По учению Ватиканского собора (Засед. IV; у Денцингера 1821), сам Господь наш Иисус Христос решил создать святую Церковь. В „присяге” по поводу модернизма сказано, что Иисус Христос „прямо и непосредственно учредил” Церковь.

Противниками этого положения являются либеральные протестанты, которые, глубоко расходясь между собою в положительном объяснении происхождения Церкви, сходятся лишь в отрицании установления иерархической Церкви самим Спасителем. Для модернистов Церковь есть просто „порождение коллективного сознания”, как сказано в энциклике Pascendi, которой осуждается это пагубное учение. Мы же веруем, что Господь наш Иисус Христос лично установил Свою Церковь, как совершенное общество верующих. Под словом „общество” мы понимаем постоянное объединение людей общими усилиями стремящихся к одной общей цели под руководством объединяющей верховной власти.

Как мы уже видели выше, в основе учения Христова лежит проповедь царства Небесного. Между тем, кроме Церкви, Христос никакого другого царства не учредил.

Чтобы правильно понять смысл догмата об установлении Церкви самим Спасителем, полезно рассмотреть по очереди различные стадии зарождения Церкви.

1. Обещание установить Церковь.

Такое обещание определённо заключается в тексте из Евангелия от Матфея (16, 18-19): Сам Христос Господь созиждет свою Церковь. Тут обещается созидание именно „общества”. В самом деле, слово „церковь” уже в Ветхом Завете обозначало народ, объединённый богоданной иерархической властью; в Новом Завете оно тоже употребляется в смысле всем доступного объединения ...скажи церкви; а если и церкви не послушает... (Мф. 18, 17); ...они были приняты церковью... (Деяния Ап. 15, 4); Итак внимайте себе и всему стаду, в котором Дух Святой поставил вас блюстителями, пасти Церковь Господа и Бога... (Деяния Ап. 20, 28). И будет одно стадо и один Пастырь (Ио. 10,16); здесь имеется в виду стадо, собираемое на земле не непосредственно Спасителем, Который послан только к погибшим овцам дома Израилева (Мф. 15, 24), а Его апостолами и заместителями, образующими одну иерархию, орудие единого Христова вечного пастырства.

2. Период установления.

Сам Иисус Христос установил тройные узы, связывающие Его последователей в одно общество:

а) Узы вероисповедные: Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься, спасён будет (Мк. 16, 15-16): Спасение зависит от единственной для всех общей веры, внешне проповедуемой апостолами и их преемниками, так как апостолы не бессмертны, а „всякая тварь” — это люди сменяющие на земле друг друга до скончания века.

б) Узы священнодейственные, т. е. таинства: крещение (Мк. 16, 16; Мф. 28,19; Ио. 3, 5); Евхаристия (Ио. 6, 54); покаяние (Ио. 20, 23) и т. д.

в) Узы иерархические: ...Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе (Мф. 18, 17-18).

Особенно ясно выступает установление Церкви Иисусом Христом в заключительных словах Евангелия от Матфея (28, 18-20): Дана Мне всякая власть на небе и на земле: итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам: и се Я с вами во все дни до скончания века. Аминь. Тут имеется всё требуемое для наличия „общества”: многие члены, даже целые народы; общая цель — спасение, освящение; „общественные”, не только внутренне, но и внешне связывающие средства, каковы учение, таинства, соблюдение предписаний, церковных законов; и, наконец, власть Христова, переданная созданному Им священноначалию. Итак, всё, что по существу составляет церковное общество, установлено самим Главою Церкви, Христом Господом. Об окончательном установлении архипастырского единоначалия повествует в заключительной главе Ев. от Иоанна (ст. 15-17).

3. Время зачаточного осуществления Церкви как общества:

Первые дни жизни Церкви наглядно представлены в Деяниях Апостолов и в, посланиях Ап. Павла.

а) В Деяниях Апостолов.

Число членов Церкви растёт, а с ним и объединение людей, независимое, от Синагоги, преодолевающее национальные перегородки: в церковное общество вступают массы язычников (1,13 14; 2, 41; 4, 4; 8,12-13; главы 9, К) и т. д.). Начинает осуществляться слово Христово: будете Мне свидетелями в Иерусалиме и ... даже до края земли (1, 8).

Всё это множество людей стремится к одной цели, совсем новой — к спасению во Христе. По указанию апостолов, верующие стремятся к освящению Духом Христовым: Что нам делать, мужи братья? Петр же сказал им; покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа, ... и получите дар Святого Духа (2, 37-38).

Появляются новые средства богопочитания и совместной религиозной жизни. Все пребывают в учении апостолов, в преломлении Хлеба, в молитве. Общинные узы уже настолько сильны, что проводится некая общность имущества (2, 44-45).

Вся эта общинная жизнь находится под пастырским руководством единого Господом Иисусом Христом установленного священноначалия. И учение, и благочестие определяются не демократическим началом равенства пасомых и пастырей, а Христовым началом передачи духовных даров свыше, через богоустановленные орудия освящения (напр., 10,42).

Таким образом, описываемая в Деяниях молодая Церковь Христова представляет собою настоящее „общество”.

Заметим, что лучшее описание первоначальной жизни Церкви можно найти в Беседах св. Иоанна Златоуста на Деяния Апостолов. Златоуст тут определённо подчёркивает главенство Ап. Петра среди других апостолов: ему вверены все. ¹

б) В посланиях Ап. Павла.

Церковь представляется нам здесь как самобытное общество, новый народ, составленный из представителей разных народов (Ефес. 2, 14). Христос есть краеугольный камень Церкви. Ап. Павел настаивает на том, что Церковь есть в высшей степени жизнь, жизнь духовная, союз соборной любви, царство сверхприродных ценностей, благодати Христовой; она есть тело Богочеловека. И именно потому Ап. Павел, следуя учению Христа, так настойчиво выдвигает начало иерархичности, авторитета, послушания церковному начальству, не уполномоченному народом, но заимствующему учительскую и пастырскую власть непосредственно от Христа. По его учению, тело Христово, Церковь, созидается взаимодействием движущих сил: благодати и авторитета, пророчества и апостольства. Иисус Христос учредил власть учительскую и апостольскую, иерархическую, к совершению святых... для созидания тела Христова (Ефес. 4, 12). Каждый должен разуметь нас, как служителей Христовых и домостроителей тайн Божиих (1 Кор. 4, 1). Служители-иерархи имеют свою пастырскую способность от Христа Бога (2 Кор. 3, 6). Мы — посланники от имени Христова, и как бы сам Бог увещавает через нас (2 Кор. 5, 20).

Духом Христовым все мы крестились в одно тело (1 Кор. 12, 13). Христовой Евхаристией мы совершенствуемся именно как члены тела-Церкви: Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба (1 Кор. 10, 17). Христос даёт Своему телу освящающего Духа.

Если рассматривать вопрос с точки зрения всего вообще, что Христос сделал, чтобы осуществить Свою Церковь, то можно различать следующие моменты; а) проповедь Евангелия, воспитание будущих первых иерархов; б) жертва на кресте и переход от Ветхого Завета к Новому; в) установление после Воскресения церковной иерархии и главенства Петрова; г) завещание проповедовать Евангелие всем народам; д) сошествие Духа Святого, чтобы наставить пастырей и освятить всех. Во время всей Своей земной жизни Христос приготовлял установление Церкви; Он фактически установил сё после Своего Воскресения и освятил её в день Пятидесятницы.

Против установления вселенской Церкви самим Господом нашим Иисусом. Христом нельзя возражать, приводя слова Христовы: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева (Мф. 15, 24); из того, что Христос послан лично творить чудеса только среди Еврейского народа, не следует, что Он не послан для спасения всех людей. Иные возражают, что Христос пришёл исполнить закон (Мф. 5, 17), что Он соблюдал предписания Ветхого Завета, а значит и не думал создавать новое самобытное общество. Заметим, по этому поводу, что Спаситель соблюдал эти предписания только до тех пор, пока Ветхий Завет существовал, а установление самобытной Церкви есть именно исполнение ветхозаветных пророчеств. Нельзя тоже говорить, что освящение есть личное дело каждого, и потому в царстве Христовом нет общей цели: такой индивидуализм претит духу благодатной соборности, который Христос так усердно развивал в Своих учениках.

1. Беседы на Деяния Ап., Беседа третья, СПБ 1856, ч. I, стр. 58. 

Совершенство какого-нибудь существа определяется совершенством его природного назначения и степенью, в какой это существо отвечает своему назначению. В Божьем мироздании нет ничего бессмысленного, бесцельного: всё имеет своё предназначение; оно даёт ему „смысл существования”, им определяется его природа, и оно же служит мерилом всех её качеств.

Закон целесообразности очевиден для всех, кто не ослеплён материалистическою предвзятостью; нам, христианам, доказывать его наличие — это ломиться в открытую дверь. Ясно тоже, что этот закон универсален, распространяется на всякое, видимое или невидимое, существо и имеет основание в Божьей Премудрости, в естестве Творца, Который без разумной цели ничего не созидает.

Церковь есть не только невидимое, благодатное, духовное объединение членов соборного Тела Христова: как явствует из всех книг Нового Завета, она есть также и община, основанная Спасителем на земле. Земная Церковь Христова не может не иметь собственного, исключительного, особенно возвышенного назначениями всё в её богочеловеческом строе должно в высшей степени отвечать этому назначению. Правильное определение какого-либо существа немыслимо без ясного представления о его природной конечной цели. Правильное изучение догмата Церкви невозможно без всестороннего освещения вопроса о предназначении Церкви и без применения Божиих законов целесообразности ко всем сторонам церковной „икономии”.

В чём же состоит назначение земной Церкви Христовой? Какие устремления чужды её природе? Что больше всего способствует достижению Церковью её назначения? Ответим вкратце на эти вопросы.

Иисус Христос основал Свою Церковь на земле ради достижения преследуемой Им цели: сделать всех людей причастными Искуплению, „обеспечить незыблемость делу Искупления”, как учит Ватиканский Собор. Назначение земной Церкви — призывать всех людей к сверхприродному спасению, руководить их духовной жизнью, обучать их истинам веры, освящать их благодатью таинств, одним словом — приводить их к Небесной Церкви, Царствию Божию в жизни вечной. Земная Церковь существует „по сию сторону гроба”, её конечный объект, вечная жизнь во Христе, — по ту сторону. Весь „динамизм” истинной Церкви направлен к тому, чтобы приводить людей к этому объекту. Задача Церкви — напоминать людям, что они созданы единственно для вечной жизни во Христе, что дарованы нам великие и драгоценные обетования, дабы вы чрез них со делались причастниками Божеского естества (2 Петр. 1,4), что в этом наше исключительное конечное назначение, что всё сотворенное и преходящее — здоровье, имущество, родина, друзья, государство, нация, ум, искусство, общественная деятельность и т. п., т. е. всё, что не Бог, — имеет ценность лишь поскольку оно связано с жизнью вечной. Роль Церкви — приучать верующих любить только Бога ради Него Самого и всех людей, даже врагов (личных, сословных, политических и др.) — ради Христа, во Христе, руководясь Его любовью к ним. Вот безусловная конечная цель нашего существования, определяющая и возглавляющая сложную иерархию бесчисленных „промежуточных” временных стремлений искреннего христианина. Назначение Церкви — материнской рукой отводить, иной раз даже отрывать, своих чад от всего того, что удаляет от Бога, т. е. — ставить преграды той неумеренной привязанности к преходящему, которая так легко вкрадывается во все наши, даже наиболее благородные устремления, какова, например, преданность отечеству.

Основная истина не только христианства, но даже иудейства или магометанства, — единобожие. Никто не может служить двум господам; ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть (Мф 6, 24). Назначение Церкви — всеми имеющимися в её распоряжении средствами приводить людей к служению Одному Господу неба и земли и к беззаветной преданности Иисусу Христу.

Я пришёл разделишь человека с отцом его, и дочь с матерью её, и невестку со свекровью её. И враги человеку — домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; а кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня (Мф. 10, 35-37). Иди за, Мною, и предоставь мёртвым погребать своих мертвецов (Мф. 8, 22). Или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему? (Лк. 2, 49). Кто сберегает душу свою (жизнь свою) по побуждениям чуждым любви ко Христу, тот потеряет её (Мф. 10, 39). Из требуемого Спасителем постоянного, всеобщего, нередко крайне мучительного, отрешения от всего того, что удаляет нас от конечной цели существования и Искупления, видно, сколь возвышенна эта цель, а потому — сколь высоко и назначение Церкви, передающей нам плоды Искупления.

Церковь не имеет своим назначением ни создавать, ни совершенствовать „культуру” или „цивилизацию”. Фактически, Церковь, облагораживая человеческие нравы, приучая людей к самоотвержению и дисциплине и просвещая человеческий разум, косвенно, но весьма действенно, способствует процветанию „культур”, как мировой, так и национально-поместных. Но везде, где мировая цивилизация или национальная культура становится конечной целью Церкви, хотя бы только второстепенной, — неминуемо понижается религиозно-нравственный уровень народа, что пагубно отзывается и на его культурном благоденствии. Великая „евангельская антиномия” оправдывается не только в спасении отдельного христианина, но и в „спасении” народов, государств, всего человечества: кто сберегает душу в ущерб самоотверженной преданности Богу, тот губит её; нация, которая „сберегает душу свою”, свою культуру, в ущерб вселенскому, сверхнациональному назначению Церкви, разрывая, например, Церковь на обособленные национальные церкви, — медленно, но неизбежно губит свою культуру, ослабляет силу сопротивления разлагающим влияниям; без вселенской Церкви нет полноты подлинного христианского патриотизма. Классы общества, которые навязывают Церкви постороннюю цель — служить их сословным интересам, — создают плодородную почву для безбожия и сами готовят себе гибель. „Гуманисты”, которые требуют от Церкви, чтобы она ставила себе целью созидать земной рай человечества, оказывают человечеству поистине медвежью услугу, так как они подтачивают основание подлинного „вселенского братства” — устремлённость к раю небесному. Истинная Церковь Христова „ищет наипаче” вечное спасение для чад своих и верит, что национальное процветание «приложится» для просвещённых ею народов в той мере, в какой эти народы будут свято чтить её собственное сверхкультурное и сверхнациональное назначение. Подлинная Церковь знает только одну жемчужину — Царство Небесное; ради этой жемчужины она «продаёт всё, что имеет». Она отказывается от всего, чтобы купить поле, в котором зарыто сокровище жизни вечной (Мф. 13, 44-46).

Назначение Церкви — не в служении общественному благосостоянию, классовому, национальному или всечеловеческому благоденствию; точно так же она не основана для того, чтобы содействовать развитию философии, наук, искусства, и, вообще, служить «прогрессу». Сказанное, однако, не следует понимать превратно, именно в том смысле, будто Церковь осуждает служение науке, патриотизм, заботу о временном благосостоянии общества. Нет, всего этого она нисколько не осуждает, всё это она благословляет и поощряет; но она требует, чтобы ей не навязывали чуждых её существу стремлений, и предписывает рассматривать все преходящие блага, даже самые благородные, как ступени для достижения единственной конечной цели земного существования человека — вечного спасения; она побуждает любить их и пользоваться ими, но лишь постольку, поскольку они могут способствовать восхождению ввысь, к жизни вечной. Она запрещает пользоваться ею самою, её догматами, таинствами, иерархическим строем, как средствами, как орудиями, для осуществления человеческих замыслов, мешающих её стремлению к единственной конечной цели её существования — вечному спасению рода человеческого, искупленного Кровью Христовой, обожению мира. Тем более, она осуждает и считает преступным кощунством изменять и искажать её сверхнациональную духовную сущность или иерархический строй ради каких бы то ни было земных целей, даже столь высоко нравственных и благородных, как любовь к отечеству. Любить своё отечество и служить ему — добродетель и святой долг; определять своё вероисповедание патриотическими соображениями — тяжкий грех.

Сама земная Церковь, с таинствами и иерархией, есть только „средство” в отношении к Небесной Церкви и конечной цели Искупления. Тем более всё, что не есть Церковь, не может считаться высшей целью человека и Церкви.

Иисус Христос проповедывал „Царство Божие”, „Царство Небесное”, „Царство Моё”. Выражения эти тождественны по смыслу и выражают единственную цель Воплощения и установления Церкви.

Блаженства нагорной проповеди, как и все остальные заповеди Христовы, имеют исключительно религиозное содержание. Иисус Христос решительно и беспощадно осуждал всякое злоупотребление религией ради преходящих целей: достаточно упомянуть об изгнании торговцев из храма. Строгий выговор Спасителя был для Петра врачевством от остатков иудаистически-земного, националистического понимания пришествия Мессии: Отойди от Меня, сатана, ты Мне соблазн; потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое (Мф. 16, 23).

Из евангельских рассказов о суде над Христом явствует чисто религиозный характер Его проповеди, а потому — и основанной Им Церкви. Тогда Пилат... призвал Иисуса, и сказал Ему: Ты Царь Иудейский? ... Иисус отвечал: царство Моё не от мира сего; если бы от мира сего было царство Моё, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был, предан Иудеям; по ныне царство Моё не отсюда. Пилат сказал, Ему: итак, Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь. Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине... Пилат... сказал: я никакой вины не нахожу в Нём (Ио. 18). Христос разочаровал еврейских шовинистов, Он не служил их национально-политическим мечтам, Он ничего не сделал, чтобы избавить свой народ от тяжёлого римского ига; в противном случае Пилат, представитель римского кесаря, нашёл бы в Нём вину и сам велел бы казнить Его. Но Спаситель не менее далёк был и от мысли служить великодержавным замыслам римлян: если бы Он был „сторонником” римлян, евреи, конечно, не водили бы Его на суд Пилата, а сами тайком бы убили Его.

Для Церкви Своей Иисус Христос не искал политической власти над народами: Он прогнал сатану, искушавшего Его в этом отношении (Мф. 4, 8-10). Зато Он облёк Свою иерархию религиозной властью, и велел ей насаждать Церковь по всему миру (Мф. 28, 18; Мк. 16, 15).

Как Христос родился не от плотских вожделений, но „воплотился” и принял на Себя совершенную человеческую природу, так и Церковь Христова происходит не от земных человеческих объединений и не для них, но воплощена в своё собственное, во всех отношениях от неё зависящее, организованное общество людей. Именно благодаря этой своей воплощённости, являющейся продолжением воплощения Христова в таинственном Теле, Церковь может сохранить в земных условиях своего существования необходимую ей возможно большую всестороннюю независимость.

Церковь не только зовёт людей к спасению из невидимого, чисто духовного, благодатного мира, она не только „эсхатологична”. Подобно своему Основателю и Главе, она здесь же на земле ведёт их к жизни вечной, и притом по пути соответствующему их телесно-духовной природе. Церкви Христовой чуждо учение об Ормузде и Аримане, ей чужд манихейский дуализм: ¹ распространяя по миру икономию Воплощения, она не проклинает человеческой природы, Богом созданной, но нисходит к ней, освящает её и подчиняет сверхприродным началам.

Назначение земной Церкви Христовой — в ежедневной борьбе со злом, в земной обстановке, собирать людей для жизни вечной, вести их к ней. Ради этой высокой цели, она ещё не блаженствует на небесах, но подходит к людям, говорит на понятном для них языке, становится вполне человеческим „учреждением”, общепонятной и общедоступной пристанью спасения. Пастыри Церкви — соль земли, свет мира, закваска, положенная в три меры муки (Мф. 5 и 13), Доброе семя и плевелы растут на одном и том же поле. Земная Церковь живёт среди соблазнов. Ещё подобно Царство Небесное неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода, который, когда наполнился, вытащили на берег и, севши, хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон (Мф. 13, 47-48). Но именно потому, что земной церковный невод ловит людей для жизни вечной, а не для преходящих культурных, промышленных или политических целей, он ненавистен для всех, чьи чаяния не доходят до вечности: Будут отдавать вас в судилища, и в синагогах своих будут бить вас. И поведут вас к правителям и царям за Меня... (Мф. 10, 17-18). Будете ненавидимы всеми за имя Моё (Лк. 21, 17). Иначе и быть не может, ибо ради жизни вечной Христос велел, отрешиться от всего земного.

И вся история Церкви есть один сплошной рассказ о борьбе её с силами „мира сего”, стремящимися навязать ей посторонние цели, не подчинённые единственной конечной цели её. Большинство ересей и расколов, явных или более или менее прикрытых, которые отрывали от Церкви подчас значительную часть её чад, коренились, по крайней мере, отчасти, в том или ином уклонении от слов Спасителя: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его (Мф. 6, 33).

Но Церковь не враг природного, временного человеческого благоденствия, она даже лучше какого бы то ни было другого религиозного объединения поддерживает, облагораживает и освящает как любовь к родине, так и процветание всеобщей и поместных культур. Она является самой мощной, наиболее действенной живительной „закваской” народов и цивилизаций. Более того, она сама, поскольку её чада проникнуты подлинным католическим духом, повсеместно усваивает себе всё положительное в конкретном человечестве всех стран и эпох, все отличительные черты народов, их быта, их этнического гения, отбрасывая лишь нравственно недопустимое, для самих же народов пагубное. Она проникает во все факторы поместных культур; она вводит в собственное святилище всё творчески-национальное. Под её покровом и в ней самой национальное самосознание и самосозидание достигает наибольшей интенсивности и устойчивости. Под сенью единой вселенской Церкви все национальные своеобразия достигают наибольшего расцвета, чистоты, цельности. Никто, например, не был более „французом”, в самом благородном смысле, чем св. Викентий-де-Поль, более испанцем, чем св. Доминик, более итальянцем, чем св. Франциск Ассизский, более австрийцем, чем св. Климент Гофбауер, более японцем, чем свв. мученики Павел, Иоанн и Иаков, более негром своего племени, чем юноши-мученики Уганды, и т. д. Не даром все враги какого-либо в католичестве воспитанного народа, чтобы погубить этот народ, стремятся, прежде всего, убить его „душу”, часто путём образования раскольнической, „национальной” Церкви.

Допустимы ли вообще национальные Церкви? Да, если под этим выражением понимать проникновение поместных сторон церковной жизни положительными движущими силами национальной культуры и самобытности; нет, если, по существу своему сверхнациональные, повсеместные реальности церковной жизни, например, догматы или строй Церкви, становятся зависимыми от земных соображений и, тем более, от коллективно-национальной греховности — гордости, несправедливости по отношению к другим нациям, заразительной нравственной распущенности и т. п. В пределах и в духе богочеловеческого разноединства католической Церкви, национальные церкви не только допустимы, но и желательны, и на самом деле существуют; при этом они находятся на гораздо более высоком уровне национально-культурного своеобразия и самобытности своей „симфонической Личности”, выражаясь словами Карсавина, чем самостоятельные национальные церкви. Пока Византийская Церковь не порвала окончательно с католическим вселенством, в ней процветали и богословие, и общественная жизнь, и искусство; с отпадением от Рима всё это в значительной мере пришло в упадок. В России всё более и более отходившее от вселенства греческое православие пошло путями неестественной, тормозящей духовную жизнь зависимости от поместных западно-европейских достижений, или даже лжеучений. ² В протестантских странах церковный сепаратизм расшатал самые догматические основы христианства.

Христианская жертвенность, подчинение единому вселенскому священноначалию, созидает здоровую национальную церковность, отсутствие же этой жертвенности и национального самоотречения, собирательный национальный эгоизм — разрушает её; так было всегда и везде в христианском мире. Нельзя противопоставлять национально-поместную церковность сверхнационально-вселенской: эти два фактора христианской жизни не только не исключают друг друга, но и поддерживают, взаимно дополняют, подкрепляют. Они составляют вместе одну и ту же богочеловеческую реальность. Оттого их уровни вместе повышаются или понижаются. Они служат друг другу показателем, залогом, условием. Где вселенское сверхнациональное начало искалечено, ущемлено, там и национально-церковная жизнь страдает какой-то частичностью, ущемлённостью, болезненной замкнутостью. Исключают друг друга не национально-религиозная поместная собирательная индивидуальность и сверхнациональная вселенскость, а органический синтез этих двух сторон христианской реальности и отрицание, распад этого синтеза. А отпадение от центра вселенской церковной иерархичности почти равносильно, может быть и медленному, многовековому, но неизбежному понижению национально религиозной самобытности. „Обескатоличение” всегда ведёт к индивидуальному или коллективному духовному обезличению.

Цель, которую Спаситель наметил учреждённой Им на земле видимой Церкви, может быть определена двумя словами: освящать людей. Своим наместникам на земле, апостолам и их преемникам, по Его поручению возглавляющим видимую Церковь, Иисус Христос передал то же мессианское поручение, которое Он Сам получил от Отца. Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас (Ио. 20, 21). Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир (Ио. 17, 18). Дана Мне всякая власть на небе и на земле. Итак, идите, научите все народы, крестя... уча их соблюдать вес, что Я повелел вам... (Мф. 28, 18-20). Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается, а отвергающийся Меня отвергается Пославшего Меня (Лк. 10, 16). Ясно, что Церковь не может иметь другого назначения как то, которое, определяется Воплощением и Искуплением; ясно, что тело должно идти туда, куда его ведёт голова.

Христос же, как мы уже видели выше, имел единственной целью Своего мессианского служения — вечное спасение людей. Не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него (Ио. 3, 17). Ибо Сын человеческий пришёл взыскать и спасти погибшее (Лк. 19, 10). Ап. Иоанн передал нам ту прекрасную молитву Спасителя, в которой с особенною чёткостью и силою выступает цель установления видимой иерархической Церкви: Освяти их истиною Твоею; слово Твоё есть истина. Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир. И за них Я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиною. Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их: да будут все едино; как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино (Ио. 17, 17-21).

Ученики Христовы вполне сознательно и ревностно исполняли данное им сверхприродное поручение. Об этом свидетельствует чуть ли не каждая строка Деяний Апостолов. Ап. Павел, со свойственным ему неземным воодушевлением, постоянно напоминает своим читателям о единственной подлинной цели Царствия Божия на земле. Бог избавил нас от власти тьмы и ввёл нас в царство возлюбленного Сына Своего, в котором мы имеем искупление (Колосс. 1, 13). Ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир во Святом Духе (Рим. 14, 17). Но ныне, когда вы освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость, а коней, жизнь вечная... во Христе Иисусе (там же 6, 22).

1. Еретическое учение о двух независимых причинах мироздания, доброй и злой.Согласно этому учению, всё материальное и телесное происходит от зла.
2. Поучительна в этом отношении книга прот. Г. Флоровского Пути Русского Богословия (Париж, 1937).

I

Мы имеем в виду сверхприродное спасение благодатью Христовой, действием которой мы становимся причастниками Божеского естества (2 Петра 1,4), детьми Божиими и сонаследниками Христа в вечном лицезрении Бога. Иисус Христос, подвигом Искупления, заслужил нам спасение. Поэтому, всецело от Него зависело установить средство или орудие, через которое спасение сообщается людям. Таким орудием Христос избрал и лично установил Свою Святую Церковь.

Без истинной Церкви Христовой никто не может обрести спасения. Таков один из основных догматов христианской веры. Догматическое определение этой истины было провозглашено в 1215 г. на XII Вселенском Соборе (Латеранском IV).

Без Христа нет спасения. Верующий в Него (Христа) не судится, а неверующий уже осужден... Верующий в Сына имеет Жизнь вечную; а не верующий в Сына не увидит Жизни, но гнев Божий пребывает на нём (Ио. 3, 18 и 36). Нет ни в ком ином спасения (Деяния 4, 11). Кто не со Мною, тот против Меня (Мф. 12, 30). Но с другой стороны: без Церкви Христовой нет Христа.

Что „без Церкви нет Христа”, это вытекает из поручения, которое Спаситель дал церковной иерархии. Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас (Ио. 20, 21); но Сын послан Отцом, чтобы спасти людей; поэтому, и апостолы посланы, чтобы сообщать людям спасение во Христе. Дана Мне всякая власть... Итак, идите, научите... (Мф. 28, 19). Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается (Лк. 10, 16), т. е., кто не слушается учащей Церкви, тот лишается спасения Христова. Идите... проповедуйте... Кто не будет веровать, осужден будет (Мк. 16, 15). Пастыри истинной Церкви — посредники и орудия, второпричины, через которые Иисус Христос даёт людям плоды Искупления и жизнь вечную; оттого, участь тех, кто не примет вас (апостолов и их преемников, с которыми Христос пребудет до скончания века) и не послушает слов ваших, в день суда будет хуже участи земли Содомской и Гоморрской (Мф. 10, 15). Кто не слушается Церкви, уподобляется „язычникам” и „мытарям” (Мф. 18, 17), т. е. людям лишённым сверхприродного спасения; ибо, что вы свяжете на земле, то будет связано на небе, и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе (там же, ст. 18); заметим, что „вязать” и „разрешать” — слова, на языке современных Христу евреев, имевшие смысл: осуществлять оправдание или осуждение.

Иисус отвечал: истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие (Ио. 3, 5). Итак, крещение необходимо для спасения. Но, с другой стороны, крещение есть как бы вступление, внедрение в „одно тело”, конечно — Тело Христово, Церковь: Ибо как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело: так и Христос. Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, Иудеи или Эллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом (1 Кор. 12, 12-13).

Невозможность достигнуть спасения без Церкви становится ещё более наглядной, если принять во внимание догмат главенства Христа в Церкви: благодать, обеспечивающая спасение, исходит от Главы на всё соборное Тело Христово, и только на него. Для достижения спасения, надо принадлежать к соборному Христу, т. е. Церкви, надо подчиняться пастырям, которых Он поставил... для созидания Тела Христова (Ефес. 4, 12).

Апостолы отождествляли неповиновение Церкви Христовой с потерей жизни вечной (Деяния 13, 43-46). По учению Ап. Павла, спасение невозможно без проповеди, а проповедь невозможна без тех, кто властью Христовой посылает проповедников (Рим. 10, 13-15). Молитва Спасителя призывает благодать на тех, кто верит учащей Церкви: Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их (апостолов) в мир. И за них Я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиною. Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их (Ио. 17, 18-20); благодать Христова касается лишь тех, кто верует „по слову” иерархии. Сограждане святым и домочадцы Бога только те, которые утверждены на основании Апостолов и пророков, ибо только они имеют Христа краеугольным камнем (Ефес. 2, 19-20). Домочадцы Бога живут в доме Божием, который есть Церковь Бога живого, столп и утверждение истины (1 Тим. 3, 15). Сын рабы не будет наследником вместе с сыном свободной (Галат. 4, 30): сонаследники Христу могут быть только сыны „свободной”, т. е. Церкви.

Те же категорические выражения и ту же „нетерпимость” мы находим и в Предании.

«Не заблуждайтесь, братья мои: кто следует за творцом раскола, тот не достигнет наследства в царстве Божием; кто принимает чужое учение, тот не имеет участия в страстях Господних». ¹ «Остерегайтесь чужой травы, которая есть ересь», приносящая смерть. ² «Кто делает что-либо без епископа, того совесть не чиста». ³

«Не имеют участия в дарах Духа Святого те, которые не спешат к Церкви... Ибо где Церковь, там и Дух Божий». ⁴ «Творцы расколов пусты, не имеют любви Божией, имеют в виду свою пользу, а не единство Церкви, и из-за пустяков пытаются... убить тело Христово». ⁵

То же учение о необходимости принадлежать к единой истинной Церкви Христовой мы находим у св. Киприана: «Невеста Христова не может прелюбодействовать... Кто, отпав от Церкви, присоединяется к прелюбодействующей (секте), тот отпадает от обещаний, данных Церкви. Не достигнет награды Христовой тот, кто оставил Церковь Христову. Он чужд, он посторонний, он враг. Не может иметь Бога своим Отцом, кто не имеет Церковь своею Матерью... Кто не придерживается этого единства, тот не придерживается ни Божиего закона, ни веры Отца и Сына, ни жизни и спасения». ⁶

Св. Августин многократно повторяет ту же грозную истину. «Всякий, кто отделён от католической Церкви, сколько бы он ни полагался на свою благочестивую жизнь, не будет иметь жизни, хотя бы он совершил только это одно преступление отпадения от Церкви; гнев Божий пребывает на нём» (Письмо 141). «Одна только*католическая Церковь есть Тело Христово... Вне этого тела, Дух Святой никому не даёт жизни» (Письмо 185). «Если умрёшь в удалении от единства Тела Христова, ни к чему тебе не пригодится твоя девственность » (Письмо 208, к Фелиции). «Вне католической Церкви никогда нельзя достигнуть спасения» (Слово к Кесар., 6). Столь строгое учение о необходимости Церкви для спасения вытекало у св. Августина из его глубокой веры в главенство Христа.

Все без исключения вселенские соборы, по крайней мере, косвенно, провозглашали ту же истину, когда они анафематствовали непослушных Церкви христиан. Вся история вселенских соборов сводится к отстаиванию ими разбираемого нами догмата.

Из сказанного следует:

1) Нельзя ставить в вину современной нам Церкви того, что она сегодня, как и в первые века христианства, остаётся „нетолерантной”, нетерпимой по отношению к расколам и лжеучениям, не принимает участия во „всехристианских” протестантских съездах, в роде Стокгольмского, Лозаннского или Эванстонского.

2) Эта „нетерпимость” говорит в пользу истинности вселенской Церкви, свидетельствует о её верности Св. Писанию и Преданию.

3) ,,Нетерпимость” Церкви говорит в пользу наличия в ней подлинной Христовой любви к бессмертным душам, учение же о равноценности христианских исповеданий есть признак отсутствия или, по крайней мере, радикального извращения святоотеческого взгляда на сущность христианской любви. В самом деле, жертвовать собственными выгодами и быть ненавидимым всеми лжеучителями, чтобы спасать людей от „смертоносной травы” лжеучений, — признак великой, самоотверженной любви.

4) Раз без Церкви нет спасения, святая обязанность всех верующих, в особенности пастырей, заботиться о распространении истинной Церкви по всему миру, проповедывать истину „всякой твари”. Забвение слов Христовых: „идите, научите все народы” — признак отсутствия Духа Святого.

5) Тяжко грешат те католики, которые, своими личными пороками или своим шовинизмом, затемняют истину единой спасающей Церкви.

II

Быть членом таинственного церковного Тела, значит находиться в органическом отношении к нему, быть частью его, по крайней мере, до известной степени: быть частью тела, т. е. входить в общий состав всей соборной Церкви; быть органической частью, т. е. быть оживляемым „душою” Церкви, невидимым благодатным жизненным началом, из массы верующих составляющим одно живое собирательное „тело”, или, по меньшей мере, подлежать воздействию природных уз соподчинения, делающих из Церкви одно человеческое религиозное общество. В полном смысле член Церкви тот, кто вполне принадлежит к её телу-обществу и вполне живёт её благодатною жизнью. Принадлежать к телу Церкви не значит быть какой-то молекулой, не имеющей другой жизни кроме той, которую ей сообщает весь организм, впитавший её, но значит — стремиться к особой цели, Церкви-общества, средствами присущими и свойственными Церкви, сотрудничая с другими членами того же стада Христова, под руководством общего церковного настоятельства и пользуясь преимуществами Церкви. Быть живым членом церковного общества значит жить всецерковной благодатью, исходящей от Святого Духа в силу заслуг Христовых. Из этого уже видно, что возможны различные степени в интенсивности, с какой кто-либо принадлежит к Церкви. Отметим несколько наиболее существенных положений.

1. Нельзя говорить, что Церковь состоит из одних предопределённых к вечному спасению: это значило бы впасть в ересь Виклефа, гусситов и кальвинистов, различавших две церкви, именно — видимую и невидимую, и учивших, что одна лишь невидимая Церковь, состоящая из всех предопределённых и только из них, есть истинная и святая. Ереси Виклефа были осуждены Констанцким собором (1415) и папою Мартином V (1418). Влияние кальвинизма заметно на ряде богословов школы Феофана Прокоповича.

Одного предопределения недостаточно, чтобы считаться членом Церкви. В самом деле Христос сказал: Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора; и тех надлежит Мне привесть: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь (Ио. 10, 16). Значит, есть овцы, которые не принадлежат ещё к „сему двору” Христову, т. е. к Церкви, и между ними есть несомненно такие, которые наверно достигнут вечного спасения. Также из 1 Петр. 2, 10 видно, что народ святой... некогда не народ, а ныне народ Божий: иные святые, предопределённые, одно время ещё не принадлежали к Церкви. С другой стороны, предопределение не требуется, чтобы в данный момент быть членом Церкви. Это видно из притчей Господних: в церковном неводе есть непригодные рыбы; на пиру присутствуют гости, которых потом изгонят, на свадебных празднествах — неразумные девы, которые не будут допущены к встрече жениха.

Церковь видима, извне различаема от самочинных общин, религиозных и других. Но предопределение ко спасению, т. е. несомненность факта, что те или иные люди достигнут вечного спасения — нечто не заметное извне, не осязаемое.

2. Нельзя также утверждать, что Церковь состоит из одних только святых, как учили в древности монтанисты, донатисты и новатиане, а после появления протестантизма — вальденсы.

Положение: Церковь состоит не только из праведников — есть догмат католического вероучения. Для правильного понимания его не следует упускать из виду, что: а) Церковь во всякую эпоху имеет среди своих чад подлинных святых, это одно из требований и последствий её святости, б) Праведники — главные члены Церкви в том смысле, что в них и через них с особенной силою осуществляется излияние даров Святого Духа на тело Церкви, в) Есть такие преступления, которые делают невозможной внутреннюю и внешнюю связь с Церковью, г) Не всякий смертоносный грех исключает из Церкви.

Разбираемая нами истина явствует из следующих данных:

а) Притчи Господни — в особенности притча о добром семени и плевелах (Мф. 13, 24-30) оставьте расти, о неводе, захватившем рыб всякого рода (Мф. 13, 47-48) и др. — явно указывают на то, что в Церкви есть и такие христиане, которые, в конце концов, если не исправятся, то не войдут в жизнь вечную.

б) Если согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи...; если же не послушает, ... возьми с совою ещё одного...; скажи церкви; а если, и церкви не послушает, то да будут он тебе как язычник и мытарь (Мф. 18, 15-17). Итак, пока христианин не порвал с Церковью открытым и вполне сознательным непослушанием её верховному руководству, он остаётся „братом”, со-членом Церкви; только восстание против церковного священноначалия низводит его на уровень „язычников”.

в) Ап. Павел велит отлучить от Церкви кровосмесителя (1 Кор. 5, 1-5); это не имело бы смысла, если бы тяжкий грех сам по себе Пыл равносилен исключению из числа членов Церкви.

г) Таинства покаяния и елеосвящения установлены для освобождения членов Церкви от власти греха. Это значит, что среди членов Церкви есть грешники и что явление это не представляет собою редкого исключения, так как оба упомянутые таинства установлены навсегда и для повсеместного употребления.

д) Церковь, состоящая из одних только праведников или предопределённых к будущему спасению, была бы церковью невидимой, „чисто духовной”, не богочеловеческой, не согласованной с данными Св. Писания и Предания.

е) Отцы Церкви произносили много поучений именно с целью исправить недостойных членов Церкви, показав насколько неуместно для члена Церкви пребывать в состоянии смертоносного греха.

3. Чтобы стать членом Церкви, необходимо получить крещение.

Таинство крещения необходимо, но для взрослых недостаточно, чтобы быть членом Церкви: нужны ещё узы единства веры, общения в других таинствах и послушания законной иерархии. Для младенцев достаточно действительного крещения, даже если совершителем этого таинства был еретик или раскольник, ибо всякое действительное крещение (т. е. совершённое с омовением водою, с призыванием трёх Лиц Пресвятой Троицы и с намерением совершить Христом установленное таинство благодатного возрождения) сообщает сверхприродную жизнь, которая по существу своему внедряет в подлинную Церковь, а не в секту; с другой стороны, новорождённый ребёнок неспособен личными сознательными актами приостановить действенность крещения.

Заметим, что в случае невозможности получить таинство крещения, можно всё-таки сделаться причастником его спасительной действенности: 1) горячим желанием принять крещение при первой возможности, соединённым с искренним сокрушением о грехах и с чистой любовью к Богу (крещение желанием), или 2) мученической смертью, перенесённой из любви к Иисусу Христу (крещение кровью).

Что крещение есть вступление в Церковь, видно из следующего:

а) В Св. Писании крещение упоминается в связи с причислением к соборности последователей Христовых, т. е. к Церкви. В Деяниях Ап. мы, например, читаем: Итак, охотно принявшие слово его (Петра) крестились, и присоединилось в тот день душ около трёх тысяч (2, 41). Характерно выражение Ап. Павла: все мы одним Духом крестились в одно тело (1 Кор. 12, 13).

б) Отцы определённо говорят о необходимости крещения для того, чтобы принадлежать к Церкви, в особенности когда речь идёт об оглашенных, Св. Григорий Богослов и св. Кирилл Иерусалимский утверждают, что оглашенные находятся „в преддверии”, откуда они войдут в „чертог”, т. е. в Церковь. Св. Августин определённо говорит о крещении как о „включении или внедрении оглашенных в Церковь. ⁷

в) В Литургии св. Иоанна Златоуста мы молимся об оглашенных: «призри на рабы Твоя оглашенныя... сподоби я бани пакибытия... соедини их святей Твоей соборней и апостольстей Церкви и сопричти их избранному Твоему стаду».

г) В этом же смысле учат соборы Флорентийский и Тридентский. ⁸

4. Чтобы быть членом Церкви, надо быть соединённым с нею:

а) Единством вероисповедания. Церковь по существу своему есть общество, сплочённое единою верою и одним открытым исповеданием её: одна лишь „внутренняя”, субъективная вера не способна сплотить людей в одно общество, в одно „тело”; тело без всякой „телесности” есть абсурд, квадратный круг. Нельзя совершать крещения над способным думать и желать человеком, если он не принимает веру Церкви, не подчиняется авторитету её догматического учительства. Отцы не считали членами Церкви тех, кто не исповедует веру, принятую Церковью. Тертуллиан писал: «Еретики не могут быть христианами». ⁹ Киприан писал об еретике Новатиане: «Он не христианин, он не из Церкви Христовой». ¹⁰ Да и сам Ап. Павел дал Титу следующее наставление: Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся (Тит. 3, 10).

б) Единством священноначалия. Это явствует из слов Христовых: Если и Церкви не послушает, то да будет он тебе как язычник и мытарь (Мф. 18, 17). Кто открыто не подчиняется законной церковной иерархии, кто не слушается Церкви, тот должен быть причислен к язычникам, не принадлежащим к ней. Да и вообще никто не может быть членом какого-либо общества, если он отказывается подчиняться „правлению” его; от анархии всякое общество распадается. Оттого, как мы уже видели в других местах, отцы Церкви так настаивали на послушании законному церковному начальству. Св. Иероним Стридон. писал: «Раскол из-за разлада с епископатом отделяется от Церкви». ¹¹ По учению св. Августина, «ни еретики, ни раскольники не принадлежат к католической Церкви». ¹²

в) Общением в таинствах. Крещение есть уже как бы вступление в, это общение, но именно только вступление, начало питания таинствами, дающими благодатное единение, общность сверхприродной жизни во Христе. В особенности Пресв. Евхаристия есть таинство всецерковного единения: Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба (1 Кор. 10,17).

Заметим, что эти три вида принадлежности к единству Церкви тесно связаны между собою: не может быть живого единства веры без таинств питающих веру и без смиренного богоугодного послушания Христу и Его представителям; плодотворное вкушение Пресв. Евхаристии немыслимо без глубокого смирения и готовности следовать церковной объединяющей власти. Один Господь, одна вера, одно крещение... И Он поставил одних Апостолами, других Пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями, к совершению святых, на дело служения, для созидания тела Христова, доколе все придём в единство веры... (Ефес. 4, 5-13).

Итак, сознательные и явные еретики, равно как и отлучённые от Церкви с запрещением верующим иметь всякое общение с ними („витанди”), просто не члены Церкви. Тем не менее, крещение наложило на них неизгладимую „печать, и когда они возвращаются к Церкви и получают прощение, то крещение над ними не повторяется, и они вновь становятся членами Церкви. 

Тот, кто родился в разлучённой с Католическою Церковью христианской общине, при крещении в этой общине потенциально становится членом Католической Церкви и остаётся под воздействием её благодати до тех пор, пока не порвёт сознательно с Церковью своим поведением против единства Церкви; если же, познав истинную Церковь, он всё-таки решит оставаться в расколе, хотя бы даже по таким побуждениям, которые сами по себе не греховны — например, чтобы не огорчать родных — он совершит великое преступление; таких вялых христиан Господь часто наказывает полным духовным ослеплением и потерею всякого интереса к вопросу принадлежности к истинной Церкви. Грешит против Церкви и тот, кто, заметив в „родной” церкви или секте существенные пробелы, несовместимые с учением Христа, по небрежности или из страха перед жертвами, связанными с присоединением к подлинной Церкви, не ищет разрешения своих сомнений в молитве и смиренном изучении Св. Писания и Предания.

Кто ищет подлинную Церковь Христову подобающим образом, со смирением, самоотречением и любовью, но вследствие влияния антикатолической среды, в которой он родился, и укоренившихся предрассудков, не доходит до познания правды Католической Церкви, потому что представляет себе её и её учение не таковыми, каковы они на самом деле, но такими, какими их рисует предвзятость враждебных католичеству писателей и проповедников, — тот пребывает под воздействием истинной Церкви, её благодати, и находится на верном пути к полному воссоединению с нею. Он может преуспевать в благодатной жизни и благочестии, даже если он, не ведая, что творит, поносит Католическую Церковь: такой кажущийся враг католичества на самом деле поносит только карикатуру, искажение католичества, и притом часто из неосознанной преданности подлинным католическим началам. Таких христиан немало среди последователей Византийского раскола; Господь, принимая во внимание их чистосердечность и прямоту, доведёт их до полного познания церковной истины, если не на земле, то к будущей жизни.

Те, кто родившись в расколе, всю свою жизнь не даёт себе Отчёта в трагическом состоянии своей поместной церкви, не подозревает даже, что она отошла от вселенской Церкви, те несомненно подлежат освящающему действию церковной благодати. Всё, что они делают из послушания своей иерархии, зачитывается всеблагим, Господом как послушание истинной Церкви, и служит к приумножению благодати: послушание, не искажённое сознательным уклоном в раскол, есть основная движущая сила католического церковного домостроительства; оно по природе своей противоречит основному началу всякого сепаратизма в религии — непослушанию. Ребёнок, почитающий какую-либо чужую ему по крови женщину, которую вследствие стечения обстоятельств он считает своей матерью и любит как таковую, фактически питает любовь к своей матери, а не к посторонней особе. Грек, благочестиво исполняющий предписания Константинопольского патриарха и не подозревающий наличия раскола, несознательно совершает акт католического церковного послушания. Благоговейно причащаясь или приступая к какому-нибудь другому таинству, такой „диссидент” не грешит против истинной Церкви: ведь все семь таинств являются таинствами подлинной Церкви, независимо от того, где они совершаются, и они освящают благонамеренных христиан приступающих к ним. Где дело идёт об этой категории некатоликов, не может быть и речи о разрыве единства веры, если конечно, они сохраняют решение верить всему, чему учит Церковь, и не отвергают подлинного учения Католической Церкви. Все догматы, определённые на древних вселенских соборах, входят в состав католического вероучения, а позднейшие антикатолические лжеучения или точнее отрицания (папства, посмертного очищения, исхождения Святого Духа от Отца через Сына и др.) никогда духовно не питали этих христиан и были достоянием одних только антикатолических полемистов.

Ко всем таким христианам, когда они искренне и добросовестно отрицают католичество по незнанию его, католики должны относиться с великим уважением и братской любовью, как к сонаследникам Христу, нередко более угодным Богу, чем многие католики; однако, чтобы не способствовать распространению индифферентизма, вероисповедного равнодушия, католикам не дозволено иметь общение в таинствах с теми, кто не присоединился явным образом к Католической Церкви. Сама Церковь всегда относилась с большой благожелательностью к этого рода диссидентам, отвергающим её не по злой воле, а по случайности рождения. Св. Августин говорит, что такие некатолики «никоим образом не должны быть, причислены к еретикам» (Письмо 43). Того же мнения придерживаются и другие отцы. Они верят в возможность благодатного спасения даже честных язычников; тем более не может быть сомнения насчёт их подлинного мнения относительно спасения добросовестных христиан, не по вине своей пребывающих вне видимого единения с Церковью.

Кроме вопроса: кто в данный момент принадлежит к Церкви? — на практике важен вопрос: кто будет членом Церкви? кто перестанет впоследствии быть таковым? Другими словами, кроме статической, есть ещё динамическая постановка вопроса. Фактически никто в, этом отношении не стоит на „мёртвой точке”: 1) он или движется по направлению к осуществлению своей подлинной принадлежности к Церкви (если он внешне считается инославным, или даже иноверным, и всё же руководится церковными началами) или к возможно лучшему осуществлению своего преимущества быть полноправным членом Церкви; он восходит, его динамизм центростремителен, направлен к совершенству единения с Христом Главою; 2) или же, он „опускается”, удаляется от Христа-Центра, становится всё меньше и меньше близким Церкви, при внешнем ещё пребывании в ней или нахождении вне видимой ограды её; его идейный динамизм — центробежен. Перед нами открывается как бы беспредельная лестница, по которой одни восходят к совершенству церковности, другие же, наоборот, отдаляются от него. Этот динамический аспект принадлежности к Церкви очень важен; но важнее всего быть на верном пути к утверждению на всю вечность в состоянии святости, любви и полноты церковности. ”Из этого, конечно, вовсе не следует, что статическая принадлежность к истинной Церкви — дело не имеющее большого значения; наоборот, для некатолика, спасительный динамизм, восхождение к святости, невозможен без устремлённости к тому, чтобы всесторонне принадлежать к Церкви: единение всех в единственной Церкви есть воля Христова, без исполнения которой нет спасительного динамизма. Точно так же и по той же причине для католика, внутреннее совершенствование невозможно без упрочения его связи с Церковью. Из всего сказанного вытекает заключение: прежде всего мы должны стараться приводить инославных, к возможно большей добросовестности в отношении к церковному вопросу и к желанию беспрестанно приближаться ко Христу. Только те христиане, которые всецело отдались Христу, смогут понять и полюбить Его единственную истинную Церковь.

III

Разберём главные возражения. Это послужит выяснению точного смысла догмата необходимости Церкви для спасения.

1) Если можно достигнуть спасения в разных вероисповеданиях, то принадлежность к единой видимой иерархической Церкви не существенна, не нужна для жизни вечной.

Ответ. — Вовсе нет. Некатолик никогда не достигает спасения через своё вероисповедание, поскольку оно противоречит католической истине, а только через истинную Христову богочеловеческую Церковь и то, что от неё осталось в отделившейся общине. Он спасается лишь тогда, когда его уклонение от подлинной Церкви не может быть вменено ему в вину, и он имеет желание „соблюдать всё”, что Христос установил относительно Своей Церкви: его субъективное заблуждение на этот счёт не может изменить объективной сущности Церкви, воздвигнутой Спасителем.

2) Если христианин, родившийся и живший вне канонического подчинения истинной Церкви, всё-таки может быть спасён, то, по-видимому, его спасает невидимая благодать Христова, а не Церковь.

Ответ. — Спасение всегда и во всяком человеке совершается благодатью Христовою. Но благодать, по воле Спасителя, относится к видимому организму Церкви, как душа к телу; она изливается на человечество только через Церковь. Благодать и земная Церковь не два отдельные создания Христа, а две стороны одного и того же единственного, живого церковного состава. Только Своей, истинной Церкви Христос поручил сообщать благодать людям. Церковь спасает своих верных чад и изливает на них благодать таинствами, поучениями, каноническими мероприятиями; пребывающим же далеко от неё она посылает благодать молитвами, подвигами своих праведников, приношением Евхаристической Жертвы, всей своей богочеловеческою жизнью. Из того, что многие получают спасение невидимым образом, ещё не следует, что их не спасает единственная истинная Церковь Христова. Поясним это на примере. В темнице томится осуждённый. Влиятельный и милосердый сановник, узнав о чистосердечном раскаянии заключённого, в частном, никому неведомом разговоре с монархом добивается освобождения осуждённого. Этот последний приписывает своё помилование хлопотам своей семьи и продолжает считать великодушного сановника своим врагом. Когда Церковь спасает инославных, её можно уподобить этому сановнику.

3) Неужели в некатолических христианских вероисповеданиях всё от дьявола? Неужели все их благочестивые обычаи, набожные обряды и таинства не могут содействовать спасению людей?

Ответ. — В инославных вероисповеданиях следует различать: а) актуально или потенциально общее у них с Церковью Христовой и б) противоречащее Церкви и осуждённое ею. Первое вовсе не от дьявола, но от Бога и Церкви. Таинства, поскольку они сохранились в какой-либо отколовшейся церкви или секте, суть таинства подлинной Церкви, а не этой церкви или секты; крещение, например, есть вступление в единую истинную Церковь, в каких бы заблуждениях ребёнок не воспитывался. Всё, что в независимых от Рима церквах есть благочестивого, нравственного, евангельского, всё это церковного происхождения. Это — часть наследства, унесённая из отчего дома. Это — обломки Евангелия и Предания. Для инославного, заблуждающегося без личной вины, эти „обломки” могут служить к спасению. Совсем другое дело те элементы какого-либо вероисповедания, которые противоречат догматам Церкви Христовой. Тут уже искажение правды Христовой, хаос, разложение, болезнь духовная. Всё, чем какая-нибудь религия отличается от единой истинной, всегда сводится к отрицанию тех или иных элементов богочеловеческого состава и учения Церкви: отрицанию единства иерархии, отрицанию литургии, отрицанию непорочности всей жизни Богородицы (непорочное зачатие), отрицанию чистилища, отрицанию нерасторжимости таинства брака и т. д. Все такие отрицания — от лукавого, который, по существу своему, есть „отрицатель Бога”, или от человеческой ограниченности. Всё положительное — от Бога, всё „отрицающее” — от духа гордости и непослушания. Вне Церкви во всякой религии есть доля божественной правды и доля заблуждения.

4) Да разве есть какая-либо церковь, в которой не было бы ничего греховного, „сатанинского”?

Ответ. Все люди грешны. Человек по природе своей свободен, может следовать голосу совести или нет. И в неводе подлинной Церкви попадается и доброе и худое. Некоторые служители Церкви гораздо ближе к гибели духовной, чем последователи секты. Всё это предусмотрено Спасителем, как видно, между прочим, из установления таинства покаяния. Но человеческая немощь — одно, а сущность Церкви другое. Греховное в Церкви не от Церкви, а как раз наоборот, от непослушания ей; это что-то наносное, чуждое и враждебное ей. Инославие иногда допускает это отрицательное даже в свою сущность, в свои принципы, Церковь же этого не делает. Везде встречаются люди, готовые попрать Христову заповедь нерасторжимости таинства брака, но разница между Церковью и отпавшими вероисповеданиями в том, что истинная Церковь никогда не одобряет этого греха, никогда не благословляет брака с разведённой, между тем как иные Церкви примирились с нарушением заповеди о браке.

5) Церкви сказано: всё, что разрешите на земле, будет разрешено на небе. Почему же тогда Церковь, из миролюбия, не признаёт за другими вероисповеданиями духовной способности сообщать спасение всем верующим во Христа?

Ответ. — Церковь может „всё разрешать”, но лишь в пределах установленных Иисусом Христом; она может пояснять Божии законы, раскрывать истины Откровения, отпускать грехи кающимся и т. п. Но она не уполномочена делать постановления, противоречащие природному Божественному закону или воле Христовой. Между тем, по воле Спасителя, может быть только одна Церковь — создам церковь Мою (Мф. 16, 18), а не „Мои церкви”. К тому же Бог не может вести людей к спасению и лицезрению Истины — через заблуждение. Заметим, наконец, что приравнивание к истинной Церкви какого-либо другого вероисповедания, хотя бы даже сохранившего многие элементы истинной Церкви, неизбежно ведёт к отождествлению веры с полным безверием; по этой наклонной плоскости многие секты дошли до отрицания божественности Иисуса Христа, т. е. до коренного отвержения христианства; если допустить, что 99 равно 100, то на том же основании следует признать, что 98 равно 99,... и 100 равно 0 Миролюбие, основанное на сделках совести с заблуждением, не есть миролюбие Христово.

6) Христос сказал: Где двое или трое собраны во имя Мое, там и Я посреди их (Мф. 18, 20). Значит, Церковь не нужна для спасения, достаточно и без Церкви собраться во имя Христово.

Ответ. — Спаситель не может противоречить Себе Самому. Поэтому, смысл этих слов может быть только такой: Христос пребывает с теми, кто собраны во имя Его, т. е. во имя Его учения и Его заповедей, кто „соблюдает всё” установленное Им (Мф. 28, 20), кто с евангельским смирением слушается Его иерархии (Лк. 10, 16).

7) Кто будет веровать и креститься, спасён будет (Мк. 16,16). Итак, для спасения достаточно веровать во Христа и креститься, хотя бы в протестантской секте.

Ответ. — Как видно из связи речи и из параллельного текста у Евангел. Матфея, вера, обеспечивающая спасение, не есть какая-то отвлечённая „сверхконфессиональная” мёртвая вера, а вера во всё, что Христос учил и заповедал, вера живая, проявляющаяся в делах (вера без дел мертва — Яков 2, 26) и в любви, осуществляемой исполнением всех заповедей Христовых, в том числе и тех, которые касаются послушания Церкви. Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди (Ио. 14, 15).

8) Христианские вероисповедания, вместо того, чтобы спорить между собою, должны составить „единый фронт” против безверия. А это достижимо только при „равноправии” этих вероисповеданий.

Ответ. — Лучший способ вести борьбу с безверием — это исполнять волю Спасителя в отстаивании единства Церкви и её исключительного призвания, как и во всём остальном. Врата ада серьёзно боятся только истинной Церкви, а остальных вероисповеданий лишь постольку, поскольку они сохранили кое-что от неё или поскольку они склонны подчиниться ей. „Единый фронт”, основанный на „равноправии” и индифферентизме, полезен и желателен только безверию. Впрочем, Церковь не осуждает сотрудничества с инославными и с иноверцами, когда оно не затемняет истины и не ведёт к догматическому равнодушию.

1. Св. Игнатий Богоносец, Поcл. к Φилад., 3.
2. Он же. Поcл, к Тралл., VI 1, 2.
3. Там же, VII 2.
4. Св. Ириней Лионский, Против Ересей, III 24.
5. Там жe, IV З3.
6. О единстве католической Церкви, 6.
7. De.pecc. meritis et remiss., 39.
8. Денцингер, 696 и 895.
9. De praeseriptione, 37.
10. Письмо 55.
11. Толков. Тит 3, 11.
12. О вере и символе, гл. 10.

Видимость, или „познаваемость” Церкви извне, имеет своим непосредственным предметом человеческую сторону мистического Тела Христова, т. е. Церковь, как совершенное общество людей. Видима сама Церковь в своём понятном для всех единстве, а не только её проявления, не только таинства, обряды, сношения между иерархами, не только члены Церкви, не только поместные церкви, в отдельности или в совокупности.

Как в человеке, для окружающих, видимо его тело и невидима его душа, так и в Церкви видимо её богоданное человеческое собирательное строение, но невидима „душа” её, благодатная божественная жизнь, о наличии которой посторонние могут иметь только смутное представление.

Видимости Церкви не признавали донатисты, гусситы и другие; большинство протестантов и теперь её не признаёт; по мнению сектантов, Церковь есть чисто духовное объединение святых и потому она непостижима для других, видима только для самой себя и своих членов. Модернисты признают, видимость Церкви, но видимую „эмпирическую” Церковь они не считают необходимой для спасения; они противополагают ей субъективную „религию”, невидимое „религиозное чувство”. Мы же, следуя Св. Писанию и Преданию, утверждаем видимость неизменной и спасающей Церкви, со стороны её общинного строя, хотя и человеческого, но установленного Спасителем, и потому существенного для неё и неотъемлемого.

Видимость есть свойство Церкви, вытекающее из её назначения — призывать людей к спасению и вести их по пути к святости. Обращаясь к свободным, духовно-телесным существам, находящимся вполне или отчасти вне её, Церковь должна быть познаваемой извне, способом соответствующим их природе, не только духовной, но и телесной. Неисчерпаемая любовь Господа нашего к людям побудила Его создать Церковь такой, чтобы она могла „бросаться в глаза”.

Слово воплотилось в видимую человеческую природу. Церковь видима потому, что Глава её „явился” на земле. Видимость Церкви есть продолжение видимости Иисуса Христа. Отрицать видимость соборного Тела Христова, значит не верить в догмат главенства Христа в Святой Церкви. Христос был видим для людей в Своём совершенном человеческом Теле; поэтому, и Церковь видима для всех людей, видима во всех существенных элементах совершенного человеческого общества; она видима, как одно живое целое.

Уже ветхозаветные пророчества определённо намекали на поразительную видимость грядущего соборного Тела Христова. У Исайи (2, 2-3) мы читаем: Гора дома Господня будет поставлена во главу гор и возвысится над холмами, и потекут к ней все народы. И пойдут многие народы и скажут: придите, и взойдем, на гору Господню; ... ибо от Сиона выйдет закон, и слово Господне — из Иерусалима. Предсказание касается духовного Сиона и духовного Иерусалима — Церкви. Она будет как одна гора, в противоположность всем религиозным обществам чисто человеческого происхождения, которые уподобляются беспорядочной толпе гор и холмов. Это исключительное, в высшей степени наглядное, извне и издали для всех видимое, единство Церкви будет служить для всех отличительным признаком, по которому люди изо всех народов, лишённые ещё освящения благодатью Христовой, легко смогут отыскать истинную религию и истинную Церковь; Церковь же даст им возможность „взойти” до совершенства внутренней святости. У другого пророка мы находим то же предсказание: Так говорит Господь Бог: и возьму Я с вершины высокого кедра и посажу; с верхних побегов его оторву нежную отрасль и посажу на высокой и величественной горе... И пустит ветви, и принесёт плод, и сделается величественным кедром, и будут обитать под ним всякие птицы, всякие пернатые будут обитать в тени ветвей его (Иезек. 17, 22-23). Единый кедр — земная Церковь — будет в высшей степени видим для всех и общедоступен; он будет расти на высокой горе, так чтобы „всякие птицы” могли его отовсюду замечать и слетаться к нему.

Но обратимся к свидетельствам из Нового Завета.

Иисус Христос основал Свою Церковь, собирая Своих последователей в одно „стадо”, в одно общество, и постепенно устанавливая видимую связь, существенную для всякого общества, тем более общества совершенного, — единое постоянное вполне авторитетное „высшее управление” и иерархию. Об установлении иерархии мы пространно говорим в другом месте. Здесь достаточно указать на то, что всякое иерархическое человеческое общество, без особенного чуда со стороны Божьего всемогущества, или без особенного тайного заговора, не может не быть видимым; между тем, нигде в Св. Писании или в Предании не упоминается о таком чуде или заговоре.

По воле Христовой, Церковь, как определённое и особое организованное человеческое общество, должна быть настолько видимой, чтобы каждый мог обращаться к ней за разрешением сомнений и за судом: это будет немыслимо, если предположить, что Церковь невидима. Если согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи... Если же не послушает, возьми с собою ещё одного или двух... Если же не послушает их, скажи Церкви: а если и Церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь. Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе... (Мф. 18, 15-18).

Царство Христово на земле подвергнуто гонениям; и это предполагает видимость Церкви, ибо гонители лишены света Христова, и потому могут опознавать Церковь только со стороны её внешней, земной видимости. Внутренняя, благодатная связь членов Церкви с Главою незаметна и неизвестна врагам Христовым, видимо для них только обнаруживающееся во вне человеческое единение с Христом. Если бы Церковь не была обществом видимым, и потому подверженным нападкам и нуждам мира сего, Христовы слова: врата ада не одолеют её (Мф. 16) — не имели бы смысла.

Евангельские сравнения и притчи, относящиеся к царству Божию на земле, также предполагают видимость иерархической Церкви. Вы — апостольская иерархия, с которой Христос пребудет до конца света, — свет мира...; зажёгши свечу, не ставят её под сосудом (Мф. 5, 14-15). Вы — один и единственный свет, которому предстоит просвещать все народы. Единая иерархия — видимое орудие, посредством которого светит Христос, Свет истинный, Котырый просвещает всякого человека, приходящего в мир (Ио. 1,9). Как свет Отца стал видимым в воплотившемся Слове, так, после Вознесения Христова, свет Спасителя стал видим в Его иерархии. Церковь не может скрыться от людских взоров: Не может укрыться город стоящий на верху горы (Мф. 5, 14), т. е. Церковь построенная на скале. Все метафоры и названия, которыми в Св. Писании обозначается Церковь, говорят в пользу видимости самого единства иерархической Церкви: город, дом, царство, стадо, тело, дерево.

Само слово „церковь” есть перевод греческого слова „экклесиа” (по-евр. — кагал), которое, в каком бы смысле оно ни употреблялось (в смысле ли народного собрания, как у древних греков, или в смысле прихода, поместной или вселенской Церкви, как у первых христиан), во всяком случае, всегда обозначало видимое „собрание” или общество людей.

Вся икономия спасения осуществляется благодаря Откровению, „раскрытию”, благодаря тому, что из невидимого произошло видимое (Евр. 11, 3). Всему в христианстве присущ характер Богоявления.

Из Деяний Апостолов явствует, что уже в первые дни после Вознесения Христова Церковь была видимым обществом. Организация, иерархическое строение Церкви было ещё, правда, в зародыше; нельзя же ожидать наличия крепкого ствола в зерне горчичном! Да и Сам Глава Церкви, когда был ещё новорождённым младенцем, не имел внешности взрослого человека. И, подобно Младенцу-Христу, новорождённая Церковь вмещала в существе своём всю природу человеческого видимого, „эмпирического”, объединения. Вскоре после Вознесения ученики Христовы уже представляли такое постоянное объединение, к которому видимым образом „сопричислялись” новые члены, и которое устраивало ежедневные собрания. Члены этого общества ощутимым образом спасались от рода сего развращённого (2, 40), смиренно подчинялись Петру и прочим Апостолам (2, 37). Верующие постоянно пребывали не только в учении Апостолов, но и в видимом общении (42). Это общение было настолько сплочённым, что все верующие были вместе, и имели всё общее (44), и этим общим имуществом заведывали апостолы, строго наказывавшие виновных (напр., в деле Анании и Сапфиры, гл. 5). Из посторонних же никто не смел пристать к ним, а народ прославлял их (5, 13). Всё это было бы немыслимо, если бы Церковь была „чисто духовной”. Пастырское служение „одиннадцати”, с Петром во главе, существовало раньше излияния харизм Духа Святого на верующих; на место предателя Иуды ещё до Пятидесятницы был избран Матфий. С самого начала верующие слушались учащей Церкви, иерархии; народ охотно принимал слово Петра (2, 41), „вождя в блаженном лике”, по выражению Златоуста; верующие постоянно пребывали в учении Апостолов (42), а не наоборот. Апостолы открыто учили (5, 21), вполне сознавая, что учительская власть дана им свыше (1,2). Они установили сан „диаконов”, им подчинённых. Освящающие дары Духа Святого сообщались верующим через видимую иерархию, через апостолов (8, 17-19).

Христос „поставил” видимую апостольскую иерархию дабы мы не были более младенцами, колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения, по лукавству человеков, ... но истинною любовью всё возращали в Того, Который есть Глава, Христос (Ефес. 4, 14-15): без подчинения видимой учащей Церкви, верующие не могут возрастать в подлинной любви, догмат главенства Христа не находит в их жизни своего полного осуществления.

Видимая учащая Церковь, таким образом, необходима для чад Церкви. Она необходима и для того, чтобы привлекать к Церкви посторонних: Всякий, кто призовёт имя Господне, спасётся. Но как призывать Того, в Кого не уверовали? как веровать в Того, о Ком не слыхали? как слышать без проповедующего? и как проповедовать, если не будут посланы? ... Вера от слышания... (Рим. 10, 13-17). Горькая участь ожидает тех, кто не верует видимой иерархической Церкви: отраднее будет земле Содомской и Гоморрской в день суда (Мф. 10, 15).

Гонимая и унижаемая, Церковь Христова видима для всех; мы сделались позорищем для мира, для Ангелов и человеков (1 Кор. 4, 9).

Отцы Церкви знали только одну, видимую и иерархическую, Церковь; никогда они ей не противополагали какой-то „более совершенной”, невидимой Церкви; наоборот, они всегда боролись с последователями „чисто духовных” сект, с апостолами непослушания. Толкуя вышеприведенные тексты из Св. Писания, они горячо отстаивали видимость Таинственного Тела Христова. В этом отношении, из западных отцов особенно известны Ириней, Киприан и Августин, из восточных — Афанасий, Григорий Богослов, Кирилл Иерус. и Златоуст.

Ответим вкратце на обычные возражения протестантов.

1) Не придёт Царствие Божие приметным образом; и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17, 20-21). Значит, Церковь невидима и не имеет видимого объединяющего центра.

Ответ. — Как видно из предшествующих слов 20-го стиха (Быв же спрошен фарисеями, когда, ... отвечал им: не придёт...), Иисус Христос отрицал не видимость Церкви, а желательное фарисеям и ожидаемое ими политическое царство, могущественное с точки зрения „мира сего”. Царству Христову чужд блеск и крикливая реклама митинговой религиозности, преследующей земные цели — политические, шовинистические, экономические и т. п. Ни об одной национальной («вот здесь, вот там») религии или секте нельзя сказать, что в ней находится Царствие Божие. Когда, обращаясь к фарисеям, Спаситель говорил: Царствие Божие внутри (по более точному переводу — среди) вас, Он не имел в виду невидимости Церкви, ибо при таком предположении выходит, что Церковь — в душах фарисеев! Как из всего рассказа видно, Христос хотел сказать: в тех же городах и селениях, где вы живёте, среди вас, в вашем же народе, без шума теперь уже созревает независимое от синагоги религиозное общество учеников Христовых.

2) Наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу... Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине (Ио. 4, 21-24).

Ответ. — Опять-таки надо считаться с обстановкой, в какой данные слова были сказаны. Отвечая самарянке, намекавшей на рознь иудеев с самарянами, Иисус Христос осуждал узко-шовинистическое связывание религии с родиной. Поклонение Богу должно проистекать не из земных соображений, а из сверхприродных убеждений, внушённых благодатью Духа Святого; не из привязанности к родной горе, а из любви к истине, к истинной вселенской Церкви. Видимость Церкви этим, конечно, не отрицается.

3) По учению Ап. Павла, в христианстве процветает свобода, нет никаких законов, а потому нет и видимой организации в Церкви или, по крайней мере, эта организация не существенна.

Ответ. — Апостол отрицал оправдание через исполнение бытового еврейского законодательства или через неискреннее, рабское, фарисейское соблюдение какого бы то ни было закона. Но нельзя выводить отсюда, что Апостол будто бы отвергал всякий закон и его соблюдение. Ведь тот же Ап. Павел поучал, что исполнители закона оправданы будут (Рим. 2,13), что преступлением закона бесчестишь Бога (2, 23), что закон нерасторжимости брака должен быть свято соблюдаем, ибо закон имеет власть над человеком пока он жив (7, 1), что любовь есть исполнение закона (13, 10). Сам Апостол Павел устанавливал церковные законы, напр., для коринфян. Из Деяний Ап. видно, что апостолы считали одной из своих главных обязанностей устанавливать общеобязательные каноны. Сам Спаситель дал нам пример святого исполнения законов, исходящих от Бога или Его заместителей на земле. Мы уже знакомы со свидетельствами свв. отцов по этому вопросу.

4) Церковь есть Дух Святой, а Дух Святой неосязаем.

Ответ. — В Церкви пребывает Дух Святой, но нельзя отожествлять земной Церкви Христовой с третьим Лицом Пресвятой Троицы, ибо тогда слова Христовы: Я создам Церковь Мою (Мф. 16) заключали бы в себе величайшую ересь: выходило бы, что Дух Святой есть тварь, Христово создание, когда-то не существовавшее.
5) Для спасения невидимая Церковь важнее видимой.

Ответ. — Христос основал не две Церкви — одну видимую, другую невидимую, — а одну только Церковь, необходимую для спасения, богочеловеческую, невидимую со стороны освящающей благодати, видимую со стороны иерархического домостроительства. И та, и другая сторона Церкви имеет своим основанием Воплощение и Искупление и, потому, существенна.

6) Ещё, подобно Царство Небесное сокровищу, скрытому на поле, которое нашедши... (Мф. 13, 44).

Ответ. — Церковь сама по себе видима, как видимо по природе своей то сокровище, о котором говорится в притче. Но истинную Церковь надо усердно и добросовестно искать. Такова святая обязанность всех находящихся целиком или отчасти вне Церкви; на самих же чадах её лежит обязанность стремиться к возможно более совершенному познанию её. Для людей чувственных, гордых, безразличных к тому, где находится истинная Церковь, эта последняя непонятна, непостижима: они видя не видят (там же, ст. 13). Сам Христос, хотя в силу Воплощения был безусловно видим, но для фарисеев был скрытым и не найденным сокровищем.

Положение „Церковь видима” не есть провозглашённый догмат, но является всё-таки общепринятым учением Католической Церкви.

Неизменность Церкви так или иначе отрицают, следуя примеру древних сектантов-монтанистов: протестанты, социниане, иллюминисты (квакеры, мормоны и др.), последователи Деллингера и теперь в особенности модернисты.

Так как одна и единственная Церковь Христова должна вести к спасению людей всех времён „до скончания века”, то она должна быть постоянной. Но в Св. Писании имеются и прямые указания на это существенное свойство Церкви. Из этих данных становится очевидным, что Церковь будет не только беспрерывно существовать до конца мира, но и будет всегда пребывать неизменной в своём духе и в существенных чертах своего богоустановленного строения. Церковь неизменна в своей богочеловеческой сущности на всём протяжении своего существования.

„Неизменность Церкви” есть бесспорная догматическая истина, ясно выраженная в Св. Писании.

Уже ветхозаветные пророчества о Церкви определённо указывают на неизменность грядущего Царствия Божия на земле. Как мы выше видели, Исайя (2, 2) сравнивает будущую земную Церковь Христову с величавой горой; но гора есть символ постоянства, непоколебимости, устойчивости, долговечного существования. У Пророка Иеремии (32,40) упоминается Божие обещание вечно пребывать с Церковью и не отвращаться от неё: Я соберу их из всех стран... И заключу с ними вечный завет, по которому Я не отвращусь от них; но там, где пребывает Бог, нет разложения или перемен. Незыблемость будущей Церкви ясно предсказал Пророк Даниил: Бог Небесный воздвигнет царство, которое вовеки не разрушится, и царство это не будет передано другому народу; оно сокрушит и разрушит все царства (т. е. будет существовать и после того, как земные царства исчезнут в силу хода исторических событий), а само будет стоять вечно (Дан. 2, 44).

Притчи Господни явно намекают на беспрерывное существование одной и той же видимой Церкви до Страшного суда. Церковь уподобляется полю, на котором посеяны пшеница и плевелы. И пшеница, и плевелы беспрерывно растут и развиваются на одном и том же поле до „кончины века”; тогда пошлёт Сын человеческий ангелов Своих, и соберут из царства Его все соблазны и делающих беззаконие... Тогда праведники воссияют, как солнце, в царстве Отца их (Мф. 13, 41-43). Ещё подобно царство небесное неводу... захватившему рыб всякого рода, который, когда наполнился, вытащили на берег, и, севши, хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон. Так будет при кончине века... (там же, 47-49). Эти притчи были бы неуместны при предположении, что Христова Церковь на земле может подвергаться существенным изменениям: между временем, когда хлеб созреет, и самой жатвой нет места для каких-то промежуточных эпох или состояний.

Иисус Христос недвусмысленно предсказал и обещал постоянную неизменность Своей Церкви. Дана Мне всякая власть на небе и на земле; итак, идите, научите все народы, крестя их ...уча их соблюдать всё, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь (Мф. 28, 18-20). Стоит вдуматься в эти торжественные слова Спасителя, которыми евангелист Матфей заканчивает своё благовествование. Всемогущая помощь Богочеловека будет беспрерывно пребывать до скончания века с иерархией. Помощь эта даётся учащей Церкви безусловно, не в зависимости от каких бы то ни было исторических условий, и не как награда, а ради спасения людей, т. е. ради цели, с которой Господь основал Свою Церковь. Через Свою единую иерархию, Спаситель будет во все дни неизменно учить и освящать членов Своего соборного Тела. «Я с вами», посему — слушающий вас Меня слушает (Лк. 10, 16). Церковь всегда пребудет неизменной, как и Глава её, Христос.

Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек...; а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает, и в вас будет. Не оставляю вас сиротами... (Ио. 14, 16-18). Дух Отца и Сына будет беспрерывно и „вовек” пребывать с истинной Церковью Христовой, и потому она никогда не исчезнет и никогда не
распадётся на части. Там, где пребывает Дух Святой, — нет разложения.

На сём камне (Петре) Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют её (Мф. 16, 18) „Врата ада” — все, кто ненавидит Христа — всегда и везде стремятся больше всего к тому, чтобы разрушить дело Христово, Церковь. Ад может одерживать победы над христианами, он может вредить Церкви, отрывая от неё отдельных её чад, способствуя образованию враждебных ей сект, возбуждая в людях гордость, самомнение и дух непослушания. Но самого видимого и невидимого, — богочеловеческого — создания Христова, подлинной Церкви Господа нашего Иисуса Христа, он никогда не преодолеет, не убьёт; он никогда не изменит сущности Церкви.

„Служение оправдания” Апостол Павел называет „пребывающим” в отличие от Моисеева закона, который он считает „преходящим”: ибо если преходящее славно, тем более славно пребывающее (2 Кор. 3, 11). Тот же апостол уподобляет единение подлинной Церкви с Христом брачному союзу; но таинство брака, по учению Ап. Павла, как и по заветам Иисуса Христа, нерасторжимо (1 Кор. 7, 10); а разве может подвергнуться существенным изменениям, порче или распаду то, что нерасторжимо соединено с Христом, Богом, не знающим никаких перемен?

В главе 10 послания к Евреям, Апостол различает три эпохи или ступени: 1) ветхозаветный Закон, тень будущих благ, 2) царство Христа, Который отменяет первое, чтобы поставить второе, и 3) обещанное небо, великое воздаяние. Между раз основанной Церковью Христовой на земле и царством Христовым в потусторонней жизни нет места для какой-то новой земной церкви; если бы предстояли в будущем, или были только возможны, перемены в икономии спасения, Апостол, сравнивая разные эпохи этой икономии, не преминул бы упомянуть, хоть вскользь, о грядущих или возможных переменах в „эмпирической” Церкви; а между тем, он этого не делает. Наоборот, мы приемля царство непоколебимое, будем хранить благодать... (Евр. 12, 2).

Оттого Господь и апостолы предостерегают верующих и увещевают их не слушаться религиозных революционеров и проповедников соблазнительных учений. Берегитесь, чтобы кто не прельстил вас. Ибо многие придут под именем Моим... (Мф. 24, 4). Действительно, по сей день многие сектанты прельщают верующих „чистым Евангелием”, „обновлённой церковью” и т. п. Апостол строго осуждал всех проповедников непослушания Церкви: Если бы даже... Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествуем вам, да будет анафема (Галат. 1, 8-9). Апостол сравнивает со змеем, совратившим Еву, всякого, кто бы начал проповедывать другого Иисуса... или иного Духа... или иное благовестие, которого не принимали... (2 Кор. 11, 3-4). О Тимофей! храни преданное тебе, отвращаясь неугодного пустословия и прекословии лжеименного знания (1 Тим. 6, 20).

Сказанное подтверждается девятнадцативековой историей Церкви. „Врата ада” никогда не прекращали ожесточённой борьбы с Церковью. А между тем Церковь не погибла, не изменилась в своей сущности. Если бы Церковь была только невидимой, чисто духовной, в этом не было бы ничего удивительного, ибо невидимые ценности не подвержены прямому разлагающему воздействию порочных людских страстей и адских сил; сколько ложных религий, состоящих из одного лишь учения, но лишённых собственного общественного организма, продержалось в течение тысячелетий! Для Церкви Христовой показательно именно то, что устойчивым и неизменным оказался не только её дух, но и её видимый общественный строй, её „тело”, одним словом, её богоустановленная человеческая природа; именно эта сторона Церкви является главным предметом нападок ада. Против Церкви выступали и выступают всемирные коалиции злейших врагов Христовых, а между тем ни одной из них никогда не удалось изменить природы богочеловеческого устроения Церкви. Помощь, оказываемая Церкви Божественным Провидением, бросается в глаза. Отсюда можно заключить, что и впредь Провидение будет защищать Церковь и не допустит никакого искажения её подлинного облика. Если это предприятие и это дело от человеков, то оно разрушится. А если от Бога, то вы не можете разрушить его (Деяния 5, 38-39).

Божественный, сверхприродный характер незыблемости церковного организма сказался и в том, что Церковь не перестала быть сама собой, несмотря на человеческие немощи, тяжкие ошибки или даже преступления стольких её чад, пастырей и архипастырей. Поистине „предприятие это не от человеков”.
Все отцы Церкви отмечают благодатную устойчивость, неизменность и непоколебимость подлинной Церкви Христовой.

Св. Афанасий, толкуя стих 38 псалма 88: И престол Его яко солнце предо Мною, пишет: «Под престолом Христовым разумей Церковь, потому что в ней упокоевается Христос. Посему, Церковь Христова будет озарять и просвещать поднебесную, всегда пребывая, подобно солнцу и луне». ¹ по учению св. Игнатия Богоносца, органическая неизменность Церкви обеспечена ей Богом: «Господь для того принял благовонное миро на главу Свою, чтобы дать Церкви нетление». ² Многие отцы Церкви, поясняя 16 главу Евангелия от Матфея, понимают слова: И врата ада не одолеют её, в смысле незыблемости безошибочного учительства Церкви. Св. Амвросий решительно утверждает: «Легче потушить солнце, чем разрушить Церковь». ³

Могут возразить: как некогда Моисеев Закон устарел и уступил место Новому Завету, так и Церковь, с течением времени, может сделаться непригодной и должна будет исчезнуть при наступлении более совершенного, чисто духовного „домостроительства”! Так; действительно, говорят и учат многие сектанты. Это возражение свидетельствует только о полном незнании как Ветхого, так и Нового Завета. Ветхий Завет, как видно в особенности из книг пророков, сам свидетельствует, что по существу своему он был только подготовительной икономией, вступительной стадией по отношению к Царству Христову на земле. Эта черта, столь показательная для Моисеева Закона, чужда Новому Завету. Новый Завет отличается своею вселенской и исчерпывающей законченностью, он весь устремлён только к Царству Христову на небесах. Грешно предполагать, что дело Христово нуждается в поправках или что Христу было не по силам сразу основать свою незыблемую Церковь. Церковь „чисто духовная”, „свободная от юридических элементов”, вовсе не „более совершенна”, чем подлинная Христова Церковь, иерархическая и богочеловеческая: она не соответствует ни Воплощению, которое она вынуждена отрицать, ни духовно-телесной природе людей, ради спасения которых Церковь существует, ни словам и всей жизни Спасителя, Который даже благодать Свою сообщает через ощутимые, материальные обряды — таинства. Иисус Христос определённо и безусловно обещал пребывать до скончания века с собранной Им видимой общиной учеников; и кощунством было бы предполагать, что Христос-Бог может не сдержать Своего слова. Иерархическая Церковь могла бы отпасть от Христа и разложиться, если бы её верность Христу проистекала от неё самой; но как раз это предположение ложно, ибо Сам Христос-Глава непрерывно сообщает Церкви обещанный ей великий дар — быть верной Ему.

Некоторые протестанты возражают ещё: организация Церкви в одно человеческое общество, необходимая в первую эпоху христианства, чтобы обеспечить распространение веры, теперь излишня, ибо Евангелие в наши дни всем известно. И на это возражение ответить не трудно. Церковь с самого начала воплотилась в форму совершенного человеческого общества, ибо Глава её Христос воплотился в человеческое тело; подобно Главе своему, она будет пребывать всегда воплощённой, всегда будет, и притом по существу своему, — организованной общиной верующих. Икономия Воплощения неизменна, как неизменна человеческая природа, спасённая через Воплощение.

Итак, богочеловеческое домостроительство Церкви Христовой на земле пребудет всегда неизменным потому, что: 1) неизменен Христос, Глава Своего Таинственного Тела; 2) неизменны, безошибочны и независимы от людских немощей обещания и предсказания Спасителя, касающиеся незыблемости Церкви; 3) человеческая природа, определяющая воплощение Церкви, создана Богом неизменной.

Из сказанного следует:

1) Церковь не распалась на католичество, православие и протестантизм. Верить в такое распадение — просто богохульство. Если Церковь рассыпалась на части, то это значило бы, что Христос ошибся в Своих предсказаниях, не исполнил Своего обещания, что Он — не Бог, а всё христианство — один сплошной обман. Церковь не распылилась и не перевоплотилась в какое-то новое религиозное образование, а от одной неизменной истинной Церкви отпали или отошли крупные христианские общины. Разные христианские вероисповедания отнюдь не „ветви” одной Христовой Церкви, как ошибочно утверждают англиканские протестанты; одно вероисповедание есть истинная Церковь, первоначальный и здоровый ствол, другие же вероисповедания — отколовшиеся больные ветви, сохранившие лишь более или менее значительную долю истины.

2) По той же причине, не следует говорить и о „соединении церквей”, а только о воссоединении заблуждающихся христиан с истинной неизменной Церковью. Поступать иначе значило бы проявлять ложную любовь к инославным и способствовать углублению заблуждений. Оттого католики, непоколебимо убеждённые в истинности Церкви, основанной Спасителем на Камне, не принимают участия и протестантских „всехристианских” съездах.

3) Церковь не есть какой-то клад, зарытый навсегда, и не безжизненная формула. Она — живой организм, Спаситель уподобляет её зерну горчичному, которое взяв человек посадил в саду своём; и выросло, и стало большим деревом (Лк. 13,19). Подобно своему Главе, Церковь, со стороны своей человеческой природы, возрастает и укрепляется духом, исполняясь премудрости (Лк. 2, 40). Церковь развивалась и продолжает развиваться в богословском понимании неизменных истин Откровения, в органическом развитии всех, столь разнообразных, сторон своего соборного тела, в росте и укреплении иерархии, одним словом, во всех функциях совершенного общества. Поэтому неизменность Церкви состоит тоже в неизменном развитии общественно-таинственного тела её, под невидимым воздействием её неизменного жизненного начала, которое есть сущая Жизнь. Церкви, в которых прекратилось раскрытие догматов, т. е. столь интенсивное в. эпоху древних вселенских соборов совершенствование восприятия и словесного определения догматов, или в которых это раскрытие преломилось и пошло куда-то в сторону или в обратном направлении, не могут быть истинной Церковью Христовой.

4) Неправы те модернисты, которые полагают, что „эмпирическая” сторона Церкви может существенно меняться в разные эпохи истории: Иисус Христос обеспечил неизменность и непоколебимость всей Своей богочеловеческой Церкви, а не только её благодатно-духовным элементам.

1. Творения св. Афанасия Вел., Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1903, ч. 4, стр. 295.
2. Послание к Ефесянам, Послания св. Игнатия Бог., Казань, 1857, стр. 64.
3. Толк. на пс. 40, ст. 30

Изучение свойств Церкви, вытекающих из её назначения, приводит нас к более подробному богословскому исследованию её независимости. На земле нет и быть не может цели более возвышенной, или хотя бы только равной той, которую по существу своему преследует Церковь Христова: спасать человечество для жизни вечной. Поэтому Церковь не может быть подчинена, прямо или косвенно, какой бы то ни было посторонней власти: государству, союзу государств, „общественному мнению”, международным организациям, одному народу или совокупности народов, классовым или научным учреждениям, и т. п. Этим, конечно, нисколько не исключается нравственная обязанность духовенства и верующих повиноваться законным гражданским властям во всём, что не противоречит Божиим законам.

Три года подряд Иисус Христос собирал в одно „стадо” Своих учеников и воспитывал Свою иерархию, с которой Он пребудет до скончания века. Между Воскресением Христовым и Сошествием Духа Святого окончательно завершается установление Церкви Спасителем, как особого постоянного богочеловеческого общества.

Христос имел совершенную человеческую природу, совершенное человеческое тело; в Нём Божеская природа не уничтожала, не подавляла и не искажала человеческой, а как раз наоборот — поддерживала, возвышала, совершенствовала и освящала её во всей её целостности. Точно так же, Церковь, „продолжающая” Воплощение Христово, имеет природу совершенного человеческого объединения во всей её полноте: Церковь есть „совершенное общество”, общество самобытное.

„Совершенное общество” можно определить так: общество, имеющее в самом себе всё необходимое для достижения своей цели. Общество, которое является составною частью другого общества (напр., община в государстве), не может быть названо совершенным.

Совершенному обществу присуща независимость. Церковь, никому кроме Бога не подчинённая, по природе своей независима в безусловном смысле, в противоположность государству, которое независимо в смысле относительном: по вопросам религиозно-нравственного характера, государство должно руководиться наставлениями Церкви, а не наоборот.

Независимость Церкви вытекает, как прямой вывод, из поучений Христа-Главы, и из примера, данного нам Спасителем.

Воплощение Христово совершилось без какого бы то ни было участия или соизволения государственных властей или национальных учреждений.

Христианская вера насаждалась при зарождении Церкви не гражданскими учреждениями и не „сильными мира сего”, а бессильными, с мирской точки зрения, орудиями власти Христовой. Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых; и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное (1 Кор. 1, 27). Своей иерархии Иисус Христос передал величайшие и несравненные полномочия, не только ничего не упоминая о согласии государства, но даже предупреждая Своих учеников, что им придётся много претерпеть от посторонних властей за свободное проповедывание слова Божия и независимое от этих властей управление церковными делами. Пред правителями и царями поставят вас за Меня (Мк. 13, 9). И не боитесь убивающих тело, души же не могущих убить (Мф. 10,28). Итак, государственная власть, имеющая право казнить, не уполномочена Спасителем вмешиваться в церковные дела.

Христос превыше всякого начальства, и власти, и силы, и господства, и всякого имени... (Бог) всё покорил под ноги Его и поставил Его выше всего. Главою Церкви (Ефес 1, 21-22). Если это так, то вся Церковь Святая превыше всего и подчинена только Своему Главе и Его закономерным заместителям. Только со Своими заместителями Христос обещал пребывать до скончания века; ничего подобного Он никому другому не обещал.

Иерархии, объединяемой Петром, сказано: Что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе (Мф. 18, 18). Итак, Христос установил безусловную независимость единой церковной власти.

Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу (Лк. 20, 25). Апостолы, следуя этому завету, проповедывали повиновение гражданской власти по совести (Рим. 13, 5) во всём, что касается гражданского преуспеяния отечества (подати платите, там же 6); и, в то же время, они мужественно защищали независимость церковной власти от гражданской: Петр же и апостолы сказали: должно повиноваться больше Богу, нежели человекам (Деяния 5, 29). Апостолы правили Церковью независимо от Ирода (Деяния 12) и римского императора.

С самого начала Церковь защищала свою независимость, и бесчисленные чада её мученически отдали свою жизнь за её свободу. Именно за это отстаивание своей независимости Церковь постоянно обвиняется своими врагами в уподоблении государству, обмирщении, „папоцезаризме”, властолюбии и враждебном отношении к патриотизму: истинная Церковь разделяет участь Главы её, Которого ведь тоже обвиняли в измене отечеству и в властолюбии: ...Повели Его к Пилату. И начали обвинять Его, говоря: мы нашли, что Он развращает народ наш, и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царём (Лк. 23, 1-2).
Свв. отцы наглядно видели, какая опасность угрожает вере от посягательств гражданской власти на свободу иерархии; они бесстрашно выступали в защиту независимости Церкви.

Св. Афанасий, в своём Послании к Монахам, выражался так: «Ежели это — определение епископов, то как это касается до царя? ... Слышно ли было что подобное от начала века? Когда суждение Церкви получало свою силу от царя? ...Отцы никогда не требовали совета от царя». ¹ Несколько строк дальше, он называет вмешательство гражданской власти в церковные дела «изобретением арианской ереси». Свв. Иоанн Златоуст, Иоанн Дамаскин и Феодор Студит в ещё более решительных и резких выражениях протестовали против давления гражданской власти на иерархов при решении канонических вопросов. Тот цезаропапизм, который впоследствии породил отпадение Византии от Рима, они называли „злодейством”, „разбойничеством”, „святотатством”,
„изменой Христу” и т. п. Они претерпели жестокие гонения за свою преданность Вселенской Церкви и своё отвращение к государственно-национальной лжецерковности.

В IV веке св. Иларий писал Констанцию: «Пусть гражданские власти воздерживаются от церковных дел и не осмеливаются вмешиваться в тяжбы среди клира...».

Св. Амвросий писал императору Валентиниану: «Когда же ты слыхал, чтобы в делах веры миряне судили епископа? ... Если мирянин станет учить епископа, что же из этого выйдет?» (Письмо 21). «Не думай, император, что у тебя есть какое-либо императорское право вмешиваться в церковные дела... Императора касаются дворцы (гражданские дела), священника — церкви» (Письмо 20). «Император в Церкви, а не над Церковью» ... Мы, рабы Христовы, научены не бояться пожаров, меча и ссылок» (Против Авксенция, 35).

Влияние посторонних факторов на ход церковных дел всегда имеет пагубные последствия и для Церкви, и для государства, и для семьи, и для культуры. На Западе вторжение светской власти в область религии привело в средние века к ослаблению авторитета Апостольского Римского Престола. Но скале Петровой обещано, что врата ада не одолеют её; поэтому, из этих временных испытаний папство всегда выходило окрепшим и очищенным. Зато «на периферии» давление мира сего на церковную жизнь приводило не только к временному упадку религиозной жизни, но нередко и к трагическому исходу. Так, в Германии распространился желательный местным князьям протестантизм, в Англии — государственная англиканская „церковь”, управляемая парламентом. На Востоке цезаропапизм постепенно привёл к образованию раскола — враждебной Риму императорской „вселенской” церкви, а затем и к ослаблению Византии. У нас в России зависимость церковной жизни от государства подготовила почву для большевизма.

Каковы должны быть отношения между Церковью и государством?

Церковь не может быть подчинённой гражданской власти, и притом не только вся Церковь, но каждая поместная церковь, и не только в вопросах догматических, но и в области канонической организации.

Но и государство не прямо, а только косвенно подчинено Церкви. Объясним на примерах смысл этой формулы. Государство не подчинено Церкви „прямо”: Церковь не вмешивается в вопросы о том, должна ли та или иная провинция иметь самоуправление, как должно быть составлено расписание поездов, где следует ввести электрификацию, какие договоры с другими государствами полезны для страны и т. п. Но Церковь может требовать от государства, чтобы оно не допускало, например, богохульства в общественных учреждениях, или расторжения церковных браков, или не мешало родителям в религиозном воспитании детей; это и есть косвенное подчинение. Церковь учит соблюдать божественные законы во всех отношениях между людьми, и государство должно принимать во внимание это учение Церкви: ей одной дано руководить совестью христиан.

Такое отношение между Церковью и государством вытекает из отношения между назначением государства — заботиться о временном, условном благоденствии людей — и назначением Церкви — вести тех же людей к вечному, безусловному благу.

Тем не менее, при всём разграничении между сферами Церкви и государства, желательно возможно большее согласие между церковными и государственными властями. Ради этого согласия, Церковь, при заключении „конкордатов” (соглашений) с разными государствами, готова идти на уступки, поскольку они не затрагивают её сущности и не противоречат Божиим законам.

Косвенное подчинение государства” Церкви — верный оплот самого же государства и нации. В самом деле, благосостояние гражданского общества покоится на добросовестном исполнении каждым своих обязанностей по отношению к согражданам и к государственным властям. А эта добросовестность будет тем большей, чем более граждане будут проникнуты сознанием нравственной обязанности повиноваться Церкви, призывающей к верности отечеству и законным властям. Это сознание, в свою очередь, особенно сильно тогда, когда проповедь любви к отечеству исходит от вселенской Церкви, а не от самого государства, говорящего устами клира. Свободная Церковь гораздо полезнее государству, чем какая-либо иная церковь, в которой пастыри выступают в роли чиновников государства или «народных представителей».

Нечего бояться, что при таком соотношении властей Церковь захватит в свои руки гражданские дела: Церковь понимает, что от «теократии», понимаемой в дурном смысле этого слова, ей был бы только ущерб. Возможны единичные случаи злоупотребления со стороны отдельных иерархов, но общее стремление Церкви, особенно её вселенских архипастырей, — избегать всего того, что подрывает её авторитет в глазах верующих.
Вселенская Церковь лучше других церквей защищает права семьи, трудящегося народа, женщины и т. д. Ставя пределы правительственному абсолютизму, сопротивляясь всякой тирании и своеволию, защищая права всех, Церковь, тем самым, оказывает неоценимую услугу отдельным народам и всему человечеству.
Правильное отношение между Церковью и государством возможно только при наличии в Церкви видимого, авторитетного, вполне независимого, сверхнационального центра, могущего от имени всей вселенской Церкви вступать в переговоры с гражданской властью.
Перейдём теперь к возражениям.

1) Независимость Церкви от языческой или богоборческой власти естественна и желательна. Но следует ли из этого, что и христианский император, Божий помазанник, не может заведывать церковными делами?

Ответ. — Император — сын Церкви и должен, в силу своего значения, более чем кто-либо иной давать пример сыновнего послушания Христовой иерархии. Помазание миром при короновании он получает, как благословение свыше на благочестивое правление государством, и только на это. Независимость Церкви от государства вытекает из того, что Церковь и государство, по воле Провидения, имеют различное непосредственное назначение; хотя они по своей природе и устремлены к целям друг другу не противоречащим, но всё же их непосредственные цели существенно различны. Помазание императора на царство не меняет сущности ни Церкви, ни государства.

2) Независимость Церкви достаточно обеспечена, если гражданская власть не вмешивается в вопросы вероучения; административная сторона церковной жизни может находиться в зависимости от государства.

Ответ. — Церковь, хитон несшитый, нельзя разрезать пополам на Церковь-веру и Церковь-управление. Вмешательство посторонних элементов в область администрации Церкви неизбежно отзывается и на догматической жизни, искажая догматы или мешая раскрытию божественных истин и выяснению спорных вопросов. С тех пор, как христианский Восток был оторван от Рима, прежняя интенсивная работа отцов и соборов по выяснению взаимоотношения между истинами Откровения резко оборвалась, и ни один спорный вопрос, касающийся всей Церкви, не мог быть разрешён автокефальными церквами. Ясно, что государственная власть, бесконтрольно назначающая пастырей и преподавателей богословия, будет гораздо больше заботиться о приискании послушных ей „чиновников духовного ведомства”, чем о чистоте веры, и вера постепенно потечёт по руслу политических или национальных соображений, даже после прекращения давления со стороны государства. Поэтому, Иисус Христос установил независимость всего домостроительства Церкви от светской власти. По этой же причине апостолы, не только в вопросах вероучения, но и в организации церковных учреждений, в назначении своих помощников и преемников, в вопросах брака, благотворительности и т. д., действовали вполне независимо от посторонних властей. Свв. отцы осуждали посягательства византийских императоров не только на чистоту догматов, но и на независимость иерархии в установлении канонов. Соборное Тело Христово образует одно нераздельное целое, в котором внешняя, административная, эмпирическая сторона всецело связана с догматами и благодатью; связь эта имеет своё основание в ипостасном единении двух природ в Господе нашем Иисусе Христе.

3) Государственная власть вмешивается только в дела поместной церкви; на свободу вселенской Церкви она не посягает.

Ответ. — Государственная власть, подчиняющая себе поместную церковь, вредит вселенской Церкви в пределах поместной, ибо поместные церкви, если только они не впали в раскол, принадлежат к Церкви вселенской. Если бы все поместные церкви находились в подчинении государству, Церковь оказалась бы разодранной на части, органически не спаянные между собою, ибо сами государства обыкновенно связаны друг с другом только политическими, экономическими или национальными соображениями.

4) Пусть цезаропапизм вреден для Церкви. Но нельзя того же сказать о возглавлении Церкви всем народом „богоносцем”.

Ответ. — Как видно почти из всех частей Нового Завета, в особенности первых трёх Евангелий, Деяний Апостолов и посланий Ап. Павла, верующий народ может и должен принимать участие в церковной жизни, но при условии подчинения его церковной власти, а не наоборот. К тому же, не следует смешивать „церковный народ” с нацией, к которой неизбежно принадлежат и неверующие, и которая, потому, никогда не должна иметь влияния на ход церковных дел. Итак, необходима свободная высшая церковная инстанция, противодействующая опасному давлению нации на Церковь; такой инстанцией не может быть „народ богоносец”, сам находящийся под влиянием нации. Исторический опыт показывает, что засорение церковной жизни национальным эгоизмом всегда ведёт к болезненному самопревозношению поместных церквей в ущерб вселенской Церкви, к замиранию здоровой национальной жизни и, в конце концов, к частичному или полному торжеству безбожия.

5) В первые века христианства епископы нередко назначались императором или народом. Итак, древняя Церковь не была независимой.

Ответ. — Наличие злоупотреблений, неизбежных во всём человеческом, доказывает только необходимость высшего вполне независимого учреждения, могущего успешно устранять эти злоупотребления, по мере того как они вкрадываются. В Церкви таким учреждением является Апостольский Престол. Впрочем, в данном случае, злоупотребление и устранение церковной свободы начинается только тогда, когда государь или народ бесконтрольно избирает или назначает иерархов. Ради лучшего удовлетворения местных нужд, Церковь и теперь допускает избрание (не назначение) пастырей верующими или благочестивым правителем, сохраняя за собою принадлежавшее ей всегда право лишить силы избрание в пастыри людей недостойных.

6) Независимость Церкви — утопия.

Ответ. — Было бы, конечно, утопией ожидать, чтобы всё, что делается любым членом церковной иерархии или собором, было совершенным и вполне независимым от посторонних влияний. В Церкви есть пшеница и плевелы, в церковный невод попадаются хорошие и плохие рыбы. Иисус Христос это знал и, именно потому, дал Своей Церкви такое домостроительство, которое наиболее действенным образом обеспечивает устранение вредных элементов от влияния на церковную жизнь. Устанавливая, если можно так выразиться, „максимум иерархичности”, совершенство иерархического строения Церкви, Иисус Христос положил отнюдь не утопическое основание Своей Церкви на земле. Независимость Церкви, конечно, — не более как утопия, отвлечённая, неосуществимая идея, если не признавать той скалы, на которой Спаситель основал Свою Церковь — Ап. Петра и его преемников.

7) Зависимость Церкви от народа лучше клерикализма.

Ответ. — Слово „клерикализм” может иметь два существенно различных смысла. Как вмешательство духовенства в чисто мирские дела, как стремление членов клира использовать свой сан с целью господствования во всём, даже в том, что, по природе своей, не имеет отношения к вере или благочестию, — клерикализм есть несомненно большое злоупотребление. С этим злом Церковь всегда боролась. Но „клерикализм”, в смысле подчинения пасомых законным пастырям по всем вопросам „оцерковления жизни”, есть святое установление Христово. Такой „клерикализм”, основанный на Евангелии, ненавистен всем, кому ненавистны Спаситель и Его Церковь; это явствует из всей литературы советских безбожников. «Для ведения церковных дел мы имеем пастырей... Сохраним предания в том виде, в каком мы их получили. Ибо если начнём разрушать строение Церкви, хотя бы только в малом, постепенно всё здание распадётся». ² Без евангельского „клерикализма”, вместо плодотворного участия мирян в догматическо-благодатной жизни Церкви, получился бы сплошной хаос и бесплодное блуждание.

8) Столь радикальное отстаивание независимости церковной иерархии есть несогласная с духом Евангелия нетерпимость.

Ответ. — Дух Евангелия вовсе не в беспринципности и уступчивости в отношении всех, а в сочетании любвеобильного отношения к людям с безусловной непоколебимостью в соблюдении Божеских законов. Спаситель был бесконечно милосерд к кающимся грешникам, но фарисеям, Ироду и Пилату, Он не делал никаких уступок, проявлял в обращении с ними крайнюю „нетерпимость”; Церкви же непозволительно отступать, в угоду кому бы то ни было, от пути указанного её Главою. Истинная Церковь всегда проявляла неуступчивость в отстаивании независимости иерархии.

9) Как же быть, если Церковь, во имя своей независимости, прикажет что-либо делать против Бога и совести?

Ответ. — Иерархия независима от людей, но, само собою разумеется, вовсе не независима от Бога. Поэтому, когда тот или иной иерарх явно уклоняется от воли Господней, тем самым он уклоняется от Церкви, и тогда всякий должен избегать участия в его грехе. Голоса подлинной совести, не извращённой предрассудками или самолюбивыми земными наклонностями, всегда следует слушаться. Но между подлинной совестью и подлинной Христовой учащей Церковью существенного противоречия быть не может, ибо та и другая от Бога, а первое требование здравой совести — считаться со словами Спасителя: Отвергающийся вас (учащей Церкви) Меня отвергается.

1. Творения, изд. Св. Троицкой Серг. Лавры, 1902, ч. II, стр. 148.
2. Св. Иоанн Дамаскин, Об иконах, Слово II, 12

Мы уже доказали, исходя из догмата главенства Иисуса Христа и из назначения Церкви, что Царство Христово на земле как бы воплощено в особом независимом, постоянном и неизменном, видимом объединении верующих, без которого нет спасения. Из всех этих данных следует, что истинная Церковь Христова должна быть сравнительно легко различаема от самочинных церквей, т. е. что она должна обладать определёнными признаками, или приметами, или критериями, по которым всякий искренний человек мог бы её отличить и найти.

Признаки Церкви — это те её существенные свойства, которые легче всего заметить извне и которые, поэтому, могут приводить посторонних к познанию подлинности её.

Церковь — верная пристань спасения. Её признаки — как бы маяки, указывающие путь к ней.

Не могут быть признаками Церкви следующие её свойства:

1) Правильность учения. В самом деле, это свойство не воспринимается легче самой сущности Церкви. Получается порочный круг, ибо сама правильность учения предполагает познание той Церкви, которая уполномочена Христом учить людей. Где мерило правильности? Сначала надо познать, кому Христос поручил „учить все народы. По каким источникам и критериям каждый будет судить о правильности учения того или иного вероисповедания? По Св. Писанию? Но если каждый по своему будет толковать Св. Писание, получится только хаос. Вдобавок, само Св. Писание решительно осуждает самозванные попытки устанавливать догматы и велит слушаться учащей Церкви: слушающий вас Меня слушает... Христос поставил пастырей, дабы мы не увлекались всяким ветром учения. Необходим объективный критерий, по которому всякий мог бы узнать, какое из вероисповеданий, называющих себя „православными” или „правоверными”, есть действительно истинная Церковь.

2) Чистота обрядов. Чтобы судить о том, какой обряд „чист” и вполне соответствует догматам веры, а какой им противоречит, надо точно знать учение Церкви. Только глубокое знакомство с Церковью и её учением даёт возможность решить, что в обрядах существенно или догматически „чисто”, а что нет. Правильное суждение о чистоте обрядов вытекает из познания Церкви и её учения, а не наоборот.

3) Отсутствие каких бы то ни было перемен и нововведений по отношению к учению древней Церкви. Этот принцип можно понимать, или в смысле полной неизменяемости буквы и внешних формул древнего учения, или в смысле отсутствия противоречий с догматическим учением свв. отцов. Ни то, ни другое не может быть признаком Церкви. В самом деле, неизменяемость буквы противоречит сущности Церкви, как живого развивающегося богочеловеческого „тела”. Косность претит плодотворной жизненности религиозного общества, которое имеет своим Главою Христа, сущую Жизнь. К тому же, самой древней Церкви было безусловно чуждо это староверческое хранение буквы: и Никейский и Константинопольский символы веры были в своё время „нововведениями” в области догматических формул. В апостольские времена не существовала ещё „буква” таких догматов, как богоматеринство или приснодевственность Марии; выражения „феотокос” и „аэйпарфенос” были выработаны постепенно. Косность — признак отсутствия верности христианскому Преданию, полного разрыва с догматическою жизнью Церкви первых веков; в христианстве она не уместна. Неизменяемость, понимаемая в смысле верности содержанию древнего учения Церкви, в смысле отсутствия противоречий с этим учением, есть существенное свойство Церкви, но не её признак, ибо предполагает совершенное знакомство с её сущностью; познание такой неизменяемости не ведёт к познанию подлинной Церкви, а происходит из него, определяется им.

4) Чувства умиления, вызываемые трогательными обычаями или благолепием богослужения, также не могут считаться критерием для распознания истинной Церкви, ибо эти чувства относительны и субъективны. Каждого больше всего умиляет то, к чему он привык с Детства, что связано с теми или иными воспоминаниями: вид мечети, встреченной на чужбине, трогает до слёз мусульманина, тогда как Пасхальная ночь кажется ему чем-то безжизненным; для нас умилительно поклонение благочестивых людей чудотворным иконам, в котором сектанты усматривают идолопоклонство. Что же касается благолепия обрядов, то легко может случиться, что они порождены вовсе не тем вероисповеданием, в котором мы их теперь чаще всего находим: литургия св. Иоанна Златоуста создана не творцами Греческого раскола, а существовала на Востоке задолго до его отпадения от единства Католической Церкви и теперь существует в ней, наряду с римской „мессой”. Кроме того, благолепие церковных служб нередко сочетается с оскудением в других существенных элементах богопочитания, например, с отсутствием христианского рвения о спасении людей лишённых света Христова.

5) Нельзя считать какое-либо вероисповедание истинным потому, что оно есть „вера отцов” или „родная церковь”. Держаться подобного принципа значит отдаляться от Христа, Который призывает людей жертвовать верою заблуждавшихся отцов и ложными „родными” религиями, ради спасения в Его единственной истинной Церкви. Европа стала христианской только благодаря тому, что латинские, славянские и германские язычники отказались от „веры отцов”. Принцип этот свидетельствует о наличии большого равнодушия к истине. Церковь, которая придерживалась бы сама этого начала, доказала бы тем самым, что она не есть подлинная Церковь. Тем не менее, ту долю истины, которая имеется во всякой „вере отцов”, следует уважать и хранить, особенно после воссоединения с истинной Церковью.

6) Дух свободы, если под свободою понимать благодатную радость во Христе, порождаемую смиренным послушанием, тесно связан со святостью Церкви, которая действительно принадлежит к признакам Церкви и о которой мы будем говорить ниже. Но протестантская свобода, свобода в смысле отсутствия авторитетного пастырства, есть не что иное, как устранение себя от Христова ига послушания.

Подлинные признаки Церкви — те, которые признавались таковыми в древней Церкви и на которые ссылались отцы в своих апологетических трудах, как например, Епифаний. Эти признаки перечисляются в догматическом определении существенных свойств Церкви, провозглашённом на первом Константинопольском Соборе: «Верую в единую, святую, вселенскую (соборную) и апостольскую Церковь».

Совокупность указанных свойств составляет самый верный, наглядный и простой общий отличительный признак подлинной Церкви. Так, группа маяков, светящих одновременно, указывает вход в гавань гораздо лучше, чем если бы те же маяки горели один после другого. Богословскому обсуждению можно подвергать каждый из четырёх признаков в отдельности, но после этого анализа Следует прибегнуть к синтезу. Единство Церкви есть единство святое, вселенское и апостольское; святость Церкви есть святость единая, вселенская и апостольская и т. д.

Все эти четыре признака, по существу своему, сводятся к любви. Действительно: 1) Единство порождается любовью, которая по природе своей есть стремление любящего к единению с любимым предметом. 2) Святость есть совершенство любви; Бог оттого бесконечно свят, что Он есть Любовь сущая, исключающая всякий грех. 3) Вселенскость Церкви вытекает из её стремления спасти всех людей, т. е. из её любви к бессмертным душам, спасённым Кровью Христовой. 4) Апостоличность Церкви связывает её через апостолов со Спасителем, вся жизнь Которого была одним сплошным подвигом любви к Отцу и к людям. Сам Христос сказал: По тому узнают все, что вы Моя ученики, если будете иметь любовь между собою (Ио. 13, 35).

Единство, святость, вселенскость и апостоличность Церкви — признаки не подобранные в пользу той или иной вероисповедной системы: догматическое определение четырёх существенных свойств Церкви было составлено в 381 году, т. е. задолго до появления византийского раскола и ереси Лютера. Этим они ценны для всякого, кто добросовестно и беспристрастно ищет истинную Церковь.

Ниже, разбирая подлинные признаки Церкви, мы будем их рассматривать не только как таковые, но и как существенные свойства истинной Церкви Христовой, не только как апологетические истины, но и как догматы.

Церковь едина в двойном смысле: есть только одна, единственная Церковь Христова, и внутри этой Церкви всё объединено.

Церковь есть создание Божие, дело „рук Божиих”. Поэтому, как мы выше видели, всё в её богоустановленном домостроительстве носит печать Божиего совершенства: Церкви присуще стремление к всесторонней полноте и к исчерпывающему единству, не имеющему никаких пробелов. Церковь едина во всём своём богочеловеческом существе: её составные элементы, сверхприродные и природные, невидимые и видимые, таинственные и иерархические, тесно спаяны между собою, и каждый из этих элементов в отдельности отличается логическим и органическим единством. Церковь едина и в самой себе и в своих внешних проявлениях. Она едина и в пространстве, и во времени, и в своей сверхпространственной и сверхвременной жизни. И в её божественной жизни, и в её сущности, как богоустановленного человеческого общества, всё направлено к единству. Церковь объединяет ум, сердце и волю чад своих. Церковь имеет одну „душу” в одном „теле”.

Ветхозаветные пророчества, касающиеся Церкви, всегда говорят об одном только грядущем Царстве Божием на земле. Этого ожидания единого Царства Иисус Христос не отрицал; наоборот, Он подтвердил его всем Своим учением. В Ветхом Завете, Церковь сравнивается с одною горой, с одним деревом; в Новом Завете — с одним стадом, одним виноградником, одним неводом, одной нивой, одной драгоценной жемчужиной, одним телом.

Иисус Христос основал только одну, Свою Церковь (Мф. 16,18). Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет (Мф. 12, 25); Церкви же Своей Христос предсказал и обещал, что врата ада не одолеют её, другими словами — что она не „опустеет”. Если бы Церковь когда-либо потеряла своё внутреннее или внешнее единство, то она, тем самым, перестала бы существовать, а обещания Христовы оказались бы ложью; предполагать возможность этого просто кощунственно, если верить в божественность Иисуса Христа. Итак, признавать возможность распадения Церкви, хотя бы только её „эмпирического” строя, — то же что отрицать Христа и христианство.

Никогда Спаситель не упоминал о каких-либо новых грядущих „стадах”. Наоборот, все овцы Христовы объединены в одно единственное стадо. Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора; и тех надлежит Мне привесть; и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь (Ио. 10, 16).

Как Основатель Церкви понимал её единство, видно из пространной молитвы Его, приведённой в 17-й главе евангелия от Иоанна. ...Соблюди их во имя Твоё, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы... Не о них яке только молю, но и о верующих в Меня по слову их: да будут все едино. Как Ты Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в нас едино; да уверует мир, что Ты послал Меня... Да будут едино, как Мы едино. Я в них, и Ты во Мне: да будут совершены во едино, и да познает мир, что Ты послал Меня и возлюбил их... Да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них. Из этой молитвы становится очевидным, во-первых, что единство верующих в Церкви, сравниваемое Спасителем с единением Лиц в Пресв. Троице, существенно для Церкви и совершенно; во-вторых, что единение верующих во Христе совершается через иерархию, ибо если вера зависит („по слову их”) от единой Христом установленной иерархии, то и всё единство Церкви имеет своим основанием единство иерархии; в-третьих, что к совершенному единству призваны „все” верующие во Христа; в-четвёртых, что церковное единство должно быть видимым и общедоступным для понимания, так чтобы по этому признаку единства „мир” мог познать, что Христос послан Отцом. Итак, по воле Христовой, Церковь отличается устремлённостью к совершенному единению на всех ступенях бытия, начиная с благодатного единения верующих в божественной любви Христовой и кончая единством внешней иерархической и канонически-административной организации; иными словами, единство Церкви должно быть богочеловеческим, ибо как Ты послал Меня в мир, так Я послал их в мир, Церковь есть продолжение Воплощения Христова. Настойчивая, горячая молитва Спасителя о пастырях Церкви, „по слову” которых вера будет сообщаться людям и с которыми Христос будет пребывать до скончания века, в сочетании с главной целью молитвы — именно совершенным сверхприродным единением верующих наподобие единства Пресвятой Троицы, определённо указывает на волю Иисуса Христа, чтобы единство Церкви обеспечивалось единством пастырской иерархии.

Верное отражение воли Христовой относительно единства Церкви мы находим в учении Ап. Павла о Церкви, как соборном Теле Христа. Умоляю вас поступать достойно звания... стараясь сохранять единство духа в союзе мира. Одно тело и один дух... Один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех... И Он (Христос) поставил одних Апостолами, других Пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями, к совершению святых, на дело служения, для созидания тела Христова, доколе все приидем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова; дабы мы не были более младенцами, колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения, по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения; но истинною любовью всё возращали в Того, Который есть Глава, Христос, из Которого всё тело, составляемое и совокупляемое посредством всяких, взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена, получает приращение для созидания самого себя в любви (Еф. 4, 1-16). Согласно этому тексту: 1) Церковь есть не только один дух, одно невидимое благодатное объединение, людей, но и одно тело, одно видимое живое соборное целое, одно совершенное „общество” верующих, связанных между собою органическими узами подчинения невидимому жизненному началу и видимым объединяющим органам. Мы многие составляем одно тело во Христе, а порознь один для другого члены (Рим. 12, 5). 2) Доколе все приидем в единство веры... в меру полного возраста Христова, т. е. до перехода Церкви из состояния борющейся на земле в состояние торжествующей на небесах, — созидание тела Христова в вере и любви совершается Богом при посредстве общедоступных человеческих служений, в особенности через единую учащую иерархию пастырей. 3) Повиновение этой единой Христовой иерархии необходимо для достижения „совершения святых” и истинной любви. 4) Пастыри Церкви заимствуют свою учительскую власть не от верующих, не от церковного народа, а от Самого Христа, Который их „поставил” для того, чтоб предохранять верующих от гибельного влияния всякого ветра ересей и расколов, от настроения масс. 5) Братская соборность всех верующих предполагает их повиновение Христу-Главе в лице поставленных Им иерархов. — В первом послании к Коринфянам, Апостол, пространно изложив сущность церковной соборности, опять возвращается к основе её, к иерархичности: И вы — тело Христово, а порознь — члены. И иных Бог поставил в Церкви... Апостолами... пророками... учителями (12, 27-28). Единая иерархия необходима, дабы не было разделения в теле (ст. 25), во избежание расколов.

Из всех приведённых текстов Св. Писания становится очевидным, что вероисповедания, в которых допускается деление Церкви на секты или на радикально независимые от центра общины, не могут быть истинной Церковью или составной её частью, „ветвью”. В Церкви может быть только одна иерархия; федерация, „лига” нескольких вполне самостоятельных поместных церквей и поместных иерархий претит её сущности. Полная автономия отдельных частей недопустима в Церкви. Церковь не есть союз организмов, объединяемых только тождеством духовных начал и веры, но одно богочеловеческое тело, оживляемое „одним и тем же Духом”, освящаемое и управляемое одной постоянной, тесно сплочённой иерархией, с одним высшим иерархом во главе: в живом теле нет частей независимых от души или от сердца и от единой нервной системы; жизненное душевное единство обеспечивается посредством единства физического, телесного.

Кто сознательно отвергает хотя бы только одну богооткровенную истину, тот теряет вечное спасение: по воле Христа, мы должны „соблюдать всё” преподаваемое Им через поставленных Им пастырей (Мф. 28, 20); Дух Святой обещан им для того, чтобы они могли излагать учение Христово во всей его полноте (...научит вас всему и напомнит вам всё... Ио. 14, 26). Кто не будет веровать чему-либо из того, что учит иерархическая Церковь, тот осужден будет (Мк. 16, 16), ибо отвергать учащую Церковь — то же, что отвергать самого Христа. Из этого следует, что учащая Церковь должна быть в высшей степени единой, что в ней должна быть высшая центральная всецерковная власть, устраняющая недоразумения, причиняемые человеческою ограниченностью.

Внешние выражения единства развивались и укреплялись постепенно, сообразно общему развитию всей Церкви. Церковь Христова, в своей сущности, свободна от всего уродливого; всё в ней гармонично. При неизменности основных принципов церковного единства, применение этих принципов определялось точнее и росло вместе с ростом нужд Церкви. С распространением Церкви по всему миру, развивалось неисчерпаемое разнообразие её жизненных проявлений; соразмерно этому разнообразию и в синтезе с ним, развивалось и единство Церкви.

Уже в конце I века после Р. X. папа св. Климент в своём знаменитом Послании писал об единстве Церкви. Св. Игнатий Богоносец писал против нарушителей церковного единства: «Кто следует за творцом раскола, тот не удостоится наследства в царствии небесном». ¹ Гермас, повторяя учение Христа и Ап. Павла, говорит, что в Церкви должна быть не только одна вера и одна любовь, но и одно „тело”.

Св. Ириней Лионский, в своём труде Против Ересей, опровергает лжеучения еретиков, указывая на единство подлинной Церкви. Церковь есть один дом. В ней одна душа, одно сердце и одни уста (I, 10). Ереси проповедуют различные и существенно противоречащие друг другу учения, вера же Церкви везде одна и та же (III, 12). Основатели расколов не имеют любви Христовой, так как они пренебрегают единством Церкви; пытаясь разорвать Церковь на части, они стремятся убить её; они вне Церкви, вне истины, вне спасения (IV, 33).

Прекрасно выражается об единстве Церкви Климент Александрийский. Церковь одна потому, что она отражает Божию природу, а Бог в совершенстве один. Истинная Церковь одна во всех отношениях. Своим единством Церковь превосходит всё и не имеет ничего равного себе. Этим единством она отличается от ересей, которые получают название от имени своего основателя, от народов, которые их исповедуют, от того или иного догмата и т. п. ² В другом месте он восклицает: «Один Отец! Одно Слово! Один Дух Святой!.. Одна и единственная Мать-Дева, которую я с радостью называю Церковью». ³

Св. Иларий пишет: «Церковь, Богом учреждённая и укреплённая апостолами, едина для всех... Она опровергает все заблуждения тем самым, что она единственна, и в самой себе едина». ⁴

«Со всякой долины собран католический народ. Это не несколько собраний, а одно религиозное общество (congregatio), одна Церковь». Так говорит св. Амвросий. ⁵

Учение о необходимости всестороннего единства Церкви мы находим у св. Августина и у всех вообще отцов. ⁶

Перейдём к возражениям.

1) Истинно говорю вам, где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них (Мф. 18, 20).

Ответ. — Это сказано „вам” (в предыдущем стихе — „если двое из вас”), т. е. ученикам уже объединённым Христом в одно общество, будущую Церковь. Так отвечает на это возражение св. Киприан в главе XII своего труда о вселенской Церкви. И в самом деле, если бы Христос был посреди любой секты, собранной во имя Его, Он противоречил бы собственным словам: кто вас (иерархию) отвергает, тот Меня отвергает.

2) Достаточно мистического единства в Духе Святом. Внешнее полезно, но не существенно.

Ответ. — Господь мог, конечно, основать Церковь объединённую только невидимым образом; Его всемогущество могло бы совершить это чудо. Однако в Св. Писании о таком чуде ничего не упоминается. Зато из слов установления единой иерархии явствует положительная, определённая и безусловная воля Главы Церкви, чтобы Церковь была не только одним духом, но и одним телом (Ефес. 4). Всё, что установлено Христом, не только полезно, но и безусловно существенно. При крещении нет благодати, без омовения водою; подобным образом, в Церкви нет мистического единства, без видимого иерархического единства.

3) Единство Церкви обеспечивается единством веры.

Ответ. — Это правильно, если под словом „вера” понимать не бесплодное преклонение перед отвлечёнными догматами, а подлинную благодатную живую веру во все истины Откровения, со всеми вытекающими отсюда жизненными выводами и нравственными последствиями. А единство такой живой веры немыслимо без единства учащей Церкви, без особого объединяющего органа. Христианская вера должна быть богочеловеческой, должна проистекать из божественного единства и выражаться в видимом человеческом единстве, так же как жизнь единой души человека выражается в мыслях и действиях, обусловливаемых нормальным состоянием единого организма: если мозг живого человека разрезать пополам, то и умственная жизнь его прекратится. Впрочем, вся история Церкви показала, что там, где нет органического единства церковного тела, нет единства веры, нет полноты единства духовного. С тех пор как греческий Восток отпал от единства Церкви, единство веры в отделившихся церквах ограничивается лишь истинами, ”провозглашёнными на вселенских соборах до отпадения от Рима; по всем же появившимся впоследствии догматическим вопросам и сомнениям, никогда не удалось достигнуть единства, верований. О единстве веры у протестантов и подавно не приходится говорить.

4) В творениях отцов часто говорится о „церквах” без упоминания о единой Церкви: единую Церковь отцы усматривали в согласии, в мире поместных национальных церквей. Да и в литургии византийского обряда мы молимся о „благостоянии святых Божиих церквей”. Папская юридическая централизация претит духу единения.

Ответ. — Понятия „церковь” и „согласие” далеко не тождественны, отцы хорошо это знали, они верили „в едину Церковь”, а не только в „едино согласие”. — „Церкви”, о которых упоминают отцы, не были национальными церквами, подчинёнными тому или иному государству или нации, а скорее епархиями, подчас митрополиями или патриархатами, в пределах единого всецерковного „тела”. Их мирное взаимодействие, конечно, очень желательно и свято; оно является высшим идеальным единством, к которому все должны стремиться. В этом отношении взгляд отцов вполне совпадает с современным учением Католической Церкви. Но католическое церковное единовластие не заменяет и не вытесняет согласия церквей: духовно-благодатное согласие и каноническая подчинённость находятся как бы в двух различных плоскостях, друг друга не исключающих, а наоборот — друг друга предполагающих. Отцы, как и теперь католические богословы и проповедники, призывали к любви и единогласию; но когда надо было устранить препятствия на пути к достижению единогласия, например, смуты производимые еретиками, они призывали предстоятелей поместных церквей прибегнуть к каноническим мероприятиям — прещениям, отлучениям, апелляции к Апостольскому Римскому престолу: об этом говорят многие страницы из истории древней Церкви. Во всесвязывающей сверхприродной любви отцы и теперешние католические богословы видят плод, цель, норму и дух благодатью поддерживаемых человеческих общинных усилий всё лучше и лучше осуществлять юридически совершенное религиозное общество. Правда, каноническая „централизация” теперь сильнее, чем в первые века, она органически выросла в связи с общим ростом и распространением Церкви; но и централизация и децентрализация процессы совершающиеся в пределах канонических взаимоотношений, и потому нельзя их противопоставлять духовному единству, а можно только противополагать друг другу. Если централизация — явление юридическое, то и децентрализация с поместным решением всех канонических вопросов явление подавно юридическое, ибо в этом случае высших церковных судилищ больше, чем в первом. Здравые юридические отношения в Церкви не препятствуют, а способствуют духовному единству тела Христова; здравыми же их можно назвать тогда, когда осуществлены равновесие и синтез поместных и всецерковных канонических начал, к чему и стремится Католическая Церковь. Правда и то, что отцы, говоря о поместных церквах и их согласии, подчас совсем не упоминают о единой вселенской Церкви как таковой. Но, с другой стороны, они часто говорят о вселенской Церкви так, как будто бы не признают никаких поместных церквей; чтобы убедиться в этом, стоит только прочитать толкование на псалмы св. Афанасия Великого. ⁷ И в том, и в другом случае имеется не отрицание вселенства или поместности, а частичное освещение сущности Церкви. Чтобы иметь полное и верное представление о святоотеческом понимании единства Церкви, надо учесть всё, что отцы учили по этому вопросу. И тогда станет ясно, что они отстаивали начало богочеловеческого, христоподобного, благодатно-иерархического единства Церкви, хотя, конечно, реальные применения этого начала не были ими осознаны с той отчётливостью, какая в наши дни является плодом последующего многовекового церковного исторического опыта.

5) Единство, достигаемое авторитетом иерархического единовластия и инквизицией, есть единство вынужденное и потому с духовной точки зрения недопустимое, противоречащее сущности Церкви.

Ответ. — Вполне верно, что вынужденное, рабское, неискреннее единство не подобает Церкви Христовой; Но ведь церковный авторитет — папы, вселенского собора, всего епископата — есть авторитет Христа Спасителя, авторитет указывающий, приглашающий, воспитывающий духовными поощрениями или наказаниями, но никого не принуждающий. Церковь обращается к человеческой свободе, приглашая её содействовать ей самой в созидании тела Христова. Кто не хочет принимать участия в этом созидании и не идёт путями указанными церковным авторитетом, того, в крайнем случае, Церковь отлучает, т. е. просто устанавливает факт, что тот или иной церковный самозванец перестал быть её членом, чадом, вот и всё. В вопросе отношения свободы к авторитету нет никакой разницы между, пастырством апостолов, Церковью времён Ефесского или Халкидонского вселенского собора, и „папской ватиканской Церковью”. Правда, что в прошлые века иные светские правители или иерархи подчас и силою удерживали в Церкви и даже просто загоняли в неё инакомыслящих; в большинстве случаев это были просто недальновидные, неудачные мероприятия государственно-политической власти или и отдельных церковных лиц; обыкновенно Церкви этим оказывались медвежьи услуги. При этом нельзя никак забывать, что несравненно чаще государственные власти действовали, и по сей день действуют, в обратном направлении, с более или менее прикрытым замыслом насилиями и правовыми стеснениями задержать или ослабить свободное созидание Тела Христова, отвлечь от католичества массы, или ввергая их в безверие, или искажая в них веру, чаще всего путём созидания независимых от Рима национальных церквей. Если уже говорить об укреплении авторитета иерархов насилием, то таковое в широких размерах и часто с невероятной жестокостью осуществлялось именно в цезаропапистических странах Востока и Запада, где Церковь была государственным „ведомством” духовных дел, ревниво оберегаемым полицией или „карательными экспедициями”; притом в лучшем случае осуществлялось лишь поместно-церковное религиозное единство с политическими уклонами, единство религиозно беспочвенное и потому пагубно отражавшееся на всецерковном единстве соборного тела Церкви. А если иметь в виду моральное давление или насилие, то оно, как всем известно, слабее всего в католичестве, зовущем к сверхприродной отрешённости от всего земного. Об инквизиции говорится в части V настоящего труда.

6) Единоначалие вполне допустимо или даже желательно в вопросах церковного управления, благочиния, дисциплины и т. п., одним словом, в области церковной эмпирии. Но в вопросах внутренней сверхприродной жизни, в области веры и благодати, внешне-авторитетное эмпирически объединяющее начало неуместно, так как оно по существу своему принадлежит к низшему порядку, к области преходящего: вера и любовь принадлежат к миру непреходящих ценностей. Единение верующих в благодатной жизни производит не папа, а Дух Святой.

Ответ. — Такое обособление единства веры от единства церковного управления может быть оправдано только если предполагать, что в деле спасения вера и „внешние, эмпирические реальности” принимаются в расчёт лишь с точки зрения их собственной внутренней ценности. Но тут-то и кроется колоссальное заблуждение возражающих нам. Нет никакого сомнения в том, что такие данные эмпирии, как дисциплина, ничто в сравнении с хотя бы только одним проблеском благодатной веры, что они не могут её определять, будучи неспособны собственной действенностью объединять воздействия благодати в сердцах верующих. Но ведь есть немало внешних данных, даже чисто материального порядка, которые, в силу домостроительства воплощения, возведены Всемогущим на степень орудий Его премудрого Слова и Силы, и потому должны быть принимаемы в расчёт не по своей собственной предметной „стоимости”, а по относительной „орудийной” ценности, сообщаемой им Божией Премудростью. Конечно, единство веры и благодати осуществляет Бог, а не папа, но Он делает это свободно, согласно собственному установлению, согласно Своему всеединому плану воплощения божественного в человеческом, а не в меру предметной ценности, присущей тому или иному человеческому фактору. Христос властен и способен осуществлять единство веры — водою, хлебом, вином, елеем, постановлениями соборов или решениями пап, а мы не имеем права навязывать Ему условия или ставить пределы Его главенству в Церкви. Заметим также, что авторитетное церковное пастырство служебно объединяет не самую божественную истину, являющуюся последним и глубочайшим предметом веры, а жизненные умственно-волевые восприятия этой истины людьми, достижения богословской вековой работы и исследования относительно смысла Божиих велений.

7) Иерархическое единоначалие не всегда действенно для сохранения единства Церкви: доказательством тому является факт, что в католичестве одно время было по 2-3 папы, друг друга отлучавших и раздиравших Церковь на несколько частей. Между тем. Церковь не погибла. Значит она держится не папством, иерархическое единство ей не существенно, невидимое духовное единство достаточно.

Ответ. Указанный печальный исторический факт доказывал бы несущественность для Церкви единоначалия, если бы папство действительно распалось на 2-3 части; между тем за всё это смутное время ни разу не было распадения папства, а были лишь более или менее крупные отпадения части верующих от единой законной иерархии. Никогда в Церкви не было одновременно двух действительных пап, но при наличии одного законного преемника Петрова бывали „антипапы”, узурпаторы, самозванцы, сеявшие смуту в Церкви. Многие тогда заблуждались относительно законного носителя папского сана, но никто из чад Церкви не сомневался в том, что только один из „споривших” мог быть подлинным напою. Эти смуты показали, к каким печальным последствиям ведёт принцип ослабления папского авторитета.

8) В апостольские времена фактически было несколько Церквей, как видно из заглавий в посланиях Ап. Павла.

Ответ. — Первоначальные поместные церкви были членами одной вселенской духовной семьи, Церкви, а не замкнутыми в себе самих общинами. Апостолы составляли одну иерархию, один «лик», как часто выражались отцы, а не несколько ликов. Пётр „обходил всех” (Деяния 9, 32). Ему одному Христос поручил всех апостолов. ⁸ Апостолы знали одну Церковь Христову (Ефес. 1,22). Нигде в Св. Писании не говорится о каком-то союзе или федерации вполне самостоятельных церквей. Впрочем, как мы выше говорили, единство Церкви существенно связано с её природою, и потому оно развивалось постепенно, соразмерно всему развитию Церкви; именно эта соразмерность показывает, что единство в Церкви явление не случайное, а «органическое».

9) Единство Церкви в достаточной мере обеспечено взаимообщением иерархов различных Церквей.

Ответ. — Такое взаимообщение или ограничивается поздравлениями и приветствиями, и тогда оно недостаточно для обеспечения живого и действенного” единства, и не разрешает спорных вопросов; или же оно есть выражение единой и всеобщей богочеловеческой жизни Церкви, и тогда оно предполагает наличие постоянных объединяющих органов: в живом человеческом теле „взаимообщение” молекул предполагает не только душу, но и мозг, сердце, нервную и кровеносную системы. А Церковь ведь не только „один дух”, но и „одно тело”.

10) В христианстве существенно только единение в любви, остальное не важно.

Ответ. — В христианстве существенно стремление выполнять всё, что Христос установил, каким бы маловажным на первый взгляд оно ни казалось (напр., употребление воды при крещении). Любовь есть, конечно, высшая цель, к которой всё в Церкви должно стремиться, но чтобы достигнуть этой цели, надо применить все средства установленные Спасителем, в том числе и объединение всех в одно совершенное общество. В Церкви, возглавляемой воплощённым Словом, всё духовное должно быть воплощено в соответствующей человеческой форме; поэтому, и единение в любви немыслимо без естественного всякому совершенному человеческому обществу иерархического единения. Люди не рождаются святыми; со времени первородного греха все мы склонны к эгоизму, вражде, ненависти; единение в любви не даётся нам свыше механически, помимо нас; мы сами должны к нему стремиться всеми дозволенными средствами, в том числе организованностью, требуемой божественным природным законом. А верное средство, чтобы никогда не достигнуть единения в любви, это вообразить, что оно уже достигнуто в совершенстве и никогда больше не может утратиться.

11) Духовное единство сильнее юридического и, потому, не нуждается в его помощи.

Ответ. — Мышление „сильнее” и важнее черепа, но Творец дал человеку череп, чтобы предохранять мозг, необходимый для здравого мышления. И Церкви Своей Господь дал „мозг и череп”, чтобы при посредстве этой второпричины охранять её духовное единство.

12) В первоначальной Церкви было немало разногласий.

Ответ, — Были разногласия, но было и стремление устранить их сообразно заветам Спасителя, касающимся иерархического строения Церкви. Оттого, например, Павел ходил в Иерусалим „повидать Петра”, оттого апостолы сплотились около Петра, как видно из толкования св. Иоанна Златоуста на Деяния Апостолов. Впрочем, как мы выше упоминали, в младенческой Церкви могла быть только „младенческая” объединяющая организация.

13) Внешнее единение убивает свободную инициативу верующих, их творческое дерзновение.

Ответ. — Исторический опыт показал, что подлинное иерархическое объединение верующих, унаследованное от апостолов, не только не убивает свободную предприимчивость, но как нельзя больше способствует её процветанию: нигде нет такого разнообразия проявлений духовной жизни, как в католичестве; стоит только указать на монашеские ордена или братства. Беспорядок и анархия притупляют всякую плодотворную инициативу и делают невозможным творческое соборное разрешение спорных богословских вопросов.

1. 1. К Филад., III
2. Стром., VII 17
3. Педаг., I 6.
4. О Пресв. Троице, VII 4.
5. Шестодн., III 1.
6. Изречения отцов о необходимости иерархического единоглавия в Церкви читатель найдёт в шестой части настоящего труда.
7. Творения св. Афанасия Вел., Троицко-Сергиева Лавра, ч. IV, 1903.
8. Св.Иоанн Златоуст, Беседа III на Деяния Ап., изд. СПБ, Дух. Акад., 1856, стр. 50 и 58.

В Символе веры, принятом на II Вселенском Соборе, Церковь названа „католикэ”, т. е. вселенской.

Греческое прилагательное католикос” обозначает „всеобщий”, „универсальный”.

Что Церковь должна быть вселенской, католической, и трудиться над тем, чтобы проникнуть повсюду, где только есть люди нуждающиеся в её помощи, т. е. просто где есть люди каких бы то ни было рас, культур, классов и т. д., это вытекает как прямой вывод из того богословски неоспоримого факта, что Христос Господь умер за всех; древний догмат католичности Церкви определяется догматом всеобщего Искупления: раз Христос умер за всех обитателей земного шара, а с другой стороны, спасение достигает людей через человеческие же орудия — проповедь, таинства, пастырство (см. главу о второпричинах), — то ясно, что Церковь должна действенно и жертвенно стремиться к повсеместному исполнению своего назначения — нести спасение Христово людям всех стран.

Выражение „католическая Церковь” мы встречаем уже в сочинениях христианских писателей II века, например, в послании св. Игнатия к Смирнским христианам.
Климент Александрийский говорит, что «католическая Церковь древнее, чем сборища еретиков...; мы знаем только одну древнюю и католическую Церковь». Уже тогда вселенский характер истинной Церкви считался её отличительным признаком. Тогда же и на Западе стали употреблять греческое слово „католикэ” для обозначения единой подлинной Церкви Христовой; иногда слово „Католика” употребляли как существительное, вместо „Церковь Христова”.

Церковь всегда была католическою, но не сразу распространилась по всему миру. Поэтому, догмат католичности или вселенскости Церкви следует понимать в смысле динамическом: истинная Церковь постоянно стремится к возможно более полному исполнению слов Спасителя: Будете Мне свидетелями... до края земли (Деяния 1, 8).

Новый Завет полон указаний на сверхнациональную природу Церкви. Здесь нет различия между Иудеем и Эллином, потому что один Господь у всех (Рим. 10, 12). Пётр отверз уста и сказал: истинно познаю, что Бог нелицеприятен; но во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему (Деяния 10, 34-35).

Дух дышет, где хочет (Ио. 3, 8), ничем не останавливаемый, и Церковь следует за Духом повсюду. В одном и единственном стаде Церкви объединены овцы различных дворов: Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привесть... и будет одно стадо и один Пастырь (Ио. 10, 16).

Вселенский универсализм Церкви ясно выражен в следующих словах Христовых: И придут от востока и запада, и севера и юга, и возлягут в Царствии Божием (Лк. 13, 29). Христос дал нам пример, как надлежит проявлять, вселенскую любовь к ближнему: вопреки принятому у евреев обычаю, Он открыто общался с самарянами (Ио. 4); Христос исцелял больных иноплеменников с такою же любовью, как и Своих соотечественников (Мк. 3). Он даже охотно признавал духовное превосходство „чужих” над „своими”. О сотнике Иисус Христос сказал: И в Израиле не нашёл Я такой веры... Многие придут с востока и запада, и возлягут с Авраамом..., а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю (Мф. 8, 10-12). В Церкви отражается вселенское всемогущество Господа, Который может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму (Мф. 3, 9).

Перед Своим Вознесением, Иисус Христос торжественными словами велел Своей иерархии проникнуться духом вселенского проповедывания Евангелия. Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари (Мк. 16, 15). Дана Мне всякая власть на небе и на земле. Итак, идите научите все народы... уча их соблюдать всё... (Мф. 28, 19).

Христос в Своей Церкви есть спасение уготованное пред лицем всех народов (Лк. 2, 31).

Ту же характерную черту учения Христова мы находим во всей проповеднической деятельности апостолов. Петр с одиннадцатью поняли внутренний смысл великого чуда в день Пятидесятницы, когда люди всевозможных народов слышали апостолов нашими языками говорящих (Деяния 2): тут же в проповеди своей Пётр заявил, что обетование принадлежит не только вам и детям вашим, но и всем дальним, кѳго ни призовёт Господь (там же, ст. 39).

Мы уже видели, какой смысл отцы Церкви придавали слову „католикэн”. Отметим их воодушевление в отстаивании католичности, как существенного свойства истинной Церкви. «Собери, Господи, Свою Церковь со всех концов земли..., со стороны четырёх ветров», говорится в Дидахэ. В послании св. Климента мы читаем: «Тебя, Господи, избирающего изо всех народов тех, кто любит Тебя..., мы молим: да узнают Тебя все народы, ибо Ты Бог единственный и Иисус Христос есть Сын Твой» (59, 3). Св. Игнатий Богоносец часто выражал горячее желание, чтобы под знаменем Христовым и в «одном теле Церкви» собрались многочисленные праведники из различных народов. Св. Поликарп желал иметь духовное общение со всеми, «кто под небесами уверует во Христа»; он молился «за всю католическую Церковь находящуюся во вселенной». ¹ Свв.: Иустин, Ириней и другие апологеты прославляют вселенскость Церкви, когда они толкуют приведённые нами тексты Св. Писания и видение, в котором Петру было, указано свыше, что он не должен чуждаться иноплеменников. Св. Киприан говорит, что «Церковь посылает лучи свои по всему миру». ² Св. Августин и св. Иоанн Златоуст, с несравненным восторгом и красноречием, рисуют нам то вселенство, которое свойственно одной только истинной Церкви Христовой.

Св. Кирилл Иерусалимский следующим образом определяет смысл придаваемый Преданием термину „католикэ”: «Церковь называется соборною, потому что она в целой вселенной, от пределов земли до пределов её, и потому что во всеобщности и без всякого опущения преподаёт всё, долженствующее входить в состав человеческого ведения, догматы о видимом и невидимом, о небесном и земном; ещё потому, что подчиняет благочестию весь человеческий род, и начальников и подначальных, ученых и неучёных; наконец потому, что, как повсеместно врачует и исцеляет она всякого рода грехи, совершённые душою и телом, так в ней же приобретается всё именуемое добродетелью, какого бы то ни было рода, и в делах и в словах, и во всяком духовном даровании». ³

Св. Иоанн Златоуст в своих творениях часто возвращается к вопросу о католичности Церкви: «Церковь есть столп вселенной». ⁴ «Церковь, со всею щедростию раскрывая свои недра, с распростёртыми объятиями ежедневно принимает все народы вселенной. Такое повеление и первые учители догматов получили от Единородного... шедше научите вся языки». ⁵ «Пустив Церковь носиться по вселенной, как корабль по морю, Он (Христос) не уничтожил волнения, но избавил её среди волнения». ⁶ Для св. Иоанна Златоуста католичность или соборность Церкви немыслима без её единства, без иерархического единоначалия. Толкуя обещание данное Спасителем Петру — построить на нём Церковь как на камне (Мф. 16), — Златоуст пишет: «Вы Же кого Мя глаголете выти, — вы, которые всегда со Мною были...? Что же на это отвечает Пётр, уста апостолов всегда пламенный, глава в лике апостольском? На вопрос, предложенный всем, отвечает от себя... Видишь ли, как Христос... обещаниями возводит Петра к высокому о Нём мнению...? Он обещает ему даровать то, что собственно принадлежит одному Богу, именно: разрешать грехи, соделать Церковь непоколебимою среди всех волнений, и простого рыбаря явить крепчайшим всякого камня, когда восстанет на него вся вселенная... Иеремия поставлен был для одного народа, а Пётр для целой вселенной... Отец даровал Петру откровение о Сыне; Сын же откровенное познание об Отце и о Самом Себе посеял во всей вселенной, и простому смертному вручил, давши ему ключи, власть над всем небесным; и он распространил Церковь по всей вселенной, и явил её сильнейшею самого неба». ⁷

Тем же подлинно католическим духом проникнуто учение св. Афанасия Великого. Вот несколько выдержек из его Толкования на Псалмы: «Ты — Владыка Иаковлев, и распростёр Церковь Твою до концов земли... Морем называется мир, водами же многими (Пс. 76, 20) — различные в нём поколения людей... Апостолы прошли всю поднебесную, проповедали всем языкам... Церковь составлена из всех народов... Дело Его (Христа) прострется на целую вселенную... Церковь Христова будет озарять и просвещать поднебесную всегда пребывая, подобно солнцу и луне... В целой вселенной основана Церковь... Дух повелевает апостолам петь новую песнь, т. е. народам целой вселенной возвестить Новый Завет... Проповедь будет слышима в целой вселенной... Лучи истины Твоей быстро распростираются повсюду, потому что пророки, апостолы и учители росою её напоевают землю...». ⁸

Св. Ириней называет Церковь «по всей вселенной до пределов земли рассеянной». Блаж. Феодорит писал: «Церковь одна по всей земле и на море, почему мы и говорим в молитве: о святой и единой, католической и апостольской Церкви, сущей от пределов и до пределов вселенной». Св. Августин утверждал, что «по-гречески Церковь называется католическою, потому что она распростирается по всему миру». ⁹ Такое же понятие о католичности Церкви дают св. Оптат Милевитанский, св. Григорий Великий, Евсевий, Пасиан и вообще почти все отцы и церковные писатели, которые писали о свойствах Церкви.
2. Относительно этих трёх свидетельств см. Догматическое Богословие Макария, изд. 1857 г., т. II, стр. 186.

Подлинная Церковь, по природе своей, обладает всеми свойствами, необходимыми для постоянного осуществления своего назначения. В первую очередь, следует отметить её сверхнациональный характер. Поместная церковь, подчинённая той или иной нации, по необходимости замкнута в себе самой; нация, как таковая, может стремиться к политическому или поместно-культурному господству во всём мире, но вселенский дух Церкви ей чужд: Церковь относится с равным доброжелательством ко всем народам, нация же имеет в виду собственное процветание. Кроме того, распространение Церкви по всему миру предполагает общие, согласованные усилия, что почти неосуществимо при наличии нескольких обособленных, часто друг с другом соперничающих, национальных церквей. Вселенский динамизм Церкви неотделим от её единства. И именно своим сверхнациональным авторитетом Церковь наиболее действенным образом поддерживает, развивает и освящает национальную жизнь; Церковь применяется к этническим особенностям всех народов, проникается ими; она всегда идёт навстречу всем здравым начинаниям.

Так как в Церкви „дух” неразрывно связан с „телом”, господствует над ним и определяет его, то сверхнациональным должен быть и весь соборно-иерархический строй Церкви, по крайней мере в виде объединения всех одной верховной сверхнациональной и вселенской властью: „чисто духовное” вселенство навсегда и по неизбежности останется только отвлечённой идеей, фикцией, прекрасной утопией.

,,Географическая” вселенскость есть только исходная, наиболее наглядная и „овнешнённая” ступень универсальной католичности Церкви; этот аспект вселенскости Церкви не самый ценный, но в сочетании с её единством он важен как признак её подлинности. Церковь носит отпечаток вселенскости во всём: во всём своём учении и во всей своей жизни. Церковь во всех отношениях исчерпывающе универсальна: её следует назвать вселенской во всех смыслах этого слова. Здесь свойство католичности как бы сливается со свойством святости, которая тоже сводится, в конечном итоге, к стремлению к всесторонней, исчерпывающей, „совершенной” полноте бытия, т. е. к Богу. Невозможно перечислить все виды вселенскости Церкви; ограничимся несколькими примерами.

Церковь допускает различные обряды и обрядности; она считает святыми и римский, и мозарабский, и много других обрядов, не делая исключения для византийского. В Церкви, благочестивые обычаи и формы почитания Бога и святых бесконечно разнообразны; чтобы убедиться в этом, стоит только сравнить между собою религиозные особенности католиков — испанцев, китайцев, немцев, индусов, американцев, или австралийцев. Во вселенской Церкви монашеская жизнь принимает самые разнообразные оттенки, смотря по особой непосредственной цели, которую преследует тот или иной орден или конгрегация (проповедническая деятельность, жизнь в крайней нищете, созерцание смирения Пресв. Богородицы или её страданий, почитание Пресв. Евхаристии, ручной труд, служение ближнему в виде воспитания юношества, ухода за умалишёнными и прокажёнными, помощи старикам или бездомным и т. д.). Сообразно обстоятельствам места и времени, любовь к ближнему имеет в Церкви беспредельно разнообразные облики. Церковь идёт навстречу всем без исключения нуждам человека. Церковь одобряет прославление Бога всеми формами искусства, поскольку они не оскорбительны для веры и нравственности; католические храмы строятся во всевозможных стилях — готическом, византийском, романском, ренессанс и проч., а вне Европы и в бенгальском, китайском, южно-американском... Церковь допускает украшение святынь не только иконами, но и другими видами изображения святых, в том числе статуями; в области церковной музыки Церковь разрешает не только пение, но и игру на органе.

Столь большое разнообразие само собою вытекает из назначения Церкви: подходить к людям самых разнообразных характеров, культур, вкусов и привычек. Оно есть прямое логическое следствие всех данных Евангелия, касающихся католичности Царствия Христова на земле.

Ради более точного выяснения смысла разбираемого нами догмата, обратимся к возражениям.

1) В Символе веры Церковь именуется соборною, а не кафолическою.

Ответ. — Слово „соборная”, как оно понимается теперь, представляет собою мало удачный перевод слова „католикэн”, принятого II Вселенским собором. Слово „католикэн” есть прилагательное, непосредственно образованное из „кат олю”, т. е. — по „всему (миру)”. В слове „соборная" эта идея совсем оставлена в стороне: „соборный” происходит от „собирать”, а собирать-то можно не только со всей земли, но и в пределах одного народа, города или даже семьи. Это слово может легко ввести в заблуждение. Большинство древнейших славянских переводов символов веры и церковных канонов содержат слово „кафолическая” (Церковь) вместо позднейшего „соборная”. В переводе (X в.) Иерусалимского Апостольского Символа мы читаем: „кафолическую Церковь”. В конце текста Никейского Символа, приведённого в Устюжской Кормчей (анафематствование), Церковь названа „кафоликия”. В самом древнем из дошедших до нас переводов Символа Константинопольского вселенского собора мы находим: «... во едину, святую, кафоликию и апостольскую Церковь. ¹⁰

В Православном Догматическом Богословии прот. Н. Малиновского (Сергиев Посад, 1909, т. III, стр. 513) мы читаем: «Наименование церкви соборною в славянском переводе символа — не первоначальное. В более древнейших славянских переводах символа греческое „кафоликэ” оставляется без перевода, т. е. читается кафолическую, кафоликию, а перевод словом соборная принят уже после. Но такой перевод признают неточным, не соответствующим главному и наиболее употребительному понятию подлинника, что, как будто, сознавали сами древние славянские переводчики, поставляя рядом кафоликия и соборная (рукоп. 14-15 в.) и позднейшие (напр., в Книге Правил), восстановлявшие греч. кафолическая вместо соборная. Греческое „кафоликос”, от „ката” — по, сообразно, и „олос” весь (не всякий, а) целый, полный, значит: всеобщий, повсюдный, вселенский, всемирный. У LXX и в Новом Завете это слово не встречается, а у древнейших христианских писателей (Феофила, Юстина, Климента Ал., Иринея, Оригена, Дионисия, Тертуллиана и др.) употребляется для обозначения понятия вселенскости или повсюдности. В Апост. пост. (VIII, 10) под кафолическою церковию разумеется та, которая от концов земли до концов её. Бл. Августин говорит (De Genes, act liter., 4): ecclesiam, quae catholica dicitur ex eo, quia... per totum orbem diffusa est. Делают догадку справедливую, что слово „кафоликэ” древние славянские переводчики не передали словом вселенская по следующей причине: тогда вселенная (ойкуменэ) означала собственно византийскую империю... и церковию вселенскою называлась константинопольская, глава которой доселе носит титло патриарха вселенского.. Следовательно, если переводчики не взяли термина вселенский с таким узким применением, то этим самым они засвидетельствовали, что кафоличность церкви нужно понимать неограниченно, — в смысле всемирности, не ограниченной повсюдности, предназначения её для всей вселенной безизъятно, а не для „ойкуменэ” в византийском или orbis terrarum в римском смысле... Для жизни церкви заповедуется. Что она должна направляться не к автономическому обособлению частей, а к централизующему объединению их во всей вселенной... Ещё меньше соборностию предрешается и санкционируется республикански-парламентарная выборность (Церк. Вед., 1906, № 2)... В русском переводе Послания вост. патр. (10 чл.) также говорится: веруем... в святую, вселенскую, апостольскую церковь...»

Почти все серьёзные православные богословы признают, что перевод в Символе веры греческого слова „католикэн” словом „соборную” неудачен.
Некоторые антикатолические полемисты пытаются обессилить исторические документы, говорящие в пользу Католической Церкви, противополагая слово „кафолическая” слову „католическая”. Такая аргументация напоминает времена протопопа Аввакума. И „кафолическая” и „католическая” представляют собою лишь первоначально совсем однозначные варианты перевода одного и того же греческого слова.

2) Церковь Христова существовала при апостолах в сравнительно узких географических пределах.

Ответ. — Для вселенскости Церкви требуется не фактическое существование Церкви во всём мире на всём протяжении церковной истории, но стремление к распространению по всему миру, жертвенные усилия в этом направлении и постепенное действенное установление церковной жизни среди всех народов земного шара. Этот религиозный динамизм воодушевлял Церковь с первых же дней её земного существования. В нашу эпоху, вряд ли найдётся какая-либо страна в любой из пяти частей света, где „закваска” католической Церкви отсутствовала бы вполне.

3) Протестантизм не менее универсален, чем католичество. Итак, вселенскость не может быть отличительным признаком одной Церкви.

Ответ. — Подлинная вселенскость неотделима от прочих существенных свойств и признаков Церкви, в частности — от единства Церкви в учении и в управлении. Протестантизм же, как всем известно, лишён действительного единства; даже в пределах одной и той же секты, часто нет ни церковного иерархического, ни догматического единения. Церкви присуща положительная органическая католичность, протестантизм же есть излияние по всему миру хаотического смешения друг другу противоречащих систем и толков, из которых некоторые дошли до отрицания самой основы христианства, божественности Господа нашего Иисуса Христа.

4) Христианский динамизм должен быть вертикален, а в католичестве он горизонтален (Бердяев).

Ответ. — Как видно из приведённых нами текстов Св. Писания и Предания, отрицать «горизонтальность» церковного вселенства — то же, что отвергать Евангелие и отцов Церкви. Конечно, вселенство Церкви не может не быть и «вертикальным», не быть устремлённым из глубин души к небу. Но в Церкви «вертикальность» не исключает «горизонтальности», а наоборот — предполагает её; „горизонтальное” распространение Церкви свидетельствует о наличии в ней пламенной «вертикальной» преданности Тому, Кто сказал: идите, учите все народы. Отрицать «горизонтальность» Церкви может только скептик или гностик, окончательно порвавший с «вертикальной» сущностью Христова учения.

5) Церковь смиренна, ей не приличествует дух мирового господства и духовных завоеваний.

Ответ. Именно потому, что Церковь смиренна, ей подобает смиренно повиноваться воле Спасителя относительно вселенской мировой проповеди христианства «всем народам» и смиренного апостольского труда над спасением всех людей, искупленных кровью Богочеловека. Замыкаться в собственном самодовольстве свойственно только гордым. Стремление Церкви к так наз. «мировому господству», т. е. к самоотверженному служению всем людям, доказывает, что в ней жив Христос. Дух гордости примешивается к «духовным завоеваниям» скорее всего там, где вселенская Церковь ослаблена или вытеснена религиозными течениями, уклоняющимися от вселенскости из национально-политических соображений.

6) Сих двенадцать послал Иисус..., говоря: на путь к язычникам не ходите и в город Самарянский не входите; а идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева (Мф. 10, 5-6). Итак, Христос хотел установить не вселенскую, а национальную еврейскую Церковь.

Ответ. — Указанный текст, как видно в особенности из параллельного текста у Луки (9), относится к временной отправке учеников Христовых на своего рода «упражнения» в апостольской деятельности. Эта отправка состоялась гораздо раньше торжественного провозглашения Спасителем вселенского назначения Церкви, именно тогда, когда апостолы были весьма неопытными в святом искусстве обращать язычников в христианство (ср. Лк. 9, 55). Христос постепенно основывал Своё Царство на земле; этот равномерный и всеобщий постоянный переход от меньшего к большему, от поместного к вселенскому, весьма характерен для всей проповеднической деятельности Спасителя, как впрочем, и для всей церковной икономии спасения; эта постепенность говорит нам о чрезвычайной любви к людям Иисуса Христа, не желавшего сразу возлагать на Своих учеников слишком тяжёлое, непосильное бремя. Итак, приведённый возражателями текст вовсе не противоречит Христовой заповеди вселенского апостольства, а доказывает только, что в глазах Христовых это апостольство гораздо труднее и совершеннее служения национальной религии. Заметим также, что наставление, о котором говорится в возражении, было дано апостолам задолго до великого преступления, совершённого еврейским народом — отречения от Мессии. Богоизбранный народ был призван сыграть исключительную роль во вселенском распространении христианской религии, но отказавшись от Христа, он, тем самым, лишился своего высокого призвания.

7) В ответ на моления Хананеянки, Спаситель сказал: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам (Мф. 15, 26). Значит, хлеб спасения надо хранить для своих, а не для иноплеменников.

Ответ. — Христос хотел сказать, что вера, приносящая спасение, может быть весьма живой и чистой даже у «чужих»: Он дал Хананеянке возможность проявить глубокое смирение и упование, чтобы с тем большей силой указать присутствующим на способность представителей любой народности воспринимать благую весть: О женщина! велика вера твоя, да будет тебе по желанию твоему. И исцелилась дочь сё в тот час (там же, ст. 28).

8) Слова Христа о вселенском распространении Церкви имеют эсхатологический смысл, касаются только времён, которые будут непосредственно предшествовать концу мира (ср. Мф. 24, 14).

Ответ. — Факт распространения Церкви перед Страшным судом ничуть не исключает постепенно совершающегося её распространения, а скорее предполагает его. Кроме того, если тот или иной текст Евангелия и допускает эсхатологическое толкование, то нельзя того же сказать о велении Христа Своим апостолам проповедывать Евангелие „всякой твари: веление это дано Спасителем безусловно и потому сохраняет свою силу во всякий момент существования Церкви. Сами апостолы не иначе понимали заповедь вселенского миссионерства: А они (апостолы после Вознесения) пошли и проповедывали везде (Мк. 16, 20).
9) Между апостолами возникали споры относительно проповеди христианства среди язычников: вселенскость они, по-видимому, не считали существенным свойством Церкви.

Ответ. — Таких сомнений у апостолов быть не могло в виду определённых недвусмысленных слов Спасителя. Споры же возникали вовсе не о том, проповедывать ли христианство язычникам или нет, а о том, следует ли требовать от крещённых из язычников соблюдения некоторых еврейских обрядов, и обычаев. В Св. Писании нет ни малейшего намёка на какое бы то ни было колебание в отношении обязанности иерархии учить все народы.

10) Вселенское проповедничество Евангелия было необходимо в самом начале существования Церкви, когда христианство почти никому не было известно. Впоследствии Евангелие приобрело всеобщую известность, и потому эта необходимость отпала.

Ответ. — В Св. Писании нет никакого указания на подобное ограничение. Наоборот сказав: научите все пароды, Спаситель тут же присовокупил: се, Я с вами во все дни до скончания века; эти последние слова были бы неуместными, если бы заповедь вселенской проповеди имела только временное значение. Иисус Христос не ограничился тем, что сделал Своё учение общеизвестным в Иерусалиме, но деятельно трудился над спасением людей. Он ходил к людям, которые уже слыхали о Нём, и поучал их. Одной общеизвестности христианства мало; свет Христов постоянно и везде затемняется лжеучениями, ложными самозванными толкованиями, человеческими страстями, искажениями ради той или иной выгоды: на обязанности Церкви лежит везде и постоянно бороться со всеми вредными влияниями.

11) Для вселенскости Церкви достаточно, чтобы в одну эпоху она имела последователей в одной стране, в другую — в другой и т. д.

Ответ. — Такое кочевание всей Церкви из одной страны в другую не соответствует воле Спасителя, Который хотел, чтобы во всякое время Церковь спасала возможно больше людей, из какого бы племени они ни были. В своих апологетических трудах против еретиков, свв. отцы, в частности св. Августин, часто ссылаются на беспрерывное и повсеместное стремление Церкви к возможно большему распространению.

12) Евангелие говорит о „малом стаде”, о небольшом числе избранных. Как совместить это с учением о необходимости всемирного распространения христианства?

Ответ. — Слова Христовы о малом стаде относятся к апостолам, а не ко всей Церкви; и понятие „избранные” не совпадает с понятием „члены видимой Церкви. Впрочем, в сравнительном смысле, в сравнении с.огромным количеством заблуждающихся, Церковь действительно „малое стадо”. Как бы мало людей ни отзывалось на голос Церкви, Церковь не перестаёт призывать к спасению всех, ибо Глава её хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1 Тим. 2, 4). Из того, что многие пренебрегают спасением, предоставляемым им Церковью, ничуть не следует, что Христос желал спасения немногих или что Церковь со своей стороны может равнодушно относиться к вечной гибели кого бы то ни было. Церковь могла бы отказаться от вселенской проповеди спасения только при еретическом предположении, что Христос, умирая на кресте, желал спасения лишь немногих „предопределённых”.

13) Это интернациональное вселенство вредно отзывается на патриотическом чувстве, оно притупляет любовь к отечеству и родному народу.

Ответ. — Как раз наоборот. Своей вселенской любовью к людям Христос несравненно больше сделал для родного народа, чем те еврейские националисты, которые добивались Его смерти. Проникаясь Христовым учением о любви к ближнему, даже врагу, личному или национальному, человек становится способным на геройское самоотречение, необходимое для подлинно патриотического служения родине. Католическая Церковь нисколько не противится любви к отечеству, но облагораживает и укрепляет эту любовь, подвергая её благотворному влиянию вселенской любви Спасителя к падшему человечеству. Христова Церковь обеспечивает религиозно-культурное процветание не только отдельным людям, но и целым государствам, странам; быть же участниками спасения, для себя или родной страны, мы можем только в том случае, если подчиняем земные интересы вселенским чаяниям Христа. Не следует смешивать сверхнациональную католичность Церкви Христовой с духом разных современных безрелигиозных „интернационалов”: Католическая Церковь вдохновляет и поддерживает здоровую национальную жизнь, „интернационалы” же убивают её. Как национализм, так и интернационализм может быть или христианским или безбожным. Христианину подобает противополагать христианский национализм безбожному национализму и христианский „интернационализм” — безбожному интернационализму, а не национализм вообще интернационализму вообще. Точнее: болезненному, смертоносному разложению жизни на противоборствующие начала антиинтернационального национализма и антинационального интернационализма, христианам, в силу самой сущности христианства, подобает противополагать жизненное сочетание, синтез, взаимопроникновение друг друга предполагающих и друг друга оберегающих творческих начал: здравого, цельного национализма и подлинного христианского „интернационализма. Одно является залогом другого. Только движимый вселенским духом и строем Церкви национализм может достигнуть полного расцвета; только внедряя в себя здоровые особенности каждого народа, Церковь может быть жизненно, а не только отвлечённо, международной, сверхнациональной, католической. Это не противоречие, а одна из наиболее глубинных „антиномий” христианства, один из аспектов существенного свойства Церкви — быть образом, „иконой”, совершеннейшего абсолютного сочетания кажущихся противоположностей — Бога.

Тому, кто с помощью Евангелия вдумывается в эту сущность всеобъемлющей католической Церкви, становится понятным, почему безбожные силы на земле, с одной стороны, всячески стремятся подменить католическую вселенскость разными отвлечёнными, в национальной жизни не укоренёнными интернационалами, ас другой стороны, изо всех сил способствуют образованию независимых от Рима „национальных церквей”.

1. Мучен., VIII 1.
2. О единстве Церкви, 5.
3. Оглас. слово 18, пар. 23. Творения Кирилла Пер., С. Петербург, Сойкин, стр. 230.
4. Толк. на Тимоф., Творения св. Иоанна Златоуста, изд. СПБ Духовной Академии, том XI, 1905, стр. 692.
5. Толк. на прор. Исайю, гл. II, то же издание, том VI, 1900, стр. 28.
6. Беседа о доброй жизни, то же издание, том III, стр. 63.
7. То же издание, том VII, 1901, стр. 553-355.
8. Творения св. Афанасия Вел., Св. Троицкая Сергиева Лавра, ч. IV, 1903, стр. 197, 261, 285, 294, 295, 307, 314, 315, 345 и др.
9. Относительно этих трёх свидетельств см. Догматическое Богословие Макария, изд. 1857 г., т. II, стр. 186.
10. См. беспристрастное историческое исследование русского учёного А. Гезенна История славянского перевода символов Веры, СПБ, 1884. В русских переводах творений свв. отцов „католикэ" иногда передаётся словом „повсемственная", от предлога „по" и местоимения „все" (ката, олю); слово это безупречно в отношения содержания, но недопустимо с точки зрения чистоты языка.

Церковь называется апостольской в следующих смыслах:

1) Истинная Церковь восходит к апостолам; она была насаждена их трудами. Эмпирическая Католическая Церковь не появилась лишь впоследствии, во II или III веке, как утверждают протестантские рационалисты, она не „вылилась” из случайных обстоятельств или из одних только природных стремлений человека к организации, а, во всех своих существенных чертах, была учреждена своим Главою, Иисусом Христом, в виде религиозного богочеловеческого общества, возглавляемого апостолами.

2) Истинная Церковь верна учению Христа, преподанному нам апостолами. Она верна Преданию, сохранившему содержание апостольских наставлений в вере. Всё её догматическое учение есть только раскрытие и применение к частным вопросам истин Откровения, данного апостолам. Понимаемая в этом смысле, апостоличность Церкви есть существенное свойство, но не признак истинной Церкви, ибо она не очевиднее самой Церкви и предполагает долголетнее серьёзное изучение догматического богословия.

3) Истинная Церковь управляется единственной объединённой церковной иерархией, учреждённой Спасителем в лице Петра с одиннадцатью (Деяния 2, 14). Другими словами — подлинная Церковь есть та, которая сохранила закономерную и прямую архипастырскую преемственность от апостолов, и притом не только в отношении передачи способности совершать все таинства (действительные рукоположения возможны и в расколах), но”и в отношении передачи полномочий учить верующих и управлять Церковью. В этом смысле, апостоличность есть признак Церкви; при отсутствии предвзятости, не трудно узнать, какое из существующих христианских исповеданий сохранило полноту и единство тройной власти — освящать верующих таинствами, руководить ими и учить их — данной Спасителем апостолам, возглавляемым Петром.

Необходимость иерархической преемственности от апостолов явствует чуть ли не из каждой главы Нового Завета.

Пастырская власть в Церкви немыслима без соответствующих полномочий, прямо или косвенно исходящих от Самого Бога. Для того чтобы кто-либо мог законным образом поучать и действовать от имени другого, он должен прежде всего получить от него надлежащее поручение; это требование здравого смысла, более чем где бы то ни было, применимо в Церкви, в которой не должно быть ничего бессмысленного, беспорядочного, хаотического. Самозванство пагубно везде; тем более, ему нет места в Церкви. Христос остерегал Своих последователей от самозванных пророков: Берегитесь лжепророков... в овечьей одежде... Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали?... И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие (Мф. 7). Апостолы строго осуждали всех „независимых” пастырей и учителей. Одному из них Павел сказал: о, исполненный всякого коварства и всякого злодейства, сын диавола, враг всякой правды! перестанешь ли ты совращать... (Деяния 13, 10). Дальше мы читаем такие указания у апостолов: Возлюбленные! ...испытывайте духов, от Бога ли они: потому что много лжепророков появилось в мире (1 Иоанна 4, 1). У вас будут лжеучители, которые введут пагубные ереси... (2 Петра 2, 1). Всякий первосвященник... поставляется на служение Богу... И никто сам собою не приемлет этой чести... Так и Христос не Сам Себе присвоил славу быть первосвященником... (Евр. 5,1-5). Всякий, кто призовёт имя Господне, спасётся. По как призывать Того, в Кого не уверовали? как веровать в Того, о Ком не слыхали? как слышать без проповедующего? И как проповедывать, если не будут посланы? (Рим. 10, 13-15). Итак, в Церкви спасение сообщается через „посланных”. Да и само слово „апостол” обозначает именно „посланный”.

Иисус Христос получил от Отца божественное поручение спасать людей, и это поручение Он передал апостолам с тем, чтобы они, в свою очередь, сообщали его своим заместителям и преемникам. Христос часто намекал на то, что Он есть обещанный и посланный Отцом Мессия, что Он пришёл на землю с одной лишь целью исполнить волю Отца. И продолжать исполнение этой святой воли Отца Он поручил только апостолам: И Он повелел нам (апостолам) проповедывать людям и свидетельствовать, что Он есть определённый от Бога Судия Живых и мёртвых (Деяния 10, 42). Поэтому, кто отвергает апостолов, тот отвергает Христа. Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас (Ио. 20, 21).

Апостолы безусловно сознавали, что духовная власть дана только им и тем, кому они сами её передадут; это вполне наглядно из повествования об избрании Матфия. Епископов, получивших власть от апостолов, все должны уважать: Увещавай и обличай со всякою властью, чтобы никто не пренебрегал тебя (Тит. 2, 15). Верующие становятся „своими Богу” лишь постольку, поскольку они утверждены на основании апостольской иерархии, с которой Спаситель пребудет до скончания века: Вы... сограждане святым и свои Богу, быв утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем (Ефес. 2, 19-20). Стена города имеет двенадцать оснований, и на них имена двенадцати апостолов Агнца (Апок. 21, 14).

Отцы Церкви не признавали иной церковной жизни, как та, которая зиждется на преемственности от апостолов. По словам св. Иринея, «следует слушаться священников, которые обладают преемственностью от апостолов....; тех, кто уклоняется от главной преемственности (т. е. преемственности Римских епископов от Ап. Петра)..., следует считать подобными еретикам, раскольникам и фарисеям...; все они уклонились от истины... Истину следует принимать от тех, кто обладает церковною преемственностью от апостолов». ¹ Другие отцы, в сходных выражениях, также ссылались на апостольскую преемственность, как на признак подлинной Церкви Христовой.

Рассмотрим возражения.

1) И иных Бог поставил в Церкви во-первых Апостолами... далее, иным дал силы чудодейственные, также дары исцелений, вспоможения, управления, разные языки. Все ли Апостолы?... Все ли чудотворцы?... Ревнуйте о дарах больших (1 Кор. 12,28-31). Итак, не вся церковная жизнь связана с апостольской преемственностью.

Ответ. — В Церкви всегда были, есть и будут святые, чудотворцы, люди одарённые чрезвычайными „дарами” Духа Святого: это вытекает из святости Церкви. Но здесь нет ничего противоречащего значению иерархии, первыми звеньями которой были апостолы. Как раз наоборот. Апостольская иерархия на то и учреждена, чтобы вести людей к святости, воспитывать их в духе „больших даров”, ограждать подлинную „чудодейственную” жизнь от ложного, обманчивого или болезненного псевдо-харизматического „самочиния”. Смиренное повиновение апостолам и их преемникам не только не убивает благодатной жизни в душах верующих, но, как нельзя лучше, способствует её процветанию; где живо это повиновение, там изобилует и святость: это неоспоримый факт, в котором всякий может лично убедиться. С другой стороны, истинные подвижники — в отличие от лже-мистиков и духовных самозванцев, которые были так строго осуждены Ап. Павлом — всегда являлись надёжною опорою преемников „Петра с одиннадцатью”: молитвою, советами и увещаниями, они поддерживали в них апостольскую ревность и твёрдость в отстаивании иерархического начала против поползновений духовных революционеров; стоит только вспомнить о св. Кирилле Александрийском, св. Феодоре Студите, св. Бернарде, св. Екатерине Сиенской и стольких других Божиих людях, ревностно защищавших духовную власть Апостольского Престола. Харизматические дары не исключают значения апостольской преемственности потому, что следствие не исключает причины и плод не „исключает” того корня, которому он обязан своим существованием.

2) Преемники апостолов — епископы — имеются и в католичестве и в восточных церквах; поэтому, апостольская преемственность не может служить доказательством в пользу истинности той или другой Церкви.

Ответ. — С самого начала церковной истории, во многих расколах, бывали подлинные, действительным образом хиротонисанные епископы, а между тем преемственность от апостолов всегда считалась отличительным признаком одной только истинной Церкви. Поэтому, указанный факт только подтверждает сказанное нами выше: чтобы какой-либо иерарх мог ссылаться на свою преемственность от апостолов, одной, даже бесспорно действительной, хиротонии недостаточно; он должен, сверх того, принадлежать к единой Христовой иерархии: быть в духовном единении с её видимым главою; не отдельная группа иерархов является преемницей группы апостолов — и тем более, всего собора апостолов, — но единый и неделимый епископат, иерархически связанный со своим главою, преемником главы апостолов, является единственной иерархией, начало которой было положено „Петром с одиннадцатью”. Чтобы быть законным архипастырем Церкви, надо, кроме хиротонии, иметь полномочия, быть посланным от высшей церковной власти или, по крайней мере, управлять епархией с молчаливого согласия этой власти. Подлинная апостоличность не может не быть единой, святой и вселенской.

Другие возражения, касающиеся преемственности от апостолов, разбираются нами в главе о папском служении.

1. Против ересей, IV 26.

Приводимые ниже соображения касаются не каких-либо новых свойств Церкви, а служат лишь для более точного установления некоторых точек зрения, могущих служить вспомогательным средством при искреннем искании подлинной Церкви.

I.

Ад ненавидит истину. Спаситель неоднократно упоминал об этом, например, когда Он обещал построить Церковь Свою на Петре (Мф. 16). Истинная Церковь ненавидима и гонима «вратами ада» во всём, во всех своих свойствах и подлинных проявлениях; другие же церкви гонимы адом лишь постольку, поскольку они остались верными истинной Церкви; поскольку же они восстали против неё, они не только не преследуются сатанинскими силами, но даже пользуются их благоволением. Этот факт вполне нагляден, если отбросить все посторонние данные, могущие ввести в заблуждение: надо иметь в виду отношение врагов Бога, как таковых (а не поскольку они преследуют определённые политические или экономические цели), к Церкви, как таковой, к её принципам (а не к тем или иным посторонним факторам или уклонениям пастырей и мирян от её принципов). Итак, всякий, кто искренне желает разрешить вопрос, какое из существующих теперь христианских вероисповеданий представляет истинную Церковь, должен без предвзятости изучить отношение воинствующих безбожников ко всему тому, в чём эти вероисповедания противоречат одно другому; ибо по всем учениям разных исповеданий, которые приемлемы и для истинной Церкви, отношение безбожников к этим исповеданиям, конечно, одинаково. То же вероисповедание, которое, по всем существенным расхождениям с другими вероисповеданиями, постоянно имеет против себя ненавидящих Бога и Христа, является подлинной Церковью Христовой. Ради большей убедительности здесь полезно иметь в виду и разные страны и разные эпохи.

Католичество признаёт духовную власть преемников Петра, главы апостолов, другие вероисповедания этой власти не признают. Всегда и везде врата ада страстно ненавидят папство и нисколько не возражают против разделения епископата на самостоятельные поместные иерархии и, тем более, против полного отрицания иерархического начала. В этом можно убедиться, познакомившись, например, с масонской или большевицкой антирелигиозной литературой: она вся полна яростных нападок и клеветы на папство и ничуть не восстаёт против антиримской демократизации Церкви; аргументы христианских антикатолических полемистов широко распространялись большевиками в народных массах, между тем как апологетика папства всегда была строжайше запрещена на всей территории СССР. В своём труде „Против Попов” (Москва, 1923, выпуск IV, стр. 9), воинствующий безбожник Розенов с восторгом пишет: «В характере всех еретико-коммунистических движений имелись некоторые общие черты; все они направляли главное острие своей борьбы против папы».

На всём протяжении истории последних веков, во всём мире не было ни одного крупного международного съезда безбожников, на котором борьба с „папизмом” не была бы признана существенной задачей воинствующего атеизма.

Вот несколько выдержек из постановлений международных или национальных „конгрессов” безбожников или из речей, произнесённых вождями масонства:
«Пока мы не оторвали все народы от Рима — мы ничего не сделали» (Convent du Grand Orient, 1902, стр. 370).

«Католичество нам (атеистам всех стран) мешает больше других религий; необходимо прежде всего устранить именно его» (Viviani; Moniquet, стр. 399).
«Надо раскатоличить мир...» (там же, стр. 70 и 73).

«День уничтожения догмата папской безошибочности... будет великим днём для человечества» (Rivista délia Massoneria Italiana, XII, стр. 248).
«Папизм надо искоренить, обесчестить, затоптать в грязь!» (Rosen, стр. 193).

«Нет ничего равного вселенской власти папы... Перед этой духовной гремучей змеёй необходимо единство масонства» (Conseil Suprême de Charleston, VIII, стр. 174).

«Ватикан подобен гигантскому спруту... Мы должны разрушить этот апостольский символ ужаса..., если хотим предохранить поколения от догматов» (Convent du Grand Orient, 1922, 1922, стр. 102).

Надо «открыто бросить вызов папе» и «повести войну против этого колосса» (Интернациональный Съезд Атеистов в Брюсселе, в 1910 г., Офиц. протоколы, стр. 124).

«Враг, победить которого безусловно необходимо,... это папство с его гвардией, иезуитами» (Международный Конгресс Безбожников в Женеве, 1903, Протоколы, стр. 35).

«Необходимо лишить (католическую) церковь авторитета... Необходимо разрушить религию» (Парижский Международный Масонский Конгресс, 1900, Протоколы, стр. 102).

«За исключением папы, масонство ни в ком не видит себе противника» (Интернацион. Масонский съезд в Брюсселе, 1904, Протоколы, стр. 43).
Другие, весьма поучительные документы читатель найдёт в журнале Вера и Родина, 1925, № 14.

Католичество отстаивает нерасторжимость таинства брака, между тем как другие исповедания допускают разводы и браки с разведёнными. И в этом отношении, большевизм (как и масонство и все какие только ни существуют антирелигиозные силы) безоговорочно придерживается антикатолической точки зрения.
Все неверующие готовы издеваться над католическими догматами Беспорочнго Зачатия и чистилища; никому из них и в голову не придёт восставать против отрицания этих догматов.

Автокефальное православие представляет собою, в конечном итоге, искажённое отрицаниями католичество восточного типа. Именно эти отрицания дороги безбожию в той же степени, в какой ему ненавистно всё святое в православии.

Вот несколько поучительных фактов:

1) Несмотря на то, что в советской России католики составляли только около 1 процента населения, больше половины всех антирелигиозных большевицких книг или журнальных статей Союза Воинствующих Безбожников имели в виду или прямо католичество, в особенности папство, или вообще католические начала. Рубрики „На церковном фронте” и „Важнейшие события” в газете Безбожник были всегда полны „сведений” о деятельности католической иерархии. Из книг, изданных большевиками против папства, можно составить целую библиотеку.

2) Все те вымыслы против Католической Церкви, которыми кишели иные старые учебники „обличительного богословия” или истории, часто повторяются в большевицкой литературе. Таковы: «папская власть порождена гордостью», «цель оправдывает средства», «папесса Иоанна», «политика иезуитов», «папа заслоняет науку» и проч.

3) Упоминая об отпадениях католиков в Греческий раскол — в Прикарпатской Руси, например, — редакторы советских журналов не скрывали своей радости. По поводу же присоединений православных к Католической Церкви, они проявляют крайнее раздражение. См., напр., Революция и Церковь, 1923, № 1-3, стр. 60. Безбожник И. Степанов радуется тому, что « наше православие » удаляется от католичества и «скоро пойдёт на выучку к протестантизму» (О Живой Церкви, Москва, 1922, стр. 30).

4) В католичестве советские безбожники больше всего ненавидят „религиозный абсолютизм”, „централизацию”, „интернациональную организацию” и „клерикализм”. Против дробления Церкви на автокефалии большевики нисколько не возражают. Книга А. Вульфиуса, Проблемы Духовного Развития (Петербург, 1922, стр. 130-162), заключает длинную апологию церковно-национального начала и яростные нападки на папизм. Свен (Церковь и государство, Москва, 1918, стр. 29) радуется тому, что на Востоке нет католической „мечты о мировом владычестве”. Против специфически католических начал направлены переведённые большевиками книги таких крупных апостолов безбожия, как Каутский (Происхождение христианства) или Бебель (Христианство и Социализм, Москва, 1920; см., напр., стр. 16).

5) Протесты папы против религиозных гонений в России вызвали в советских кругах несравненно больше страха и озлобления, чем все протесты мировых протестантских съездов. См., например, За и против СССР (Москва, 1930). Против Ватикана были мобилизованы даже профессора астрономии.

6) Чем больше какое-либо исповедание уклоняется от принципа авторитетной иерархичности и чем более оно нападает на папство, тем снисходительнее относятся к нему советские безбожники.

7) Детям в советских школах и студентам очень часта даются для „проработки” такие темы как: «Ватикан против науки», «История папства» и т. п.

Весьма поучительно также то, что писал Ем. Ярославский, хорошо известный председатель Союза Воинствующих Безбожников. Вот выдержки из его книги Против Религии и Церкви (Огиз, Государственное антирелигиозное издательство, Москва, 1932).

Главу о папе Пие XI он заканчивает следующими словами: «Время сейчас такое, когда все вопросы ставятся на острие. Нужно сделать так, чтобы вокруг нас все поняли, куда идти: вместе ли с нами, строящими социализм, или вместе с теми, кто воздвигал эшафоты, кто заставлял гореть на кострах десятки тысяч невинных людей, кто в потоках крови...» (Том I, стр. 164). Он хочет сказать: кто идёт с воинствующим атеизмом, тот должен бороться против объединения всех христиан папством. Ярославский вполне разделяет мысль Маркса: «Необходимо энергично бороться с попами, особенно в католических местностях» (Том II, стр. 126). Не допускать в России подлинного церковного единства, препятствовать признанию православными главенства папы — такова главная задача советского атеизма: «За границей сделана попытка объединить католическую церковь и православную, конечно под руководством папы... В Риме построили даже специальный семинарий для подготовки священников, которые прониклись этой идеей унии. По этой линии идёт довольно большая работа со стороны руководителей... религиозных организаций. Мы эту сторону дела должны иметь в виду... Наша задача заключается в том, чтобы не допускать у нас такого (т. е. под главенством папы, С. Т.) объединения» (Том II, стр. 288, 289). Значит, аду ненавистно объединение на началах подчинения папе, на Христовых началах смиренного послушания. Ярославский не скрывает своего презрения к некатолическим формулам церковного единства, духовную беспомощность которых он вполне сознаёт. Вот что он писал о всемирном протестантском съезде христиан в Стокгольме: «На этот съезд собираются сектанты разных толков с целью объединения на какой-нибудь общей программе... Мы заранее не придаём никакого значения тем решениям, какие примут попы и проповедники разных сект на этом съезде» (Там же, стр. 338). «Наиболее сильная религиозная организация — католическая, во главе с римским папой... Католичество имеет огромное влияние...» (Там же, стр. 407). В своих сочинениях Ярославский постоянно утверждает, что именно с „организацией” религии следует безбожникам бороться. «По призыву папы римского, Пия XI, церковники всех религий организовали крестовый поход против страны Советов» (Там же, стр. 409). «С первых же недель папства Пий XI установил специальную краткую молитву: Спаситель мира, спаси Россию... Папа призывает организовать день молитвы для того, чтобы ускорить время, когда все смогут скорее явиться в единую овчарню единого спасителя» (Стр. 484). Молитвенное, благодатное единение всех христиан в одной „овчарне”, в одной папой Римским руководимой вселенской Церкви — вот это-то и есть то, что наиболее приводит в бешенство всех вообще безбожников всех стран. Советские безбожники всё время жалуются на то, что « при Ватикане имеется специальный отдел, где работают бывшие русские священники, имеется специальная семинария для обучения русских священников. Получилась своеобразная уния между русскими православными священниками и католическими» (Стр. 524). Поучительно вообще то, что в советской антирелигиозной литературе эта маленькая семинария часто упоминалась с выражением тревоги и ненависти, между тем как в той же литературе лишь редко упоминается о некатолических семинариях.

В книге А. Метелева Ватикан (Ленинград, 192В) мы между прочим читаем: «Среди всех церквей; православной, протестантской, еврейской, мусульманской и т. д., особым могуществом отличается католическая церковь... Ватикан отнюдь не потерял своего влияния». «Папа — владыка католицизма, пользующийся неограниченной властью над религиозным миром и всем аппаратом по управлению католической церкви» (13). Метелева, как и всех безбожников, страшно раздражает то, что папа действительный глава вселенской иерархии и не допускает разложения Церкви. «Не раз и не безуспешно Ватикан объявлял борьбу французской церкви против её национальных уклонов...» (15). Очень не нравятся нашему безбожнику католические ордена, которые своей „дисциплинированностью” столь содействуют процветанию веры во Христа. «Никакая агентура не может столько мешать делу освобождения народов (от христианства), сколько этому мешают агенты Ватикана, именующиеся миссионерами и монахами» (22). Метелев скорбит о том, что католические университеты интернациональны и в научном отношении высоко поставлены. «Нужно отдать справедливость, что во всех этих академиях, семинариях, колледжах и т. п. учебное дело поставлено очень высоко, эти учреждения располагают высококвалифицированным преподавательским составом, большими средствами и богатыми учебными пособиями. Недаром католическая церковь так крепко ещё держится на теле народа и играет роль серьёзной силы. Народам некоторых стран придётся ещё не один десяток лет вести борьбу с этой реакционнейшей силой... у (25, 27). Само собою разумеется, что Метелева больше всего беспокоят стремления привлечь к вселенскому церковному единству христиан других вероисповеданий. «Святой престол, охраняя прежде всего католическую религию, не отказывает в защите и другим религиям. Недаром так сугубо Ватикан охраняет религию, и не только католическую, но и всякую другую; недаром он учредил в своих стенах такой отдел, который занимается делами религии восточных стран и народов; недаром настоящее положение православной церкви внушает папе некоторые опасения... Повсюду, где только загорается заря освобождения трудящихся... от религии, Ватикан, в лице своих миссий, устремляется туда, чтобы загасить эту зарю. Борьба с этим чёрно-интернациональным штабом в католических странах будет ещё долго представлять большую трудность... Только пролетарская революция в своём огне расплавит твердыни Ватикана, постепенно освободит человечество от религиозного фанатизма» (43).. То же самое повторяют сотни советских антирелигиозных писателей.

Характерно и поучительно то, что лучшие писатели-агитаторы из среды фанатически воинствующих безбожников почти исключительно заняты борьбой против „Ватикана”, догмата папского главенства в иерархии, идеи воссоединения Православных с Католическою Церковью. Таков, напр., пресловутый М. Шейнман, автор ряда книг и брошюр, направленных против „Ватикана”; Шейнман не может простить папе следующих преступлений: папа проповедует единство Церкви, «борется с атеизмом», «призывает вернуться к религии,... бороться против материализма... атеистического коммунизма» и т. д. (Ватикан между двумя мировыми войнами, 1948, стр. 130, 139, 199, 218 и др.).

Поучительно также и то, что коммунисты постоянно подстрекают православных иерархов нападать на папство и отрывать от Рима униатов; цель этой тактики ясна: погубить всё христианство, не исключая православия, использовав предварительно трагическое заблуждение автокефального православия — отрицательное отношение к главенству папы.

Недаром Г. Карпов, «Председатель Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР», так горячо приветствовал православных первосвятителей, съехавшихся на Московский собор 1948 г., и высказал радость Советской власти по поводу того, что «автокефальные, национальные церкви» остались „самостоятельными” (но отношению к Риму, С. Т.) и „на протяжении своей истории строго охраняли свою церковную... независимость” (Журнал Московской Патриархии, 1948, спец. номер, стр. 1.1).

Советские безбожники благосклонно относятся ко всему антикатолическому в православии. Зато, они ненавидит всё, что в современном православии есть общего с католичеством: все православные догматы; семь таинств; почитание Богородицы, святых и икон, и т. д.

Могут возразить:

а) Коммунисты подчёркивают равенство всех религий, они объявили войну всем религиям.

Ответ. — Они преследуют все религий, ибо во всех религиях есть хоть небольшая доля ненавистной им истины. Они преследуют все религии, но не во всём, а только в том, что эти религии имеют или могут иметь общего с Католическою Церковью. А если поглубже вдуматься в антирелигиозную тактику большевиков, то станет ясным, что они, как и все в мире безбожники, сводят все религии к равенству, к одному уровню, „одному знаменателю”, — из фактической ненависти к „католической нетерпимости”, к католическому догмату единой спасающей Церкви. Все атеисты прекрасно понимают, что принцип равноценности разных вероисповеданий крайне пагубен для Церкви Христовой.

б) Недопустимо это оскорбительное для христиан некатоликов приравнивание их антикатоличества к антикатоличеству безбожников и богохульников.

Ответ. — Мы ничего не приравниваем, мы только устанавливаем материальный факт совпадения в отрицании папства; намерений и духа мы здесь не касаемся. Более того, мы не только не приравниваем православных к безбожникам, но наоборот исходим из бесспорного для нас положения, что на почве религиозных вопросов у православных не может быть ничего общего с безбожием, и потому из факта* стремления воинствующих атеистов устранить или хотя бы только ослабить объединение Церкви папством, мы выводим прямое, простое, убедительное для всякого беспристрастного человека заключение, что неповиновение христиан папе — не религиозно, не православно; это — явление противоречащее православию, калечащее его, претящее ему. Именно из уважения и любви к православным мы должны указывать им на безусловную неправославность антипапства. Впрочем, сказанное нами относится не только к православным, но и ко всем христианам, даже к католикам, поскольку и они подчас поддаются соблазну духовной жизни без послушания. Заметим ещё, что отмеченный нами исторический закон исключительной враждебности безбожия к католическим религиозно-церковным началам, где бы они ни проявлялись, в той же мере, в какой он доказывает неправославность отрицания папства, доказывает также богоугодность и святость всех тех элементов православия, которые или имеются налицо в католичестве, или по крайней мере потенциально заключаются в нём, не противоречат ему. Закон этот наглядно показывает, как близко к истине Христовой православие, не изуродованное последствиями римско-языческого отрицания единой вселенской иерархии.

в) Безбожники просто стараются разложить христианство, поддерживая возражения православных против католиков и католиков против православных.
Ответ. — Ещё раз повторяем: мы имеем в виду не сложные житейские отношения — политические, национальные, экономические, научные и др.: в этой области возможны, конечно, самые разнообразные сочетания сил и симпатий, смотря по тому, какие интересы берут перевес над другими; последняя война породила немало причудливых разъединений и коалиций. Мы остаёмся в пределах интересующей нас дилеммы религия-безбожие, и в этой именно области факт приводимый возражателем никогда не наблюдался. В безбожнической литературе мы на каждом шагу встречаемся с выпадами против главенства папы, против безбрачия духовенства, индульгенций и т. д., очень часто почти дословно заимствованными у антикатолических богословов; но никогда никакой воинствующий безбожник не взял сторону папства против них; никогда большевики не выступали заодно с католиками в вопросах церковного строительства или вероучения. Да иначе и быть не может: все специфически католические начала диаметрально противоположны специфически безбожным, между тем как антикатолические наслоения в православии — далёкие отголоски безверия и чужды подлинному благочестию православных народов. Атеизм как таковой всегда стоит на стороне тех, кто стремится разложить католичество на независимые друг от друга поместные общины и свести на нет многовековую работу пап над объединением христианского мира. Но безбожие всегда против положительного православия, которое Католическая Церковь признаёт и всячески стремится поддержать, укрепить, духовно углубить и защитить от тлетворных влияний.

г) Большевики убили больше православных епископов и священников, чем католических.

Ответ. — Да, но относительное число, процент убитых ими священнослужителей в католичестве больше, чем в православии. Не надо забывать, что в СССР было в 100-150 раз больше православных, чем католиков. В СССР всё католическое духовенство было уничтожено. Правда, не все епископы и священники были сразу убиты, большинство были медленно замучены в концлагерях или изгнаны. В отношении католиков большевиками с особенным усердием применялся принцип: делать так, чтобы они оказались не мучениками, а преступниками; с этой целью велись постоянные процессы с сенсационными обвинениями. Иных католических священнослужителей, особенно епископов, не расстреляли, а держали в тюрьме в надежде обменять их при случае на арестованных за границей крупных коммунистических деятелей. Факт остаётся фактом: несмотря на сравнительно ничтожное количество католического духовенства и вообще католиков в СССР, главное внимание воинствующих безбожников было обращено именно на Католическую Церковь, как на наиболее сильный оплот веры в Бога вообще и христианской веры в частности.; д) Среди убитых большевиками православных духовных лиц были решительные враги католичества. Значит, у безбожников нет никакой особой ненависти к католичеству.

Ответ. — Ненависть большевиков к православному духовенству отчасти определялась политическими данными, тесной связью этого духовенства с монархией, привилегированным положением в старой России. Сделав эту оговорку, мы не колеблясь признаём, что многие православные священнослужители были настоящими христианскими мучениками, пострадавшими не за удобства старого режима, а за веру во Христа. Но эти действительные Христовы мученики перед смертью теряли своё католиконенавистничество, часто дружески относились к своим, католическим соратникам по страданиям Христа ради. Их мучили за подлинно православные, входящие в состав католического вероучения, истины, а никоим образом не за те отрицания, которые православие противополагает католичеству. Следует также не забывать того, что громадное большинство этих православных „врагов” католичества относились отрицательно к католичеству просто по незнанию его, по непониманию роли папства в духовной жизни католиков, по наивному доверию к писателям изображавшим католичество по искажённым о нём представлениям протестантов или „свободо-мыслящих”. Что же касается самих гонителей, то, как видно из всей безбожной литературы, на почве религии они убивали православных епископов и священников исключительно за их преданность здравым религиозным началам. Характерно также то, что заключённым православным священникам присоединившимся к Католической Церкви часто была обещана большевиками свобода, если только они откажутся признавать папу видимым главою Церкви.

е) Советские безбожники вели ожесточённую борьбу против московского патриарха: патриарх или папа, православие или католичество — им всё равно. „
Ответ. — Большевики стремятся ослабить патриаршество именно в той степени, в какой оно как бы сходно с папством. Но они вовсе не противники патриарха, поскольку они считают возможным использовать его сепаратизм для достижения своих основных антикатолических и антирелигиозных целей. После 1945 г. они стали энергично поддерживать антикатолическую акцию московских иерархов в Галиции, в Чехии, в Прикарпатской Руси, в Венгрии, на Даль нем Востоке и т. д. Это видно хотя бы из Журнала Московской Патриархии.

ж) Исключительное обилие нападок на католичество в советской печати можно объяснить множеством вопиющих злоупотреблений, коими полна история Католической Церкви.

Ответ. — Как видно хотя бы из православных семинарских учебников по истории поместных православных церквей, в этих церквах было во всяком случае не меньше злоупотреблений, чем в католичестве. Очень много их было в антипапской Византии, о которой большевики сравнительно очень редко упоминают. Притом сотрудники «Безбожника», «Антирелигиозника», «Атеиста» и т. п. настолько не стеснялись измышлять „исторические” сказки и до смешного преувеличивать и искажать факты, что подлинные исторические злоупотребления стали для них чем-то второстепенным. Безбожникам просто нужно очернить, чем попало, вообще христианство и в первую очередь скалу Петрову, на которой держится Христова Церковь. Но можно согласиться с тем, что большевики широко использовали старые греческие или протестантские, частичные или сплошные, клеветы против папства, которыми изобиловало наше „обличительное богословие”: это особое „богословие”, с его крайне тенденциозными преувеличениями и искажениями правды в описании инквизиции или в истории индульгенций, в значительной мере проложило, дорогу большевицким антирелигиозным „научным” исследованиям. Безбожническая литература есть радикальное распространение на всё христианство и всякую религию, поскольку она актуально или потенциально заключает долю католической истины, старых антиклерикальных методов борьбы с католичеством.

з) Большевики ввели в России Григорианский, папский календарь: значит, они не безусловно враги католичества.

Ответ. — Они ввели принятый повсюду Григорианский календарь ради большего удобства в сношениях с заграницей и в мировой пропаганде коммунизма. Политические главари СССР заняты не только антирелигиозной деятельностью, но и государственно-экономическим строительством, и в этом отношении они не раз уже проявляли больше практического смысла, чем иные „буржуазные” правительства. Впрочем, в СССР обыкновенно умалчивается о папском происхождении Григорианского „нового стиля”.

и) Исключительная ненависть безбожников к” католичеству случайна, она вызвана „молитвенным крестовым походом” папы Пия XI.

Ответ — Эта ненависть свирепствовала в СССР задолго до объявления этого „похода”. В „походе” приняли участие крупные лютеранские и англиканские деятели, но большевики не перестали оттого направлять свои нападки главным образом на папу.

к) Безбожники не знают внутренних двигателей христианства; оттого они просто ошибаются, думая что папство есть главный, опаснейший враг атеизма и твердыня христианства.

Ответ. — В этом деле «врата ада» не ошибаются, как видно из слов Спасителя в тексте Мф. 16, 18. Христос ясно предсказал, что ад будет бороться именно против Его Церкви, на Петре построенной. Внутренняя благодатная жизнь, конечно, чужда и непонятна богохульникам, но её внешние проявления и плоды могут быть ими наблюдаемы: они не могут не заметить, что там, где процветает подлинная духовная жизнь, на иерархическом послушании основанная, безверие тает как снег на солнце.

л) Только коммунизм против папства; буржуазный капиталистически-материалистический атеизм не враг папе.

Ответ. — Это крупнейшая клевета, распространяемая советскими безбожниками. Капиталистический материализм такой же по существу материализм, как и коммунистический: и там и здесь главное стремление притупить голос совести и захватить возможно больше „материи” для себя и своих. Разница лишь в „масти” и в методах борьбы с Церковью.

м) Большевики озлоблены на папу за то, что, как писал журнал Безбожник от 3 апреля 1923 г., «Пий XI так твёрдо вступается за Тихона», и за то, что в начале 1918 г. папа Венедикт XV сделал попытку спасти царскую семью: они против политики Ватикана.

Ответ. — Политика тут не при чём. Из огромной массы советских антиватиканских книг, брошюр и статей явствует, что воинствующим безбожникам ненавистна исключительно духовная сила папства, как оплота христианских догматов, и идея признания православными главенства папы. Попытка папы Венедикта XV спасти ими. Николая II и его семью была внушена папе чисто христианским состраданием к жертвам атеизма (См. журнал Жар-Птица, февр., 1952, стр. 21 и сл.).
Теперь советские атеисты менее грубо выступают против папства: эта крикливость вызывала в народе симпатии к Риму.

II

1) Истина не знает односторонности, отрывчатости, частичности; она органически сочетает все положительные реальности, даже такие, которые на первый взгляд кажутся несовместимыми. Это сказывается, в бесконечной совершенной степени, в Божией природе, т. е. безусловно и бесконечно совершенной Истине: в Боге строжайшее правосудие, например, идентично с неисчерпаемо милосердною любовью, бездонная премудрость — с недостижимою для человека простотою и т. д. В Церкви Христовой, и в этом отношении, отражается её божественное происхождение. Только в Церкви авторитет и свобода гармонически сочетаются в одно неделимое целое; вне её эти два существенных фактора всякого общинного человеческого существования соперничают друг с другом, авторитет в значительной мере перестаёт быть внутренним двигателем духовной свободы. В Церкви личная инициатива и соборное начало адэкватно проникают друг друга, личная или поместно групповая духовная жизнь питается беспрерывным благодатным общением со всей сверхнациональной соборностью верующих; вне Церкви взаимное воздействие и равновесие этих факторов нарушено. Сюда же следует отнести и факт богочеловечества Церкви, о котором мы уже не раз упоминали: Церковь есть вполне естественное и, в то же время, в совершенстве сверхприродное общество; эти два элемента соединены в ней в одно начало, в один синтез, напоминающий ипостасное единение божества и человечества во Христе, коренящийся в нём. Истинная Церковь исчерпывающе всеобъемлюща.

2) Иисус Христос установил Пресв. Евхаристию, как залог духовного единения в любви и пребывания в Церкви Его Самого, её Главы. Оттого, одной из наиболее характерных черт подлинной Невесты Христовой является беспрестанное, горячее, весьма действенное и повсеместное почитание Евхаристического Христа. Все благочестивые священники ежедневно совершают Литургию, прелагают дары в Тело и Кровь Христа; храмы по возможности везде открыты с раннего утра до вечера, чтобы верующие могли беспрепятственно, в любое время, молиться пред своим Главою и . Спасителем, пребывающим в дарохранительнице. Частое, нередко ежедневное принятие Христа в Причастии — главная основа соборно-благодатной жизни чад Церкви; они действительно духовно питаются Евхаристией. Евхаристия есть как бы центр духовной жизни верующих; они почитают её и в своей личной внутренней жизни, и всей семьёй, и всем народом или городом, и, наконец, в всецерковном единении всех. Оттого, в Церкви столько благочестивых обычаев, служащих выражением глубокой веры в пребывание Христа в Свв. Дарах. Поместные и международные ,,Евхаристические Съезды” оживляют эту веру. Во время крупных Евхаристических Съездов нередко 100 000-150 000 верующих разных наций в тот же день и в том же месте принимают Св. Причастие. Весьма развита католическая богословская и назидательная литература относящаяся к Св. Евхаристии.

3) Полезно беспристрастное изучение исторических причин, повлиявших на развитие характерных черт разных вероисповеданий. Оно не может не привести к следующим заключениям:

а) Все специфически католические догматы, благочестивые обычаи и виды богопочитания раскрывались из истин Откровения и укреплялись в сознании верующих под влиянием святых, т. е. людей насквозь проникнутых духом Евангелия и любовью ко Христу. Так, главные поборники пастырской и учительской власти папы были в древности почти исключительно святые. Истина беспорочного Зачатия Богородицы была выяснена и ограждена от крайних толкований её соборным сознанием наиболее благочестивых элементов населения во всех католических странах; и здесь многие святые сыграли крупную роль. Почитание Пресв. Сердца Христова и моления за упокой душ страждущих в чистилище — также плоды чистейшей святости во Вселенской Церкви.

б) Почти всё положительное в некатолических христианских исповеданиях — так или иначе католического происхождения. Дивная византийская литургия была составлена, задолго до „разделения церквей”, служителями Восточной церкви, глубоко проникнутыми католическими началами. Современные восточные монастырские уставы и аскетические приёмы, поскольку они не искажены позднейшими злоупотреблениями, были тоже введены подвижниками, среди которых весьма видное место занимает св. Феодор Студит, убеждённый „папист”. Такие явления, как затворничество или странничество, также зародились до отпадения Византийской церкви от Рима. Точно так же, едва ли не всё положительное в протестантских исповеданиях унаследовано ими от Католической Церкви.

в) Отрицание католических начал проистекает обыкновенно из чуждых христианству источников или из церковных течений отравленных индивидуальной или национальной гордостью. Все догматические различия между Греческим расколом и католичеством сводятся, в конечном счёте, к отрицанию некоторых католических догматов; отрицание их с особенной силою выдвигалось теми, кто хотел использовать Церковь для земных, чаще всего политических целей. Беспристрастные, даже не католические историки свидетельствуют о том, что главный творец Греческого раскола и греческих антикатолических „отрицаний”, патриарх Михаил Керуларий, был человек весьма неразборчивый в средствах; он немилосердно преследовал лучших церковных людей того времени. А в XIX веке, в России, кто руководил антикатолической полемикой? Во всяком случае, не странники, не старцы, не св. Серафим Саровский, — а славянофилы, одно название которых говорит об определении религиозного начала этническим.

4) Апостольский дух, дух Ап. Павла, есть вспомогательный признак истинной Церкви, по крайней мере в том смысле, что вероисповедания, лишённые его, не могут быть почитаемы за подлинную Церковь Христову.

Иисус Христос Сам дал нам лучший пример святого проповедания: Он неутомимо проповедывал истину каждым Своим словом и всею Своею апостольскою жизнью. Каков Глава, таково и всё тело, вся Церковь. Поэтому исповедание, в котором угас дух миссионерского рвения, тем самым уклонилось от Христа, Главы Своего, и не может отождествлять себя с истинною Церковью.

И другим городам благовествовать Я должен Царствие Божие, ибо на то Я послан (Лк. 4, 43). Закон и пророки до Иоанна; с сего времени Царствие Божие благовествуется (там же, 16, 16); дух благовествования характерен для Нового Завета, как для ветхого — дух Моисеева закона.

Этим духом подвижнического благовествования были насквозь проникнуты апостолы. Они неутомимо проповедывали Христа, вопреки запрещениям и гонениям со стороны еврейских властей. И во многих селениях Самаринских проповедали Евангелие (Деяния 8, 25). Они... удалились в Листру и Дервию и в окрестности их: и там благовествовали... Апостолы смело проповедывали... И проповедав слово Господне в Пергии, сошли в Атталию... (там же, гл. 14). Все послания Ап. Павла свидетельствуют о том, что служение Христу без самоотверженного миссионерского горения немыслимо. Христос послал меня не крестить, а благовествовать (1 Кор. 1, 17). Если я благовествую, то нечем мне хвалиться; потому что это необходимая обязанность моя, и горе мне, если не благовествую (там же,9, 16): миссионерское рвение есть обязанность всей Церкви и ее чад. Почти все апостолы были мученически умерщвлены за то, что до конца самоотверженно исполняли эту «необходимую обязанность».

Церковь, как мы раньше сказали, не может подвергаться существенным изменениям; а такое именно изменение и произошло бы, если бы Церковь утратила свой апостольский дух.

Однако и против этого находится немало возражателей:

а) Дух прозелитизма силён во многих сектах и потому не может служить признаком Церкви.

Ответ. — Мы и не утверждаем, что „прозелитизм” свойствен одной только Церкви Христовой, а только, что отсутствие его несовместимо с её сущностью. Кроме того, мы имеем в виду лишь такое проповедание, какое подобает истинной Церкви. Подлинный „прозелитизм” един и в своём богочеловеческом источнике я в своём содержании, он свят исчерпывающим совершенством проповедуемых начал; он опирается на апостольскую преемственность; он незыблем в догматах, как сама Церковь. В сектах церковный „прозелитизм” искажён до неузнаваемости.

б) Прозелитизм вредит духу евангельского миролюбия и терпимости.

Ответ. — Подлинное евангельское миролюбие состоит в прощении обид, в отречении от собственной выгоды в пользу ближнего, в уступчивости, поскольку она не нарушает требований религиозной истины и Христовой морали. Но миролюбие, питающееся уступками заблуждениям, было осуждено Спасителем словом и примером. В этом смысле следует понимать слова: Не думайте, что Я пришёл принести мир на землю; не мир пришёл Я принести, но меч. Ибо Я пришёл разделить человека с отцем его... (Мф. 10, 34). В отношении заблуждений и нарушения Божиих заповедей Христос был безусловно непримирим. Подлинное христианское миролюбие подчинено любви к предвечной Истине и определяется только истиной. Оттого все отцы Церкви и вселенские соборы, когда дело касалось вероучения или принципов христианской нравственности, не знали никаких поблажек или сделок с совестью. Еретиков и раскольников мы должны искренне и от всего сердца любить и уважать, поскольку они не по своей вине заблуждаются; но религиозное заблуждение, как таковое, мы обязаны осуждать, ибо Христос устранял всякое заблуждение. То же правило обязательно и для всей Церкви Христовой. Любовь к ближнему без любви к истине — неосуществима.

в) Прозелитизм противоречит смиренному упованию на Бога, Который и без нашей помощи может обратить весь мир в христианство.

Ответ. — Бог, конечно, в нас не нуждается, но мы, для достижения собственного спасения и для обеспечения его другим, безусловно нуждаемся в исполнении заветов Христовых, в том числе великой заповеди: учите соблюдать всё, что Я приказал вам. Основа христианского совершенства — действенная любовь к Богу и к ближнему, а истинная любовь к ближнему осуществляется, главным образом, трудом над спасением ближнего в единой истинной Церкви Спасителя. Смирение, которое побуждает к пренебрежению апостольским духом, на самом деле не есть смирение, а духовная беспомощность или фарисейство.

г) Миссионерство среди язычников понятно. Но к чему прозелитизм среди последователей5 другого, также христианского, вероисповедания?

Ответ. — Частичное заблуждение есть тоже заблуждение и нарушение воли Христовой. К тому же, ереси и расколы, как таковые, — одно из главных препятствий к обращению язычников в христианство.

д) Спасать ближнего следует постами и молитвою, а не пропагандой.

Ответ. — Молитва — бесспорно самое надёжное средство, чтобы обеспечить ближнему благодать спасения; поэтому в Церкви немало монашеских орденов, члены которых подвизаются в самоумерщвлении и в молитвах о присоединении к истинной Церкви всех заблуждающихся. Но любовь требует, чтобы и мы трудились над спасением ближнего живым словом и печатью. Раз мы признаём Христа Главою Церкви, то мы не вправе уклоняться от наставлений Христа и апостолов, призывавших не только к молитве, но и к непосредственной апостольской деятельности. Эта святая обязанность лежит, главным образом, на духовенстве, но в значительной мере она касается и всех верующих.

е) Миссионерство было необходимо в самом начале христианства, когда учение Христово почти никому не было известно. Теперь оно излишне.
Ответ. — Мы уже доказали, что проповедничество составляет существенную черту Церкви; а что существенно, то и неотъемлемо и, потому, проявляется во всякую эпоху. Внешние формы могут и должны меняться сообразно условиям времени и места, но суть апостольского духа всегда должна оставаться незыблемой. В глазах Божиих цена одной души столь велика, что апостольское рвение о спасении ближнего не должно угасать до тех пор, пока на земле будут люди нуждающиеся в спасении, т. е. до скончания века. Служители Церкви всегда и везде должны быть светом миру и солью земли.

ж) В эпоху первых вселенских соборов, христиане, искавшие духовного совершенства, стремились к отшельничеству и пустынножительству, а не к проповеднической деятельности.

Ответ. — Тогда, как и теперь, в Церкви равно процветало И отшельничество и проповедничество. Свв. Иоанн Златоуст, Кирилл Алекс, Василий и много других подвижников неутомимо «занимались прозелитизмом». Апостольство же среди язычников было тогда менее развито, чем теперь; но это только кажущееся затмение апостольского горения, которое объясняется крайне неблагоприятными внешними условиями; сообщения с далекими варварскими странами были до крайности затруднительны. Впрочем отцы пустынники подвизались во спасение всех людей.

ПРИЛОЖЕНИЕ. В своём Путешествии в Эрзерум, разбирая вопрос о том, как воздействовать на свирепых горцев, наш великий поэт Пушкин между прочим пишет: «Есть наконец средство более сильное, более нравственное, более сообразное с просвещением нашего века: проповедание евангелия... Терпимость сама по себе вещь очень хорошая, но разве апостольство с ней несовместно? Разве истина нам дана для того, чтобы скрывать её под спудом? Мы окружены народами, пресмыкающимися во мраке детских заблуждений, и никто ещё из нас не думал препоясаться и идти с миром и крестом к бедным братиям, лишённым до ныне света истинного. Так ли исполняем мы долг христианства? Кто из нас, муж веры и смирения, уподобится святым старцам, скитающимся по пустыням Африки, Азии и Америки, в рубищах, часто без обуви, крова и пищи, но оживлённым тёплым усердием? Какая награда их ожидает? Обращение престарелого рыбака, или странствующего семейства диких, или мальчика, а затем нужда, голод, мученическая смерть. Кажется, для нашей холодной лености легче, взамен слова живого, выливать мёртвые буквы и посылать немые книги людям, незнающим грамоты, чем подвергаться трудам и опасностям, по примеру древних апостолов и новейших римско-католических миссионеров. Мы умеем спокойно в великолепных храмах блестеть велеречием...» ¹

Пушкин несправедлив, когда он упрекает православных в „холодной лености”: ведь работали же среди инородцев России такие самоотверженные миссионеры как Стефан Пермский, Трифон Вятский, Гурий, Макарий Глухарев, оба Иннокентия. Но он прав в том смысле, что в сравнении с католическим всемирным апостольским подвижничеством православное миссионерство незначительно. К тому же надо иметь в виду, что лучшие русские миссионеры были проникнуты католическими духовными началами, у них не заметно увлечения византийским сепаратизмом.

Розанов пишет: «Католическая тенденция — говорить всем народам, орби террарум. Нельзя не заметить, что у нас, русских, этого пафоса нет: и мы если несём крест и Евангелие к бурятам или в Японию, то не с надеждой и мыслью о слиянии всех народов когда-нибудь в одну Церковь... Мы совершенно не имеем умиравших на миссии и миссионерами героев среди язычников, дикарей, Т. е. апостольство миру нам чуждо. Мы глубоко уездная в религиозном отношении нация; конечно с тем милым и добрым, что всегда бывает в уезде сравнительно с холодной столицей. Уездность и составляет самый наш пафос, на котором, например, и строили своё все славянофилы...» ² Розанов отчасти прав. Но лишь отчасти: русские не хуже немцев или французов. Не они, а греки-сепаратисты ослабили идеал «слияния всех народов «в одну Церковь».

1. А. С. Пушкин. Полное собрание сочинений, шестое издание Ф. Павленкова, С. Петербург, стр. 1278.
2. Около церковных стен, II, стр. 255.