, к нам пришел еси честными веригами, яже носил еси апостолов первопрестольне» (16 янв.). «Петре, апостолов основание, каменю Христовы Церкви, христианом начало, паси овцы твоего двора славно... Верховнейшего апостолов днесь воспоем... Киими похвальными венцы увязем Петра и Павла — оваго убо яко Апостолов предначальника, оваго же яко паче инех трудившегося» (29 июня). «Рима же ты был еси первый епископ... и Церкве Петре утверждение, и врата адова не одолеют во истину ея, якоже Христос предрече» (30 июня). В „прологе” того же дня и в разных местах Миней Пётр назван: наставник апостолов, начало православия, Церковь Божия, вождь апостолов, твёрдый камень веры, пастырь владычный всех апостолов, предстатель Церкви, верховное основание апостолов и т: д. Христос построил Свою Церковь „на тебе, Петре, (там же, собор свв. апостолов).

То или иное из приведённых выражений касающихся Петра (святоотеческих и богослужебных), в отдельности взятое, может быть применимо и к другим апостолам. Иаков был „первым” и „первопрестольником”, ибо вручённая ему Иерусалимская епархия была первой в хронологическом порядке. Павел был первоверховным в том смысле, что он „паче инех” потрудился над распространением христианства. Андрей нередко называется „первейшим” учеником потому, что он был „первозванным”. Но если принять во внимание тот факт, что в Предании Петру, и притом ему одному, постоянно прилагаются эпитеты определённо обозначающие исключительное верховное пастырство над всеми (например, «пастырь всех апостолов »), то станет ясным, что в том же смысле следует понимать и такие прославления „первоверховного”, которые, сами по себе, могут быть применимы и к другим апостолам. Наше доказательство главенства Петрова построено не на том или ином эпитете, а на совокупности бесчисленных выражений, которыми Предание отмечает исключительное положение, занимаемое Петром.

Остановимся на главных возражениях.

1) Отцы говорят иногда о тождестве власти Петра с властью прочих апостолов.

Ответ. — Те же отцы подчёркивают и исключительную верховную власть Ап. Петра. Мы, как они, различаем два служения Петра: одно, общее и равное со служением всякого апостола, другое, свойственное только Петру и заключающееся в обязанности объединять всех и руководить братскою соборностью. Как апостол, Пётр равен Матфею, Иоанну или Павлу; как „кифа”, он выше их. Поэтому и преемники Петра, как священники, равны любому подлинному священнику, а как носители служения Кифы, — выше всех епископов. Совмещение в одном лице высшей власти с низшей и частичной вполне возможно и фактически постоянно встречается в жизни; монарх, например, может быть одновременно отличным полководцем. Если Христос, будучи Богом, в то же время мог быть человеком, настолько „равным” всем людям, что Его божество ускользало от большинства людей, — то разве Господь не властен был поручить всех Своих учеников Петру, в отношении священства и апостольства до смерти оставшемуся равным своим соапостолам? Сочетание высшего с низшим и власти со смирением составляет чуть ли не наиболее характерную черту христианства. Поэтому, когда отцы отмечают эту черту в Петре, то в этом нет ничего удивительного, и нельзя усматривать в их словах отрицание главенства Петрова.

2) По крайней мере св. Киприана следует считать противником главенства Петра, ибо в своём труде „ О единстве Церкви” он определённо говорит, что «прочие апостолы имеют равное с Петром достоинство».

Ответ. — Равенство, о котором говорит св. Киприан, касается апостольского служения в точном смысле, и мы нисколько не отрицаем4 этого равенства. В этом же труде, он отмечает и другое, „верховное” служение Петра. Он между прочим пишет: «Господь основывает Церковь Свою на одном и ему вверяет овцы Свои, чтобы пас их... Всякое начинание происходит от единства, и Петру даётся первенство, чтобы показалось единство кафедры... Кто отделяется от престола Петра, на котором основана Церковь, может ли полагать, что он ещё в Церкви?». ³⁴ «Один есть Бог и один Христос и Церковь одна, и кафедра, основанная по слову Господа на камне, — одна». ³⁵

3) Эпитеты прилагаемые отцами Петру, — ораторские гиперболы.

Ответ. — Эти эпитеты обычны не только в ораторских произведениях отцов, но и в их богословских сочинениях, лишённых ораторской окраски, и в их личной переписке. Кроме того, крайне оскорбительно для свв. отцов предполагать, что они проповедывали ложью и „гиперболами”. Наконец, постоянное и общераспространённое употребление какого-либо термина, выражающего определённое служение, никак не может быть объяснено требованиями риторики. Нельзя тоже объяснить ораторским пустословием и тот факт, что слово „верховный” часто употребляется отцами как собственное имя Петра, чтобы отличить его от других апостолов.

4) Толкуя Матфея 16, Ориген под словом „петра” понимает всех апостолов (Минь греч., 13, 998). То же толкование мы находим у блаж. Иеронима (Минь лат., 23, 247), Кирилла Алекс. (Минь греч., 70, 940), блаж. Августина (Минь лат., 37, 1101) и Феодорита (Минь греч., 80,1562).

Ответ, — Ориген в том же труде отожествляет „петра” с Петром. Там, где он под словом „петра” имеет в виду всех апостолов, он определённо говорит и о всех христианах: он уподобляет их Петру, но не в отношении пастырской власти, что было бы абсурдом, а с точки зрения нравственного совершенства: он ясно говорит, что кто пребудет верен Христу, тот удостоится, подобно Петру, ублажения Господня. Если считать, что это приравнение Петра прочим апостолам должно распространяться на все полномочия данные Петру, то на том же основании следует отрицать епископство и священство, так как в том же толковании слова „петра” Ориген приравнивает всех верующих Петру и апостолам. Надо быть последовательным. Блаж. Иероним, в указанном месте, говорит об участии апостолов в свойстве Петра быть основанием Церкви, но в зависимости от Петра, под его главенством. Августин, Феодорит и Кирилл Алекс, имея в виду псалом 86 и Ефес. 2, 20, тоже подчёркивают только участие, которое все апостолы принимали в основании Церкви и которое никем не оспаривается; нигде они не говорят, что в отношении верховной власти все апостолы были равны. Наоборот, в других местах своих сочинений они недвусмысленно учат, что Пётр был главою апостолов.

5) Св. Василий Вел., в слове о покаянии, говорит: «Пётр сказал: Ты еси Сын Бога Всевышнего, и похвален, услышав от Него: ты еси камень. Ибо хотя он камень, но камень не как Христос, но камень как Пётр. Господь есть камень неподвижный, Петра же делает камнем, ибо сообщает другим Свои свойства, но сообщает не совлекаясь Сам. Он есть Свет и говорит апостолам: вы свет миру, Он священник и творит священниками, Он Агнец и посылает их, как агнцев среди волков; Он Камень и утверждает камень, рабам Своим даруя Своё». Итак, св. Василий слово камень относит не только к личности Петра, но и к прочим апостолам.

Ответ. — Мысль св. Василия вовсе не та, будто Христос все свои свойства равно сообщает всем апостолам; он просто на примерах показывает, что Спаситель делает людей участниками Своих свойств, Сам не лишаясь их. Речь идёт о способе сообщения людям свойств Христовых, а не о том, будто все эти свойства даются всем и в равной степени. Текст этот можно привести скорее в пользу примата: по мнению св. Василия, Спаситель делает всех апостолов светом, священниками, агнцами; только Пётр, камень, упоминается — два раза — в единственном числе. Какой же смысл было делать это исключение, если бы намерение святого писателя было как раз обратное — утверждать, что все были в равной степени скалою, на которой силою Христовою зиждется Церковь?

Мы не будем разбирать остальных возражений, приводимых из отцов, против главенства Петра. Все эти возражения или тексты, в которых под символом камня понимается Иисус Христос или вера Петра, опровергают вовсе не католическое учение о главенстве Петра, а только напрасно приписываемое католикам фантастическое учение, будто „не Христос, а Пётр” та скала, на которой зиждется Церковь, будто Церковь построена не на вере Петровой, будто Пётр, как апостол, не был равен другим апостолам и т. д. Все указанные возражения легко разрешаются, если иметь в виду все элементы католического толкования Матф. 16. По католическому учению: 1) „Камень” (скала), на котором построена Церковь, в безусловном и источном смысле этого слова — только Христос, вовсе не Пётр. 2) Пётр — скала Церкви в существенно относительном смысле, как верховное орудие и служебное выражение единственного безусловного главенства Христа над Церковью и Его пастырства над пастырями. 3) То, что делает Петра „скалою” в отношении пастырей и пасомых, не столько его добродетельная жизнь, или природные познания и преимущества, или влияние на других учеников Христовых, а именно его вера, свыше ему сообщаемая ради сохранения чистоты веры во всей Церкви. 4) Церковь построена на подвигах всех апостолов, Петром возглавляемых и своими апостольскими преимуществами равных ему и в некоторых отношениях даже превосходящих его. Только в сочетании этих истин учение о главенстве Петра имеет смысл и жизненность, только в совокупности этих друг друга восполняющих и определяющих положений учение о главенстве Петра соответствует с одной стороны данным Евангелия, с другой — жизненному процессу раскрытия папской власти в Церкви.

Отцы не писали богословских трактатов о Церкви. Оттого они лишь редко приводят полный синтез указанных истин, когда они толкуют 16 главу от Матфея, преследуя какую-либо определённую апологетическую или назидательную цель. Смотря по этой ограниченной цели, требуемой обстоятельствами, они и подчёркивают тот или иной аспект этого синтеза. Когда им приходится бороться против обмирщённого, демократического представления о Церкви, они говорит о Петре, как скале Церкви. Против еретиков, отрицающих Божественность Иисуса Христа, они охотно ссылаются на камень веры Петровой в Христа Сына Бога Живого, веры которою держится вся Церковь; этим они, конечно, вовсе не отрицают пи камня-Христа, ни камня-Петра. Желая подчеркнуть перед язычниками, что Церковь божественного происхождения, что она основана Самим Иисусом Христом, они говорят о Камне-Христе-Боге, не отрицая этим значения Петра и других апостолов. Очень часто один и тот же церковный писатель и учитель, смотря по теме сочинения, упоминает то только о Петре-скале, то только о Христе-Скале, то только о вере Петровой; это не противоречие, а частичное изложение истины.

Все тексты выше указанных возражений имели бы силу против католического учения только в том случае, если бы они заключали пояснения, положительно исключающие главенство Петра среди апостолов, ограничивающие власть Спасителя, доказывающие, что Христос не мог призвать Симона к участию в собственном „петровстве”, как его внешнее проявление. Но именно этого у отцов и нет, между тем как обратное встречается часто. Вспомним также, что было сказано об органическом развитии Церкви: истины Христова домостроительства осознавались Церковью только постепенно; отцы — не посторонние наставники, а извнутри связанные с нею таинственными узами свидетели её органического развития в учении и жизни.

Весьма важно иметь также в виду, что очень часто отцы Церкви говорят об Ап. Петре, каким он был до вручения ему воскресшим Спасителем верховной власти в Церкви: во всех этих случаях приписывание Петру главенства было бы неуместным. Точно так же современные католические богословы и духовные писатели, нисколько не сомневающиеся в главенстве Петра, обыкновенно не упоминают об этом примате, когда они имеют в виду Петра при земной жизни Иисуса Христа. Большинство возражений против примата Ап. Петра, заимствованных из творений отцов, основано на ошибочном предположении, что, по католическому учению, Пётр был главою апостолов с тех пор как он стал учеником Христовым.

Пётр почти не проявлял своей власти в среде апостолов; но из этого вовсе не следует, что он этой власти не имел: по существу своему власть в Церкви есть средство, которое применяется и случаях надобности; а в сношениях между апостолами таких случаев почти не было.

И ещё раз напомним: из того, что Пётр был равен другим апостолам во многих отношениях, отнюдь не следует, что он не превосходил их в отношении своего особого служения, как лицо всех других потенциально объединяющее.

Рассмотрим здесь главные возражения из богослужебных книг, собранные митр. Сергием в его труде «Двоенадесятица свв. Апостолов».

1) Эти книги говорят о „хоре”, о „лике” апостолов, о двоенадесятице, о десятице, об осмерице, о двойце апостолов. Значит, нет места для главенства Петрова.

Ответ. — Нет места для деспотического главенства, перед которым апостолы были бы только исполнителями приказаний. Есть место для католического понимания верховной церковной власти, как гармонического сочетания братского отношения с главенством. К тому же, богослужебные книги имеют часто в виду жизнь апостолов ещё до воскресения Христова, когда Петру верховная власть ещё не была дана.

2) Св. Апостол Иоанн назван „чиноначальником лика” (стр. 318). Ответ. — Возражение заимствовано из Кан. Феоф., п. 8, тр. 2.

Из всей этой песни явствует, что Иоанн — чиноначальник апостолов вовсе не как верховный пастырь и „скала”, ибо это касается только Петра, а как передовой богослов, указавший всем, как надо славословить, воздавать Богу хвалу песнопениями: вот всё предложение, из которого заимствовано возражение: «Богослова имуще лику чиноначальника, Тя от него Христе благословима, Бога возвещаем со Отцем и Духом, и единоначальственне песнословяще вопием: отроцы благословите, священницы воспойте, людие превозносите во вся веки». Итак, Иоанн, в данном случае, начальник в относительном смысле — в хвалении, богослужебном прославлении Бога. В этом особом смысле он несомненно — верховный среди апостолов. Этим, конечно, не уничтожается архипастырская власть Петра.

3) Апостольский лик — двоенадесятострунный орган, на котором играет Дух Утешитель (стр. 320).

Ответ. — Дух Святый — „душа Церкви”, Он наполняет Своей благодатью, Своей „игрой”, не только апостольский лик, но и всех благочестивых христиан. Благодать не только не исключает, а, наоборот, подразумевает смирение, соподчинение, послушание орудию Божией власти, порядок.

4) В службе 29 июня, кан. Иоанна Дамаскина, п. 1, Пётр правда назван первоверховнейшим апостолов, но тут же и указано в каком смысле: „яко первозванного Христова... воспоим”. Значит, Пётр отличался от других только тем, что раньше других был призван к апостольству (стр. 331).

Ответ. — Почему автор упомянул только первое „яко”, и пропустил второе, именно „яко предстателя Своея церкви” и т. д.? Грамматически „первозванного” относится к „воспоим”; как видно из следующего стиха, это слово касается предвечного „призвания”: „Тя Предвечный проуведев предустави”. Св. Иоанн Дамаскин безусловно признавал главенство Петра. ³⁶

5) Пётр в богослужебных книгах — „проэдрос”, по-славянски „председатель”, т. е. президент; таких президентов на собраниях в Афинах было девять. Значит, Пётр просто один из двенадцати президентов-апостолов (стр. 334).

Ответ. — Не надо преувеличивать сходство с языческими собраниями. Русское слово „иерей” происходит от греческого „иереус”; неужели мы на этом основании станем утверждать, что все христианские священники властны только гадать по внутренностям животных? На первых порах христианам из греков и латинян приходилось употреблять слова заимствованные из античного языческого обихода, но содержание этих слов определялось у них не античными нравами, а учением Христа Спасителя. Власть христианского проэдроса настолько больше власти афинского временного чиновника, насколько христианство совершеннее язычества. Ведь и христианские епископы имеют больше власти и достоинства, чем языческие „епископой” — надзиратели, хранители, лазутчики.

6) Пётр „предначальник апостолов”, апостолон проэкзархос — „идущий впереди апостолов, но по чести, по старшинству, а не со властию, авторитетом и полномочиями первого, как главы над одиннадцатью” (стр. 335).

Ответ. — Это совсем произвольное толкование. Какой же смысл религиозно прославлять и хвалить Петра за то, что он, в попрание заповеди Христовой, осуждающей всякое мирское, пустое, на особом служении не основанное честолюбие, будто бы горделиво „идёт впереди”? Ведь такому Петру совсем нет места не только среди апостолов, но и вообще среди назидательных христиан.
7) В службе 29 июня читаем: «Церковного каменя всехвального Петра и поборника Павла, мирскую мрежу, достойно восхвалим, вернии, яко имуща ключи небесныя». Значит, Павел равен Петру во власти (стр. 342).

Ответ. — Власть ключей содержит в себе, между прочим, и власть отпускать грехи; без сомнения в этом отношении не только Павел, но и бесчисленные простые священники имеют власть ключей. Но Пётр обладал полнотою власти ключей, верховной архипастырской власти, превосходящей одностороннее полномочие отпускать грехи. Оттого в Минеях один Пётр именуется, и притом несколько раз, просто „ключарем”. Павел же имел ключи — в более полном смысле, чем простая власть отпускать грехи — вследствие своей близости к „ключарю”, своего сотрудничества с Петром в Риме, и своего личного призвания.

8) В кан. Иосифа 16 янв. мы читаем: «Трижды отвергся еси Христа, тем же вопрошением трикратным исцеляет твое согрешение, Петре славне»: исцеляет согрешения, а не возводит в папское достоинство (стр. 344).

Ответ. — Вполне согласно с учением некоторых отцов, что троекратным вопрошанием Христос исцелил грех его троекратного отречения. Но из этого вовсе не следует, что ”паси овец Моих” касается только падения Петрова. По учению отцов, как мы видели выше, „паси овец Моих” следует понимать в смысле поручения Петру верховного пастырства.

9) Богослужебные книги не раз упоминают о всех апостолах, как ветвях на лозе. «Кто дерзнет говорить о преимуществах какой-либо ветви на лозе?» (стр. 347).

Ответ. — Всё это касается благодатной жизни во Христе, а не пастырских полномочий. Если свойство быть ветвью на Лозе-Христе исключает всякое другое преимущество, то на том же основании надо утверждать, что все апостолы, епископы, священники ничем не отличаются от благочестивых мирян, что в Церкви не должно быть никакого пастырства и никакого священства: ведь любой благочестивый христианин есть ”ветвь” на Христе-лозе.

10) В Минеях все апостолы названы солью, светом, лучами, рыболовами, друзьями Христовыми, стрелами, трубами, конями, врачами, спасителями, горами, молниями и т. д. Все они равно Божий стрелы, лучи и т. д. При таком полном их равенстве нет места для главенства Петра (стр. 318 и сл.).

Ответ. Одно из двух: все эти эпитеты или исключают всякие разницы и преимущества одних апостолов перед другими, свидетельствуя о „полном равенстве”, т. е. равенстве во всех отношениях, или нет. В первом случае, пришлось бы вычеркнуть из Нового Завета всё в нём сказанное о благодатных откровениях, данных Иоанну, об апостольских преимуществах Павла, об особенном внимании Господа для Петра, Иакова и Иоанна, о том, что Иуде были поручены деньги „лика” и т. д.; т. е., другими словами, надо исказить основы христианства до неузнаваемости. Во втором же случае, нет никакого основания делать исключение для одного Петра, можно признать и за ним особую роль и служение в отношении апостолов.

Остальные возражения митр. Сергия и других антикатолических толкователей богослужебных книг настолько слабы, что нет никакого смысла разбирать их. Упомянем только главный аргумент протоиерея К. Зноско, ибо иных он всё-таки может легко ввести в заблуждение. Зноско пишет: «Иакову в день его памяти Церковь воспевает так: Яко князь Апостолов поставлен был еси по всей земли (30 апр. п. 8)». ³⁷ Заключение, какое отсюда можно вывести, ясно: Иаков такой же глава всех апостолов, как и Пётр, это опять-таки значит, что нет никакого видимого главы апостолов. Мы проверили приведённый текст, сличив его с синодальным славянским изданием Миней. Оказалось, что там напечатано не «князь апостолов», а «князь апостол». Слово же «апостол», по-славянски, может быть формой и именительного падежа един, числа и родительного падежа множ. числа. Вопрос о том, в каком смысле употреблено в данном случае слово «апостол», может быть разрешён только сличением с греческим оригиналом. В греческом же издании 1798 года (стр. 131), равно как и в Афинском новом издании 1904 года (стр. 126), мы читаем не «архон апостолон» (род. множ.), а «архон апостоле» (зват. един, числа), что коренным образом меняет смысл. Итак, Иаков вовсе не «князь апостолов», а просто апостол, т. е. «князь» верующих, как и все апостолы.

1. 1. Против донатистов, II 2.
2. Там же, VII 3.
3. Толков. на Лук., к. X. 175.
4. Толк. на пс. 40.
5. Толк. на ев. Матф. XVI.
6. Против Иовиниана, Творения, Киев 1880, ч. IV, стр. 171.
7. Св. Исидор Пелусиот, схол. Про ну, письмо 142.
8. Св. Кирилл Иерус. Огласит. слово II 19.
9. Св. Епифаний Кипр., Об ересях, 51, пар. 17.
10. Опровер. Евномия, Творения, Москва, 1891. ГО, стр. 54. (). О суде Божием, там же, 1892, V, стр. 18.
11. Похвала девству, Творения, Москва, 1889, стр. 59.
12. Творения, Москва, 1844, III, стр. 149.
13. Похвала св. Игнатию, Творения, изд. СПБ Духов. Академ., т. II, 1912, стр. 650.
14. Беседа 88 на Иоан., там же, 1914, т. VIII, стр. 599-601.
15. Творения, 1903, т. IX, стр. 848.
16. О священстве, Слово II.
17. Беседы на Деяния, изд. СПБ Духовной Академии, 1856. I, стр. 50.
18. Там же, стр. 58.
19. Там же, стр. 106.
20. Там же, стр. 378.
21. Творения, изд. СПБ Духовной Академии, 1897, т. III, стр. 538.
22. Там же, т. IV; стр. 571.
23. Творения, т. VII. стр. 519.
24. Там же, стр. 553.
25. Творения, т. X, стр. 110.
26. Там же, стр. 390.
27. Творения, т. XII, стр. 289.
28. По мнению некоторых отцов, Пётр был тем орудием, через которое, Христос основал и возглавляет Свою Церковь, как Моисей был орудием Бога при основании «Моисеева закона» и возглавлении «церкви» Ветхого Завета.
29. Беседа 26, изд. Московской Духовной Академии, 1904, стр. 20-1.
30. Толкование на Четвероевангелие, Творения ч. VIII, Сергиев Посад, 1914. стр. 132.
31. Там же, стр. 197.
32. Там же, стр. 199.
33. Слово в похвалу свв. Апостолов Петра и Павла, в «Богословском Вестнике», изд. Московской Духов. Акад., 1892, июнь. стр. 383 и 396. О св. Астерии Амас. см. там же, январь.
34. Творения св. Киприана, Киев, 1879, II, стр. 172.
35. Там же, I, стр. 124.
36. Подробное доказательство читатель найдет в нашей статье «Der hl. Johannes von Damaskus und die antirömische Polemik», в журнале Zeitschrift für Katholische Theologie (Innsbruck), 1919, стр. 78-104.
37. Прот. К. Зноско, Римская неправда, Варшава, 1932, стр. 53.

Церкви, построенной на Кифе, обеспечена незыблемость. С иерархией Своей, возглавляемой Петром, Христос обещал пребывать до скончания века. Раз установленный Спасителем строй Церкви меняться не может. В Церкви должно быть постоянно живо и действенно как общеапостольское — епископское — служение, так и верховное служение Петра. Симон, сын Ионин, вскоре умер, но возложенное на него служение перешло на его преемников. С общим развитием Церкви и епископата, оно должно было расцвести и окрепнуть на „кафедре Петровой”.

Согласно Преданию и голосу всей древней вселенской Церкви, Пётр умер в Риме.

О том, что Ап. Пётр некоторое время пребывал в Риме как апостол, и пастырь и там же умер мученическою смертью, свидетельствуют, между прочими: Климент Римский (К Коринф. 5-6); Игнатий Богоносец (К Рим.); Климент Алекс. (у Евсевия II 15; VI 14); Дионисий Кор. (у Евс. II 25); Ириней Лионский (Прот. ересей, III 3); Тертуллиан (Де прескр. 32, 36 и др.). Эти свидетельства подтверждаются археологическими открытиями: так, надгробные надписи, составленные св. Дамасом в Риме, говорят о пребывании там обоих апостолов Петра и Павла.

Из древнейших списков Римских епископов (Егесипп, Ириней) явствует, что Пётр был настоятелем Римской Церкви. В церковном Предании Римский епископский престол называется «cathedra Petri», «престол Петра» (Киприан, Оптат, Иероним).

В конце I послания Ап. Петра (5, 18) мы читаем: Приветствует вас... церковь в Вавилоне и Марк, сын мой. Итак, Пётр писал из „Вавилона”. Вавилоном тогда называли Рим и христиане и евреи, как это видно из книги Откровения, из древних еврейских книг, из Сивиллиных книг, из Церковной истории Евсевия (II 15) и т. д. Ап. Пётр наверно не писал своего послания из старого Вавилона в Месопотамии, который тогда был разрушен и необитаем (Страбон, 16, 1); да никто никогда не упоминал о пребывании Петра в этом Вавилоне; то же самое можно сказать и о старой Египетской деревушке „Вавилон”.

Все серьёзные современные христианские историки признают, что Ап. Пётр умер в Риме.

Как смотрели на своё главенство папы первых веков, преемники Ап. Петра на Римской кафедре?

«Из I столетия к нам дошло послание папы св. Климента, написанное к Коринфянам, по случаю возникших в Коринфской церкви беспорядков. Коринфская церковь была «очень отдалена от, Рима. Происшедшая в ней распря случилась ещё при жизни св. Иоанна Богослова, последнего из двенадцати апостолов, жившего гораздо ближе к Коринфу, чем Римский епископ. И всё-таки ни отдалённость расстояния, ни присутствие в Эфесе Иоанна Богослова, не помешали св. Клименту властно вмешаться в дела Коринфской церкви. Он отправляет к коринфянам послание, в котором строго осуждает их за производимый ими соблазн...: «Если некоторые не послушают того, что Христос через нас вещал, то пусть знают, что их душам угрожает великая опасность, мы же будем неповинны в этом грехе» (гл. 59). Так мог писать лишь человек глубоко убеждённый в своей вселенской власти.¹ Послание папы было принято с таким благоговением, что ещё долго потом читалось в Коринфской церкви наряду с апостольскими посланиями.

«Во II столетии греческие церкви обращаются к папам с вопросом о введении во всей Церкви одновременного празднования Пасхи. Папа Виктор предписывает согласоваться с обычаем Римской церкви, а ослушникам грозит отлучением.

«В III столетии папы осуждают не только те ереси и заблуждения, которые появились в самой римской епархии, но и возникшие в отдалённых церквах. Так, папа Зефирин отлучает от Церкви монтанистов; папа Стефан осуждает африканский обычай перекрещивать еретиков; папа Дионисий, до которого дошли слухи о будто бы ложном учении другого Дионисия, архиепископа Александрийского, предписывает последнему прислать оправдание, и Дионисий Александрийский беспрекословно повинуется римскому епископу».²

Весьма поучительно дело константинопольского патриарха Нестория. Папа Келестин, православный святой, лично осудил Нестория и велел Александрийскому патриарху, св. Кириллу, привести этот приговор в исполнение. «Ты — писал папа Кириллу — приняв на себя подобающую власть и заступив наше место с усвоенною ему властью, приведи в исполнение с непреклонною твёрдостью этот приговор: в продолжение десяти дней... он должен письменно Исповедать неправоту проповедуемого им учения... (Надо, чтобы епископам) известен был наш суд о нём, или вернее божественный суд Христа нашего».³ Уже в первые века христианства, папы, в особенности отличавшиеся высокой святостью, сознавали, что их суд есть суд Самого Христа и что все должны подчиняться их решениям. Так как Несторий продолжал упорствовать, то для устранения смуты был созван Ефесский вселенский собор; но и этот собор, повинуясь папе, только привёл в исполнение постановление папы: «Святой собор изрек: ...Мы вынуждены были, на основании канонов и послания святейшего Отца, и сослужителя на лето Келестина, епископа Римского, произнесть против него (Нестория)... следующее определение».⁴

Учение о папской духовной власти и её основах пространно и очень ясно изложено другим знаменитым поборником древнего православия, св. Львом Великим. Все это признают.

Папа святой Григорий Двоеслов писал имп. Маврикию: «Всем читающим Евангелие известно, что словом Господним вверено св. Петру, князю всех апостолов, попечение над всею Церковью... Я защищаю дело Бога, дело вселенской Церкви».⁵

Весьма характерен и поучителен тот факт, что те папы первых веков, которые проявляли больше всего твёрдости и мужества в отстаивании учения о главенстве Римского епископа, были причислены к лику святых и по сей день почитаются как святые, даже в автокефальных восточных церквах.

В русской месячной минее, мы читаем о папе св. Климента (25 ноября): «Петра верховного ученик, Отче, быв, на камени того создал еси, яко камень честный тебе самого, всехвальне... Священноначальник явился еси, к благочестивой вере Христовой вся возводя божественными твоими сказаниями. Новый Пётр, Петрова престола преемник показался еси, просвещая всю тварь». 2 янв. о папе св. Сильвестре Церковь поёт: «Столп явился еси огненный, священно предводя священный собор.⁶ ...Верховник явился еси священного собора, священнотаинниче, и верховного учеников (Петра) украсил еси престол... Яко божественный верховник священных Отцов, священное учение утвердив, еретиков заградил еси уста». 18 февраля Церковь взывает к папе св. Льву Великому: «Что тя именуем, богодухновенне? Главу ли православный Церкви Христовы? ... Проповедника ли истины и основание твердо, старейшину верховного собора честного (Халкидонского вселенского собора, С. Т.)?... Петра верховного престола наследник был еси... Петра честного преемник и сего начальством обогатився, уста заградил еретикам». 14 апреля Церковь поёт св. Мартину, папе: «Что тя ныне, Мартине, провещаем? Православных учений наставника всеславна, верховника священных повелений неложна... Собрал еси священ, Мартине, собор и церковное утвердил учение... Яко же лев, отче, уповав, на беззаконные дерзостно наскочил еси, Феодора и Сергия и Петра и сих единомышленные отлучая от Христовы святые Церкви, украсив Петров божественный престол и на того камени Церковь неколеблему соблюд». Итак, древнее православие хранило религиозную веру в то, что Римский епископ есть преемник „верховного учеников”; оно верило в главенство пап.

Хотя у отцов Церкви учение о главенстве преемников Петра ещё не обладает той логической законченностью, которую оно получило впоследствии, а словесные формулы, в которые они облекают это учение, то слишком суживают, то чрезмерно расширяют пределы папской власти, — бесспорно то, что, по мнению свв. отцов, согласие Апостольского Римского престола необходимо для действительности окончательных догматических определений и вообще для решения важных вопросов, касающихся всей Церкви. Из логической предпосылки святоотеческого взгляда на папство прямо вытекает то определение папского главенства, которое было провозглашено Ватиканским вселенским собором.

Когда Римский епископ утвердил догматическое определение двух соборов против пелагианской ереси, то св. Августин с радостью сообщил об этом верующим: «Оттуда (из Рима) пришли уже бумаги. Итак, дело кончено».⁷ Это положило начало знаменитому Roma locuta, causa finita.

Епископы даже наиболее отдалённых восточных церквей, в важнейших церковных делах, обращались за решением к Римскому престолу. Православные восточные святители, преследуемые еретиками или цезарепапистами, прибегали к защите Римского епископа, ибо видели в нём богоустановленного стража незыблемости Церкви. Св. Иоанн Златоуст восклицает: «Это (римский престол) — наша стена, наша твердыня, наша необуреваемая пристань, наша сокровищница неисчислимых благ, наша радость и основа нашего удовольствия».⁸ Ещё раньше, Златоуст просил папу осудить и низложить неблагочестивого Александрийского патриарха Феофила. По этому поводу он писал папе: «Я умоляю любовь вашу... сделать всё, чтобы прекратить это зло... Потрудитесь объявить посланием, что всё, так противозаконно сделанное в отсутствие наше..., не имеет никакой силы..., и обличённых в таковом преступлении предать наказанию по церковным законам».⁹ Златоуст видел в папе высшего судию по делам веры не вследствие его личных качеств, а потому, что, согласно Преданию, считал его преемником «главы сонма учеников» (стр. 5Л8). Св. Афанасий Великий и другие православные епископы, сверженные арианами со своих кафедр, также нашли защиту у папы. Вот как повествует об этом Сократ Схоластик, греческий историк V столетия: «Они (т. е. Афанасий и другие епископы) известили о своих делах Римского епископа Юлия, и Юлий, пользуясь преимуществами Римской церкви, дал им уполномочительные грамоты, которыми возвращалось каждому его прежнее место, и письма, в которых выражалось негодование на опрометчивых изгнателей, и с этими грамотами и письмами отпустил их на Восток. Отправившись из Рима и указывая на полномочия епископа Юлия, они снова взяли свои церкви».¹⁰

Чаще всего греческие епископы обращались к Римскому престолу тогда, когда вере угрожала опасность со стороны еретиков. Когда ересь Македония опустошала восточные церкви, св. Василий Великий писал папе, что только его вмешательство может отвратить опасность, и просил прислать на Восток папских легатов для водворения порядка и «единственного избавления».¹¹

Блаж. Феодорит Кипрский, защищаясь против своих обвинителей, писал папе св. Льву: «Если Павел, глашатай истины, труба Святого Духа, обратился к великому Петру, чтобы тот дал разрешение спорившим в Антиохии касательно жизни по закону Моисееву,¹² то тем более мы, незначительные и маленькие, прибегаем к Вашему Апостольскому престолу, чтобы получить от вас врачевание язвам церквей... Мы и убеждаем, и просим, и молим, и умоляем Твою Святость помочь обуреваемым церквам Божиим... Я ожидаю решения вашего Апостольского престола, прошу и умоляю Твою Святость позволить мне явиться по вызову к правильному и справедливому суду вашему и приказать идти к вам... Я прошу вас сообщить, должен ли я признавать это несправедливое низложение или нет? Я жду вашего решения. И если постановите, чтобы я оставался при этом осуждении, то я останусь... Прошу ваше преподобие... первее всего всеми силами заботиться о подвергшейся замыслам вере и сохранить церквам отеческое наследие неповреждённым».¹³ В своём ответе Феодориту, великий папа, между прочим, писал: «...Члены согласуются с главою... Чтобы не показалось, что нет добровольного согласия других престолов с тем, который Господь поставил начальствовать над прочими..., нашлись люди, которые сомневались относительно наших решений... Свет солнца правды ясно воссиял с Запада, где главным образом оно воздвигнуло высочайшую вершину в апостолах... Хотя он (еретик побуждаемый диаволом, С. Т.) только в отдельных братьях ранил нас, он всё-таки не изъял нас и от особенной скорби, так как... он постарался поднять их к противозаконным действиям против своей главы... Благословен Бог наш, непобедимая истина Которого показала тебя чистым от всякого пятна ереси, согласно суду Апостольского престола Римского... (Сохрани себя) в защите Вселенской Церкви таким, каким мы тебя одобрили и одобряем...».¹⁴ Итак, по мнению одного из величайших столпов православия, неповиновение „главе”, Римскому епископу, внушается людям самим диаволом.

Желая образумить еретика Евтихия, св. Пётр Хризолог, епископ Равеннский, грек по происхождению, писал ему: «Советуем тебе, чтобы ты с покорностью внимал всему, что написано блаженнейшим папой города Рима; потому что св. Пётр, который живёт и восседает на своём престоле, открывает ищущим истину веры. Ибо мы, по любви к миру и вере, помимо согласия епископа Римского не можем расследовать о предметах веры».¹⁵ Решение догматических вопросов зависит от Апостольского престола, как высшей инстанции. В этом смысле, Сергий, митрополит Кипрский, писал папе Феодору: «Христос, Бог наш, утвердил твой апостольский престол, о Священный Глава, как основание от Бога положенное и незыблемое, как чистое изображение веры... Ты еси Пётр и на твоём основании утверждены столпы Церкви (епископы). Тебе поручены ключи небес... ».¹⁶

В письме св. Иеронима к папе Дамасу, мы читаем: «Я, следуя прежде всего только Христу, соединяюсь общением с блаженством твоим, то есть с кафедрою Петровою. Я знаю, что на этом камне создана Церковь. Кто вне этого дома будет вкушать агнца, тот чужд священного сонма. Кто не в ковчеге Ноевом, тот погибнет в разливе потопа... Я вопию: кто соединяется с кафедрою Петровою, тот мой единомышленник... Заклинаю блаженство твоё..., чтобы ты уведомил меня письменно, с кем я должен иметь общение в вере».¹⁷ Так выражался и так веровал знаменитый христианский учёный, которого даже Киевская Духовная Академия считает равным Афанасию Вел. и Василию Вел.¹⁸

У св. Онтата Милевитанского мы читаем: «...Епископская кафедра в гор. Риме была дана первому — Петру: на ней сидел глава всех апостолов Пётр..., дабы в сей кафедре всеми сохранялось единство, так чтобы остальные апостолы не защищали каждый отдельную кафедру; так чтобы оказывался отщепенцем и грешным тот, кто противопоставит исключительной кафедре Другую».¹⁹

Препод. Максим Исповедник, великий защитник православия против монофелитов и, по мнению Владим. Соловьёва, самый крупный, после Оригена, философский ум христианского Востока, в следующих словах определяет значение папства: «Все пределы вселенной и повсюду на земле, непорочно и православно исповедующие Господа, как на солнце вечного света неуклонно взирают на святейшую церковь Римлян, на её исповедание и веру, принимая от неё сверкающий блеск отеческих и святых догматов... С самого начала, от сошествия к нам воплощённого Слова, все повсюду христианские церкви приняли и содержат ту величайшую между ними церковь римскую, как единую твердыню и основание, как навсегда неодолимую по обетованию Спасителя вратами адовыми, имеющую ключи православной в Него веры».²⁰

Один из наиболее замечательных представителей восточного монашества св. Феодор Студит, писал папе св. Льву III: «Так как великому Петру Христос Бог даровал вместе с ключами царства небесного и достоинство пастыреначальника, то Петру, или преемнику его, необходимо сообщать обо всём, нововводимом в кафолической Церкви отступающими от истины. Итак, научившись этому от древних святых отцов наших, и мы... почли долгом донести ангелу верховного Твоего блаженства. Так, божественнейшая глава всех глав, состоялось соборище преступников (т. е. епископов в угоду императору допускавших развод, С. Т.). ...Донося об это неложно, мы, смиренные, возносим христоподобному блаженству Твоему то же воззвание, которое верховный Апостол с прочими Апостолами произнёс ко Христу, когда на море поднялась буря: спаси ны, архипастырь поднебесной Церкви, погибаем... Если они (еретики) не побоялись составить еретический собор, хотя не властны составлять и православного собора без вашего ведения, по издревле принятому обычаю; то тем более справедливо и необходимо было бы божественному первоначальству Твоему составить законный собор.. .Возвестив об этом..., как нижайшие члены Церкви и повинующиеся Вашему божественному пастыреначальству, мы, наконец, просим святую душу Твою считать нас как бы собственными овцами Твоими...».²¹ В другом письме Студита к тому же папе мы читаем: «У нас состоялся всенародный собор, на котором заседали и начальствовали сановники, собор к нарушению Евангелия Христа, которого ключи ты получил от Него через верховного из Апостолов и преемников его до предшественника священнейшей главы Твоей... Мы же, смиренные, взываем теперь к Тебе: услышь, великая глава Божия, и внемли... Они и всё Евангелие отвергли, священная и божественная глава... Об этом мы, нижайшие чада кафолической Церкви, почли необходимым донести Тебе, первейшей апостольской главе нашей. Впрочем, измыслить и сделать угодное Богу принадлежит Тебе, руководимому Духом Святым, как в других делах, так и в этом...».²² Описывая неистовства иконоборцев, св. Феодор писал пане Пасхалию: «...Внемли, апостольская глава, Богом вознесённый пастырь овец Христовых, имеющий ключи царства небесного, камень веры, на котором воздвигнута кафолическая Церковь. Ибо Ты — Пётр, украшающий и правящий престол Петров. Свирепые волки вторглись во двор Господень... Изгнания и ссылки архиереев..., святыни осквернены... Итак, приди сюда с Запада, христоподобный, восстани и не отрини до конца. Тебе сказал Христос Бог наш: и ты некогда обращься утверди братию твою. Вот время и место; помоги нам, поставленный на это Богом; простри руку помощи, сколько возможно; ты имеешь силу от Бога, потому что первенствуешь между всеми, для чего Ты и поставлен».²³ А в другом его письме к тому же „апостольскому папе” мы читаем: «Подлинно узнали мы, смиренные, что действительный преемник верховного из апостолов председательствует в Римской Церкви. Истинно убедились мы, что не оставил Господь нашей церкви, для которой в приключающихся несчастиях имеется издревле и от начала одна и единственная помощь от Вас, по промышлению Божию. Итак, Вы — поистине незагрязнённый и неподдельный источник православия от начала; Вы — тихая пристань всей Церкви, удалённая от всякой еретической бури. Вы — богоизбранный город спасительного прибежища... Доведи до конца при помощи Божией то, что по внушению Духа решено и определено Тобою на пользу нас смиренных...».²⁴ Всё это не льстивые гиперболы, ибо таким же образом Студит выражается и в письмах к другим лицам. «Западному патриарху принадлежит высшая власть на вселенском соборе... Если, как он (император) говорит, председатель (патриарх) Никифор вместе с нами уклонился от истины, то следует послать к римскому (папе) от той и другой стороны, и оттуда пусть будет принято утверждение веры».²⁵ Императору Михаилу он послал следующее напоминание: «Если же встретится что-нибудь сомнительное, ... то пусть десница Ваша повелит принять объяснение от древнего Рима, как делалось издревле и от начала по отеческому преданию. Ибо там, христоподобный император, верховнейшая из церквей Божиих, на престоле которой первый восседал Пётр, которому Господь сказал: ты еси Пётр, и на сем камени созижду Церковь Мою...».²⁶ Под конец своей жизни Студит писал в Рим своему другу, архимандриту Василию: «Мы этого именно и желали сильно, чтобы чрез посредство первопрестольной и богодарованной власти... была оказана нам помощь... Как един Господь, едина вера, един Бог, так, разумеется, и едина Церковь, хотя она возглавляется у вас... Ты вместе с апостольским главой Христовой церкви (папой) явился богоугодно ревнующим Господу...».²⁷

Подводя итог всему сказанному, мы приходим к следующим заключениям. Римский епископ обладает юрисдикцией: 1) вселенской, касающейся всех важных вопросов вероучения и управления; 2) верховной; к папе апеллируют даже епископы отдалённых церквей, он судит даже патриархов; без одобрения папы, православный собор немыслим; 3) проявляющейся везде, где нужно вмешательство верховной власти, а не только в крайне редких, исключительных случаях; 4) непосредственной, т. е. простирающейся не только на всех архипастырей, но, когда надо, и непосредственно на всех священнослужителей или мирян; 5) богоустановленной и заимствуемой прямо от Христа-Главы и Духа Святого, а не от епископата или «церковного народа».

1. 1. О послании папы св. Климента даже протестантский историк Гарнак выражается так: «Это послание доказывает, что уже в конце I века римская община выработала у себя прочное устройство, что она с материнской заботливостью следила за отдалёнными общинами и что умела тогда говорить языком... долга, любви и власти» (Dogmen-geschichte , I, 3, стр. 444).
2. И. Забужный, Православие и Католичество, изд. 1922 г., стр. 56-58.
3. Деяния Всел. Соборов, Казань, 1859, I, стр. 366-370.
4. Деяния Всел. Соборов, там же, стр. 592. См. также статью «Свв. Келестин и Кирилл», в Католическом Временнике, II, стр. 15-61.
5. Минь латин., т. 77, ст. 745.
6. Намёк на возглавлении I вселенского собора папскими легатами.
7. Слово 131, Минь латин., т. 38, ст. 734.
8. Творения, изд. СПС Духовной Академии, т. III, 1897, стр. 558.
9. Там же, стр. 555.
10. Церковная История, СПБ, 1850, кн.41, стр. 144.
11. Творения, Сергиев Посад, 1892, ч. VI, стр. 161.
12. Вот, кстати, хороший ответ на возражение приводимое против главенства Петра из Галат. II 11.
13. Творения бл. Феодорита, Сергиев Посад, 1907, ч. VII, стр. 132-136.
14. Там же, стр. 137-144.
15. Деяния Вселен. Соборов, изд. Казанской Духовной Академии, 1863, т. III, стр. 62.
16. Деяния Соборов, изд. Лаббэ, т. V, пар. 121.
17. Творения, изд. Киевской Духовной Академии, 1893, ч. I, стр. 43, 47.
18. Там же, стр. III.
19. Против донатистов, Минь лат., 11, 947.
20. Минь греч., 110, 137-140.
21. Творения св. Феодора Студита, изд. СПБ Дух. Академии, 1908, т. И, стр. 265. 266.
22. Там же, стр. 267-270.
23. Там же, стр. 345.
24. Творения св. Феодора Студита, изд. СПБ Дух. Акад.. 1908, т. II. стр. 346.
25. К сакелларию Льву, там же, стр. 498.
26. К Михаилу императору, там же, стр. 447.
27. К архимандриту Василию, там же, стр. 765.

Мы не станем отвечать на такие возражения, которые сами по себе настолько слабы, что ответ каждому сразу же бросается в глаза. Мы оставляем также в стороне те „исторические” возражения, ложность которых признана всеми серьёзными историками, не только католическими, но и протестантскими и православными или „нейтральными”; сюда относятся, например, легенда о „папессе Иоанне” или басня о папе „Петре Гугнивом”.

Большинство возражений против главенства Апостольского Римского Престола могут быть сведены к одной категории, и потому нет надобности отвечать на каждое из них в отдельности. Я имею в виду все те соображения или выдержки из творений отцов, которые приводятся в доказательство того, что Римский епископ в том или ином отношении равен другим епископам или даже любому из чад Церкви. Наши противники ломятся в открытую дверь! Как Пётр, в отношении своего общеапостольского служения, был равен любому из апостолов и превосходил других только как „кифа”, так и его преемники, как обладатели полноты священства, равны всем подлинным епископам, как патриархи — равны патриархам, как священники — священникам, как крещёные — крещёным, как люди — людям. Мы утверждаем лишь то, что кроме тех многочисленных служений папства, которые общи у него с епископатом или священством, есть одно свойственное только преемникам Петра высшее служение — быть верховным орудием главенства Христа, как Правителя и Учителя всей Церкви. Поэтому, чтобы обессилить все наши доводы, недостаточно приводить разные тексты, говорящие о том или ином равенстве всех епископов, но следовало бы доказать, что церковное Предание видело в Римском епископе только епископа или патриарха и ничего не знало о его особом служении. Но именно в этом существенном вопросе наши противники совершенно бессильны и вынуждены накоплять множество к делу не относящихся текстов. Равенство во многом не есть ещё равенство во всём: перед этой простой аксиомой элементарного здравого смысла, падают три четверти всех классических возражений греческих полемистов против папского главенства. Отец семейства остаётся отцом, сколько бы посторонние ни доказывали, что его сыновья имеют такое же влияние на общество или такой же рост, как и он.

Но перейдём к возражениям.

1) Отцы Церкви нередко указывают на соборное единодушие, как идеал церковной жизни и действенное средство для устранения беспорядков.

Ответ. — По мнению свв. отцов, единодушие не только не противоречит строгой иерархичности, но наоборот — предполагает её. «Везде Бог устроил степени и разнообразие власти, чтобы всё пребывало в единодушии и великом согласии»; так говорил св. Иоанн Златоуст в ,34 беседе на 1 Кор.¹ Студит желал, чтобы еретики «соборно были осуждены от верховнейшего апостольского престола (папы), как было издревле и от начала».² Месячные минеи прославляют святых пап за то, что они возглавляли вселенские соборы. Св. Кирилл Алекс., Флавиан, Пульхерия и столько других усматривали в безапелляционных постановлениях пап лучший способ спасти церковную соборность от поглощения и уничтожения политическими и иными лжесоборностями. Златоуст полагал, что «безначалие везде есть зло»,³ в особенности в церковной жизни, что «между братьями надобно, чтобы один давал приказания, а другие слушались».⁴

2) Во время церковных неурядиц, поместные восточные церкви иногда обращались за помощью не только к папе, но и к другим выдающимся иерархам.

Ответ. — К папе обращались как к «апостольской главе», по выражению св. Феодора Студита, на то именно «поставленному Богом», чтобы разрешать догматические споры и сомнения; к другим иерархам обращались ради их личного влияния, учёности или святости. К папе все апеллировали как к «камню веры», «кафедре Петровой»⁵; вне Рима искали заступничества выдающихся личностей и только. То же самое наблюдается и в Католической Церкви XX века.

3) Отцы не признавали принудительного послушания папе.

Ответ. — Конечно, послушание «главе всех глав» должно быть добровольным, радостным, духовно-свободным. Рабское, вынужденное послушание не достойно христианина. Но из этого нисколько не следует, что послушание богоустановленной власти не обязательно. Всё наше послушание Христу должно быть духовно свободным и добровольным; следует ли из этого, что ”мы можем безнаказанно предпочесть Магомета Христу? Нисколько.

4) В католичестве замечается гипертрофия власти и авторитета, слишком много о них говорится.

Ответ. — С теми, кто чуть ли не всю суть Церкви видит в отрицании папской власти, поневоле приходится много говорить о ней. Во внутренней жизни католиков, власть занимает подобающее ей место богоустановленного средства, а не цели. Зато, в некатолическом мире наблюдается вполне реальная „гипертрофия” боязни перед папской властью; она-то и толкает многих некатолических богословов в сторону крайне легкомысленной терпимости к великим заблуждениям. Нас упрекают в том, что мы будто бы всю догматику сводим к «ватиканскому догмату»; этот оптический самообман наших противников происходит от их болезненного стремления подчинять все религиозные ценности отрицанию действенной, вселенской духовной власти.

5) Учение о папской власти превращает Церковь в монархию, т. е. государство; но Церковь есть царство Божие, а не государство.

Ответ. — Аналогия и внешнее сходство с государством далеко не то же, что тождество с ним. Церковь есть совершенное человеческое общество и, как таковое, похожа на государство; но этим сущность её не искажается. В Своей человеческой природе, Христос имел общие черты с любым человеком, но это не мешало Ему быть, в то же время, Богом и Творцом. И в этом отношении, как во всём, Церковь подобна своему Главе; за это её упрекать не приходится. Внешнее сходство с хорошо организованным государством не претит сущности Церкви и доказывает только её богочеловечность, т. е. её истинность. Зато, навязывание Церкви радикально демократического строя и уподобление её шаткому союзу республик оскорбительно для неё.

6) Папский абсолютизм беспределен, раз на папские решения нет апелляции.

Ответ. — Заметим сначала вообще, что для существования какого бы то ни было независимого общества необходима высшая инстанция, на которую нет апелляции, ибо, в противном случае, ни один спорный вопрос никогда не мог бы быть окончательно разрешён. Во-вторых, папский „абсолютизм” имеет вполне определённые „абсолютные” пределы. Так, например, власть папы не распространяется на тех, кто не вступил, через крещение, в Церковь. Папа связан Откровением и природным божеским законом. И великая ответственность, и сознание своего высокого служения — всё побуждает Св. Отца соблюдать Божий веления с большей тщательностью, чем кто бы то ни был другой. Во многих отношениях власть папы гораздо более ограничена, чем власть любого некатолического митрополита или синода; так папа не даёт развода, когда брак действителен и завершен таинством и сожительством. Именно благодаря папству, в католичестве меньше произвола и излишнего властвования, чем где бы то ни было.

7) Папа для Церкви, а не Церковь для папы. Поэтому, папа должен быть подчинён Церкви, а не наоборот.

Ответ. — Предпосылка не подлежит сомнению: папа есть служитель Церкви; отсюда, титул Римского епископа — «слуга слуг Божиих». Из этого отношения папы к Церкви вытекает, что папа всецело подчинён Божественному Главе Церкви, Христу; что папа должен во всём руководиться духом Христовым, живущим в Церкви; что он подчинён благодати, воодушевляющей Церковь; что он обязан с большим вниманием прислушиваться ко всем проявлениям духовной жизни верующих. Но природа и назначение папского служения отнюдь не требуют, чтобы папа был подчинён той или иной эмпирической церковной инстанции, синоду, собору или „общественному мнению”. Как раз наоборот: чтобы папа мог беспрепятственно и всецело отдаться служению Церкви, он должен держаться на высоте, недосягаемой для споров о власти, он должен быть возможно более независим от всего того, к чему неизбежно примешаны земные расчёты или что страдает неопределённостью и незаконченностью (напр., вселенский собор без папы) и потому вредно отзывается на чистоте вероучения.

8) Папский абсолютизм уничтожает значение епископата и убивает всякую инициативу верующих.

Ответ. — «Абсолютизм», прочность скалы не уничтожает построенного на ней величавого здания. Папство гораздо больше «даёт» епископам, чем «отнимает» у них. Для офицеров действующей армии опасна не власть их полководца, а отсутствие твёрдого и независимого высшего командования. Нигде епископы не пользуются таким обаянием и влиянием, как в Католической Церкви; достаточно упомянуть только имена таких выдающихся католических иерархов, как Маннинг в Англии, Лявижери во Франции, Гиббоне в Соед. Штатах, Кетелер в Германии, Мерсие в Бельгии и столько других. Другой факт, не менее бросающийся в глаза, это необыкновенная живучесть личной и групповой инициативы во всякой католической среде. Это весьма наглядно, например, в аскетизме: в католичестве мы находим неисчерпаемое богатство и разнообразие укладов созерцательно-мистической и каритативной жизни.

9) Святость важнее власти.

Ответ. — Важно всё, что ведёт к святости, а по воле Христовой смиренное повиновение власти — одно из основных средств для достижения святости. «Вот причина всех зол — говорит Златоуст: — исчезло должное повиновение начальствующим».⁶

10) Из Св. Писания и Предания не видно, чтобы Церковь когда-либо уполномочивала Римского епископа быть её главою.

Ответ. — Если бы Церковь сама поручила папе быть её главою, то такое её действие было бы, во-первых, вполне излишним, ибо Церковь ничего не может прибавить к тому, что видимый глава Церкви имеет уже от Христа; во-вторых, оно было бы посягательством на главенство Христа, Который не уполномочил Церковь принимать тот или иной, демократический или монархический строй.

11) В первые два века, папство не было столь могущественно, как при Льве Великом, а теперь Католическая Церковь стала ещё более централизованной, всё в ней совершается под диктовку Рима.

Ответ. — Папство укреплялось сообразно общему развитию Церкви. Если папская власть — вернее применение её — с течением времени и возросла, то в известном отношении она сделалась более ограниченной: современный нам папа связан догматическими определениями своих предшественников и целого ряда вселенских соборов. Даже в вопросах церковного права он не может без веских причин отступать от сложившихся до него норм и обычаев. В органическом развитии всей Церкви рост папской власти тесно переплетается с умножением и ростом ограничений этой власти во всех сторонах церковной жизни. И если теперь из Рима к «периферии», к поместным церквам, исходит больше решений и постановлений, чем во II или VII веке, то в той же мере в Рим изо всей Церкви стекается теперь гораздо больше сведений и указаний на целесообразность и желательность той или иной перемены или улучшения. Келестин осудил лжеучение Нестория, посоветовавшись лишь с приближёнными; папа Пий IX провозгласил в 1854 году догмат Беспорочного Зачатия Богородицы лишь после того, как он получил бесчисленные петиции в этом смысле от всех почти католических епископов земного шара, от множества монашеских орденов, конгрегации, братств, благочестивых союзов мирян, не говоря уже о том, что он принял во внимание многовековые прения и заключения всех богословских школ.

12) В святоотеческой литературе нет особых трактатов о главенстве пап.

Ответ. — Святоотеческое богословие неполно и в других отношениях. Отцы писали пространные сочинения лишь против современных им ересей, а, как известно, ереси той эпохи были почти исключительно христологические или пневматологические; экклесиологию они мало затрагивали. Впрочем, если в творениях отцов и не имеется трактата о папстве, то во всяком случае имеются все элементы и все начала, принципы, современного католического учения о папской власти.

13) Древние символы веры не заключают догмата о папстве; значит, древняя Церковь не верила в этот догмат.

Ответ. — Эти же символы веры ничего не говорят о вездесущии Духа Святого или справедливости Христа; следует ли из этого заключить, что в Америке нет Духа Святого или что Иисус Христос несправедлив?

14) Не могут считаться главами Церкви те кровожадные папы, которые учредили инквизицию.

Ответ. — Папа — орудие в руках Христова провидения над Церковью, премудрость же и всемогущество Христовы могут править Церковью независимо от личных, положительных или отрицательных, свойств этого орудия. Личная святость архипастырей Церкви, конечно, весьма желательна, и недостойный папа сугубо грешит; но благодать Христова больше всякой человеческой немощи. Что же касается инквизиции, то вопрос о ней исчерпан в V части настоящего труда.

15) Процесс Галилея доказывает, что папы враждебно относились к науке, т. е. к истине.

Ответ. — Папство не против науки, а против вторжения естественных наук в недосягаемую для них область догматической правды. А если процесс Галилея и причинил мимолётный вред науке, то этому, как и ещё двум или трём случаям злоупотребления римских богословов (а не пап) в области науки, мы можем противопоставить сотни тысяч фактов, доказывающих содействие церковных кругов науке и культуре, как общечеловеческой, так и поместной. Большинство знаменитых европейских ѵниверситетов были или непосредственно основаны папами или, по крайней мере, пользовались их благосклонным вниманием. Церковь благословляет науку, но не подчиняет ей своей устремлённости к сверхнаучному миру.

16) Теократия и неосуществима и нежелательна, ибо Церкви не подобает заниматься мирскими делами.

Ответ. — Наши противники постоянно смешивают теократию, в смысле подчинения всех Божиим законам (А), с теократией, в смысле прямого подчинения государств высшей церковной власти (Б). Теократия А есть основная аксиома христианства: да приидет царствие Твое... Теократию Б отстаивали в средние века, и то не везде; эта теория теперь заброшена всеми и не имеет ничего общего с Догматом главенства папы в Церкви.

17) Папское главенство есть плод многовековой гордости пап.

Ответ. — Если папство развилось из гордости Римских епископов, то папы более других проявившие энергию в отстаивании власти Апостольского престола — уже просто чудовищные гордецы и преступники. Но тогда, в первую очередь, окажутся виновными такие столпы и защитники православия, как св. Мартин, св. Келестин, св. Лев Великий или св. Григорий Двоеслов, а всех тех святых, которые опирались на папское главенство — Афанасия, Флавиана, Феодора Студита и множество других — придётся считать причастными к величайшему преступлению, какое только знает церковная история. Вселенское догматическое главенство пап есть или святой догмат или самая гнусная и великая ложь, ввергавшая и продолжающая ввергать в обман и духовную гибель сотни миллионов людей, в том числе бесчисленных подвижников христианства, святых и чудотворцев; среднего быть не может, ибо власть папы универсальна, а универсальное не может быть чем-то незначительным, посредственным; всё универсальное — даже только в относительном смысле — есть проявление абсолютного и бесконечного. Папа — или наместник Христа, или воплощение какого-то всесильного злого бога. Итак, кто отвергает главенство пап, тот, чтобы быть последовательным с самим собою, должен был бы признать всех воинствующих безбожников спасителями христианства, так как их ненависть направлена, главным образом, против папства и всего, что так или иначе связано с папством; тот должен был бы отказаться от веры в Провидение, ибо Провидение не может допустить, чтобы величайшие подвижники христианства опирались на ложь и преступление.

18) Одному человеку не по силам править всей Церковью.

Ответ. — Папа правит при помощи многочисленных сотрудников, советников и „конгрегации”, или постоянных синодов. Впрочем, вся суть вопроса в том, что Христос установил, а не в том, что нам кажется лучшим. Христу-Главе столь же легко управлять Церковью через одного человека, как через тысячеглавый собор умнейших пастырей.

19) Католики ставят папу на место Христа, единственного высшего и безусловного Правителя всей Церкви во всех её частях и во все моменты её существования.

Ответ. — Власть папы не распространяется на небесную часть Церкви Христовой, и в земной Церкви тот или иной папа правит всего 5, 10 или 20 лет: власть папы касается лишь сравнительно незначительной части всей Церкви. Оттого, о захвате папой положения, подобающего одному Христу, говорить не приходится. Скорее следовало бы говорить о принижении Христа в автокефальных церквах до уровня папы. А главное — и об этом мы уже неоднократно напоминали — то, что папа есть лишь служебный орган главенства Христова. Христос — Глава Церкви во всех без исключения отношениях, Он глава самого внутреннего бытия Церкви; папа — подчинённый глава, и притом он глава только в охранении духовных ценностей и созидании Церкви. Возьмём пример. Папа, как орудие Христа, руководит соборной и богословской выработкой догматического восприятия религиозных истин, но раз какая-либо истина вполне осознана и словесно установлена как догмат, папа уже не может отступить отданного учения, власть его тут прекращается. Христос же не только верховный Руководитель постепенного осознания Церковью догматических истин, Он — Глава и центр этих истин самих в себе. Папа воспитывает христиан в благочестии, но поскольку они, завершив свой земной путь, уже достигли святости, он не хозяин их внутренней жизни, он преклоняется перед ними, прислушивается к их голосу. Христос Глава, как источник благодати и царь души человеческой, папа ни в коем случае не источник благодати, а отец и пастырь, следящий затем, чтобы во всём мире христиане в духе вселенского братского единодушия и сотрудничества возможно лучше готовились к достойному освящению благодатью Христовой. Если папа „вытесняет Христа из Церкви”, потому что Христос есть её Глава, то и епископ „вытесняет” Христа из епархии, а настоятель приходской церкви или игумен — из прихода или монастыря, ибо Христос есть Глава не только всей Церкви, но и каждой епархии, каждого прихода, каждого монастыря. Отцы Церкви были убеждены, что послушание „одному” человеку не только не мешает главенству Христа, но, наоборот, — способствует ему. Св. Феодор Студит писал: «Следуйте за передовым землепашцем; опять и этот в свою очередь пусть управляет прочими; и все, следуя один за другим, помогайте друг другу. Таким образом, но слову Божию, вы будете чада Христовы и уди отчасти. И я верую, что Христос будет вашею Главою».⁷ Послушание папе есть упражнение в смирении, а смирение открывает Христу доступ в души наши. Оно осуществляет главенство Христово в сердцах наших.

20) Папа является светским государем определённой территории, а светскому властелину не подобает править Церковью.

Ответ. — Папа есть государь, поскольку это необходимо для свободного управления Церковью: будучи подданным какого-нибудь постороннего, хотя бы даже христианского государства, он был бы лишён этой свободы. Впрочем, положение папы, как видимого главы Церкви, настолько превосходит его значение, как светского государя, что опасность порабощения Церкви светским государством папы фактически теперь окончательно устранена.

21) Но в средние века бывали же папы пренебрегавшие благополучием Церкви из-за политических интересов „папской области”.

Ответ. — Это были, конечно, злоупотребления. Но они вытекали вовсе не из независимости и процветания папства, а как раз наоборот — из его временной зависимости от соседних государств и вообще посторонних, земных факторов; в этом можно убедиться, прочитав любой, даже не католический, учебник средневековой истории. Приводимые нашими противниками печальные факты, при внимательном анализе, только подтверждают высказанный нами тезис о необходимости духовно-авторитетного, вполне независимого, высшего управления в Церкви. Лев Великий, Григорий Двоеслов и все вообще папы, которые больше всего проявили „догматического абсолютизма”, держали весьма высоко знамя своей независимости и „автономности”.

22) Из отцов Церкви, по крайней мере св. Киприана следует причислить к противникам папского главенства, ибо он оказал сопротивление папе св. Стефану и не признавал главенства Ап. Петра.

Ответ. — Выше мы уже приводили изречения св. Киприана в пользу главенства Петра. Что же касается сопротивления его св. Стефану, то заметим, что: а) Подвиг послушания труден, и неудивительно, если даже святые испытывали в этом отношении искушения и затруднения, б) Церковное послушание ничуть не сводится к механическому, чисто пассивному и рабскому повиновению, а предполагает и даже поощряет личное искание и содействие начальству советами, напоминаниями и указанием препятствий; так, в католических монашеских орденах правило послушания обыкновенно дополняется правилом излагать игумену свои затруднения. Киприан не был противником самого принципа объединения, но в применении этого принципа он теоретически и практически самому себе противоречил. В его трудах мы находим следующие слова: «Кто отделяется от престола Петра, на котором основана Церковь, может ли полагать, что он ещё в Церкви?».⁸ Сказанное относится не только к мирянам, но и к пастырям: «Сие-то единство (Церкви) надлежит крепко поддерживать и отстаивать нам, особенно епископам, которые председательствуем в Церкви, дабы показать, что и само епископство одно и нераздельно». В другом месте, св. Киприан пишет: «Один есть Бог и один Христос и Церковь одна, и кафедра, основанная по слову Господа на камне, — одна».⁹ Римскую церковь он называет «главною церковью, от которой изошло священническое единство » и к которой «вероломство не может иметь доступа».¹⁰ Киприан оказал сопротивление Стефану потому, что, по его мнению, каждый епископ независим; а это неверно, как видно из постановлений вселенских соборов. Подчинивших епископов митрополитам или патриархам.

23) Александрийский патриарх носит титул „судии вселенной”, а константинопольский — „вселенского патриарха”. Невидимому, и „глава православной Церкви” или „глава всех глав” — только почётные титулы Римского епископа.

Ответ. — Указанные эпитеты давались восточным патриархам только как титулы (в заглавиях посланий, в официальных обращениях); к Римскому папе они почти всегда прилагались, как реальное основание апелляции к нему, как мотивы, чтобы ожидать от него окончательного решения важнейших церковных вопросов, как прилагательное выражающее сущность папства, в отличие от обыкновенного патриаршества. Оттого, папа назывался „главою Церкви”, или аналогичными выражениями, не только в обращении к нему, но и в частной переписке. Вся церковная история полна фактов, говорящих о действительном, не только титулярном главенстве пап. Впрочем, титул „судии вселенной” александрийские патриархи приняли только с тех пор, как папа св. Келестин уполномочил св. Кирилла Александрийского быть его заместителем на Ефесском вселенском соборе и судить от имени папы отступников от вселенской Церкви. Что касается титула константинопольского патриарха, то всем известно, что он не церковного, а чисто политического происхождения и был введён с явно противоцерковною целью — возвысить придворного императорского патриарха над прочими восточными патриархами и в ущерб служению преемников Петровых; этот титул свидетельствует о противодействии политического византийского вселенства церковному вселенству Рима. Оттого, папа св. Григорий Двоеслов запретил константинопольскому патриарху носить название „вселенкого”.

24) Ап. Пётр одно время правил Антиохийскою церковью. Поэтому, Антиохийский патриарх тоже вправе считать себя главою Церкви.

Ответ. — Пётр сначала жил некоторое время в Антиохии, но в Риме он обосновался окончательно и запечатлел свою апостольскую жизнь мученическою смертью. А так как двух центральных „апостольских кафедр” быть не может, ибо Христос „поручил всех” только одному Кифе, то ясно, что предпочтение должно было быть дано Риму. За Рим высказалась вера всей древней вселенской Церкви: этого достаточно.

25) Павел был, вместе с Петром, основателем Римской церкви.

Ответ. — Из этого можно заключить, что папы являются преемниками обоих апостолов; и действительно, издревле Рим придерживался формулы. — „авторитетом свв. апостолов Петра и. Павла”. Но нелогично из указанного факта заключать, что папа может быть преемником только Павла или что он не может быть преемником ни „паче инех трудившегося”, ни „апостолов предначальника”. Римский престол унаследовал и верховное служение Петра и дух вселенского миссионерства Павла.

26) Папство отвергнуто соборным голосом церковного народа.

Ответ. — Массы у нас просто ничего не знали о. действительной роли, которую папство играет в жизни Церкви, а это не то же самое что „отвергали”; или же они были введены в заблуждение клеветою врагов Рима, и тогда они отвергали вовсе не действительное папское архипастырство, а фантастическое, карикатурное папство, отвергаемое самим папою и всеми католиками. Чаще же всего они отождествляли сущность католичества с далеко не назидательным поведением западных соседей России; это реакция национального духа, а не „голос православия”. Положительно отвергали у нас попечение пап о Церкви главным образом сторонники подчинения иерархов государственной власти или посторонним деятелям. Догматические постановления Флорентийского вселенского собора были отвергнуты на Востоке вовсе не церковным народом, не единодушным убеждением глубоковерующих православных людей (затерянных в нескольких больших народах), а светскими агитаторами, духовенством насквозь пропитанным византийским цезарепапизмом, веками воспитанным в нём, и массами, политически настроенными против Рима; а „массы” всегда и везде стоят на невысоком религиозно-моральном уровне.

27) В промежутках между смертью одного папы и избранием другого Церковь остаётся без того, что вы считаете существенным её элементом?

Ответ. — Для Церкви существенна и достаточна «моральная» беспрерывность папского служения; достаточно, чтобы за разрешением важных, касающихся всей Церкви, вопросов не приходилось слишком долго ждать; многие дела могут быть налажены местоблюстителями папского престола. Папа умер, но живы другие, признанные им, церковные власти. Церкви, богочеловеческому организму, в её человеческой природе, нужна беспрерывность человеческая, а не физически-математическая. Заметим тоже, что и епископское служение богоустановлено и существенно для всякой епархии; но ведь и епископские кафедры бывают незанятыми, а между тем никто не ссылается на этот факт, как на аргумент против богоустановленности епископства. Возражающие, чтобы быть_ последовательными, должны отвергать не только папство, но и епископство.

28) Папы — итальянцы. Церкви угрожает опасность порабощения итальянизмом.

Ответ. — Никакие догматические узы не связывают папство с итальянской нацией. Для законности выбора папы требуется, чтобы избранный получил по крайней мере две трети всех голосов; таким образом, даже если бы все выборщики-итальянцы сговорились выбрать в папы итальянского националиста, они могли бы осуществить своё желание только при поддержке значительной части выборщиков-иностранцев. Но смешно предполагать, что кардиналы из голландцев, французов, американцев иди венгров, давшие присягу выбрать наиболее достойного пастыря, почему-то выберут итальянского шовиниста, готового подчинить интересы вселенской Церкви своему национальному эгоизму. К тому же даже недостойный папа, хотя бы только по личным расчётам, не стал бы делать своего положения невыносимым, раздражая своим национализмом католиков всего мира.

29) «Конец Риму — конец папству».

Ответ. — Нисколько. Преемственность от Петра и первых римских епископов не связана с „географическим” пребыванием пап в Риме, ни даже с существованием этого города в будущем. Семидесятилетнее пребывание пап в Авиньоне не уничтожило папства. За всё время существования Церкви, благоволение Провидения к Скале Петровой сказалось с такою силою и с таким постоянством, что за будущность папства нечего беспокоиться, что бы ни случилось с городом Римом.

30) Послание св. Игнатия Богоносца к Римлянам не заключает увещания повиноваться папе.

Ответ. — В нём вообще нет какого-либо увещания; поэтому не удивительно, что в нём отсутствует и увещание слушаться папы.

31) Своеобразное возражение мы находим у проф. А. В. Карташева: православные, по его мнению, повинны «в том, что по недостатку соборной любви Церкви не интересовались богословием Запада, которое открыто и добросовестно разрабатывало и выращивало догматы Филиокве и папской власти. Восточные... не только не возражали своевременно против возраставшей мистики папского догмата, не только молча подписывались под папскими формулами паи Льва Великого и Адриана I и многих других, не говоря уже о времени Николая I и патриарха Игнатия, но и сами своими юридически бессознательными апелляциями к Риму, или наивным ромо-фильетвом, подобно св. Феодору Студиту, поддерживали у римлян искреннюю иллюзию, будто бы и греки разделяют их западное понимание мистики папства...».¹¹

Ответ, а) Если в древности наиболее православные из греков, несмотря на свою общеизвестную богословскую утонченность и на националистическое недоброжелательство византийцев по отношению к латинянам, всё-таки не протестовали против папства, то этому явлению нельзя найти другой причины как религиозное убеждение в обоснованности церковного единоначалия, б) Среди греков были, с одной стороны, „ромофилы”, в роде Феодора Студита, и с другой стороны, столичные элементы, недоброжелательно относящиеся к мистике папского главенства; но важно то, что ромофилы эти были подлинными ревнителями православия и подвижниками, а придворная толпа мало интересовалась папством просто потому, что занималась православием главным образом поскольку это касалось национальных интересов, в) „Отвергание” папства в Византии давным давно коренилось в цезарепапизме придворных кругов духовенства и мирян, людей заражённых старой римской идеей возглавления религии не верховным первосвященником, а императором, г) Св. Феодор Студит (и другие греческие сторонники папства) вовсе не был так недальновиден и тупоумен, как полагает Карташев.

32) В письмах к патриархам Александрийскому и Иерусалимскому св. Феодор Студит называет обоих „отцами отцов”; обращение это похоже на то, которое он употребляет в письмах к Римским папам. Значит, он считал папу во всём равным другим патриархам.

Ответ. — Отметим разницу: в то время как Александрийского патриарха св. Феодор называет просто „отцом отцов”, — в относительном смысле главы епископов своей патриархии, — папе Римскому он приписывает название и свойство „главы всех глав”, в безусловно универсальном смысле пастыреначальника иерархов всей Церкви, как легко убедиться из его писаний. В титулы легко вкрадываются гиперболы и неточности. Оттого-то мы наши выводы делаем не на основании титулов, которыми св. Феодор величает папу, а из самого содержания его писем, из рассуждений, которыми он обосновывает свою веру в папский примат. Из одних титулов папы, конечно, нельзя делать бесспорных богословских умозаключений в пользу примата, ибо тут могут быть преувеличения; но по той же причине сводятся на нет все возражения против папского примата заимствованные из титулов восточных патриархов. В древней Церкви и епископы и простые священники часто назывались „отцами”; следует ли на этом основании уничтожить епископский сан? Нельзя тоже заподозрить такого подвижника как св. Феодор в раболепстве: к тому же он явно приписывает папе догматическое главенство не только в письмах к самому папе, но и в письмах к своим друзьям и даже в посланиях к императору, неблагосклонно относившемуся к „главе всех глав”.

33) В письме к „сакелларию Льву” (Творения, II, 498) тот же святой Феодор пишет: «Если уклонится один из патриархов, то он должен получать исправление от равных ему». Итак, все патриархи равны.

Ответ. — Из связи речи видно, что авторе имеет в виду вовсе не равенство в степени церковной власти, а равенство в самом роде власти; он хочет сказать, что, как светские сановники бывают судимы светскою же властью, так и церковный сановник может быть судим только однородною, церковною же инстанцией, а не светскою властью императора. «Невозможно, пишет там же св. Феодор, смешивать божественный суд с мирским судом... Западному патриарху принадлежит высшая власть на вселенском соборе... Следует послать к римскому от той и другой стороны, и оттуда пусть будет принято утверждение веры». Св. Феодор Студит был до известной степени сторонником „пентархии”, судилища состоящего из пяти патриархов, но руководимого „главою всех глав”, Римским патриархом.

34) Происхождение учения о главенстве папы можно объяснить психологически. «Рим сделался вселенским по значению и размерам восприятелищем крови мучеников христианских... И среди них первое место занимают первоверховные апостолы Пётр и Павел... Это выдвигало Римскую общину... и возлагало на неё великую роль гостеприимства. ...Председательствующая в любви — так поэтому по праву называет Игнатий Антиохийский Римскую церковь... И независимость по отношению к светской власти, и первенство чести..., и ряд энергичных лиц на епископском престоле Рима, с ярким сознанием своей ответственности за судьбы всей Церкви вселенской, и особенно память и пример первоверховных апостолов... — всё это содействовало росту удельного веса римской кафедры в жизни всей Церкви».¹²

Ответ. — Нельзя свидетельство св. Игнатия Богоносца сводить к простому признанию с его стороны гостеприимства римлян. Послания его к различным церквам всегда озаглавлены: „Церкви, которая находится” в такой-то стране; только одно послание к римлянам озаглавлено: „Церкви, которая председательствует” в стране римлян; тут слово „председательствует” (прокафэстай) употреблено без упоминания любви, оно явно намекает на вселенское пастырское преимущество Римской церкви. Слова же этого послания „прокафэменэ тэс агапэс” следует переводить — „главенствующая по отношению к обществу любви”: главенствовать или председательствовать можно только над обществом, общиной; под „любовью” здесь следует понимать не отвлечённую добродетель, а конкретную, налаженную организацию, воодушевляемую любовью. Что под этим словом св. Игнатий понимал именно „церковь”, видно хотя бы из того, что в других посланиях он прямо употребляет слово „любовь” вместо „церковь”: в выражении „прокафэменэ тэс агапэс”, агапэ, любовь, употреблено без всякого ограничения и потому должно быть отнесено к вселенской Церкви. Заглавие «председательствует в столице области Римской» не может обозначать главенства над одной только римской церковью, ибо тогда получилось бы: церкви, которая главенствует сама над собой. Что св. Игнатий имел в виду пастырское главенство Римской „любви”, видно тоже из следующих слов его послания к Римлянам: «Поминайте в молитвах своих церковь Сирскую... Один Иисус Христос будет епископствовать в ней и любовь ваша»: Римская „община любви”, т. е. церковь, должна „епископствовать” и над Сирской церковью, очевидно в качестве орудия Христа Главы. Заметим ещё, что св. Игнатий постоянно употребляет отвлечённые выражения в смысле конкретном, а здесь конкретная любовь может быть только „общиной воодушевляемой любовью”.

Что касается независимости религии от светской власти, то следует иметь в виду, что столь неслыханное в языческой древности явление, предполагающее сверхчеловеческие усилия, чтобы избавиться от гнёта сильных мира сего, могло быть плодом скорее всего сильной веры в богоустановленность Церкви основанной на Петре. Только духовная сила папства могла обеспечить за Церковью ту независимость от государства, которую христианский Восток терял всё более и более по мере своего нарастающего удаления от Рима и погружения в византийской государственности.

Относительно первенства чести пап следует сказать то же самое, что относительно первенства чести Петра: если это первенство не основано на особом богоустановленном верховном служении, то оно сводится к пустому, мирскому, радикально противоречащему данным Евангелия явлению; жалкое, тщеславное, языческое, не обоснованное „первенство чести” могло бы только дискредитировать папство и мешать применению принципа папского главенства.

„Энергичные лица” были и на восточных кафедрах.

Указанные автором факты несомненно провиденциально содействовали раскрытию учения о папском главенстве, они помогли осознать смысл и оценить значение слов Христовых о служебном участии Петра в созидании Церкви на Камне. Но они не могли создать из ничего самого главенства, как принципа; они не могли обеспечить устойчивого и возрастающего применения этого принципа, если они сами не сочетались с сверхприродными побуждениями и убеждением верующих, что папство существует по воле Христовой. Почему подобные и даже гораздо более веские „психологические” факторы не создали главенства на Востоке? Все перечисленные возражателем явления бледнеют и, даже в своей совокупности, буквально исчезают перед одним таким фактом, как то, что в Иерусалиме Сын Божий учил, умер, воскрес и основал Свою Церковь: ведь в сравнении с этим римские „психологические данные” — ничто. А между тем все попытки сделать из Иерусалимской кафедры руководящий центр христианства не имели успеха.¹³ Нам скажут: папство образовалось благодаря римской идее мировой империи; но ведь в эпоху наиболее мощного и скорого развития „папской системы” римская идея на Западе была уже мёртвой, от неё оставались только печальные воспоминания, как о принципе враждебном христианству, в священнослужителях Римской церкви и в церковном народе она вызывала только отвращение; зато в Византии она продолжала процветать и пользовалась успехом в клире и народе.

Скажут ещё: гордость и честолюбие римских епископов побудили их использовать указанные психологические факторы для установления панской власти. Но смешно было бы утверждать, что гордость, честолюбие и другие пороки встречались только в христианском Риме, как раз в церкви отличавшейся своею любовью, гостеприимством и мученическими подвигами; гордости и честолюбия было пожалуй больше в Византии чем в Риме.

Применение во вселенском размахе основного начала христианского аскетизма, именно послушания, к восприятию самой сущности земной Церкви и строению её, установление всех церковных отношений на основании этой добродетели, столь трудной для человеческой слабости: вот что предполагает всецерковный подвиг, огромные духовно-благодатные силы многих, и притом на протяжении веков. Никакие „психологические” факторы не в состоянии объяснить происхождение той таинственной силы, благодаря которой Церковь крепнет вопреки человеческой склонности к своеволию и непослушанию; тут нужна обильная благодать и сверхприродная христианская вера в слова Спасителя об особом служении Петра. Сам возражатель признаёт, что святые и „энергичные лица” из пап имели „яркое сознание своей ответственности за судьбы всей Церкви вселенской”,¹⁴ т. е. верили в своё верховное архипастырство: но разве такая вера возможна без глубокого благодатного убеждения в богоустановленности папства? Традиция мученичества, гостеприимство и т. д. не создали папства; они послужили только осознанию его богоустановленности. Не только святые папы, но и вообще все католические подвижники, мистики и мученики глубоко верили в догмат папского главенства и готовы были пролить свою кровь во свидетельство этой истины.

35) «Юридизация самосознания римской общины и римского епископа наступает... постепенно. Повышенное самосознание римской Церкви сочетается нередко с пониманием благодатного... характера полученных даров... Но мало-помалу заявления пап всё более подчёркивают правовую точку зрения. Так уже папа Стефан в середине третьего века ссылается на то, что он „имеет преемство Петра, на коем утверждены основания Церкви”... Стремление к господству над всей Церковью встречается уже у папы Виктора, в конце второго века, ... у папы Льва Великого..., но с особой силой... развивается... у папы Николая I».¹⁵

Ответ. — Юридические поползновения, на которые жалуется возражающий, исходили от святых мучеников Стефана и Виктора и потому несомненно сочетались с „пониманием благодатного характера” возложенного на них Провидением верховного служения. Св. Лев Вел. и св. Николай I были великими молитвенниками, исполненными благодатного рвения. Эти папы смотрели на объединяющую роль папы как на одно из лучших средств освящения Церкви. Для них, как для Ап. Павла, благодатность соборного тела Христова немыслима без дисциплины. Развитие юридического аспекта Церкви вытекает из её христоподобия. Но это нисколько не вытесняет молитвенных настроений, как видно хотя бы из того, что папы гораздо чаще призывают верующих молиться и любить ближнего, чем напоминают о своих верховных правах.

36) Восточным отцам Церкви было чуждо учение о богоустановленности папской власти.

Ответ. — Эту богоустановленность бесспорно признавали такие светила древнего православия как свв. Феодор Студит или Максим Исповедник. Никто из восточных отцов не отвергал её. Отцы знали, что папы считают своё верховное служение богоустановленным в поручении данном Спасителем Ап. Петру; они это знали Хотя бы из деяний вселенских соборов, на которых папские легаты ясно и настойчиво напоминали об указанном учении; между тем никто из отцов не возражал против него, отцы полагали, что упомянутые заявления легатов не заключают ничего противоречащего православному Преданию.

37) Русские святые подвижники голосом Александра Невского отвергли и осудили католичество и папство.

Ответ. — а) Александр Невский был доблестный воин и самоотверженный защитник родной земли; он прекрасно исполнил свой долг, освободив её от иностранных захватчиков; в этом его великая заслуга. Но нельзя же его считать типичным представителем русской святости: все великие русские святые были подвижниками в духе евангельской кротости, духовной тихости, человеколюбия, сострадания, тогда как Александр Невский, по свидетельству лучших русских историков, наказывал своих противников казнями и физическими мучениями; в древней редакции его жития он сравнивается с Ахиллесом и римским императором Веспасианом.¹⁶ б) Он отрицательно относился не к подлинному католичеству, не к чисто религиозной роли папства в Церкви, не к католическому вероучению: в силу обстоятельств, он обо всём этом никакого понятия не имел; исторически установлено только то, что он победил немецких, шведских и других рыцарей и отверг предлагавшиеся Римом планы изгнания татар из Европы; он понимал, что эти планы невыгодны для русского народа; на его месте многие католические короли поступили бы точно так же. в) Орден, против которого воевал Александр Невский, никоим образом нельзя считать верным исполнителем воли папы Римского; ведь те же „католические” рыцари, которые грабили и разоряли население завоёванных ими русских земель, с не меньшим ожесточением опустошали и чисто католические страны, г) Шумная реклама, которую советские воинствующие атеисты делают в пользу мнимых глубоких антикатолических убеждений Александра Невского,¹⁷ явно преследует двойную цель: покрыть патриотическим ореолом советских маршалов и в особенности всеми демагогическими средствами поддерживать в народе антипапские, настроения. Решающую роль во всё растущем отдалении Русской Церкви от Рима сыграли не русские подвижники благочестия, которые подлинного католичества даже не знали, а политические деятели, сильные мира сего, крайне бесцеремонно обращавшиеся с русскими святынями: Василий Тёмный, который не только отверг Флорентийскую Унию, отправив в тюрьму законного митрополита Исидора, но и грабил православные церкви и монастыри;¹⁸ Иван Грозный, который не только называл папу волком, но и замучил великого православного святого, митрополита Филиппа; Пётр Великий, который направил корабль Русской Церкви подальше от Рима, поближе к протестантизму, и устраивал кощунственные маскарады, издевался над русской церковной стариной, над Святою Русью.

38) Учение о главенстве папы порождено псевдо-исидоровьми декреталиями, подложными документами, будто бы написанными в первые века христианства, а на самом деле сочинёнными в IX веке, при папе Николае I. Папы вплоть до XVII века постоянно расширяли свою власть, обосновывая свои притязания на этих ложных декреталиях. Протестантские учёные блестяще доказали подложность этих исторических основ панской духовной власти.

Ответ. — Это возражение теперь очень в ходу у всех врагов Церкви, до „воинствующих безбожников” включительно. Как уже установлено нами на основании стольких свидетельств Предания, принятых не только католиками, но и православными, и не имеющих ничего общего с лже-декреталиями, папское главенство существовало задолго до появления декреталий и всегда опиралось на веру древней Церкви в необходимость одного всецерковного центра, которым, согласно Преданию, могла быть только кафедра преемников Апостола Петра. Собрание ложных декреталий начинается посвящением „Исидору, рабу Христову”, откуда и произошло название „лже-исидоровых”. Этот злосчастный сборник, содержащий как подлинные так и подложные декреталии пан, был составлен во Франции около 850 года. Целью его было вовсе не возвышение папской власти, а защита прав епископов от посягательств сильных мира сего: декреталии устанавливают положение, что не короли и князья, а только папа имеет власть судить епископов и низлагать их. Ложные декреталии ничего существенного не прибавили к подлинным документам: церковного предания, и можно с уверенностью сказать, что издревле папы нисколько не сомневались в своём праве — и долге — судить в церковных делах всех епископов, в чем-либо провинившихся. Сам папа Николай I ещё до 864 года, т. е. раньше чем лже-декреталии были доставлены в Рим, напомнил Фотию в 860 г., о верховных правах Римского престола, вмешался в 861 г. в дело Иоанна Равеннского, потребовал в 863 г. объяснений от Гинкмара. Только в конце XI века некоторые паны начали ссылаться на лже-исидоровы декреталии. Неправда, будто бы протестанты обнаружили подложность этих документов: ещё задолго до появления протестантизма, католические учёные высказали сомнение в их подлинности. Это признают такие православные канонисты как М. Остроумов.¹⁹ Так уже в XII веке Пётр Коместор, канцлер Парижского университета, стал оспаривать подлинность „послания Климента к Иакову, брату Господню”; римский кардинал Николай Кузанский (у 1464) доказал, что два письма Анаклита не подлинны. Протестанты же просто списали свои аргументы с творений католических историков. Больше всего потрудился над обнаружением подложности лже-декреталий такой убеждённый „папист” как св. Роберт Беллярмин, иезуит. Сами папы, убедившись в подложности лже-исидорового сборника, отвергли и осудили подлог. Бесспорно, что декреталии долгое время были в употреблении даже в самом Риме, и следы их заметны в ряде папских постановлений... и только. Если бы „панская система” была построена на подлогах, то с обнаружением этой подложности вся система должна была бы рухнуть с позором. Между тем, теперь папство как никогда духовно крепко, несмотря на несомненный вред, который ему причинило пользование псевдо-исидоровщиной. Говорить, что папство создано лже-исидоровыми декреталиями, — просто смешно и в высшей степени не научно. Теперь, все серьёзные церковные историки, даже протестанты, как и лучший русский древне-церковный историк Болото, признают, что „папская система” существовала уже при папе Льве Бел., т. е. за несколько веков до составления сборника связанного с именем Исидора.

Везде, где есть люди, к истине примешивается доля заблуждения; такова уж наша человеческая ограниченность и таковы последствия первородного греха. Зло становится грозным лишь тогда, когда заблуждение берёт перевес над истиною и окончательно утверждается на месте вытесненной им правды. Ничего подобного не было с лжедекреталиями: они были преодолены и устранены извнутри, здравой реакцией самой же Католической Церкви, а папство окрепло не ими, а верою и любовью бесчисленного сонма святых всех веков.

ПРИЛОЖЕНИЕ. В древности, наравне с подлинными, вдохновенными четырьмя Евангелиями, число апокрифических евангелий достигало пятидесяти; точно так же, наряду с подлинными Деяниями Апостолов и посланиями, существовало множество апокрифических „деяний” и „посланий”, которыми питалось христианское благочестие. Понадобилось немало времени прежде чем Церковь окончательно устранила из обихода все эти подлоги и очистила от них христианскую литературу. Каноническое право в древности было засорено всякими подлогами, имевшими большое влияние на церковную жизнь. Неужели мы на этом основании осудим всю... „христианскую систему”, отбросим все те данные Св. Писания, и церковных постановлений, которые имеются также в апокрифах, и просто откажемся от христианской веры? Конечно нет, ибо Церковь — главным образом благодаря папству — не перестаёт преодолевать все искажения истины и все заблуждения.

Вот что пишет Православная Богословская Энциклопедия²⁰ о знаменитых в своё время „Апостольских Постановлениях”: «Что касается происхождения самой греческой редакции апостольских постановлений, то несомненно одно, что она возникла благодаря обширной интерполяции, т. е. добавлениям и изменениям всех составных частей сборника, причём интерполятором проявлены полуарианские тенденции и наклонность ко взглядам Оригена... Местом интерполяции считают Сирию и даже именно Антиохию. Важное значение сборника признаётся весьма рано, а 85-е правило святых Апостол прямо ставит его наряду с священными книгами Нового завета... Колебания то в пользу, то против них (т. е. Апостол. Постановлений; С. Т.) продолжались более двух столетий, пока Трулльский собор, признав каноническое достоинство 85-го правила св. Апостол 2-м своим правилом, не признал их интерполированными и не отверг их канонического значения ради назидания и ограждения христианской паствы. Однако и после этого определения некоторые части сборника продолжали пользоваться большим уважением и значением в восточной церкви. На Западе сборник никогда не пользовался особым значением, а после римского собора при папе Геласии (496), признавшего его неканоническим, и совсем потерял его... Многие молитвы сборника до ныне употребляются в церковном богослужении..., а некоторые правила и предписания вошли в нашу славянскую Кормчую. Таковы: „Апостола Павла 17 правил”, „Обоих верховных апостолов Петра и Павла 17 правил”... Есть предположение, что вместе с интерполяцией Апостольских Постановлений, ей подверглись и некоторые Правила Апостольские, следы чего видят в правилах: 26, 50, 82 и 85».

У нас на Руси, как впрочем и у балканских славян, дело обстояло не лучше. Проф. С. Смирнов в приложении к своей строго научной книге Древне-русский духовник (Москва, 1913) пишет: «Как наши древние поучения нередко озаглавливаются именами вселенских учителей: Златоуста, Василия Великого и других, или надписываются общее — слово святых отец, так и каноническая письменность древней Руси изобилует заповедями, правилами и уставами, носящими претенциозные заглавия: Заповедь святых Апостол или святых Отец, или тех и других вместе, — Василия Великого, Святого Собора такого-то (Лаодикийского, Сардикийского, Анкирского, Никейского, Халкидонского и т. п.), что однако не мешает этим правилам содержать далеко не авторитетные, часто наивные, даже антиканонические предписания. Провести черту, отделяющую подобные правила от епитимейников положительно невозможно».²¹ В Учебном Руководстве по Истории Русской Церкви П. Знаменского мы читаем: «Даже лучшие пастыри Церкви не всегда могли отличить истинную книгу от ложной. Апокрифические сказания и ссылки на них встречаем в сочинениях митрополита Даниила, в сборниках митрополита Макария, в определениях Стоглава, даже у Максима Грека. Князь Курбский резко замечает об учителях своего времени, что они занимались не столько истинными писаниями, сколько бабьими бреднями и болгарскими баснями».²² В другом месте того же труда Знаменский пишет: «Патриарх (Никон) издал вновь пересмотренную и дополненную им Кормчую, в которую, между прочим, включил подложную грамоту Константина Великого папе Сильвестру, — она была важна для него, как апология церковной власти и церковных имуществ».²³ Итак, в наиболее авторитетном на Руси сборнике церковных постановлений были тоже подложные документы. А среди наиболее распространённых в Московском государстве творений отцов и древних аскетов сколько было разного рода неаутентичных писаний! Однако было бы безумием и вопиющей несправедливостью делать из этого вывод, что русское благочестие фальшиво или преступно.

Нигде подлоги и извращения правды не пользовались таким доверием, как в антикатолической полемической литературе, в сочинениях против папства. В своих богословских трудах кн. Е. Волконская разоблачила целый ряд крупных искажений творений отцов Церкви, допущенных обличителями папства. Ю. Самарин в своём грубом пасквиле „Иезуиты”, одобренном церковною властью для употребления в духовных академиях и семинариях, строит свои аргументации против католичества на подлоге самого низкого качества — Monita secreta. Ещё не так давно иные наши полемисты, в противовес апостольскому происхождению Римской кафедры, придавали значение исторического факта легенде о пребывании апостола Андрея на Руси. Басня о „папессе Иоанне”, наряду с другими подобными измышлениями, часто приводилась в наших „одобренных” учебниках в качестве исторической истины. Антикатолическое „обличительное богословие” полно ссылок на подложную речь епископа Штроссмайера, будто бы произнесённую им на Ватиканском соборе. А каким успехом пользовался в старообрядческих антикатолических кругах вымысел о фантастическом, никогда не существовавшем „папе Петре Гугнивом”, видно хотя бы из знаменитой Книги о вере православной. До каких чудовищных размеров доходила у антикатолических писателей какая-то бессознательная, болезненная потребность порочить католичество, явствует из их слов, будто во время коронации папа сидит на престоле, где совершается святое жертвоприношение.²⁴ А. Хомяков, наиболее влиятельный славянофильский светский богослов XIX века, „учитель Церкви” по мнению Самарина, хотел было издать одну свою противопапскую брошюру „Церковь одна”, как памятник святоотеческой письменности.²⁵

Эти антикатолические подлоги появлялись не во времена лже-исидоровых декреталий, не в самую тёмную эпоху средневековья, а тогда, когда было уже гораздо легче избегнуть незнания, чем в IX веке. Разница между католичеством и антикатолическим лагерем в том, что Католическая Церковь давным давно собственными силами преодолела и отвергла лже-декреталий, между тем как в антикатолических кругах до сих пор ещё мало заметны серьёзные попытки освободиться от старого навыка бороться против Рима, не подвергая предварительно используемые документы научной проверке. Всё это легкомыслие не церковного происхождения, оно не голос настоящего православия: подлинному благочестию наших старцев и простых, искренне верующих, православных людей чужды все эти, мягко выражаясь, поверхностные приёмы борьбы против Рима и панства. Эта кампания лжесвидетельствами исходит не из чистого православия, а из посторонних источников. В большинстве случаев это — наступление сил, враждебных как католичеству, так и православию.

1. Творении, изд. СПБ Духовной Академии, 1904, X, стр. 346.
2. Игумену Василию, Творения. СПБ, 1908, И, стр.272.
3. Беседа XXIII на поел, к Рим., изд. СПБ Дух. Акад., 1903, т. IX, стр. 775.
4. Беседа III на Деяния Аност., СПБ, 1856, ч. I, стр.71.
5. См., напр., письмо епископа коринфского Дионисия к римлянам.
6. Творения, СИБ, т. XI, стр. 767.
7. Огласительные поучения, изд. Оптиной Пустыни. Москва, 1872, стр. 16.
8. Творения св. Киприана, Киев, 1879, т. II, стр. 172.
9. Там же, т. I, стр. 124. В подлиннике: «на Петре».
10. Творения св. Киприана, Киев, 1879, т. I, стр. 208.
11. Христианское воссоединение, Париж, ИМКА, (Год не указан), стр. 116.
12. Н. Арсеньев, Православие, католичество, протестантизм, Париж, ИМКА, 1930, стр. 89, 95.
13. Последняя такая попытка была сделана протестантами в половине прошлого столетия. Ценою всевозможных вероисповедных компромиссов, с помощью Германии и Англии, в 1841 году была учреждена всехристианская верховная епископская кафедра в Иерусалиме, целью которой было не только объединять протестантов разных Толков. но и втянуть греков (а затем и русских) в водоворот панпротестантизма. Не так легко было найти подходящего кандидата для протестантского квази-папского престола. В конце концов все-таки отыскали нужного человека: это был даровитый еврей из Познани, перешедший в протестантизм, Михаил Саломон. При поддержке мировой антикатолической печати и опираясь на „психологическое” значение Иерусалима, ловкий „епископ” достиг кое-каких успехов и сумел даже снискать доверие нескольких православных иерархов. Но при третьем его преемнике великолепное сооружение рухнуло. От всей этой авантюры остался только Гибралтарский всеангликанский „епископ”. (Подробности и литературу читатель найдет в первом и единственном номере Католического Обозрения, изданном в Петербурге в 1914 году, стр. 50-63).
14. «Так папа Сириций заявляет, что он — епископ, имеющий попечение о всех церквах; папа Лев I пишет константинопольским монахам: мы имеем попечение о вселенской Церкви» (Арсеньев. стр. 94).
15. Арсеньев, там же, стр. 98, 99.
16. См., напр., Г. Федотов, Святые древней Руси, Париж, 1931, стр. 90. Н. Клепини, Св. Александр Невский, Париж, ИМКА, стр. 169.
17. См., напр. книгу „для детей” В. Яна, Юность полководца, Москва, 1952, или восторженную длинную статью об Александре Невском в Большой Советской Энциклопедии.
18. Знаменский, Учебное руководство по истории Русской Церкви, 1904, стр. 103.
19. Введение стр. 309. в православное церковное право, Харьков, 1893, том I
20. Том I, стр. 974, 975.
21. Материалы для истории древне-русск. покаянной дисциплины, стр. 251.
22. Издание второе, СПБ, 1904, стр. 167.
23. Там же, стр. 250.
24. См., например, Колемин, Римский Духовный Цезаризм, СПБ, 1913, стр. 115, или Архиеп. Никанор, Учение о нравственности, Казань, 1910, стр. 140.
25. Издатель сочинений Хомякова пишет: «Мы не можем определить в точности, к какому году относится этот опыт (Церковь одна): но несомненно, что в сороковых годах он уже был написан. А. С. Хомяков долго держал его в портфеле, так что о нём не знал никто... Первоначально автор выдавал это своё произведение за найденную где-то древнюю рукопись; и потому хотел её напечатать с предисловием и послесловием от себя, в настоящее время к сожалению совершенно утраченными. В таком виде он её посылал В. А. Жуковскому» (Полное Собрание Сочинений А. С. Хомякова, Изд. пятое, Москва, 1907, том II, стр. 2, примечание издателя).

Вселенский собор есть собрание в определённом месте епископов, представляющих всю Церковь, с целью торжественного решения важных вопросов веры, нравоучения или церковного благоустройства. Как собрание епископата всей Церкви, вселенские соборы имеют большой вес, и их догматические постановления, должным образом утверждённые Апостольским престолом, безошибочны; тем не менее, эти соборы нельзя считать постоянным элементом церковного строения, ибо они не были установлены Спасителем как необходимый орган вероучительства.

На Востоке признают лишь семь¹ первых вселенских соборов, тогда как Католическая Церковь знает их двадцать; последний вселенский собор, Ватиканский, состоялся в 1870 году.

До второй четверти IV века вовсе не было вселенских соборов, да и поместных было мало в сравнении с XIX веком. От IV до IX века был уже ряд вселенских соборов, вселенских благодаря значению, которое им придало папство, ибо фактически, по своему составу, они были восточными с незначительным участием западных епископов. На первом вселенском соборе, созванном в Никее в 325 году, присутствовало всего четыре западных епископа, в том числе Осия, епископ Кордубский, который председательствовал и первым подписал акты собора вместе с двумя другими представителями папы, простыми священниками. Второй собор, Константинопольский 381 года, был поместным съездом только части восточных епископов: понадобилось не мало времени прежде чем Церковь, в виду принятых на нём важных догматических постановлений, причислила его к вселенским соборам. Жизненному осуществлению всецерковной соборности и папского верховного архипастырства много мешали как гонения на христиан и трудности переездов, так и живучесть античной идеи управления государственной религии императором, идеи, унаследованной Византийской христианской империей от древнего Рима Августов и Диоклетианов. Византийско-греческий епископат был проникнут идеологией государственной „вселенной”, чуть ли не больше, чем идеей всецерковной соборности: многие представители этого епископата были к тому же невысокого умственного и ”нравственного уровня, как это видно из „разбойнического” собора в Ефесе. Каноны стремящиеся поставить Церковь в возможно большую зависимость от „императорского города”, т. е. от светской власти, — третий канон Константинопольского собора 381 года и пресловутый 28-й канон Халкидонского — явно порождены не церковным духом, а диаметрально противоположной ему политическою гордостью и провинциализмом византийских придворных епископов, желавших видеть императорского архиерея по крайней мере вторым после папы; поэтому эти каноны были отвергнуты и осуждены св. Львом Великим, по сану своему защитником сверхгосударственности, сверхпоместности, вселенского церковного духа; каноны эти так и не вошли в состав постановлений всей Церкви. III вселенский собор исполнял директивы папы св. Келестина, который ещё раньше осудил ересь Нестория: св. Келестин руководил собором через своего уполномоченного, св. Кирилла Александрийского.² На Халкидонском вселенском соборе ярко выступила борьба всецерковности с антисоборным духом придворных творцов злосчастного 28-го канона. На следующих вселенских соборах поддерживаемое папством соборное вселенское сознание, несмотря на временные затмения, осложнения и колебания, всё возрастало и всё определённее противопоставлялось византийской государственной замкнутости и сепаратизму, пока не дошло до открытого и окончательного разрыва при Керулларии: в последующие века вселенские соборы, всё более соборные по своему сверхнациональному составу, продолжали собираться под сенью папства, а в Византийской Церкви они прекратились.

Председательство папских легатов на вселенских соборах служило выражением не „первенства чести” Римского епископа, но его подлинно архипастырского главенства; оно опиралось на Предание. Когда александрийский патриарх Диоскор созвал собор без разрешения папы, то этот собор не только не считался вселенским, но был отвергнут Халкидонским вселенским собором, между прочим, именно за такое независимое отношение к Риму. Отцы шестого собора, в приветственном слове к императору, сами свидетельствуют о том, что вселенские соборы были всегда созываемы при участии папы.³ На седьмом вселенском соборе официальный докладчик, константинопольский диакон Иоанн, подводя итог мнениям отцов, заявил, что состоявшийся перед тем собор не может считаться вселенским, ибо «он не имел своим соучастником в этом деле тогдашнего папы Римского..., как по закону требуется от таких соборов.»⁴ Русские месячные минеи видят в папе „верховника” или „главу” вселенских соборов; мы уже знакомы с этими свидетельствами.

Право созывать вселенские соборы принадлежало папам, а если императоры сами созывали соборы и обеспечивали материальную сторону столь затруднительных тогда многолюдных съездов, то они делали это с согласия папы, уже данного или, по крайней мере, ожидаемого.

Во всяком случае, важные определения и решения соборов должны были непременно согласоваться с указаниями Римского епископа. «Св. Лев Великий, папа, ранее Халкидонского собора, своею собственною властью определил, как должно верить относительно двух естеств во Христе, и, отправляя своих уполномоченных в Халкидон, предписал им, чтобы они не допустили перерешения этого вопроса».⁵ На шестом соборе, созванном против монофелитов, отцы приняли без рассуждений послание папы Агафона, провозглашая: «Через Агафона говорит Пётр»; в своём послании к папе, отцы вновь признали главенство Рима.

Соборы не были до такой степени необходимы, чтобы папа не мог без них принимать окончательных решений против ересей или чтобы папское определение не могло заменить соборных постановлений. «Какого ты хочешь ещё исследования — писал св. Августин епископу Юлиану, — когда это уже решено апостольским престолом?».⁶

Догматические определения и каноны соборов получали законную силу для всей Церкви только после окончательного утверждения их Римским епископом. Деяния вселенских соборов заключают ряд писем и прошений к папе, умоляющих его утвердить соборные решения и придать им силу общеобязательных постановлений; эти прошения исходили от самих соборов, от отдельных иерархов или от верующих.

Вселенский собор без папы невозможен не только по основной причине главенства папы в земной Церкви Христовой. В самом деле, при гипотезе безглавого вселенского собора остаются неразрешимыми все спорные вопросы, касающиеся самой сущности собора, и от предварительного разрешения которых зависит подлинность и действенность всех соборных постановлений. Будут ли приниматься решения единогласно или по большинству голосов? Но совершенное единогласие неосуществимо без особого чуда, совершить которое Христос никогда не обещал. А обычное в демократических парламентах решение по большинству голосов не имеет ровно никакого основания ни в Св. Писании, ни в Предании; из церковной истории известно, что иногда большинство епископов увлекалось заблуждениями; так было во время арианства. Количество есть реальность чисто материального порядка, и ставить религиозную истину в зависимость от неё немыслимо. При наличии нескольких групп, ещё труднее разрешить вопрос, где истина. Невозможность вселенского собора без вмешательства высшей инстанции подтверждается тем фактом, что, со времени своего разрыва с Римом, восточные церкви никогда не могли осуществить какой-либо не только вселенский, в древнем понимании слова, но даже „всеправославный” собор Русской и балканских церквей. В восточном отделившемся от Рима православии вселенские соборы на деле неосуществимы, так как неизвестно, кто, кого, для чего, когда и где имеет право созывать; а состоявшийся в 1948 году в Москве собор православных архиереев разных стран вряд ли может быть назван православным, так как он явно оказывал услуги не Православию, а советской власти. Эта невозможность настолько очевидна, что многие модернистические богословы перестали признавать за вселенскими соборами право выносить окончательные общеобязательные постановления; при своей предвзятости и нежелании вернуться к „папистическому” представлению о вселенских соборах, они логически вынуждены развивать теорию зависимости иерархии от невидимого и весьма неопределённого „церковного сознания” народных масс и, таким образом, идти навстречу протестантскому учению о невидимой, „чисто духовной” Церкви. Споры об отношении между папством и вселенскими соборами выяснили, что в учении о соборах между „папизмом” и протестантизмом догматически среднего быть не может.

Из главенства папы на вселенских соборах следует, что:

1) Папа может утвердить и придать вселенское значение всем постановлениям собора или только некоторым из них. Так, после IV вселенского собора папа св. Лев одобрил большинство мероприятий этого собора и отверг пресловутый „28-й канон”, навязанный собору придворными греческими епископами по шовинистическим соображениям.

2) В промежутках между смертью одного папы и избранием его преемника, собор не может издавать вселенских общеобязательных догматических определений.

3) Папа не связан решениями соборного „большинства” и может одобрить меры предложенные „меньшинством”.

4) Он может придать вселенское значение и силу общеобязательного определения каноническим и вероисповедным постановлениям таких соборов, которые фактически являются лишь съездами большей или меньшей части архипастырей Церкви.

5) Папа разрешает сомнения относительно способности того или иного епископа голосовать на соборе.

В лице апостолов, возглавляемых Петром, Христос установил епископат или учащую Церковь, а папа, конечно, не властен отступать от установлений Христовых. Поэтому, папа не может, например, предоставить мирянам право принимать в соборе такое участие, от которого постановления вселенского епископата подверглись бы существенным изменениям. Преобладание мирян на соборах было бы в высшей степени несогласным с волей Христа-Главы и церковным Преданием. Но папа может пригласить мирян на совещание по церковным вопросам. На католических соборах принято считаться с убеждением верующих и суждениями монашества.

Подлинный вселенский собор с Римским епископом во главе, т. е. собор представляющий всю учащую Церковь, имеет власть издавать не только обязательные для всех чад Церкви каноны, но и догматические определения вероучения. Такие определения не нуждаются в последующем одобрении или согласии верующих или низшего клира: они исходят от епископата, установленного Спасителем и заимствующего свет веры от Него Самого. Вселенский собор представляет Церковь, но не как собрание „депутатов”, уполномоченных от народа.

Но вселенский собор не выше папы, и потому апелляция на решения Апостольского престола к вселенскому собору, по существу своему, недействительна. Самый вопрос о подчинении папы вселенскому собору лишён всякого смысла и заключает в себе противоречие. Этот вопрос аналогичен вопросу о том, подчинена ли голова телу, в состав которого она входит. Как человек без головы мёртв, так и „вселенский” собор без одобрения папы есть только внешнее подобие вселенского собора. К обезглавленному телу апеллировать невозможно.⁷

Отцы вселенского собора являются подлинными судьями по всем вопросам вероучения и церковного управления, поскольку они решают соборно и в иерархической зависимости от Апостольского престола.

В Католической Церкви часто созываются поместные и областные соборы архипастырей. В каждой церковной провинции (группе епархий объединённых одним митрополитом или архиепископом) соборы местных иерархов должны собираться не реже, чем каждые 20 лет.

Возражения.

1) Бывали случаи, когда епископы на соборах прямо высказывались против главенства папы.

Ответ. — Отдельные епископы и даже многочисленные группы епископов, на соборах или вне таковых, — не безошибочны. В эпоху великих христологических споров, вряд ли найдётся какая-либо ересь, которая не имела бы в числе своих покровителей и сторонников хоть нескольких заблудившихся иерархов. Божия благодать пребывает с объединённым епископатом, а не с отпавшими от него обломками, как бы крупны они не были. Единый же епископат Христовой Церкви никогда не восставал против Апостольского престола.

Правда, в эпоху страшных опустошений произведённых в Церкви цезарепапизмом, одно время на Западе появились антипапы, которые при помощи сильных мира сего достигали такого влияния, что трудно было различить, кто законный, действительный папа, а кто узурпатор. Тогда собрался собор в Констанце (1414 г.) и издал одно постановление в духе учений Парижского университета о главенстве вселенского собора над папой. Но заметим, что: 1) На этот собор съехались далеко не все епископы и часть съехавшихся отсутствовала, когда было принято указанное постановление. 2) Голосовали по „нациям”, выражали своё мнение не столько епископы, сколько „нации”, да и то не все. 3) Констанцкий собор был одновременно съездом монархов, князей и множества политических деятелей, по большей части довольно враждебных папству. 4) Собор этот находился под сильным давлением „французской партии”, которая всячески старалась унизить папство, ускользавшее из под её влияния. Оттого папы и последующие соборы придали вселенское значение лишь здравым, полезным постановлениям Констанцкого собора и отвергли нецерковную националистическую попытку этого собора и епископов Базельского собрания провозгласить гору более высокой, чем её вершина.

2) Если папа есть монархический глава вселенского собора, то собор превращается в совещательное собрание при папе, что противоречит учению самой же Католической Церкви о епископах, как преемниках апостолов; на таком соборе, епископы не судьи, а „чиновники в мантиях”.

Ответ. — Между двумя крайними положениями — быть только „чиновником”, пассивно исполняющим приказания своего начальства, и быть безапелляционной инстанцией, не признающей никакого главы — есть ещё нечто среднее: судить, руководясь указаниями свыше и в зависимости от утверждения главы. В иных монархиях сенаторы судят и разрешают важнейшие вопросы, проявляя при этом много мудрости и инициативы; неужели их следует считать „пассивными чиновниками” только потому, что монарху принадлежит право окончательно утверждать или отвергать постановления сената? И неужели верховные права полководца превращают всех подчинённых ему генералов, офицеров и воинов в безвольных и никому не нужных „чиновников”? Неужели вершина величавой горы превращает эту гору в ничтожный холмик? Из того, что папа имеет право пользоваться собором, как исполнительным органом, отнюдь не следует, что папа не может предоставить собору разрешать важные вопросы церковного управления или вероучения. Именно папская власть придаёт соборам жизненность, плодотворность и устойчивость; она даёт им возможность достигать поставленной цели. Чтобы быть живым, здоровым и свободным, тело вовсе не нуждается в том, чтобы ему отрезали голову. К тому же, как отличить подлинный вселенский собор от иных, иногда очень многочисленных, но не вселенских соборов?

3) Если папа может решать все церковные дела без согласия вселенского собора, то вселенские соборы, вообще, излишни.

Ответ. — Вселенские соборы не безусловно необходимы, но они не излишни, а при некотором стечении обстоятельств, их полезность может приближаться к необходимости. Главная польза от соборов состоит в том, что наличие в одном месте пастырей всей Церкви естественно вызывает всеобщий религиозный подъём; в прениях и столкновениях крайних мнений, истина выступает наружу с большей наглядностью, единство и вселенскость Церкви предстают перед посторонними во всей своей силе, побуждая искать истинную Церковь; соборы облегчают папе ознакомление с нуждами Церкви; ими укрепляется соборный дух Церкви.

4) Уже в первые века раздавались голоса против единоличного возглавления соборов одним иерархом, и многие защищали принцип полного равенства всех епископов на соборе.

Ответ. — Указанное течение несомненно существовало задолго до „разделения церквей”. Но оно не церковного происхождения и окрепло, главным образом, под воздействием полуязыческого мировоззрения многих византийских базилевсов, преемников римских императоров, применявших именно этот принцип в отношении языческих жрецов, чтобы тем удобнее самим управлять государственной религией. Уже по поводу III вселенского собора император Феодосии раздражённо писал „местоблюстителю” папы, св. Кириллу Алекс: «Наше Величество... не потерпит того, кто захотел бы более повелевать, чем излагать только свои мнения или совещаться с другими...».⁸ Императорам хотелось самим возглавлять Церковь Христову. Эта чисто мирская политика способствовала развитию раскола и теории соборности без папы. Именно против такого течения, чреватого пагубными последствиями, мужественно восставали лучшие представители подлинного древнего церковного православия.

5) Вселенские соборы вдохновляются Духом Святым, а папа не глава Духу Святому.

Ответ. — Вдохновение Духа Св. обеспечено соборам постольку, поскольку они следуют воле Христа-Главы, Который „поручил всех” одному верховному. Собор не глава Духу Христа и Его органу, папе.

6) Папы не председательствовали на древних соборах. Ответ. — На большинстве древних вселенских соборов, как и на всех последующих, папа был действительный „глава собора честного”, по выражению русских миней, но не лично, а через уполномоченных или легатов. Таким образом, епископам предоставлялась большая свобода в прениях и избегалось лишнее давление групп на решения папы. Вторым и пятым вселенскими соборами папские легаты, действительно, не руководили; но эти соборы получили вселенское значение только после утверждения их Римской кафедрой.

7) Из древних вселенских соборов ни один не определил учения о главенстве Римского епископа!

Ответ. — Из этого нисколько не следует, что древние вселенские соборы отрицательно относились к той роли, какую папство призвано играть в Церкви. Ни один из вселенских соборов не определил, что Божья премудрость не противоречит Божьему милосердию; станем ли мы на этом основании кощунственно утверждать, что бесконечное милосердие Отца Небесного претит мудрости Божией, что оно неумно? Но обратимся к фактам. На древних вселенских соборах, именно на III, IV, VI и VII папские легаты как нельзя более ясно и определённо излагали католическое учение о главенстве Римского епископа в вопросах веры и верховного управления, и требовали повсеместного применения этого учения; там же громко читались папские послания касающиеся богоустановленности главенства папы в вопросах веры и дисциплины. Если бы это „римское учение” было противно православному преданию, то оно было бы не простым заблуждением, а крупнейшей ересью, касающейся самого существа Церкви; оно должно было бы вызвать с первого своего появления взрыв возмущения и осуждение со стороны указанных соборов. Но ничего подобного не случилось, несмотря даже на то, что в своих выступлениях против папства епископы почти всегда могли рассчитывать на поддержку императора, желавшего править Церковью вместо папы! В большинстве случаев епископы прямо или косвенно выразили своё согласие с папскими посланиями или, по крайней мере, не находили в них ничего предосудительного. Известный антикатолический церковный историк, В. В. Болотов, пишет: «Весьма ясное учение Льва Великого о римском главенстве над всею вселенскою Церковью ни в ком не вызвало тревоги на востоке... Лишь Антиохийский собор 341 года заговорил с римским иерархом языком твёрдым и решительным... и опротестовал вмешательство пап по существу, и это был, к сожалению, собор полуарианский... Легаты папские являются на соборы, как судьи, и их окружают всевозможным почётом... На востоке о серьёзной полемике против папских притязаний вздумали уже слишком поздно, когда они получили авторитет освящённой веками древности».⁹ Болотов прав, когда он устанавливает факт, что древнее Православие не протестовало против „папских притязаний”. А еретические, антиправославные соборы, все без исключения, „по существу” сопротивлялись папам и очень часто боролись против папства „языком твёрдым и решительным”. Этих фактов достаточно, чтобы себе уяснить, где Православие. 

Иные антикатолические историки создали теорию, согласно которой древние вселенские соборы и все православные люди просто „прозевали” папские выступления, обосновывающие вероучительское главенство Римского епископа. Но ведь для этих историков Церковь состоит только из православных. Выходит так, что в течение нескольких веков вся Церковь „зевала” и не сопротивлялась величайшей ереси. А это уже прямо ведёт к радикально неправославному модернизму, к признанию, что Церковь может веками ошибаться в важнейших вопросах вероучения, что догматы имеют лишь относительную ценность и т. д. Желание во что бы то ни стало опровергнуть католическое вероучение так или иначе логически ведёт к разрыву с чисто церковным Православием.

1. Восьмой вселенский собор признавался восточными церквами до 1054 г., когда он был вычеркнут Керулларйем из списка вселенских соборов.
2. Вот что пишет об этом русский антикатолический церковный историк А. В. Карташев: «В Риме летом 430 г. Келестин собрал собор и осудил доктрину Нестория... Папский собор взял на себя право заочно, без личной переписки и допроса, осудить епископа столицы (константинопольского патриарха) и уже пост фактум ультимативно известил его и других восточных собратьев. Чрезмерны (?) и подробности этого суда. Папа: 1) объявляет Несторию, что он аннулирует все его епископские запрещения, наложенные на непокорных константинопольских клириков; 2 Предлагает Несторию в десятидневный срок по получении сего публично или письменно отречься от своих богословских мнений под угрозой отлучения его от римской церкви; 3) исполнение этого ультиматума поручается александрийскому врагу Нестория; 4) через головы властей императорской и Несториевой константинопольским клирикам папа объявляет о своём разрешении прещений, наложенных на них Несторием... Собор подписался под суждениями Рима...» (На путях к вселенскому собору, Париж, ѴМСА, 1932, стр. 106, 107).
3. Деяния Вселенских Соборов, Казань, 1882, VI, стр. 242.
4. Там же, 1891, VII, стр. 208.
5. Забужный, Православие и Католичество, стр. 106.
6. Против Юлиана, кн. II, парагр. 103.
7. Апелляция к папе, как «инстанции» стоящей выше собора, была вполне «нормальной» в древней православной Церкви. «Апелляция к папе, как к главе Римско-католической Церкви, формально была признана в качестве юридического права в 343 году собором Сардикийским. На нём было постановлено, что епископ, осуждённый собором, имел право обратиться с апелляцией к римскому патриарху, которому в таком случае предоставлялось утвердить приговор или назначить новых судей...» (Православная Богослов. Энциклопедия, СПБ, 1900, т. I, ст. 981).
8. Деяния Всел. Соборов, Казань, 1859, т. I, стр. 478.
9. Лекции по Истории Древней Церкви, СПБ, 1913, III, стр. 317 ел.

Мы уже рассмотрели закон Божьего воздействия на мир посредством второпричин, живых или даже вещественных орудий Господнего всемогущества, В Церкви Христовой, по существу своему святой, не терпящей пробелов и отступлений от воли Творца, этот закон обнаруживается с особенной наглядностью. Ясно, что и безошибочное учительство Христа-Главы не может не иметь в Церкви соответствующего постоянного видимого человеческого органа. С другой стороны, ясно тоже, что безошибочность в учении даётся тем, кому дана самая власть учить, т. е. объединяемому преемниками Петра епископату. Отсюда заключение: орган единения есть тем самым и орган обеспечивающий за епископатом безошибочность. Эту роль играет папство.

Догмат папской безошибочности определён на Ватиканском вселенском соборе в следующих выражениях: «Когда Римский епископ говорит ex cathedra, т. е., исполняя служение пастыря и учителя всех христиан, своею верховной апостольской властью определяет учение в области веры и нравов, обязательное для всей Церкви: тогда, в силу Божией помощи, обещанной ему в лице блаженного Петра, он обладает безошибочностью, которой Божественному Искупителю было угодно одарить свою Церковь в определениях, касающихся учения о вере и нравственности. Поэтому, такие исходящие от Римского епископа определения непреложны сами по себе, а не в силу согласия Церкви (ex sese, non ex consensu Ecclesiae)». Взвесим точный смысл этих терминов.

Безошибочен только папа, а не „римские конгрегации” (постоянные синоды), заведующие текущими церковными делами. Но и сам папа безошибочен не в силу своих умственных, нравственных или других качеств, а единственно в силу своего особого служения.

Папа безошибочен тогда, когда он учит „с кафедры”, т. е. когда имеются налицо все следующие условия:

1) Папа учит в качестве вселенского пастыря всех христиан, обращается ко всем, а не к той или иной части иерархии или пасомых. Безошибочность не касается тех наставлений папы, которые исходят от него, как от частного лица, патриарха определённой области, учёного богослова, личного друга и т. п. Тем более не следует искать безошибочности в частных поступках или чисто административных мероприятиях папы, которые могут оказаться неудачными.

2) Папа действительно пользуется полнотой своей верховной власти, учит от имени Христа, налагает на совесть верующих обязанность принять его учение как догмат, непринятие которого равносильно разрыву с Церковью Христовой. Итак, догмат безошибочности не распространяется даже на те послания и энциклики, которые исходят от папы, как главы всей Церкви, и обращены ко всем верующим, но в которых папа только призывает, советует, предлагает, поощряет, богословски доказывает и т. п.

3) Учение, излагаемое папой, касается веры и нравственности. По вопросам математики, естествоведения, географии, политики и проч. папа может ошибаться, ибо в этом отношении он не является орудием главенства Христова. Однако, по мнению католических богословов, выходящему за пределы ватиканского определения, безошибочность папы распространяется и на такие истины, которые непосредственно связаны с охранением Откровения: так, папа, силою своего безошибочного авторитета, может осудить философские системы, ведущие к отрицанию догматов христианской веры.

4) Папа окончательно определяет смысл какого-либо, учения и ставит верующим в обязанность верить этому учению, иначе говоря — объявляет, что данное учение так или иначе заключается в Откровении.

Чтобы подлежать безошибочности, решения папы должны быть, конечно, сознательными, свободными.

Особую помощь, оказываемую Господом верховному учителю Церкви, следует отличать от Откровения и от вдохновения. Помощь эта даётся не в виду новых откровений, а ради верного охранения и толкования раз данного и законченного Откровения Христова. Она также не есть вдохновение, подобное тому, которое присуще Св. Писанию.

Безошибочность папы не противополагается безошибочности Церкви, а служит её верховным выражением.

Догматические вероопределения папы безошибочны „сами по себе, а не с согласия Церкви”. Папа подвластен одному Христу, от Которого он заимствует свои полномочия. Папа, конечно, зависит от Духа Христова, живущего в Церкви, его учение безошибочно только в зависимости от Него. Догматические определения папы безошибочны только „с согласия” источника благодати, оживляющего Святую Церковь. Папа обязан повиноваться голосу Христа, Главы Церкви. Он „связан” догматами церковного Предания. Что же собственно обозначает эта формула ex sese, non ex consensu Ecclesiae? То, что истина сообщается пастырем пасомым, а не пасомыми пастырю; что богопоставленный верховный учитель Церкви, говорящий „с кафедры”, не подчинён суду никакой эмпирической земной церковной инстанции и никакого коллектива, имеющего притязание на право подчинять себе орудие верховного пастырства Христова; что голове, чтобы руководить телом, не нужно согласие тела. Что получилось бы, если бы догматические определения папы канонически зависели от „согласия Церкви”? Любое религиозное движение, любой „церковный народ”, любая философско-богословская школа, любой собор стали бы отождествлять себя с Церковью и, от её имени, налагать прещения на постановления иерархии; никакой богословский вопрос не мог бы быть разрешён; постепенно все религиозные истины стали бы оспариваемыми, сомнительными, неопределёнными; богословие превратилось бы в дилетантское „богословствование”. Нет ничего более конкретного, определённого, точного и сознательного, как санкционируемые Апостольским престолом, веками вырабатываемые определения вечной истины; нет ничего более отвлечённого, неопределённого, расплывчатого, внутренне противоречивого и бессознательного, как всё то, что может быть прикрыто столь соблазнительной формулой „согласие Церкви”. А подчинять действительное отвлеченному, определённое неопределённому, последовательное противоречивому и сознательное бессознательному — значит издеваться над здравым смыслом, данным человеку Творцом для искания спасения.

Безошибочность папских вероопределений „экс катэдра” есть не что иное, как проявление провидения и всемогущества Христа, Главы Церкви, Который устраняет опасность введения верующих в заблуждение папскими вероопределениями: Бог всегда может направить жизнь Церкви и мировые события так, что до ложного вероопределения папы не дойдёт; Бог может, например, в нужную минуту изменить настроение папы, послать ему болезнь, непреодолимые затруднения, смерть. Догмат папской безошибочности есть прежде всего выражение веры в неограниченность мудрости, власти и любви Иисуса Христа, Главы Церкви, Который властен обеспечивать всецерковную соборную безошибочность вероопределениям „экс катэдра” любого папы, не нуждаясь для этого в одобрении и санкции со стороны епископата или церковного народа. Кто отвергает „ватиканский догмат” папской безошибочности, тот волей-неволей ограничивает власть Христа-Главы, посягает на её полноту. Это хорошо поняли не только В. Соловьев, но и такой некатолический мыслитель как В. Розанов (Около церковных стен, I, стр. 113 сл.).

Слова: «не в силу согласия Церкви» вовсе не обозначают, что папа будто бы может требовать безусловной веры в свои личные соображения и догадки, не считаясь с верою епископата, богословов, благочестивых элементов „церковного народа”. Они обозначают, что вероопределение, исходящее от папы, как первопастыря обращающегося ко всей Церкви, является выражением многовековой соборной мысли лучших из пастырей и пасомых, ответом на их пожелания такого вероопределения, проявлением соборного духа Церкви, внушаемого ей самим Духом Святым, и именно поэтому не нуждается в последующем одобрении какого бы то ни было учреждения, собрания (духовенства или мирян), „движения” или общественного мнения, которое стало бы приписывать себе право говорить и решать от имени Церкви, или хотело бы отождествлять себя с Церковью.

Тот, кто не нуждается в „согласии” (консензу) Духа, живущего в Церкви, это вовсе не папа „оторванный” от Церкви, противополагающий себя всей Церкви (такой папа уже не был бы папой), а именно этот самый Дух Христов, Который даёт Церкви осознание истин Откровения посредством озарённых обильной благодатью праведников, иерархически объединённого епископата, верных преданию богословов и, наконец, через Римского епископа, который в своих вероопределениях „экс катэдра”, с безошибочностью обеспечиваемой силою Христа-Главы, подводит итоги соборной веры Церкви и ограждает её от искажений и посягательств со стороны лже-соборностей и нездоровых идеологических течений в клире или в народных массах, в которых обыкновенно затерян церковный народ.

Не будь „ватиканского догмата”, как он издревле был понимаем и применяем уже такими столпами Православия, как св. Лев Великий или святой Григорий Великий, Церковь давно распалась бы на множество поместных Церквей, не имеющих одного вселенского чисто церковного соборного духа; она, может быть, и хранила бы в некоторой мере богословские достижения первых веков, но была бы неспособной разрешать назревшие вопросы вероучения и устранять опасные сомнения.

В теле Церкви папство является как бы устами. Уста здорового человека высказывают мысли и пожелания человеческого духа, но нисколько не зависят от „согласия” (одобрения, разрешения) рук, ног, туловища, всего тела и его чувственных инстинктов; весь смысл христианского аскетизма состоит в том, чтобы подчинить тело духу. То же наблюдаем мы и в Церкви Христовой. Папа в своих торжественных определениях «экс катэдра» выражает подлинную мысль Церкви, тесно связанную с её сверхприродной духовной жизнью, проявляющейся в убеждении лучших элементов епископата и вообще духовенства, в творениях глубоко верующих богословов, в словах и в жизни подвижников благочестия, чудотворцев, мучеников; ведь в словах простой, но святой деревенской девушки имеется более чистая соборность, чем в речах и писаниях множества политически или сектантски настроенных „церковных деятелей”. Но папские окончательные учительские постановления действительны „экс сэсэ”, сами по себе, силою присущей им всецерковности, силою благодатного единения с Христом-Главою и Его Духом, с Душой Церкви, а не в зависимости от последующего предстоящего „согласия”, признания, со стороны „туловища” — толпы, общественного мнения, крика журналистов, „духа времени” и более или менее крупных съездов и соборов.

Делать вероопределения папы зависимыми от одобрения хотя бы вселенского собора — именно это галликанское заблуждение и имел в виду устранить Ватиканский собор, — значит парализовать всякое дальнейшее осознание Церковью истин Откровения, необходимое при появлении новых лжеучений, и таким образом порвать с существенной чертой древней православной Церкви. Противополагать вселенский собор папе противоречит церковной истории, которая не знает общеобязательных для всей Церкви догматических постановлений вселенских соборов без одобрения Римского епископа. Никакой вселенский собор никогда не осуждал „папских новшеств”. Как мы видели выше, вселенский собор без папы неосуществим, немыслим. В галликанской теории получается неизбежно пагубный заколдованный круг: вселенский собор — безапелляционный судья над папой, а без решения папы некому обеспечить вселенскость собора. Галликанское отрицание папской безошибочности экс катэдра ставит Церковь в догматический тупик, обрекает её на богословское, прозябание.

„Ватиканский догмат” вовсе не „навязан” Церкви папой Пием IX. Он является только оформлением и утверждением многовековой веры лучших представителей католического духовенства и мирян, в особенности благодатного убеждения бесчисленных святых католической Церкви, мучеников, боговидцев, чудотворцев, подлинно церковного народа. На Ватиканском соборе оппозиция оспаривала почти исключительно своевременность провозглашения этого догмата. А что он угоден Богу, видно хотя бы из той травли, которую не перестают вести против него все без исключения воинствующие безбожники; в советской антирелигиозной литературе ватиканский догмат никогда не упоминается без выражения страстной ненависти к нему.

При окончательной редакции „ватиканского догмата” были приняты во внимание все серьёзные возражения богословов и историков.

Учение о безошибочности папы логически вытекает из всего, что имеется в Св. Писании и Предании относительно главенства Петра и его преемников.

Согласно Мф. 16 Церковь держится на кифе, Петре, и в первую очередь на его вере, сообщаемой ему свыше и безошибочной. Но, с другой стороны, мы знаем, что всё относящееся к сущности Церкви, и установленное Спасителем во благо её, пребудет неизменным „до скончания века”. Поэтому, в Церкви всегда будет пребывать Пётр в лице своих преемников, которые будут служить „правилом веры” для всех пастырей и пасомых.

Верховному Апостолу поручено Спасителем утверждать (Лука 22) братьев своих. Но если уже апостолы нуждались в подобном утверждении, то их преемники на епископских кафедрах и подавно нуждаются в одном „верховном”, который охранял бы их веру от заблуждений. С другой стороны, ясно, что тому, кому поручено охранять от заблуждений веру всех пастырей Церкви, дана также помощь свыше и незаблуждаемость, по крайней мере в определении общеобязательных догматов. Кощунственно предположение, что Христос мог поручить охрану веры пастырей человеку, который даже в основном и существенном не предохранён Духом Христа-Главы от заблуждений! Такой Христос не был бы Богом.

Известный текст 21 главы Ев. от Иоанна приводит нас к тому же заключению: Господь не мог поручить кормление всего Своего стада истинами веры пастырю, который никогда не в состоянии с уверенностию различить обыкновенную траву от ядовитых растений.

Из упомянутых текстов видно также, насколько несогласно с Евангелием предположение, будто вера верховного становится непреложной лишь „с согласия Церкви”. Толпе Своих последователей Спаситель не говорил: «Будьте утёсом для поддержки Петра; утверждайте в вере Петра; овцы и агнцы мои, пасите вашего пастыря безошибочным учением».

Единство Церкви невозможно без единства веры, единства живого, постоянного и действенного. Но это единство веры не может быть обеспечено одним „церковным народом”, в котором, по слову Христа, плевелы перемешаны с добрым зерном. Оно может исходить только от Бога, предохраняющего Церковь от заблуждений через соответствующую второпричину.

Выше, говоря о главенстве папы вообще, мы привели уже не мало святоотеческих свидетельств, показывающих также веру древней Церкви в безошибочное догматическое учительство римских епископов. Поэтому, мы ограничимся здесь немногими текстами.

В своём знаменитом труде «Против ересей» (III 3) св. Ириней пишет: «С этой (Римской) церковью, вследствие её превосходства, необходимо, чтобы согласовалась всякая церковь, т. е. все откуда бы они ни были верующие; благодаря ей, верующие разных стран всегда сохраняли полученное от Апостолов предание».¹ Св. Ириней опровергает еретиков, «опираясь на апостольское предание и веру возвещённую людям» и доходящую до нас через римских епископов.

Блаж. Иероним писал Феофилу: «Наша древнейшая забота — хранить права Христа, не нарушать пределов начертанных Отцами, и всегда помнить римскую веру, восхваленную апостольскими устами» (письмо 63). К папе Дамасу он писал: «Только у вас охраняется неповреждённое наследие Отцов... Следуя за Христом, я пребываю соединённым с Твоим Блаженством, т. е. престолом Петра, ибо знаю, что на этом камне основана Церковь» (Минь лат., XXII 355).

Многочисленные труды св. Августина тоже заключают указания на безошибочное учительство преемников Петровых.

Когда папа св. Келестин осудил вероучение Нестория, он известил об этом восточных епископов, отождествляя свой суд с безошибочным судом Иисуса Христа.² И никто не думал тогда оспаривать эти „ватиканские притязания”. Наоборот, св. Кирилл Алекс, уговаривал всех „согласоваться с суждениями” папы.³ По признанию серьёзных церковных историков, все великие восточные и западные ереси первых веков были устранены из Церкви преимущественно благодаря бдительности и чистоте веры римских епископов.

Безошибочность пап признавали и вселенские соборы, когда они согласовали свои определения с готовыми постановлениями пап. То же убеждение отражается в возгласах, которыми отцы этих соборов приветствовали чтение догматических определений римских епископов: «Пётр через Льва вещал!», «Устами Агафона говорил Пётр!» и т. п.

В V столетии почти весь Восток, введённый в заблуждение патриархом Акакием, отпал от Церкви. Спустя несколько десятков лет, раскольничьи епископы пожелали вернуться в Церковь. Тогда папа св. Гормизда составил „формулу” воссоединения, которую должны были подписать все покаявшиеся иерархи. В этой „формуле” мы читаем: «Первое спасение состоит в том, чтобы хранить правило правой веры и нисколько не отступать от отеческих преданий. Ибо не может пройти даром слово Господа нашего Иисуса Христа, сказавшего: ты еси Пётр, и на сем камне создам Церковь Мою и т. д. Сказанное Христом подтверждается на деле, ибо на Апостольском престоле всегда сохранялась неповреждённой католическая вера. Поэтому..., мы принимаем все послания папы Римского Льва, написанные им о христианской вере. Оттого, как мы уже сказали, мы следуем во всём Апостольскому престолу и исповедуем всё им определённое и уповаем, что будем достойны пребывать в единении с Вами, требуемом Апостольским престолом, который хранит в целости и совершенной прочности христианскую веру». Под этим исповеданием веры в безошибочность папы подписались почти все восточные епископы. Оно было единогласно принято отцами VIII вселенского собора.

На VI вселенском соборе, состоявшемся в Константинополе в 681 г., было прочитано письмо папы св. Агафона, ещё до собора лично, осудившего монофелитскую ересь. Святой папа писал: «Пётр был назван блаженным. Сам Спаситель всех людей троекратным поручением велел ему пасти духовных овец Церкви. Опираясь на его помощь, эта апостольская церковь (римская) никогда не уклонилась от пути истины в сторону какого бы то пи было, заблуждения. Авторитетному водительству этой церкви, т.е. церкви князя всех апостолов, верно следовали во всём вся Католическая Христова Церковь и вселенские соборы... Таково правило истинной веры».⁴ Собор согласился с содержанием этого послания и сам писал папе: «Мы признаём, что Твоё послание исходит от Бога, ибо оно от верховнейшего из апостолов... Еретиков мы поразили анафемами силою Твоего решения».⁵

На VII вселенском соборе, втором Никейском, было торжественно прочитано догматическое послание папы Адриана I. В этом послании⁶ говорится: что «апостольская духовная мать ваша, церковь Римская» есть «глава всех церквей»; что, «следуя преданиям православной веры», надо «с любовию принимать определения церкви блаженного Петра, князя апостолов»; что православной вере надо следовать «в духе нашей святой Римской церкви»; что от Римской церкви «все прочие церкви Божий получили правило веры»; что (иконоборческий) собор, созванный «без ведома апостольского престола», есть лжесобор, незаконен и должен быть предан анафеме; что «кафедра св. Петра учреждена с тем, чтобы быть главою всех церквей Божиих»; что эта кафедра «утверждает своею властью всякий собор»; что духовная вселенская власть дана Искупителем Петру и навсегда принадлежит одной только Римской кафедре, так что отрицающий эту истину «чужд православной веры и отступник от нашей святой кафолической веры». Но Христом установленное правило веры, обязательное для всех, не может не быть безошибочным, по крайней мере в указанном выше смысле. Если бы взгляд Адриана на безошибочное главенство Римской церкви не совпадал с древним церковным преданием, отцы седьмого вселенского собора должны были бы с возмущением отвергнуть его и осудить Адриана как опаснейшего еретика: в противном случае, они ввели бы в заблуждение всю вселенскую Церковь. Между тем, произошло обратное: собор единогласно принял послание папы.⁷ Патриарх св. Тарасий заявил, что чистота веры Римской церкви засвидетельствована Ап. Павлом (Рим. 1, 8)и что «этому свидетельству надо следовать».⁸ Против этого заявления также никто не возразил. Иоанн, «посланник от восточного округа», высказал мысль, что Римская церковь должна называться именем „Истина”, и подтвердил своё мнение, ссылаясь на Св. Писание.

Древняя православная вера в безошибочное учительское главенство Римского епископа прекрасно выражена в письмах св. Феодора Студита: папа — «глава всех глав», к которому следует обращаться по всем вопросам веры и лжеучений; без его «божественного первоначальства», никакой собор не может разрешать вопросы веры; папа — «апостольский глава, Богом вознесённый пастырь овец Христовых, камень веры, на котором воздвигнута Церковь»; он «поставлен Богом», чтобы охранять чистоту веры; папство «издревле и от начала ...незагрязнённый и неподдельный источник православия»; решения Римского епископа внушаются ему Духом Святым, все должны смиренно принимать «утверждение веры», исходящее от преемников Петра; от папы, «апостольского главы Христовой Церкви», исходит единство веры.⁹ Как многозначущи тоже следующие слова св. Феодора Студита: «Свидетельствуюсь перед Богом и людьми: они (еретики) отторгли сами себя от тела Христова, от верховного престола, на котором Христос положил ключи веры, которой не преодолели от века и не преодолеют до скончания врата адовы, т. е. уста еретиков, по обещанию Неложного. Итак, да радуется блаженнейший и апостольский и соответствующий имени своему Пасхалий (папа); ибо он исполнил дело Петра. Да восхищается всё общество православных».¹⁰ Так писал и так верил великий подвижник, который «между всеми современными ему святыми Отцами отличался ревностью и твёрдостью в правой вере и благочестии».¹¹

1. Наши противники стремятся обессилить этот текст, ссылаясь на то, что некоторые его части допускают различный перевод. Но каков бы ни был смысл «undique» или «in qua», общая мысль св. Иринея очевидна: чистота веры сохраняется в Церкви через Римскую церковь.
2. Деяния Всел. Соборов, Казань, 1859, т. I, стр. 366-370, 411-415 и др.
3. Там же, стр. 417.
4. Harduin, III, 1079.
5. Там же, 1438.
6. Деяния Вселенских Соборов, напечатанные в Православном Собеседнике, изд. Казанской Дух. Акад., 1874, февраль, стр. 128 и следующие.
7. Там же, стр. 161.
8. Там же, стр. 160.
9. Творения, изд. СПБ Дух. Акад., 1908, т. II, стр. 265-272, 344, 347, 447, 498, 764 и др.
10. Там же, К Панкратию, стр. 419.
11. Преп. Феодора, игумена Студийской Обители, Огласительные поучения, изд. Оптиной Пустыни, Москва, 1872, Предисловие, стр. IV.

1) В тексте Ев. от Луки 22, 32 слово „обратившись” относится только к Петру, а не к его преемникам. Поэтому, и весь стих касается одного Петра.

Ответ. — Допустим, что „обратившись” обозначает „покаявшись” и касается только Петра. Но из этого ничуть не следует, что „утверди братьев” не относится и к его преемникам. В самом деле, необходимость утверждать братию имеет своей причиной не „обращение” Петра, а немощь „братьев”, епископов, немощь, которая, по всеобщему признанию, будет тяготеть над епископами, пока Церковь будет существовать. А если зло постоянно, то и средство, избранное Христом для противодействия ему, не может не быть тоже постоянным: утверждать братьев есть постоянная и неотъемлемая обязанность всех преемников Петра. „Обратившись” здесь не при чём.

2) Безошибочность папы была провозглашена только в 1870 г. и потому должна быть отвергнута, как новшество. Формула ex sese неизвестна христианской древности.

Ответ. — В таком случае, придётся отказаться от всех вообще „провозглашённых” догматов, от всех членов Символа веры, которые в своё время все были „новшествами”: в Евангелии нет Символа веры. Формула ex sese, правда, не употреблялась раньше, но содержание её было известно древней Церкви; точно так же, и формула „единосущный Отцу” не находится в Св. Писании и была неизвестна апостолам, хотя содержание её заключалось в Откровении. Софизм, лежащий в основе этого возражения, когда-то употреблялся арианами для отрицания Божественности Христа, как и впоследствии он был использован протестантами для того, чтобы отвергнуть некоторые догматы, таинства, почитание Богородицы и святых. Одно из двух: или признавать раскрытие и совершенствование словесного выражения неизменной истины, или нет; если первое, то нет основания для негодования по поводу „не имеющихся в Евангелии” терминов — „ex sese”, „единосущный”, „Богородица” и т. д.; если второе, то надо отбросить догматические определения всех вселенских соборов и „вернуться” к самому упрощённому типу протестантизма.

3) Если пана безошибочен, то епископат не безошибочен, ибо в Церкви может быть только одна безошибочность.

Ответ. — Указанное возражение аналогично следующему соображению: если голова умна, то человек не умён, ибо в одном человеке двух умов быть не может! Епископат, как одно соборное целое, безошибочен благодаря своему единению с богоустановленным стражем церковной безошибочности. В Церкви нет двух безошибочностей, но одна и та же единственная безошибочность, завещанная Церкви Спасителем, выражается то через папу, живущего жизнью Церкви, то через епископат, объединённый около своего верховного пастыря.

4) Безошибочность папы делает излишними богословские исследования спорных вопросов.

Ответ. Неужели наличие „арбитра” делает какие-либо состязания излишними? Неужели существование справедливого судьи делает невозможной и ненужной работу следователя, обвинителей и защитников? Как раз наоборот. Богословская жизнь в Католической Церкви так кипуча и плодотворна именно потому, что есть кому одобрять и утверждать её положительные достижения. Зато, крайне растяжимое понятие „согласие Церкви” вводит в богословие разлагающее начало, ибо некому рассудить, какое из спорящих эмпирических „согласий Церкви” есть действительный голос Церкви.

5) Христианская древность знала другие критерии религиозной истины: истинно то, что „всегда и всеми” признавалось таковым, то, что заключается в писаниях свв. отцов, и т. д.

Ответ. — Эти критерии действительно применялись; но и по сей день они широко применяются в католичестве, и притом гораздо больше, чем в других вероисповеданиях; такие критерии, как „учение отцов”, „убеждение верующих” или „обычное мнение богословов”, занимают почётное место во всей католической религиозной литературе. И как теперь, так и в первые века, эти критерии не исключали, а подразумевали высший конкретный критерий — суждение Апостольского престола, часто необходимое для того, чтобы решить сомнения насчёт применения указанных критериев, хотя и вполне авторитетных, но для защиты веры от еретиков обыкновенно недостаточно определённых. Из того, что в древней Церкви употреблялся критерий „всегда и везде”, нисколько не следует, что другой критерий — суждение папы — непригоден: если считать два критерия по существу своему несовместимыми, то на том же основании следует отбросить критерий „всегда и везде”, только потому, что имеется уже критерий „учение свв. отцов”. В Церкви может, конечно, быть только одна безошибочность, но критериев истины может бытьѵнесколько; достаточно, и необходимо, чтобы они были согласованы между собою и чтобы была в Церкви одна высшая инстанция, решающая сомнения, охраняющая эти критерии от злоупотреблений и делающая возможным их безошибочное применение.

6) Как отличить безошибочные определения папы от других его поучений?

Ответ. — Общеобязательное и окончательное догматическое определение „с кафедры” узнаётся: а) по выражениям, которыми вводится определение, напр., „определяем как догмат веры”; б) по возлагаемой на всех христиан обязанности верить в данную истину; в) по заявлению, что не принимающие данного учения исключаются из единства Церкви; г) по совокупности всех обстоятельств, которые вызвали и сопровождали это определение. В случае сомнения, всегда можно обратиться к какому-либо опытному богослову или к своему епархиальному епископу. Если и этого было бы недостаточно и явилась бы необходимость выяснить безошибочность какого-либо спорного в этом отношении предложения, то всегда остаётся открытым путь выяснения сомнений посредством нового и дополнительного определения, исходящего от Апостольского престола.

7) Ватиканский догмат чрезмерно расширил прерогативы папы.

Ответ. — Не столько расширил, сколько точнее определил. Если в ином отношении это определение и „расширило прерогативы папы”, то в других отношениях оно их сузило. Если, с одной стороны, ватиканское определение отвергло демократическое галликанское учение о папстве, то, с другой стороны, оно закрыло дорогу и крайним „ультрамонтанским” течениям, чрезмерно расширявшим пределы папской безошибочности.

8) Церковные пастыри нередко впадали в еретические заблуждения. Поэтому, из слов Христовых „паси овец Моих” нельзя вывести заключение, что тот, к кому они относятся, безошибочен.

Ответ. — Мы доказываем безошибочность Римского епископа не из этого текста в отдельности взятого, а из совокупности указаний Св. Писания и Предания в пользу главенства Петра и постоянства Христовых установлений. Из одного понятия „паси” ещё не вытекает понятие безошибочности, это бесспорно. Но так же бесспорно, что тот, кому „вверены все”, по крайней мере в самом существенном, именно в догматах, не может вводить всю Церковь в заблуждение: Провидение Главы, Христа, этого не допустит.

9) Папская безошибочность не нужна для единства веры, ибо в православии имеется единство веры, хотя папство в нём отвергается.

Ответ. — В некатолическом православии сохранилось, в значительной степени, единство веры по вопросам, которые были догматически определены до отпадения Востока от Католической Церкви; этим относительным единством современное православие обязано, главным образом, Льву Вел. и другим святым папам. По другим же важным догматическим вопросам, в антиримском православии ”единства веры очень мало.

10) Канон шестого деяния Ефесского вселенского собора отлучает от Церкви тех, кто дерзает «слагать иную веру, кроме определённой святыми отцами, со Св. Духом сошедшимися в Никее». Поэтому, ватиканское определение должно быть отвергнуто.

Ответ. — Этот канон был часто использован еретиками, как аргумент против последующих догматических постановлений Церкви. Уже в 433 году группа вероотступников обвинила св. Кирилла Алекс, в нарушении Ефесского канона. Из ответа св. Кирилла явствует, что отцы Ефесского собора запретили только еретические формулировки догматов.¹ Они вовсе не намеревались осудить раскрытие учения Церкви или внесение в Символ самою Церковью более точных определений догматов Откровения, такое осуждение было бы догматическим самоубийством Церкви, оно связывало бы ей руки в борьбе с ересями. Монофизиты, под предлогом верности тому же канону Ефесскаго собора, отвергли догматические определения папы св. Льва и Халкидонского вселенского собора. Против таких лжетолкований Ефесского канона, Халкидонский собор объяснил, что епископы, собравшиеся в Ефесе, запретили только противоречить никейскому Символу веры. В VII веке св. Максим Исповедник дал толкование упомянутого Ефесского канона, совпадающее с объяснениями св. Кирилла и Халкидонскаго собора.

11) После Вознесения Христова, Ап. Пётр одно время жил в Иерусалиме, затем руководил церковными делами в Антиохии; поэтому, преемственность безошибочности должна распространяться и на Иерусалимского и Антиохийского патриархов.

Ответ. — С самого начала церковное Предание видело только в Римском патриархе настоящего преемника Петра, как «главы всех глав»; и это вполне понятно, ибо всякая пожизненная преемственность связана со смертью предшественника, а Пётр умер в Риме. Пребывание Петра в Иерусалиме и Антиохии, равно как и основание Александрийской церкви св. Марком, учеником Ап. Петра, немало способствовали возведению указанных трёх епархий в патриархаты (Константинопольская патриархия чисто политического происхождения) и великие центры духовной жизни; об этом прекрасно свидетельствует св. Иоанн Златоуст. Но всё это доказывает не безошибочность восточных патриархов, из которых некоторые были несомненно еретиками, а признание древнею Церковью исключительного значения Петра, как главы Апостолов.

12) Приписывать безошибочность человеку, значит недоверять безошибочному главенству Христа в Церкви.

Ответ. — Наоборот. Полагать, что Христос не может через одного человека обеспечить безошибочность Церкви и вообще охранить видимое единство основанной Им „эмпирической” Церкви, именно это обозначало бы недоверять безошибочности и всемогуществу Господа.

13) Согласно Ефес. 3, 18, познание истины достигается единением „со всеми святыми”, а по католическому учению оно даётся папе вне связи с Церковью.

Ответ. — В католичестве больше, чем где бы то ни было, догматическая истина познаётся „со всеми святыми”. Догмат безошибочности папы был догматически определён только после того, как в его пользу высказались сотни тысяч праведников, мучеников и чудотворцев. Как тело немыслимо без собственной телесной головы, так и голова без тела жить не может. По католическому учению, безошибочность даётся папе только в связи с Церковью.

14) В католичестве „критерием истины стал не Дух Св., живущий во всей Церкви, а голос епископа”.

Ответ. — Дух Св. есть сама предвечная Истина, а не критерий её.

15) Католичество стремится заменить невидимого Господа безошибочным наместником.

Ответ. — Злоупотребления преданностью Св. Отцу, конечно, возможны; бывают ханжи и лицемеры, которые прикидываются ревностными почитателями папства для того, чтобы прикрыть этим те или иные слабости или расчёты. Но ведь нет ничего святого, что не могло бы стать предметом злоупотребления! Сколько людей злоупотребляет таинствами, Евангелием, Божиим милосердием; даёт ли это основание отбросить и таинства, и Евангелие, и самую веру в Бога? Было бы безумием порицать старчество потому, что некоторые им злоупотребляли; точно так же, не обоснованно и отрицание папской безошибочности из-за погрешностей дурных католиков.

16) Католики признают папскую безошибочность по лености; очень удобно повиноваться „живому оракулу”.

Ответ. — Подчинять свой гордый разум суждению другого, по свидетельству всех древних православных подвижников, есть подвиг весьма трудный, но необходимый для достижения духовного совершенства. Зато, подмена „живого оракула” неопределёнными понятиями безусловно предрасполагает к духовной лености и догматическому равнодушию. Не следует забывать и того, что вся христианская икономия спасения определяется любовью Спасителя к людям. Именно эта любовь побудила Слово воплотиться, подойти ближе к падшему человеку, основать Церковь возможно более человеческой, „конкретной”, видимой, общедоступной для познания. Христос хотел не затруднить, а облегчить спасение. Истина Христова не прячется от людей. Спаситель, как добрая мать, призывает нас к спасительному послушанию, но не посылает нам лишних мучений. 

17) Тертуллиан и Ориген отрицали догматическое главенство папы.

Ответ. — Тертуллиан стал отвергать главенство папы после своего отпадения от Церкви. Ориген отрицательно относился к папству в связи с еретическим уклоном некоторых своих теорий, несогласных с православным Преданием. Ориген — не святой и не отец Церкви.

18) По толкованию некоторых отцов Церкви, архипастырская и учительская власть даётся не одному Петру, а через него епископам.

Ответ. — Весь вопрос в следующем: передал ли Пётр раз навсегда всю полноту своей власти всем епископам, до скончания века, или же верховная власть в Церкви постоянно обеспечивается епископатом при объединяющем примате Петра и его преемников. Первое не имеет никакого основания в Св. Писании или Предании; второе, правильно понятое, опирается на бесчисленные свидетельства всей христианской древности.

19) Учительская деятельность Афанасия, Кирилла Алекс, Илария и других отцов распространялась на всю Церковь: не папам, а им следует приписывать догматическую безошибочность.

Ответ. — Между догматическим главенством папы и личным вселенским учительством отцов Церкви нет никакого противоречия: одно другому помогает. То же наблюдается и в католичестве последних веков: учительское значение знаменитых „учителей Церкви” распространяется на всю Церковь, и притом в гармоническом единении с главенством папы и его безошибочностью. Из одного факта, что папы первых веков посылали наставления восточным церквам, конечно, ещё не вытекает их безошибочность: она доказывается не столько существованием этих наставлений, сколько тем, что они давались папами от имени главы апостолов, и притом иногда как безапелляционное окончательное решение догматических споров.

20) На Востоке происходили все древние вселенские соборы, издававшие догматические определения. Поэтому, на Востоке, а не на Западе следует искать догматической безошибочности.

Ответ. — Эти соборы происходили на Востоке потому, что Восток был средоточием большинства древних ересей, расколов и лжеучений: арианство, несторианство, монофизитство, иконоборчество и другие ереси зародились и свирепствовали преимущественно на Востоке. На Востоке же христианство было искажено цезарепапизмом.

21) Признание за папой светского владычества Пий IX объявил в „силлабусе” догматом, а 6 лет спустя светская власть папы была уничтожена. Итак, папа не безошибочен.

Ответ. — В силлабусе (перечне заблуждений) нет никакого „догмата светской власти”, а просто осуждено мнение, не признающее за Церковью права считать некоторые политические системы безнравственными и противными Евангелию. Что же касается прямой власти папы над определённой хотя бы совсем малой территорией, то она хотя и отстаивается католиками, как условие возможно большей независимости папского престола от гражданских властей, но никогда не была предметом каких-либо догматических определений.

22) Догмат учительского главенства папы выдуман Игн. Лойолой.

Ответ. — По признанию даже некатолических историков, в учении св. Льва Вел. уже имеются все элементы ватиканского определения; но ведь этот знаменитый столп православия жил за 11 веков до появления в мире св. Игнатия! Св. Игнатий Лойола, как все святые, был ревностным сторонником смиренного послушания, особенно в вопросах духовной жизни и веры; за это его упрекать не приходится. Отметим здесь, что св. Игнатий почерпнул свои аскетические принципы преимущественно из творений восточных святителей и подвижников.

23) Папа Либерии подписал арианское исповедание веры.

Ответ. — Либерий жестоко пострадал от ариан и предпочёл быть отправленным в изгнание, чем одобрить арианскую ересь. Он подписал не арианский символ веры, а „формулу”, заключающую неудачные двусмысленные выражения. Если бы Либерии был еретиком, вся древняя Церковь отвернулась бы от него; а между тем мы видим, как раз обратное: св. Амвросий, св. Сириций и многие другие говорят о нём, как о святом страдальце за веру. Православный Восток считает”~ его святым. (Память — 27 августа).

24) Папа Вигилий противоречил самому себе в вопросах веры.

Ответ. — Мучимый императором, Вигилий действительно долго колебался, но со времени своего законного избрания в папы (540) он не издал никакого догматического определения, которое можно было бы заподозрить в ереси. Колебания его касались не веры, а своевременности осуждения некоторых крупных личностей.

25) По крайней мере папу Гонория следует признать еретиком.

Ответ. — Никаких догматических постановлений „с кафедры” Гонорий никогда не издавал: Гонорий допустил богословскую неточность не в поучении, обращенном ко всей Церкви, а в письме к обманувшему его патриарху Сергию. Такие письма не безошибочны. Посмертное же его осуждение папой Львом II и собором последовало из-за того, что Гонорий не проявил достаточно решительности в борьбе с еретиками и стремился воздействовать снисходительностью там, где надо было выступить со всей властью безошибочного апостольского авторитета. Гонорий согрешил недостатком „папистического духа”.

26) Папа Лев III не хотел внести в Символ веры „Филиокве”, а впоследствии Венедикт VIII принял это добавление. Значит, папы противоречили друг другу в вопросах веры и, потому, не безошибочны.

Ответ. — В древней Церкви большинство членов Символа веры вносились в символ лишь тогда, когда в этом была необходимость в виду опасности распространения какой-либо ереси. Так было и с Филиокве. При жизни папы Льва III учение, отрицающее исхождение Духа Святого от Отца через Сына, или, как на Западе предпочитали выражаться, от Отца и Сына, было ещё мало известно; поэтому, не было никакой необходимости увеличивать и без того уже довольно значительное число добавлений к первоначальному Символу веры, сделанных в эпоху первых вселенских соборов. При папе же Венедикте VIII, т. е. в XI веке, положение совершенно изменилось вследствие значительного распространения Фотиева заблуждения; тогда Церковь сочла уместным торжественно подчеркнуть в самом Символе свою древнюю веру в исхождение Духа Святого от Отца и Сына или, что то же — от Отца через Сына. Между символом Льва III и символом Венедикта VIII так же нет никакого противоречия, как нет его между кратким „Апостольским” и более подробным Никейским символами, как нет его между этим последним и ещё более полным: Константинопольским. „От Отца через Сына” заключается в исповедании веры VII вселенского собора.

27) Папа Сикст V объявил исправленный им текст Вульгаты за обязательный для верующих, а при преемнике его этот текст был изъят из обращения, как неисправный.

Ответ. — Где же тут догматическое определение вероучения? К тому же, в исправлениях Сикста V не было никаких существенных искажений смысла Св. Писания или еретических лжетолкований. Факт же, что преемник Сикста V исправил его перевод, доказывает только заботу Церкви о том, чтобы дать верующим возможно более точный перевод Священных Книг.

28) Знаменитый епископ Штроссмайер, в речи произнесённой на Ватиканском соборе, решительно высказался против самой сущности этого догмата.

Ответ. — Речь эта, на которую часто ссылаются греческие и протестантские полемисты, есть сплошной подлог. Она была сочинена в Мексике, в 1870 г., вероотступником и расстригой, Иосифом Эскудеро; её подхватили и распространили американские протестантские журналы, откуда она попала в сочинения русских антикатолических полемистов. Подлог был опровергнут самим Штроссмайером и другими членами собора. Впрочем, вся последующая деятельность ревностного хорватского иерарха находится в противоречии с содержанием подложной „речи”. Подобно большинству других членов „оппозиции”, Штроссмайер опровергал на соборе не столько неудачные представления об учительском главенстве папы, сколько своевременность догматического определения.

Следующие возражения, до 43-го включительно, мы заимствуем из статей прот. Сергия Булгакова о Ватиканском соборе, помещённых в номерах XV и XVI парижского журнала „Путь”.

29) Против Ватиканского догмата папской безошибочности восстали благороднейшие учёные „олицетворяющие литературную честность”, именно Фридрих, Шульте, Деллингер и другие основатели старо-католичества.

Ответ. — Указанная группа немецких богословов совсем ничтожна в сравнении с огромной массой не менее честных учёных католических богословов, которые высказались за названный догмат. Далее, не надо забывать, что все серьёзные возражения деллингеровцев были приняты во внимание при окончательном определении папской безошибочности, при установлении пределов её. Деллингеровское движение провалилось: в глазах верующих основатели этой школы сильно повредили себе тем, что иные из них, как проф. Поцль и Петтенгофер, стали открыто проповедовать безверие. Дружба деллингеровцев с воинствующим безбожником Блунтшли и с главарями масонских лож обнаружила подлинный облик этого безнадёжного начинания. Гордые руководители движения, направленного против догматического определения папской безошибочности, не обладали ни религиозным горением, ни пониманием благодатной сущности христианства, необходимым для восприятия сути догмата. Правильны, в этом смысле, слова Бисмарка о старо-католиках: „С 200 крестьян, которые молятся, надо больше считаться, чем с 12 профессорами, которые только рассуждают”. Антиватиканское старо-католическое движение пропитано расовою гордостью и духом „Культуркампфа”. Всё это движение утопает в собственном духовном бессилии.²

30) Ватиканский «собор созывался неизвестно для чего... Первые его шаги были облечены тайной» (XV, стр. 41).

Ответ. — Именно епископам было поручено хранить эту тайну до конца собора, чтобы не дать повода посторонним нецерковным агитаторам вмешиваться в чисто церковные вопросы и чтобы предоставить епископам возможность свободно, без посторонних давлений, обдумать эти вопросы и свободно высказать свое мнение на соборе. Известно, какой вред причиняет предоставление религиозных вопросов на суд легкомысленной толпы журналистов. Нельзя упрекать Пия IX за то, что он не хотел разжигать страстных споров между некомпетентными людьми, часто враждебно настроенными к Церкви. За несколько лет до Ватиканского собора папа пригласил епископов всех стран собраться на поместные соборы для обсуждения вопросов, которые предстояло разрешить вселенскому собору. Первые ученики и апостолы Христовы обсуждали вопросы веры и благочиния между собою, а не с крикливой уличной толпою.

31) «Состав собора был заранее подобран, причём было обеспечено послушное папе большинство... Италии было предоставлено 276 (епископских голосов), против Австро-Венгрии — 48, Франции - 84...» (стр. 42).

Ответ. — На собор папа созвал всех епископов из всех стран: было приглашено столько епархиальных епископов из каждой страны, сколько издавна в данной стране существовало епархий. Должен ли был папа, из уступчивости врагам католичества, наскоро уничтожить итальянские епархии, существовавшие с первых веков христианства, а создать несколько сот новых, немецких или венгерских, епархий? Ведь в этом случае сами возражающие возмущались бы таким неслыханным произволом папы. На ватиканский вселенский собор были приглашены даже все православные иерархи, причём им было обеспечено право, свободно и без каких-либо предварительных обязательств, высказать все свои возражения против католического учения о Церкви. Не папа, а антикатолические правительства ставили препятствия: так, например, наше правительство запретило всем католическим епископам России ехать на собор. Из двух епископов голосовавших на окончательном заседании против папской безошибочности один был итальянец (еп. Риччио), вождями же сторонников определения безошибочности были не-итальянцы: Маннинг (англичанин), Дешан (бельгиец), Мартин (немец) и т. д. Что же касается „епископов без епархий”, то таковые принадлежали к различным народностям. Нельзя утверждать, что „догмат прошёл благодаря 276 голосам итальянских епископов”, так как, по признанию самого о. Булгакова, в решающем голосовании участвовало только 148 итальянцев.

32) На Ватиканском соборе «было устранено всякое участие мирян, прямое или посредственное » (стр. 44).

Ответ. — Разве Вейо, Монталямбер, де Мэстр и др., сыгравшие столь важную роль в выяснении учения о папской безошибочности, не были мирянами? Непосредственного участия в голосованиях Ватиканского собора миряне, конечно, не принимали. Но ведь и на древних вселенских соборах миряне давали советы, высказывали желания и убеждения, но не голосовали. Когда на Ефесском вселенском соборе мирянин, императорский сановник Фирмилиан, вздумал принять участие в соборных прениях, отцы собора заставили его уйти из церкви, в которой они заседали. На Иерусалимском соборе 50-51 года, по словам знаменитого русского церковного толкователя Св. Писания, Н. Глубоковского, «действующими являются собственно апостолы иерусалимские и местный совет из пресвитеров, а все прочие были лишь соприсутствующими свидетелями, которые, не будучи только пассивными слушателями, однако не влияли своим голосом на ход решений».³

33) «Уже одно опасение, что внесён будет догмат о непогрешимости папы, вызвало величайшее волнение и протесты в католических кругах» (стр. 44).

Ответ. — Волнения и протесты — явления обычные и перед древними вселенскими соборами, и в гораздо больших размерах, чем перед Ватиканским, где они были вызваны травлей врагов Церкви и ложными толкованиями смысла предстоящего догматического определения. Большинство протестов со стороны анти-инфаллибилистов оспаривало то учение некоторых католических общественных деятелей, которое слишком расширяло пределы папской безошибочности (напр., безошибочность папских посланий к местным церквам или в чисто административных вопросах) и которое, с полного одобрения Пия IX, было отвергнуто собором. Были протесты со стороны анти-инфаллибилистов, но не меньше их было и со стороны их противников. На самом соборе „оппозиция” почти целиком была не против самого догмата, а против своевременности его торжественного соборного провозглашения или против неудачных формулировок указанного учения; дело в том, что все без исключения враги христианства и вообще всякой религии издавна вели против учительской власти папы страшную кампанию, и иные епископы опасались, как бы провозглашение „Ватиканского догмата” не вызвало новой волны гонений на Церковь.

34) «Слова: ex sese, non ex consensu Ecciesiae, составляющие самое сердце догмата, вставлены без обсуждения, прямо на голосование и были проглочены собранием en bloc» (стр. 47). «Эти роковые слова отделяют папу от Церкви и противопоставляют его ей как повелителя, трансцендентного Церкви» (стр. 33).

Ответ. — Содержание этих слов было давным давно всем известно, так что никакой новой истины никому „глотать” не приходилось. Если бы оно было новшеством, то определение догмата Беспорочного Зачатия Богородицы, данное папой именно ex sese, вызвало бы ещё в 1854 году взрыв негодования во всём католическом мире; а ведь ничего подобного не случилось. Последние голосования происходили действительно с некоторой поспешностью, но этой поспешности требовал сам собор в виду надвигавшейся войны. Формула ex sese не отделяет папу от Церкви, а только устраняет тот хаос, то „отделение”, взаимное отчуждение верующих и пастырей, которое неминуемо хронически порождалось бы подчинением папы какой бы то ни было другой церковной инстанции, т. е. на практике — лишением верховной церковной власти всякой силы и авторитета. Папа соединён с Церковью больше, чем кто-либо другой. „Трансцендентная”, отделённая от тела голова безвластна, мертва и не может иметь никакого влияния на тело; а между тем сам оппонент неоднократно жалуется на тот „психоз”, на ту глубокую неразрывную связь, которая соединяет папство с католической Церковью; по его мнению только „чудо” или „геологический переворот” может оторвать Церковь от папы. Разве отец многочисленного семейства становится чуждым семье „трансцендентным повелителем” оттого, что детям не полагается судить своего отца, оттого, что отцовская власть провозглашается богоустановленной независимо от согласия детей? Разве вершина горы отделяется от горы оттого, что гора не выше своей вершины? Non ex consensu Ecciesiae обозначает неподчинённость папы конкретным эмпирическим церковным инстанциям, созидаемому журналистами или политическими деятелями „общественному мнению”, нездоровым течениям среди клира и т. д., но они вовсе не устраняют внутреннюю духовно-органическую зависимость папы от Церкви, как царства Христовой благодати.

35) «Надо искренне и внутренне не соглашаться с самим собою, с доводами своего разума и его очевидностью, и сделать не свою мысль своей... Именно в таком самопреодолении, хотя бы вопреки всему своему сознанию, ради подчинения авторитету, состоит существо церковной системы папизма» (стр. 50).

Ответ. — Действительно, в смирении и преодолении гордости — исходная точка католичества. Только подвиг евангельского самоотречения делается не ради подчинения авторитету папы, а именно это подчинение соблюдается ради любви Христовой. Основной догмат рационализма безусловно неприемлем для христиан. Католики считаются с требованиями разума, но подчиняют свой ограниченный, личный или групповой, разум Божественному разуму, который руководит Церковью посредством данной Богом иерархии. Подчинять свой разум законному авторитету в высшей степени разумно. Тут мы имеем дело с богоданным всеобщим законом человеческого существования. Разумный больной не станет доверять своим очень ограниченным медицинским познаниям, но склонится перед мнением опытного врача. Разум требует подобного же обращения к авторитету — если надо построить дом, усовершенствовать завод, удобрить почву и т. д. Это — Божий закон, применение которого в религии Спаситель не только не исключил, но всем своим учением одобрил. Чистосердечное подчинение собственного суждения „авторитету” всегда составляло основу христианского аскетизма, то есть самой сердцевины христианства. То, против чего так восстаёт наш возражатель, всегда было руководящим правилом всех святых представителей подлинного православия, каковы Лествичник, авва Дорофей, Ефрем Сирин и столько других. Если бы каждый принимал в христианском учении только то, что ему нравится или вмещается в небольшое вместилище его личного разумения, то от христианской догмы и от христианского благочестия тогда вскоре не осталось бы ничего. Сказанное нисколько не противоречит тому, что церковное послушание должно везде быть добросовестным и не распространяться на явно безнравственные веления начальства.

36) Догмат папской безошибочности «торжественно отрицался всей католической церковью на соборах» (стр. 53). Имеется в виду, главным образом, собор в Констанце.

Ответ. — Подвиг послушания предполагает большую благодатную силу; епископы — люди грешные, как все люди, и гордость может воспреобладать над смирением. Были эпохи, когда погрязшие в лже-учениях и политике епископы, иногда даже многие (но никогда «всею Катол. Церковью»), восставали против папы. Следует ли из этого, что истина была на их стороне? Было время, когда почти все епископы христианского мира, на соборах и без соборов, ушли от папы в арианскую ересь; неужели возражающий признаёт арианство подлинной Христовой Церковью? О Констанцком соборе мы говорили в другом месте. 

37) «Перерывы в папстве, которые естественно вызываются смертью пап, способны вызывать догматические смущения» (стр. 54).

Ответ. — Такого смущения нечего опасаться, ибо Церковь не имеет надобности постоянно провозглашать общеобязательные догматические толкования Предания. Догматические определения экс катэдра крайне редки.

38) «Папа может приказать всё и потребовать всего под угрозой духовной казни» (XVI, стр. 24).

Ответ. — Это просто недобросовестное искажение истины. Власть папы ограничена всем учением Христовым, Преданием, всеми богоданными природными законами. Если бы папа приказал какому-либо мирянину или епископу сделать что-либо безнравственное, это приказание по существу своему было бы не действительным, ибо Божий законы выше папских постановлений. С общим ростом Церкви власть папы, конечно, также укреплялась, но вместе с тем раскрывалось и католическое нравоучение, вырабатывались аксиомы и догматические положения, являющиеся лучшей гарантией против злоупотребления властью со стороны папы. Папа, который издал бы общеобязательное постановление противоречащее Божиим велениям, был бы величайшим в мире преступником или умалишённым. Но ведь папу теперь избирают представители почти всех католических стран, священнослужители, старцы, дающие клятву избрать наиболее достойного кандидата; нелепо предполагать, что они изберут нравственного урода или какого-нибудь идиота. На протяжении веков бывают и недостойные папы: но положение таких пап крайне трудно, и они, конечно, не станут ещё ухудшать его сами, вводя постановления, противоречащие церковному сознанию католических народов. Недостойных Преемников Ап. Петра можно обвинять в чём угодно, но только не в том, что они провозглашали экс катэдра „догматические новшества”.

39) «Провозглашая папский суверенитет, собор тем самым себя упразднил, совершил догматическое самоубийство...» (стр.35).

Ответ. — „Самоубийство” было бы налицо, если бы Ватиканский собор почитал себя, независимо от санкции папы, единственною высшею догматическою инстанцией; но ничего подобного не было.

Церковь издавна верила, что без папского одобрения учительские постановления соборов недействительны; Ватиканский собор не составлял исключения. И если согласие папы необходимо для действительности церковно-административных постановлений вселенских соборов, то тем более оно необходимо в самом важном — в вопросах веры. Далее, собор не передал своей власти папе, не было никакого перелома. Было лишь прямое продолжение древнего, как сама Церковь, постепенного раскрытия точного смысла церковных преданий относительно догматической роли папства в Церкви, Не было „самоубийства” собора в пользу папы; а было проявление самосознания Церкви. Было окончательно установлено, что вселенские соборы держатся на незыблемом основании. Совместными усилиями папы и собора были устранены крайние доктрины, преувеличивавшие или преуменьшавшие учительское служение преемников Петровых. Собор, вместе с папой, засвидетельствовал и удостоверил веру католиков и учение богословов относительно папской безошибочности: папа верно выражает веру Церкви благодаря той помощи, которая обеспечена свыше его служению, а не в силу последующих признаний со стороны какой-либо церковной юридической инстанции.

40) «Ватиканский догмат... явился неожиданностью, навязанной сверху... Догмат этот явился неизбежностью, как последний логический вывод церковного юридизма» (стр. 41).

Ответ. — Логически неизбежное не может быть неожиданностью. Ватиканский догмат был „навязан” гораздо больше снизу, чем сверху: он — плод глубокого религиозного убеждения массы верующих и пастырей; чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать несколько статей в разных журналах указанной эпохи; это признаёт сам возражатель, квалифицируя эту веру церковного народа „психозом” и говоря, что для искоренения веры в папство нужен „геологический переворот”. О юридизме мы уже говорили.

41) В силу догмата папской безошибочности «католичество есть могучая дисциплинированная армия, но Церковь не есть армия» (стр. 43).

Ответ. — В 21 беседе св. Иоанна Златоуста на Деяния Апостолов мы читаем: «И бысть Петру, посещающу всех, снити и ко святым, живущим в Лидде. Он обходил их, как бы военачальник ряды, наблюдая, какая часть сомкнута, какая во всём вооружении и какая имеет нужду в его присутствии...»⁴. Свой „милитаризм” Златоуст заимствовал из Св. Писания. Апостол Павел увещал Тимофея быть как добрый воин Иисуса Христа (2 Тим. 2, 3), Тимофей должен воинствовать как добрый воин (I Тим.1, 18). Даже на небесах имеется многочисленное воинство (Лк. 2, 13).

42) «Католичество в настоящее время духовно изолирует себя от всего прочего христианского мира» (стр.44).

Ответ. — С первых дней своего существования Церковь „изолировала себя” от лжеучений. То в тебе хорошо, что ты ненавидишь дела николаитов, которые и Я ненавижу (Апокалипсис 2, 6). Все вселенские соборы собирались для того, чтобы „изолировать” Церковь от заблуждений. Точно так же и теперь Церковь „изолирует себя” от столпотворения бесчисленных сект, разрушающих основы христианства, и не принимает участия в собраниях, где истина и вероотступничество рассматриваются как равноценные величины. Ватиканский догмат укрепил Церковь в её противодействии вероисповедному индифферентизму.

43) «Ватиканский догмат... понуждает к лицемерию» (стр. 45).

Ответ. — Церковь побуждает к смирению, а вовсе не к лицемерию. В лицемерах, которые только внешне исповедуют её учение, она не нуждается, и они всегда свободны уйти от неё. Сколько есть плохих христиан, которые лицемерно „соблюдают” заповеди Господни и всё учение Христово; неужели это может быть аргументом против христианства?

44) «Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы Отца и Сына и Святаго Духа». Итак, безошибочное определение вероучения исходит не от папы, а от церковного народа, любовью во едино сплочённого.

Ответ. — Так как вскоре после этого возгласа поётся Верую, то можно сказать, что он относится к Символу веры уже данному и установленному двумя вселенскими соборами епископов и утверждённому Римским папою. Возгласом „Возлюбим”, Церковь призывает клир и верующих вовсе не определять вероучение, не толковать Предание, а благодатным единодушием громко исповедовать вероучение, выработанное Отцами и соборами и данное Церковью верующим. Во всей литургии св. Иоанна Златоуста, равно как и в литургии св. Василия Вел., нет даже и намёка на разрешение догматических вопросов самими же верующими. Другие подобные литургические возгласы и моления также касаются не определения догматов, а прославления Бога исповеданием уже данных Евангелием и уча щей Церковью догматов веры («Да и тии с нами славят пречестное и великолепое имя Твое...»; «И даждь нам единеми усты и единем сердцем славити и воспевати пречестное...»). Всенародное исповедание веры вовсе не влечёт за собою необходимости формулирования догматов самим народом. Славянофильское толкование „Возлюбим” противоречит истории вселенских соборов, взгляду отцов Церкви на церковное учительство, и тому факту, что только в некоторых сектах женщины берутся за определение догматов веры. Церковный народ, по католическому учению, должен не только пассивно исповедовать данное Церковью вероучение, но и всей своей благодатною жизнью, духовным опытом и религиозными познаниями активно помогать иерархии во всецерковной работе над раскрытием религиозных истин, вытекающих из неиссякаемого источника веры, из Откровения. Но массы сами по себе, без руководства, не могут ведь единодушно толковать Предание и разрешать трудные догматические вопросы: пусть нам укажут хоть одно догматическое положение, которое стало бы таким путём предметом вероучения!

45) Безошибочной может быть только святость. А папы-то ведь не все святы.

Ответ. — Преимущества и дары, сообщаемые свыше людям как орудиям Божиим для освящения других людей, действительны силою Божией, а не силою самих орудий-служителей Бога, и потому независимы от степени их святости. Действенное провидение Христа-Главы — вот главное, вот основа папской безошибочности. Человеческая же святость, даже если это будет святость совокупности всего епископата или всего церковного народа, всегда останется ограниченной, несоразмерной глубинам безошибочности, далёкой от той совершенной святости, которая одна совпадает, именно в Боге, с безошибочностью. Папа сам по себе не безошибочен, но он служит орудием Безошибочного, Который в пределах, определённых Ватиканским собором, предохраняет его от опасности вводить верующих в заблуждение. Если безошибочность совпадает со святостью, то: а) благочестивые женщины должны принимать участие в торжественных соборных определениях догматов, а между тем известно, что женщины не принимали участия в определении догматов на вселенских соборах; б) в силу предпосылки этого утверждения — именно, что преимущества и полномочия в деле спасения ближнего даются только святости — следует говорить, что таинства совершаемые грешными священниками недействительны; что священник, рукоположенный не святым епископом, — не священник; что крещёные не святыми совершителями этого таинства (значит, большинство христиан) — люди безблагодатные, ничем от язычников не отличающиеся; что таинство покаяния — часто бесполезное занятие, выслушивание лживой формулы отпущения. Тут не поможет утверждение, что безошибочность дана не отдельным лицам; а совокупности верующих; ибо в этом принципиальном вопросе количество, масса не при чём. Весь вопрос в том, властен ли Иисус Христос сообщать дар всецерковной безошибочности одному человеку, или не властен, ограничен в своём главенстве, связан толпою. Принцип лежащий в основе приведённого возражения послужил образованию целого ряда сект, в которых христианство изуродовано до неузнаваемости.

46) Папа — грешный человек, как все люди: сами католики это признают. Значит, папа может согрешить и против веры — стать еретиком. В силу Ватиканского догмата вся Церковь должна идти за ним, принять его ересь!

Ответ. — На протяжении веков никогда не было папы еретика, бывали подчас только слабовольные преемники Петра, вяло и неумело боровшиеся с ересями. Но отвлечённо, теоретически говоря, случай ухода папы в ересь возможен: все люди свободны. Но и в этом крайнем случае нет опасности вовлечения Церкви в ересь: папа-еретик в силу своего еретичества перестал бы „быть членом Церкви и тем более — видимым главою её; с того момента как он стал еретиком он сам себя лишил папского сана. Такой случай был бы равносилен смерти папы или поражению его неисцелимым сумасшествием: собор кардиналов немедленно приступил бы к избранию нового, действительного папы. Этим вовсе не подрывается „Ватиканский догмат”. В силу этого догмата, когда папа, исполняя своё верховное служение, разрешает для всей Церкви какой-либо догматический вопрос, выясняет учение веры, раскрывает истину заключающуюся в Откровении, — Провидение не допускает заблуждения, безошибочность обеспечена папе свыше. Но если бы какой-либо папа, уклоняясь от этого своего верховного служения, порвал с уже безошибочно выясненным положением вероучения, если бы он стал, например, учить, что Бог не Троичен в Лицах, а пятеричен, — он тем самым согрешил бы против „Ватиканского догмата”; он ушёл бы, так сказать, из той области, в которой ему обеспечена безошибочность учительства. В таком случае провиденциальная помощь Церковь Богочеловека свыше учащему экс-папе стала бы невозможней, ибо Божия святость не может положительно содействовать заблуждению. Не было бы опасности введения всей Церкви в заблуждение, ибо для каждого стало бы ясно, что бывший папа отпал от папства и от Церкви, уклонился от своего служения и тем самым от безошибочности. А главное то, что Христос-Глава всегда властен не допустить провозглашения папой ложного догмата, даже если папа в том или ином догматическом вопросе лично ошибается. Не надо также забывать, что без особой помощи свыше и вселенский собор и весь « церковный народ» легко могут впасть в ересь.

1. Т. е. такие, которые противоречил и бы Никейским вероопределениям.
2. См. К Mourret, Concile du Vatican, Paris, 1919, стр. 323-340, и особенно капитальный научный труд: Th. Granderath, Histoire du Concile du Vatican, Bruxelles 1907-1915.
3. Православная Богословская Энциклопедия, том VI, стр. 432.
4. Изд. СПБ Дух. Акад., ч. I, 1856, стр. 378.

 

Слово „соборность” может иметь несколько смыслов.

1) Соборность есть благодатное общение чад Церкви между собою. При таком понимании данного слова никакой несовместимости с католическими началами нет и быть не может. В этом можно убедиться, читая жития и творения католических святых (и при том не только мистиков), папские и епископские послания, касающиеся общения верующих в Таинственном Теле Христовом, поучения духовных писателей о любви во Христе. Духом так понимаемой соборности питаются католические монашеские ордена созерцательной или деятельной жизни, и все католические благотворительные и воспитательные содружества и учреждения. Этим духом соборности, как всеобщей братской любви во Христе, проникнуты творения и многих средневековых схоластиков и крупных современных католических богословов. Значительная часть окружного послания папы Пия XII Mystici Corporis может быть названа призывом к церковной соборности.

Можно без преувеличения сказать, что соборности, понимаемой именно в смысле жертвенной, подчас геройской, братской благодарном любви во Христе, в жизненной духовной действительности подлинного католичества гораздо больше, чем где бы то ни было. И это вполне понятно: домостроительство Католической Церкви основано на том евангельском, любовью во Христе порождаемом послушании законным представителям Христа, Главы Церкви, которое всегда было в христианстве великим двигателем осуществления духовной жизни, святости. Соборность, как благодатное общение верующих, есть благодатное единомыслие в духовной жизни, согласие в любви ниспосылаемой свыше. А по учению св. Иоанна Златоуста: «Везде Бог устроил степени и разнообразие власти, чтобы всё пребывало в единодушии и великом согласии».¹ Отношение церковного послушания к соборности прекрасно выражено в следующем изречении св. Ефрема Сирина: «В ком есть послушание, тот со всеми соединён любовью».² Подлинная соборность есть, конечно, братство и единство в свободе и любви, но не fraternité французской революции, неотделимая от антииерархической égalité и своевольной liberté а то христианское братство, о котором только что упомянутый Златоуст писал: «Ведь мы все братья, и один у нас Наставник, но и между братьями надобно, чтобы один давал приказания, а остальные слушались».³ Древние иноческие уставы настаивают на единении всех в любви Христовой, осуществляемом через послушание одному общему настоятелю, игумену. В католичестве имеется применение этого основного принципа древнего православия ко всей Церкви; поэтому в католическом мире благодатная соборность процветает постольку, поскольку процветает сыновнее послушание Св. Отцу.

2) Соборность есть общение во Христе чад земнойѴ Церкви не только между собою, но и с членами торжествующей Церкви на небесах и с душами, ожидающими ещё вечного упокоения. Здесь тоже нет места для какого-либо противоречия с католическими началами. Под краткой формулой соmmunio sanctorum идея этого всецерковного общения вошла в латинский Символ веры. Она легла в основу католического учения о призывании святых, о пользе молитв за усопших и об индульгенциях. Папы, особенно святые папы, всячески поощряли распространение соборного общения верующих в духе соmmunio sanctorum, тесного единения с небожителями, небесною Церковью. Тем же духом единения странствующей Церкви с Церковью торжествующей на небесах проникнуты почти ежегодные торжественные канонизации святых, совершаемые в Риме. Папы неизменно указывают средства для осуществления полноты соборного единения живых и умерших членов Церкви, они неустанно напоминают об условиях, исполнение которых необходимо для участия в неисчерпаемых сокровищах заслуг Иисуса Христа, коими так обильно одарены святые Божий угодники.

3) Соборность есть свет Христов, озарение всей совокупности верующих, всей Церкви, вечными истинами Откровения. Она есть высшее правило веры, обязательное для всех без исключения. Она есть жизнь в Церкви Духа истины. И такое восприятие понятия соборности вполне совместимо с католическим учением об учительском главенстве Римского епископа. Ибо согласно этому учению, папа более чем кто-либо другой, обязан прислушиваться к голосу Духа Святого, живущего во всей Церкви и во всех её частях, и быть „устами Церкви”, подчиняться вдохновениям, свыше посылаемым Церкви, и верно их выражать в соответствующих догматических вероопределениях и наставлениях. Папа не есть какой-то самоисточник благодатного света: сверхприродные озарения нисходят на верующих от Духа Христова, папа ничего не может в них изменить. Он безусловно подчинён Христу-Главе и Его Духу, он их орудие в деле блюдения единства Церкви, и веры. Его задание и долг — облекать в словесные богословские выражения истины Христова Откровения по мере того как они осознаются Церковью под всеозаряющим воздействием Духа Святого. Так, например, истина Непорочного Зачатия Пресвятой Девы с течением веков всё яснее осознавалась благочестивым церковным народом, подчас даже вопреки затруднениям выдвигаемым иными богословами. Становилось всё более и более очевидным, что это учение, верно понимаемое, нисколько не противоречит раньше определённым догматам. По плодам святости, которые оно приносило в сердцах верующих, видно было, что оно овладевает ими силою посылаемою свыше. Папы всё это наблюдали; они прислушивались к голосу верующих и всего епископата, всё чаще и определённее высказывавшегося в пользу торжественного провозглашения догмата Непорочного Зачатия Приснодевы. И чтобы богословская осторожность не превратилась в сопротивление внушениям Духа Святого, „души Церкви”, папа Пий IX в 1854 году облёк эту истину в форму окончательного вероопределения. Вскоре после этого состоялось знаменательное явление Непорочно Зачатой в Лурде, где великие чудеса, явно одобряющие решение Пия IX, до сих пор не прекращаются.

4) Произнося слово „соборность”, иные имеют в виду подчинение папы вселенскому собору, как высшему выражению вселенской Церкви.

В исторической действительности никогда не было съезда всех епископов, как никогда не было полного единодушия всех съехавшихся на собор иерархов. Вселенские соборы были по большей части сравнительно малочисленны; иные поместные соборы бывали значительно многочисленнее II или V вселенского собора; во времена первых вселенских соборов было немало съездов епископов-еретиков, в численном отношении превосходивших тот или иной вселенский собор. Всегда необходима была высшая власть, решавшая, какой собор и в каких вопросах может и должен почитаться вселенским, издавать вероучительные постановления обязательные для всех христиан. Этой властью всегда было и есть папство. Римские епископы придали небольшому поместному съезду части греческих епископов, состоявшемуся в Константинополе в 381 году, значение и силу вселенского собора. Иные постановления Халкидонского вселенского собора были лишены силы решением папы св. Льва Великого, и потому остались без вселенского авторитета. Высшая власть в Церкви принадлежит главе вселенского собора и всему собору, большому или малому, поскольку он единодушен и не восстаёт против своего главы, не впадает в раскол. Папство и епископат жизненно-органически связаны между собою: есть только одна иерархия в Церкви, имеющая высшую пастырскую и учительскую власть в единении с Римским епископом; поэтому всякая, даже крупная, часть епископата, удалившись от этого единения, становится неспособной давать общеобязательные вероопределения. Вселенский собор без папы, представителя Христа-Главы, есть что-то безжизненное, безнадёжное, уродливое; это опасная, неосуществимая утопия, ибо отпадает верный критерий для различения этого „вселенского” собора от не вселенского или раскольнического. Это самопротиворечие и самообман. Утверждать, что собор выше папы, это то же что говорить: «Гора выше своей вершины» или «Голова должна подчиняться обезглавленному телу».

5) Папству подчас противополагают соборный голос всего епископата, хотя бы и не собравшегося на вселенский собор. Но в действительности, когда дело идёт о положительном выяснении какого-либо догматического вопроса, слышен не один голос, а голоса различных групп составляющих епископат. Ни одна догматическая проблема никогда не была разрешена единогласием всего епископата или одним только его единогласием. Необходим один вселенский „третейский судья”, который в случае расхождения мнений решал бы, кто из епископата высказывает подлинное убеждение Церкви, внушаемое Духом Святым, какое течение в богословских мнениях иерархов может считаться выражением подлинной церковной веры; папа провидением Христа, Главы Церкви, лучше чем кто-либо другой видит и понимает, что в Церкви от неё и что приходит извне, он отличает церковное от политического или этнического. Где папства нет, там обыкновенно епископат распадается на поместные или партийные солидарности, в значительной мере порождаемые давлением посторонних сил, которые находятся в постоянных столкновениях между собою и искажают до неузнаваемости подлинную церковную соборность.

Нельзя тоже считать безошибочным голос большинства епископов христианского мира: в эпоху арианства большинство епископов Востока и Запада, подчиняясь воле императора, исповедовали арианскую ересь и лишь сравнительно немногие мужественно отстаивали веру в Христа как Бога.

6) Ещё безотраднее положение, когда папству противополагают не епископат, а « соборный голос церковного народа», и не признают никакого органа церковной безошибочности. Ведь даже самого основного вопроса о том, куда следует обращаться за разрешением важных догматических проблем (к собору, к рассеянному по всему миру епископату или к церковному народу), — „церковный народ” никогда не решил и, конечно, решить не может, потому что в нём ещё больше разнородных, друг другу враждебных течений, чем в епископате; в нём голос действительной благодатной церковной соборности ещё более заглушается шумом всевозможных личных и массовых страстей. Церковный народ не призван решать догматические вопросы, как видно из Евангелия, где нет ни малейшего намёка на демократическое подчинение5 иерархии народу.

Из сказанного, конечно, вовсе не следует, что верующие не принимают участия в подготовке догматических вероопределений: послушание епископов папе, священников епископам и мирян священникам обеспечивает расцвет смирения, которое в свою очередь раскрывает доступ в душу благодатных даров и озарений свыше; и этим светом Христовым в душах верных чад Церкви руководятся папы и епископы в своей учительской и пастырской деятельности. Так Пий XII провозгласил догмат Введения в небеса Пресв. Богородицы только после того, как верующие католики всего мира высказались в пользу этого провозглашения. Папа, так сказать, подводит итог благодатным убеждениям лучших элементов верующих масс, поощряет, защищает и санкционирует их. Оттого везде, где послушание папе стоит на должной высоте, голос церковного народа гораздо более чист и свободен от посторонних ядовитых примесей, чем там, где народные массы, пропитанные всевозможными нехристианскими учениями, считают себя вправе решать церковные вопросы и осуждать папу и всю церковную иерархию.

7) Нередко слово „соборность” воспринимается в смысле: верность духу и принципам Церкви времён „семи соборов”, «семисоборной». В этом случае соборность не является чем-то исключающим папство, а наоборот, она имеет в нём опору. В древней Церкви истины Откровения постепенно, в борьбе с ересями, лучше осознавались и облекались в более точные словесные выражения, в вероопределения. Церковь неизменна в своей сущности. Она идёт всё в том же направлении, определяемом её богочеловеческой природой; она во все эпохи, не исключая и нашей, продолжает трудиться над выявлением неисчерпаемых истин, заключающихся в Откровении. Как в первые века, так и теперь, благодаря соборным, гармонически друг друга восполняющим, духовным усилиям пап, епископов, богословов, подвижников благочестия и простого церковного народа, она подготовляет вероопределения и в должный момент их провозглашает. Как в первые века, при наличии центральной церковной власти, были возможны вселенские соборы, так оно осталось и в последующие эпохи. „Семи-соборная” Церковь вырабатывала своё, церковное, отличное от государственного, каноническое право, применяясь к условиям времени и места и сопротивляясь цезарепапистическим попыткам искажать каноны государственным законодательством; и в этом отношении, опять-таки благодаря папству, современная Католическая Церковь верна отцам Церкви, которые столь потрудились и пострадали, защищая независимость вселенской Церкви от „вселенской” империи; Церковь теперь, как и раньше, продолжает вырабатывать канонические постановления, отвечающие новым требованиям времени и жизни.

8) Многочисленны те, кто усматривает соборность в националистической солидарности под религиозной, не всегда удачной, окраской. Сюда можно, пожалуй, отнести тех, кто придерживается автокефального православия, потому что он грек, или католичества, потому что он поляк, или мусульманства, потому что он турок, или англиканства, потому что он англичанин. Такое смешение понятий явно претит существу христианства; оно несовместимо с тем фактом, что божественные истины и Христовы заветы даны Господом для всех народов без различия и без исключения. Папам часто приходилось очень много страдать от таких стихийных подделок религии и от попыток врагов христианства подчинять само папство притязаниям национального эгоизма.

Но если под соборностью понимать не обычай определять религию принадлежностью к тому или иному народу, а ”здравую религиозность, порождающую самоотверженное служение своему народу и любовь к отечеству, свободную от массового этнического себялюбия, если иметь в виду расцвет национальной культуры на почве вселенских христианских устремлённостей, то конечно папа, возглавляющий не космополитическую и интернациональную, а всенациональную и многонародную Церковь, нисколько не враждебен так понимаемой соборности. Наоборот, папы поддерживают среди христиан дух Христовой вселенской любви, которою лучше всего питается преданность и любовь к своему народу, национализм в христианском смысле Слова. Католическая вселенскость и христианский национализм — два друг друга предполагающие и друг друга питающие начала. Как в семье дети тем счастливее, чем больше они проникнуты братским семейным духом и чем выше авторитет отца семейства, так в семье народов, входящих в Церковь, отдельные народы тем лучше осуществляют свою „идею” и тем более духовно процветают, чем теснее они связаны с матерью народов, Церковью, и чем больше они имеют уважения и любви к богоданному отцу всех христиан.

9) Употребляя слово „соборность”, можно иметь в виду в особенности сотрудничество всех, духовенства и мирян, учёных и простолюдинов, европейцев и китайцев или негров, ради проведения в жизнь истин Откровения и заповедей Христовых. Но сотрудничество, чтобы не превратиться в бесплодное всеобщее столкновение взглядов и поступков, нуждается в организации, в дисциплине, в соподчинённое™, в том „порядке”, на котором так настаивали отцы Церкви. А это в свою очередь не только не исключает, но предполагает высшее все объединяющее установление, имеющее возможность и власть, необходимую для того, чтобы успешно устранять безвыходные положения, примирять враждующих, приучать к сотрудничеству, защищать и поддерживать здравые соборные начинания и т. д. Человеческая враждебность ко всему, что не „моё”, — печальное последствие первородного греха — повсюду даёт себя чувствовать, это неизбежно. Но благодаря папству, в католичестве опустошения, производимые ею, не так катастрофичны, как за оградой Церкви. Папство согласует между собою бесчисленные религиозные сообщества, кружки, братства, миссии, монашеские ордена и конгрегации, посвящающие себя христианскому воспитанию детей, уходу за больными, сиротами и калеками, просвещению отсталых в культурном отношении народов и т. д. Католические просветительные и „каритативные” сообщества сильны духом христианского сотрудничества и самопожертвования, развивающегося в школе сыновнего послушания единой вселенской иерархии.

10) Слово „соборную” можно и, конечно, следует понимать в том смысле, в каком оно употребляется в Символе веры, где оно является переводом, правда очень неудачным, греческого слова „католикэн”, принятого вторым вселенским собором. Догмат соборности Церкви, по пониманию отцов Церкви, обозначает „по всему”, т. е., прежде всего, устремлённость распространяться повсюду, среди всех народов земного шара. Соборность Церкви есть не что иное как её вселенскость, католичность. Ясно, что соборность понимаемая в этом основном, догматически подлинном смысле, не только совместима с папством, но и находит своё полное и верное осуществление только в „соборной”, кафолической или католической, Церкви.

11) В наши дни, когда во всё проникает дух «экуменизма», иные как будто склонны отождествлять до известной степени понятие соборности с протестантскими чаяниями братского сближения христианских вероисповеданий. Эти довольно туманные тяготения к примирению христианских Церквей и сект хороши, поскольку они пробуждают сознание недопустимости капитуляции перед фактом разложения христианского мира, радикально противоречащей воле Христа, Главы Церкви, и могут побудить христиан искать подлинную, существующую и всегда существовавшую, единую и объединённую Церковь. Поскольку же они располагают к подмене подлинного, по догмату второго вселенского собора никогда не прекращающегося единства вселенской Церкви лже-единетвом, единством компромисса правды с ложью, единством сделки с совестью, единством равноправия истины и заблуждения, единством адогматическим, а потому и аморальным, противным заветам Христовым, — постольку они непримиримы с папством, обеспечивающим подлинное всестороннее богочеловеческое единство Церкви.

12) Многие, настаивая на соборности Церкви, ставят логическое ударение на простом отрицании главенства Римского епископа; они думают, что в деле осуществления соборности необходимо прежде всего устранение папства. Они не замечают, что их желание совпадает с основным пунктом программ всех без исключения антирелигиозных и антихристианских движений и организаций. Лозунг: „Долой папство!” вовсе не православен; для православия нет ничего более оскорбительного, как считать его таковым. Древние вселенские соборы не провозглашали его. „Долой папство” есть практически главный принцип безверия, это „соборный”, единодушный крик не только всех сект и ересей в пределах протестантского мира, но и всех антирелигиозных течений, школ и учреждений. Против папства высказывались, прямо или косвенно, все древние крайне враждебные православию еретические соборы. Против папства яростно боролись и средневековые безбожники, и французские атеисты-энциклопедисты, и масоны разных лож, и сторонники возрождения древне-германского язычества, в роде последователей Гитлера. Чем радикальнее и фанатичнее какая-либо группа людей ненавидит Бога и основы религии, тем более единодушно и беспощадно она воюет против Католической Церкви и в первую очередь против папства. В наше время с исключительным ожесточением „ликвидируют” религию, и в особенности преданных папе католиков, все воинствующие атеисты-коммунисты. Большевики преследуют, конечно, и Православие, столь близкое к католичеству, но они никогда не относятся враждебно к антипапским выступлениям православных иерархов или богословов. Подлинная церковная православная соборность, соборность стольких праведников, ровно ничего общего не имеет с кощунственным единодушием мировых безбожных движений, а потому и в отношении к папству не должно быть никакого совпадения путей Православия и программ безбожия, совпадения хотя бы только случайного, чисто материального.

По воле Господа нашего Иисуса Христа, Основателя и Главы, всё в Церкви совершается Богом через Его видимые человеческие орудия. В вере и любви христиане объединяются священниками, священники — епископами, а епископы всего мира — верховным первосвятителем: в божественной икономии спасения со стороны Бога нет непоследовательности, незаконченности, зияющих пробелов. Папа — высший в иерархии орган, посредством которого Христос-Глава объединяет все поместные или неполные проявления соборности, выражает всецерковную безошибочную соборность и предохраняет её от засорения политическими, сословными, шовинистическими и другими эгоистическими солидарностями и лже-соборностями.

Все части человеческого тела органически, „соборно”, направляют кровь в сердце, а сердце посылает её в обратном направлении, к периферии. Но это — не борьба, не „несовместимость”, а наоборот — необходимая предпосылка правильного кровообращения, здоровья. Папство есть как бы сердце вселенской Церкви, этого „тела” Христова. В нём стекаются благодатные озарения, ниспосылаемые Богом лучшим элементам всего христианского мира (в Риме прислушиваются и к голосу русских святых); в папстве сходятся все жизненные нервы Церкви; и в свою очередь оно передаёт всем верующим внушения Христа-Главы, живущего во всей Церкви. Тут никакого противоречия быть не может потому, что один и тот же Дух Христов просвещает светом веры и любви как Римского первосвятителя, так и весь епископат и весь подлинно церковный народ.

Против этого факта, подтверждаемого свидетельством сотен тысяч святых и бесчисленными чудесами, бессильно возражение заимствованное из практики первоначальной Церкви. Всё органическое развивалось в Церкви лишь постепенно. До IV века не было ни вселенских соборов, ни патриархов, ни византийского обряда; каноническое право было только в зародыше; почитание икон было едва заметно и не имело догматического характера; церковных праздников было очень мало. Надо быть последовательным: или мы признаём органическое раскрытие Церкви, и тогда нет никакого серьёзного основания отрицать роль современного папства, как двигателя церковной соборности; или мы отвергаем папство на том основании, что во II веке оно было в „младенческом состоянии”, и в этом случае, чтобы не противоречить самому себе, надо отбросить все проявления развития Церкви — византийской обряд, догматические определения вселенских соборов, иконопочитание, одним словом — надо отказаться от Православия.

ПРИЛОЖЕНИЕ. Идея мистической соборности без верховного авторитета — не новая. Её уже проповедовал один из главных творцов протестантизма, Иоанн Кальвин.⁴

Теория Хомякова в своих отрицаниях всякого авторитета не применима к Церкви борющейся на земле. Она пагубна для самой же соборности, если её не дополнить святоотеческим учением о путях ведущих к духовному совершенству: как говорил Владимир Соловьев, самый верный способ не достигнуть цели вообразить, что она уже достигнута; больше всего мешает осуществлению церковной соборности — думать, что она уже целиком осуществлена в сердцах верующих, что такие средства к её назреванию в церковном народе, как, например, послушание единой всецерковной иерархии, — излишняя помеха. В монастыре едино на потребу — братская соборность, благодатная взаимная любовь, свобода детей Божиих: но если на этом основании устранить устав, правило молчания, авторитет игумена и всё внешнее благочиние, — братская соборность скоро превратится в отвлечённое понятие. Хомяков прекрасно описал Церковь в состоянии уже достигнутого полного осуществления благодатной соборности. Это отрадное чудное видение Церкви всегда полезно иметь перед глазами, чтобы по мере возможности осуществлять этот идеал, чтобы совершать тот трудный подвиг самоотречения и послушания, без которого соборность — пагубный, убийственный самообман и „прелесть”. Чтобы дышать чистым воздухом горной вершины, недостаточно восхвалять этот воздух и проклинать крутые каменистые стези, кажущиеся слишком „земными” и „юридическими”, но на самом деле необходимые для того, чтобы взойти на вершину горы и не упасть в пропасть; именно надо взойти на гору по этим стезям, осуществить желаемое пребывание на горе; надо тоже помогать другим в достижении этих спасительных высот. Это восхождение вполне обеспечено только единым Христовым всецерковным иерархическим послушанием. Вот чего не понимали ни Хомяков, ни его последователи, и вот отчего их учение о соборности так бесплодно, уперлось „в тупик”, и в конце концов, сводится к бездушному повторению всё тех же шаблонных фраз: „Церковь есть любовь и свобода”, „Церковь — не авторитет”, „Церковь не знает органа безошибочности”.

1. Изд. СПБ Дух. Академии, том X, 1904, стр. 346.
2. Творения св. Ефрема, Москва, 1858, том I, стр. 21.
3. Изд. СПБ Дух. Академии, том IX, 1903, стр. 41.
4. См. Ch. Claereboets, Ecclesioiogia Joannis Calvini, Roma, 1!)41 (Univ. Gregoriana) стр. 13, 32 и др. Мнение Кальвина таково: Datae sunt promissiones non alicui instituto, quod repraesentatur ab illis qui in eo auctoritate praediti sunt, sed immediate omnibus... Neque donum infallibilitatis... datum est pastorum coetui, sed ipsis fidelibus in unum coactis (стр. 37).

Все разобранные в настоящем труде вопросы приводят нас к заключению, что Церковь есть величайшее проявление безмерной любви Господа нашего Иисуса Христа к блуждающему человечеству. Эта любовь определяет всю природу Церкви, все её свойства, всю её жизнь.

Церковь Христова божественного происхождения; природа её находится в зависимости от предвечных законов бытия, совершенства и жизни, имеющих своё основание в самом существе Бога, т. е. Любви. Единство в разнообразии, жизненное развитие, второпричинность, необходимость послушания для достижения духовной свободы — эти и подобные Божий законы касаются существенных сторон богочеловеческой Церкви Христовой. Основатель её, желая сделать спасение возможно более доступным и близким всякому человеку, создал её не только на сверхприродных данных, но и на универсальных, всем понятных началах, определяющих природу человека. Чтобы спасти людей от вечной гибели, Слово стало плотию, вочеловечилось, подчинилось всем предвечным законам земного существования. Любовь, только любовь, побудила Бога снизойти по всем ступеням сотворенного бытия, чтобы „догнать” Своею спасительною благодатью несчастного грешника, всё время отворачивающегося от своего единственного спасения. И только при свете этой бесконечной любви становится понятным, почему Церковь Святая есть продолжение воплощения Христова, почему она есть божественное и, в то же время, вполне человеческое, организованное общество. „Икономия спасения” есть икономия всеисчерпывающей воплощённой Любви.

Только беспредельной, божественной любовью можно объяснить ту конечную цель, к которой Иисус Христос зовёт Свою Церковь и всех её чад. Цель эта — возможно более интенсивное „созидание” соборного тела Христова, возможно более совершенное участие в жизни Отца, Сына и Святого Духа. Цель эта — вечная радость воскресения Христова и нашего участия в нём, вечное торжествующее ликование в славе небесной. Цель эта — царство Божие, вполне осуществляемое в загробной жизни, но предвкушаемое праведниками уже здесь на земле. Святая пристань, к которой ведёт нас Церковь Христова, — тесное, во веки веков неразрывное единение всего нашего существа с Христом-Главою, бесконечно любящим Другом, Братом и Сонаследником нашим, а в Нём с Отцом и Духом Святым. Всё в Церкви устремлено к Богу, сущей Любви.

Любовь Бога к людям определяет назначение и природу земной Церкви Христовой. Назначение Церкви — приводить людей к цели намеченной Спасителем, к Любви, и напоминать им, что всякая другая конечная цель есть „суета сует” и самообман. Оттого, Церковь Христова выступает” в истории всех эпох христианства как самостоятельное, видимое, совершенно богочеловеческое общество, не сливающееся ни с каким другим человеческим коллективом. Оттого, Христос дал Церкви ту единую иерархическую организацию, которая обеспечивает за ней высшую степень осуществимой на земле независимости от посторонних влияний.

Одна только истинная Церковь Христова может сообщать людям спасение, какой бы страны или эпохи они ни были. Долг любви к ним обязывает её, при всей своей терпимости и материнской снисходительности к заблуждающимся, при всём своём уважении к той доле истины, которая имеется во всех религиях, — не вступать ни в какие „компромиссы” с религиозными заблуждениями. Церковь Святую многие упрекают в нетерпимости, „империализме” и стремлении к горделивой обособленности; но именно эта нетерпимость ко всем отступлениям от спасительных истин Откровения, ей порученных, — неопровержимое доказательство наличия в ней подлинной любви Того, Кто претерпел на кресте величайшие мучения, чтобы предохранить людей от всех лжеучений и спасти их в едином стаде Своём.

Из сострадания к падшему человеку, Иисус Христос создал Свою Церковь видимой, общедоступной, постоянной, самостоятельной, мужественной в борьбе с соблазнами „чисто духовного” христианства, болезненного гностицизма, ложного мистицизма, индивидуализма и других „прелестей”. Побуждаемый всё той же сострадательною любовью, Спаситель одарил Свою Церковь признаками её истинности, то есть её божественного происхождения; таким образом, всякий искренне и самоотверженно ищущий человек может отличить её от других учений и от тех церквей, в которых более или менее значительная доля божественной истины и праведности перемешана с догматическими заблуждениями. Единство есть безусловный, общепонятный, вполне наглядный признак совершенства: Церковь Христова, в отличие от других религий и церквей, едина во всех элементах своего богочеловечёского бытия. Церковь верна всем заповедям Христовым, и в этой её святой верности тоже проявляется её подлинность. Христос создал Свою Церковь вселенской, сверхнациональной и сверхкультурной, чтобы она с тем большим успехом могла распространять любовь Его среди всех народов. Апостольская преемственность также облегчает искание пути к Истине и Любви.

Пастырское главенство Христа в Церкви выражается в постоянной любвеобильной отеческой заботливости Спасителя о спасаемых. Пастырство это осуществляется через установленную Им единую иерархию, с которой Он пребудет до скончания века, поддерживая, укрепляя и предохраняя её от заблуждений, через высший орган Своего провидения — преемников Ап. Петра. «Господь, дабы показать пастырское попечение, какое имел о Своём стаде, передал его старейшему из пастырей Петру». ¹

Любовь Спасителя к людям беспредельна; Он применяет все, какие только ни есть, способы воплощения, чтобы исцелить человека от его духовных недугов. Иисус, возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их (Ио. 13, 1). В подвиге Христовом и в Церкви Святой, являющейся плодом этого подвига, нет ничего незаконченного, половинного, одностороннего: всё в ней доведено „до конца”. Дело Христово не знает ни пробелов, ни обрывов. Так например, логическое восхождение по ступеням церковной иерархичности не останавливается на епископском или патриаршем сане, но достигает в папстве своего естественного, требуемого богочеловеческим существом Церкви, завершения; иерархия пастырей и архипастырей Церкви объединена „до конца”, она не лишена той существенной инстанции, без которой она не была бы одной иерархией, а только группой нескольких иерархий. Всемогущая и беспредельная любовь Господа к людям проявляется с особенной очевидностью и силой в том, что учительская власть иерархии тоже доведена Спасителем до крайних пределов, т. е. до безошибочности в догматических вероопределениях.

Не может понять и полюбить Церкви Христовой тот, кто не понял всесильной и всеисчерпывающей любви Богочеловека к потомкам Адама, кто не полюбил этой „любви до конца”. А понять — да и то только до известной степени — и полюбить Христову любовь можно только в смиренной молитве, чистоте сердца и великодушной, непреложной готовности искать во всём только пресвятую волю Господа нашего Иисуса Христа.

1. Св. Ефрем Сирин, Творения, изд. Московской Дух. Акад., 1914, ч. VIII, стр. 132.