Папа Лев XIII

Immortale Dei

О христианском устроении государств

1. Бессмертное творение Бога милосердного, Католическая Церковь, имеет своей непосредственной и естественной целью спасение душ и обеспечение нашего блаженства на небесах. Однако в отношении к предметам преходящим она — источник благ столь многих и великих, как если бы предназначением ее существования было обеспечение процветания в земной нашей жизни. И куда бы Церковь ни ступала, она немедля изменяла образ вещей и смягчала нравственный облик народа новой цивилизацией и добродетелями прежде ему неведомыми. Все нации, покорившиеся ее власти, возвысились своей добротой, чувством справедливости и славой своих великих деяний.

2. Однако же бросают ей древнее и затасканное обвинение — что Церковь-де противостоит правомочным целям гражданского правительства и совершенно неспособна содействовать распространению благосостояния и прогресса, к котором всякое хорошо управляемое государство стремится справедливым и естественным образом. С самого начала христиан изводили клеветническими попреками такого рода, и в этой связи они подвергались ненависти и проклятьям, будучи (как их называли) врагами Империи. Паче того — христианскую религию огульно винили в том, что она — причина бедствий, часто постигавших государство и бывших на деле лишь карами, на кои Бог-ревнитель осуждал виновные нации. Эта гнусная напраслина по вполне веской причине коробила дух и вострила перо св. Августина, который, прежде всего — в своем трактате "О граде Божием" в столь ясном свете изложил ценность христианской мудрости в отношении к общественному благосостоянию, что, как видится, не только защитил дело христиан своих дней, но и на все будущие времена опроверг столь противные истине обвинения. Однако дурная склонность выдвигать их не упокоилась. Многочисленны те, кто пытается выработать план гражданского общества, построенного на доктринах иных, нежели одобренные Католической Церковью. В последние дни тут и там стало проявляться и набирать влияние новое понятие о законе — плод, как утверждают, возмужавшего века и результат прогрессивной свободы. Но хотя предпринимаются попытки различного рода, все же ясно, что не изобретено лучшего метода построения государства и управления им, нежели тот, что неизбежно вырастает из евангельских учений. Посему Мы полагаем делом высочайшей важности и неотъемлемым долгом Нашего апостольского служения оттенить уроками, преподанными Христом, те новые теории, что развиваются ныне касательно государства. Этим тешим Мы надежду на то, что яркое сияние истины развеет мглу ошибки и сомнения, дабы все и каждый могли ясно видеть властный закон жизни, которому обязаны следовать и подчиняться.

3. Нетрудно определить, какова была бы форма и характер государства, будь оно управляемо в соответствии с принципами христианской философии. Естественный инстинкт человека подвигает его к жизни в гражданском обществе, ибо не может он, обитая отдельно, обеспечивать себя всем необходимым для жизни, а равно и добывать средства к развитию своих умственных и нравственных качеств. Посему установлено от Бога, что он должен вести свою жизнь — семейную или гражданскую — вместе с себе подобными, лишь среди которых могут быть удовлетворены его различные нужды. Но поскольку никакое общество не может удержаться вместе, если не будет кого-то над всеми, указывающего всем искренне трудиться ради общего блага, всякое политическое сообщество должно иметь правящую власть, и власть эта не меньше, чем само общество, ведет свое происхождение от природы и, следовательно, имеет Творцом своим Бога. Отсюда следует, что всякая общественная власть должна исходить от Бога. Ибо один лишь Бог — истинный и верховный Господь мира. Все без исключения должно быть Ему подчинено и должно служить Ему, так что тот, кто имеет право править, получает его от единого и единственного источника, а именно — от Бога, верховного Управителя всего. "Нет власти не от Бога"¹.

4. Однако же право править не обязательно связано с какой-то определенной формой правления. Оно может принимать тот или иной вид, лишь бы соблюдалась природа правления, то есть правящие всегда помнили, что высший владыка мира — Бог, и ставили Его над собою как образец и критерий управления государством. Ибо в предметах видимых Бог установил вторичные причины, в которых можно так или иначе различить Его божественное действие, ведущее к цели, к которой направлено все движение мира. Подобным же образом в гражданском обществе Бог всегда желал, чтобы была правящая власть, и чтобы те, кто ею облачен, в некоторой степени отражали Божью власть и провидение по отношению к роду людскому.

5. Посему те, что правят, должны править с особой справедливостью, не как господа, а скорее как отцы, ибо правление Божье человеком весьма справедливо и всегда умеряется отеческой добротой. Правление должно быть, к тому же, направлено на благополучие граждан, поскольку управляющие другими обладают властью исключительно ради благосостояния государства. Далее, гражданская власть не должна подчиняться выгоде какого-то одного человека или немногих лиц, поскольку установлена ради общего блага всех. Но если стоящие у власти правят несправедливо, если управляют самовластно или надменно, и если деятельность их оказывается вредна для народа, то пусть помнят, что однажды Всемогущий призовет их к ответу, строгому по мере святости их служения и превосходства их достоинства. "Сильные сильно будут истязаны"².Тогда воистину величие закона встретится с послушным и усердным почтением народа, когда народ будет убежден, что правители имеют власть от Бога, и ощутит, что подчиняться им и являть им уважение и верность, соединяясь с любовью, подобной той, что дети питают к родителям, — дело справедливости и долга. "Всякая душа да будет покорна высшим властям"³. Презирать законную власть, на кого бы она ни была возложена, незаконно, поскольку это мятеж против Божьей воли, а всякий, кто ей противостоит, сам стремится к погибели. "Противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение"⁴.Выходить из подчинения и разжигать бунт народного насилия, следовательно, — предательство, и не только против человека, но и против Бога.

6. Как следствие, государство, в силу своего устроения, несомненно, обязано следовать многообразным и существенным обязанностям, связывающим его с Богом, путем публичного исповедания религии. Природа и разум, повелевающие каждому отдельному лицу верно почитать Бога в святости, поскольку мы принадлежим Ему и к Нему должны возвратиться, ибо от Него произошли, Подобным же законом обязывают и гражданское сообщество. Ибо люди, вместе живущие в обществе, находятся под Божьей властью ничуть не менее, нежели каждый из них по отдельности, и общество не меньше, чем отдельные лица, обязано благодарностью Богу, давшему ему начало и поддерживающему его, Тому, Чья всещедрая доброта наделяет его бессчетными благословениями. И поскольку никому не дозволено не радеть о службе Богу, и поскольку главный долг всех людей — придерживаться религии как в учении, так и на практике — и не такой религии, какая им заблагорассудится, но религии, предписанной Богом, и несущей ясные и четкие знаки того, что она — единственная истинная религия, — преступно действовать так, как если бы Бога не было. Так и для государства грех — отказываться учитывать религию, словно она была бы им чужда или не нужна; или из многих форм религии выбирать ту, что соответствует их прихоти; ибо все мы абсолютно обязаны почитать Бога так, как Он того желает и показал нам. Все правящие должны, следовательно, держать в чести святое имя Божие, и одной из главных обязанностей их должно быть оказание поддержки религии, защита ее, оберегание ее властью и силой закона и недопущение никаких мер, могущих повредить ее сохранности. Таков непременный долг правителей перед народом, которым они правят. Ибо мы, все и каждый, по рождению и усыновлению своему предназначены к тому, чтобы, как окончится сия непрочная и скоротечная жизнь, обрести высшее и окончательное блаженство на небесах, и к достижению этой цели должно быть направлено каждое наше усилие. Соблюдение же этого предназначения, поскольку от него зависит полное и совершенное счастье человечества, должно из всех вообразимых интересов быть самым насущным. А значит, гражданское общество, учрежденное для общего блага, должно не только обеспечивать благополучие общины, но и печься об интересах отдельных его членов таким образом, чтобы никоим образом не мешать, но всячески и как можно больше содействовать обретению того высшего и неизменного блага, к коему все должны стремиться. Посему, ради этой цели, следует особо заботиться о сохранении неповрежденной и свободной религии, что является узами, связующими человека с Богом.

7. Несложно же выяснить, какая религия истинная, если только искать ответа разумом искренним и беспристрастным; ибо доказательства премноги и замечательны. Имеем, к примеру, исполнение пророчеств, великое множество чудес, быстрое распространение веры среди врагов и перед лицом непреодолимых обстоятельств, свидетельство мучеников и тому подобное. Из всего этого очевидно, что единственная истинная религия — это та, что установлена Самим Иисусом Христом и переданная Им Его Церкви, чтобы защищать и распространять ее.

8. Ибо Единородный Сын Божий установил на земле общество, называемое Церковью, и ему передал высокое и божественное служение, что Сам получил от Отца Своего, дабы оно продолжалось в грядущих веках. "Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас"⁵. "И се, Я с вами во все дни до скончания века"⁶.Следовательно, как Иисус Христос пришел в мир, чтобы люди "имели жизнь и имели с избытком"⁷, так и Церковь имеет своей целью и предназначением вечное спасение душ, и посему она устроена так, чтобы отверзать объятия всему человечеству, не взирая ни на какие пределы времени или места. "Проповедуйте Евангелие всей твари"⁸.

9. Над этим могучим множеством Сам Бог поставил правителей, наделив их властью править, и пожелал, чтобы один из них был главою всех и главным и безошибочным учителем истины — тот, кому Он дал "ключи Царства Небесного"⁹."паси агнцев Моих, паси овец Моих"¹⁰."Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя"¹¹.

10. Это общество состоит из людей, как и общество гражданское, и все же оно сверхъестественно и духовно — ввиду цели, для которой предназначено, и ввиду средств, которыми пользуется для достижения этой цели. Посему оно отличается от гражданского общества, и, что главное, имеет право божественного происхождения, совершенное по своей природе и законности, иметь в себе самостоятельно, по воле и любящей милости своего Основателя, всем, что необходимо для его поддержания и деятельности. И подобно тому, как цель, к которой устремлена Церковь, есть благороднейшая из всех целей, так и власть ее есть высочайшая из всех властей, и не может считаться подчиненной гражданской власти или же каким-либо образом зависимой от нее.

11. Истинно, истинно Иисус Христос дал апостолам Своим неограниченную власть в отношении священного, а также подлинную и истиннейшую власть законотворчества, а с нею — двойное право судить и наказывать, истекающую из оной. "Дана Мне всякая власть на небе и на земле. Итак идите, научите все народы… уча их соблюдать все, что Я повелел вам"¹².И в другом месте: "Если же не послушает их, скажи Церкви"¹³.И вновь: "И готовы наказать всякое непослушание"¹⁴.И еще: "Чтобы… не употребить строгости по власти, данной мне Господом к созиданию, а не к разорению"¹⁵.Следовательно, Церковь, а не государство, должна вести человека к небесам. Именно Церкви Бог вверил поручение следить за всем и законодательствовать обо всем, что касается религии; учить все народы; распространять христианскую веру как можно шире; короче говоря, свободно и без помех управлять в соответствии с ее собственным суждением всем, что подпадает под ее компетенцию.

12. Власть же эту, которая сама по себе совершенна и предназначена, очевидно, к тому, чтобы быть нестесненной, и на которую столь долго нападала философия, раболепствующая перед государством, Церковь никогда не переставала защищать за собою и открыто применять. Сами апостолы первыми утверждали это, ибо, когда руководители синагоги запретили им проповедовать Евангелие, они отважно ответили: "Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам"¹⁶.Эту же власть и святые Отцы Церкви всегда помнили отстаивать весомыми аргументами, когда представлялся случай, и Римские Понтифики никогда не уклонялись от того, чтобы защищать ее с непреклонным постоянством. Да и сами князья и все облеченные властью управлять подтверждали ее как в теории, так и на практике. Не может быть подвержено сомнению то, что в заключении договоров, ведении коммерческих дел, направлении и приеме послов и взаимном обмене по иным официальным вопросам они всегда имели обыкновение относиться к Церкви как к высшей и законной власти. Достоверно и то, что все должны полагать: не обошлось без особого расположения провидения Божия то, что власти Церкви была придана гражданская суверенность — надежнейшее средство сохранения ее независимости.

13. Таким образом, Всевышний вверил управление человеческим родом двум властям — церковной и гражданской, из коих одна поставлена над предметами божественными, другая — над человеческими. Каждая в своем отношении верховна, каждая имеет ограничивающие ее пределы, определяемые природой и особым объектом компетенции, так что, можно сказать, существует орбита, в рамках которой действует каждая из них согласно своему естественному праву. Но ввиду того, что обе этих власти правят одними и теми же подданными, и поскольку может случиться, что один и тот же предмет — рассматриваемый с разных сторон, но все же остающийся единым — может принадлежать юрисдикции и суждению обеих, Бог, все провидящий и являющийся Творцом обеих оных властей, указал каждой из них верный путь во взаимных отношениях друг с другом. "Существующие же власти от Бога установлены"¹⁷.Не будь так, часто возникали бы прискорбные раздоры и коллизии, и нередко люди, словно путники на перекрестке двух дорог, в беспокойстве и сомнении медлили бы, не зная, каким путем идти. Предписания двух властей противоречили бы друг другу, а не послушать какой-либо из них было бы нарушением долга.

14. Но гадко было бы думать подобное о мудрости и благости Бога. Даже в физических предметах, хотя и стоящих на низшей ступени, Всемогущий так сочетал силы и начала природы с умеренным действием и чудесной гармонией, что ни одно из них не сталкивается с другим, и все весьма удобно и надлежаще трудятся совместно ради великой цели вселенной. Следовательно, и между этими двумя властями необходим подобающий союз, который вполне уместно сравнить с тем, что существует между телом и душой человека. Природа и пределы этой связи могут быть определены лишь, как Мы уже изложили, с учетом природы каждой из властей и принимая во внимание относительную возвышенность и благородство их предназначения. Одна из них имеет своей непосредственной и главной задачей благосостояние в сей смертной жизни, другая — вечную радость небес. Следовательно, то, что в человеческих предметах имеет священный характер, что принадлежит — по своей ли природе или по причине своего предназначения — к делу спасения душ или почитания Бога, то подлежит власти и суждению Церкви. Что же относится к вопросам гражданского и политического порядка, то по справедливости подчинено гражданской власти. Сам Иисус Христос дал заповедь о том, чтобы принадлежащее кесарю отдавали кесарю, а принадлежащее Богу отдавали Богу.

15. Есть, однако, случаи, когда существует иной путь согласия ради мира и свободы: Мы имеем в виду то, когда правители государства и Римский Понтифик приходят к взаимопониманию касательно какого-либо частного вопроса. В такие моменты Церковь дает замечательное доказательство своей материнской любви, являя величайшую доброту и снисходительность, какая только возможна.

16. Такова, как Мы обрисовали кратко, христианская организация гражданского общества; построенная не опрометчиво или капризно, но выведенная из высших и истиннейших принципов, подтвержденных самим естественным разумом.

17. В подобной организации государства нет ничего, что могло бы умалить достоинство правителей, и ничего им неподобающего; напротив — оно ничуть не ущемляет должные права суверенной власти, а придает ей постоянство и блеск. Если всецело обдумать это взаимное согласование, станет ясно, что в нем есть совершенство, коего лишены все прочие формы правления, и от которого проистекут великолепнейшие результаты, если только отдельные его составляющие будут держаться своего места и надлежащим образом исполнять свои обязанности и совершать труды, назначенные каждой из них. Несомненно, что в таком устроении государства, как Мы описали, справедливо разделены полномочия в делах божественных и человеческих; права граждан защищены и оберегаются божественным, естественным и человеческим законом; мудро указаны обязанности каждого и подобающе обеспечивается их исполнение. Все, совершающие неровный и тяжкий путь к вечному граду, видят, что имеют в дороге надежных проводников и помощников, и сознают, что некто обязан защищать их личность, равно как и их собственность, и приобретать или сохранять для них все необходимое в нынешней жизни. Дом же обретает ту прочность и устойчивость, столь ему необходимую, от святости брака, единого и нерасторжимого, в котором мудрой справедливостью и объективностью управляются права и обязанности мужа и жены; женщине обеспечивается должное почтение; власть мужа подчиняется образцу, явленному властью Бога; власть отца умеряется должным уважением к достоинству матери и ее потомства; и создаются лучшие, какие только возможно, условия для воспитания, обеспечения и образования детей.

18. В политических делах и во всех гражданских вопросах законы нацелены на обеспечение общего блага и выводятся в соответствии не с обманчивыми капризами и мнениями людских масс, а с истиной и справедливостью; власти предержащие облечены святостью, превосходящей человеческую, и удерживаются от схождения с пути долга и преступления границ правомочности; послушание же есть не порабощение человека человеком, а подчинение воле Бога, исполняющего Свое правление посредством людей. Видится и признается неоспоримым то, что высокое служение правителей дóлжно держать в почтении, что общественной власти дóлжно постоянно и верно подчиняться, что не следует совершать никакого мятежа, и что гражданский порядок общества надобно полагать священным.

19. Также возвышаются и обязанности каждого по отношению к другим людям, взаимная терпимость, доброта, щедрость; человек, являющийся одновременно и гражданином, и христианином, не разрывается противоречащими друг другу обязательствами; и, наконец, община и гражданское общество приобретают изобильные блага, которыми христианская религия по самой своей природе наделяет даже и земную жизнь человека. И все сие совершается до такой степени, что можно без преувеличений сказать: "Состояние общества зависит от религии, в которой почитается Бог; и между одним и другим существует тесная и неразрывная связь"¹⁸.

20. Св. Августин чудесным образом, по обыкновению своему, во многих отрывках подробно излагает природу этих преимуществ; но нигде нет у него более ясных и уместных слов, чем когда он так обращается к Католической Церкви: "Ты учишь и воспитуешь детей с премногой нежностью, юных — с премногой энергией, старых — с премногой мягкостью, как требует возраст не только тела, но и разума каждого из них. Женщин подчиняешь ты мужьям в целомудренном и верном послушании, не ради потакания их похоти, а ради рождения детей и разделения семейных забот. Мужей ставишь ты над женами не затем, чтобы они могли обманывать слабый пол, но по требованиям искренней привязанности. Детей подчиняешь ты родителям неким родом свободного служения, и родителей устанавливаешь над детьми ради милостивого управления… Ты соединяешь — не только в обществе, но и в некотором роде братства — гражданина с гражданином, нацию с нацией и весь род человеческий, напоминая им об общем их происхождении. Ты учишь царей заботиться об интересах их народа, народ же увещеваешь подчиняться своим царям. Со всею заботою учишь ты всех, кому подобает честь, и любовь, и почтение, и страх, утешение, и предостережение и увещевание, и дисциплина, и упрек, и наказание. Ты являешь, что все это не в равной степени положено всем, но что всем дóлжно любить, и никому — творить преступления"¹⁹. И в другом месте, обвиняя ложную мудрость некоторых философов, приспосабливающихся к велениям времени, он замечает: "Пусть те, кто говорит, что учение Церкви вредно для государства, создадут такие воинства, в какие собрали солдат максимы Иисуса, таких губернаторов провинций, таких мужей и жен, таких родителей и детей, таких господ и слуг, таких царей, таких судей и таких плательщиков и сборщиков дани, какими наставляет их быть христианское учение, и тогда — пусть дерзают говорить, что это учение вредно для государства. Но нет, они предпочитают не признавать, что эта дисциплина, если ей действительно следовать, есть самая опора общества"²⁰.

21. Было некогда время, когда государства управлялись философией Евангелия. Когда сила и божественная добродетель христианской мудрости проницала законы, установления и нравы народа, пропитав все чины и отношения гражданского общества. Тогда и религия, основанная Иисусом Христом, прочно стоящая в подобающем ей достоинстве, процветала повсюду благодаря расположению князей и законной защите магистратов; и Церковь и государство счастливо единились в согласии и дружеском обмене добрыми услугами. Государство, устроенное таким образом, приносило плоды благие превыше всякого ожидания, о которых помнят и по сей день и которые будут помнить всегда, ибо они засвидетельствованы бессчетными доказательствами и не могут никогда быть изглажены или замутнены каким-либо измышлением врагов. Христианская Европа подчинила себе варварские народы и изменила их состояние из дикарского в цивилизованное, от идолопоклонства переведя их к истинному богопочитанию. Она победоносно отбросила волну завоевателей-магометан, удерживала первенство в цивилизации, в каждой области национальной культуры выступала из общего ряда как водительница и учительница всех, наделила мир даром подлинной и многообразной свободы и премудро основала весьма многочисленные учреждения ради облегчения людских страданий. Если же спросим, как возможно было произвести подобное изменение состояния предметов, ответ будет — вне всяких сомнений, в огромной степени, то было посредством религии, под покровительством которой предпринято было столь много великих начинаний и с помощью которой они были завершены.

22. Подобное состояние дел, несомненно, сохранилось бы, продолжайся согласие двух властей. Можно было бы не без веских оснований ожидать и более важных результатов, если бы не прекратилось послушание власти, учению и советам Церкви и если бы это подчинение отличалось большей и более непоколебимой верностью. Ибо его следует рассматривать в свете неизменного закона, о котором Иво Шартрский писал Папе Пасхалию II: "Когда царство и священство едины в полном согласии, мир управляется хорошо, и Церковь цветет и приносит изобильный плод. Но когда меж ними разногласия, то не только не благоденствуют малейшие интересы, но даже и самое важное впадает в прискорбный упадок"²¹.

23. Однако вредоносная и прискорбная страсть к новшествам, возникшая в XVI столетии, первым делом ввергла в смятение христианскую религию, а затем, естественным последствием, вторглась в пределы философии, откуда и распространилась среди всех классов общества. Из этого источника, словно из ключа, брызнули все позднейшие доктрины распущенной вседозволенности, которые, среди ужасных потрясений последнего столетия, широко воспринимались и дерзко провозглашались принципами и основами новой концепции закона, не только неведомой ранее, но и по многим пунктам противоречащей не одному лишь христианскому, а даже и естественному закону.

24. Главный среди этих принципов гласит, что все люди по роду и природе своей одинаковы, так что все в равной степени властны над своей жизнью; что каждый в такой степени является своим собственным господином, что ни в коем смысле не находится под властью кого-либо иного; что каждый свободен по любому предмету думать, что ему заблагорассудится, и делать, что он сам пожелает; что никто из людей не имеет никакого права править другими. В обществе, основанном на таких максимах, всякое правительство есть не более и не менее чем воля народа, и народ, подвластный лишь самому себе, сам собою единственно правит. Однако он выбирает кого-то, чьему попечению желает отдаться, но таким образом, что передает ему не столько право, сколько дело управления, совершаемого, однако, от народного имени.

25. Власть Бога обходится при этом молчанием, как если бы Бога не было, или если бы Он нимало не заботился о человеческом обществе, или если бы люди, по отдельности или объединенные общественными узами, ничем не были Богу обязаны, или если бы могло существовать правительство, все происхождение, власть и авторитет которого шли бы не от Самого Бога. Таким образом, государство, очевидно, становится ничем иным, как толпой, которая сама себе госпожа и правительница. И поскольку народ объявляется содержащим в себе источник всякого права и власти, отсюда следует, что государство полагает себя ни коим образом не обязанным по отношению к Богу. Паче того, оно считает, что не обязано публично исповедовать какую-либо религию или задаваться вопросом о том, какая из весьма многочисленных религий единственно истинна, или предпочитать одну религию прочим, или оказывать какой-либо из форм религии особое предпочтение; но, напротив, должно даровать равные права всякому верованию, чтобы никакая конкретная форма религиозной веры не нарушала общественный порядок.

26. В эту теорию входит и то, что все вопросы, касающиеся религии, должны относиться к частному суждению; что всякий должен быть свободен следовать любой религии, какую предпочитает, или никакой, если он их все не одобряет. Из этого логически вытекают следующие последствия: что суждение совести каждого независимо от всякого закона, что по отношению к практике или отказу от богопочитания могут открыто высказываться самые несдержанные мнения, и что каждый имеет неограниченную вседозволенность думать, как ему захочется, и публично распространять свои мысли.

27. Когда же государство строится на основах, подобных вышеназванным — и пока они пребывают в чести — тут же оказывается, что Церковь загоняют в недостойное ее положение. Ибо когда управление общественными делами соответствует доктринам такого рода, католической религии уделяется в гражданском обществе место лишь равное или даже подчиненное по отношению к чуждым ей верованиям; не уделяется никакого внимания законам Церкви и та, кто по приказу и поручению Иисуса Христа имеет своим долгом научение всех народов, оказывается лишена возможности принимать какое-либо участие в наставлении людей. По отношению к делам, подпадающим под двойную юрисдикцию, те, кто осуществляет гражданскую власть, создают уложения по собственной воле, а в вопросах, относящихся к религии, дерзко отбрасывают святейшие постановления Церкви. Они претендуют на юрисдикцию над браками католиков, даже над узами, равно как и над единством и нерасторжимостью супружества. Они налагают руку на имущество духовенства, утверждая, будто Церковь не может обладать собственностью. Наконец, они относятся к Церкви с такою надменностью, что, всецело отрицая за нею природу и права совершенного общества, полагают, что она ни в каком отношении не отличается от любых других обществ в государстве и по этой причине не имеет ни права, ни какой-либо законной силы действия, кроме тех, что получает с согласия и по милости правительства. Если в каком-либо государстве Церковь отстаивает соглашение, в которое публично вступили две власти, определенные люди тут же начинают вопить, что дела, касающиеся Церкви, должны быть отделены от затрагивающих государство.

28. Цель тех, кто издает эти вопли — суметь безнаказанно преступить обеты своей веры и во всем иметь неограниченный контроль. И поскольку Церковь, не могущая пренебречь своими главнейшими и святейшими обязанностями, не может с этим мириться и требует, чтобы данные ей обещания выполнялись полностью и добросовестно, между церковной и гражданской властью часто возникают разногласия, исход которых обыкновенно бывает таков, что более слабая человеческими ресурсами сторона уступает более сильной.

29. Соответственно в практику и устремления при подобном состоянии общественной политики, которым многие теперь так восхищаются, либо вовсе запрещать деятельность Церкви, либо удерживать ее в подчинении и рабской зависимости от государства. Этим представлением в большой мере формируются общественные постановления. Составление законов, управление государственными делами, безбожное воспитание молодежи, ограбление и упразднение монашеских орденов, низвержение светской власти Римского Понтифика — все это устремлено к одной цели: к парализации деятельности христианских институций, к полному попранию свободы Католической Церкви и к лишению ее всех прерогатив до единой.

30. Сам естественный разум убедительно доказывает, что подобное представление об управлении государством всецело противоречит истине. Сама природа свидетельствует о том, что всякая власть любого рода имеет свое происхождение в Боге, Который есть ее главный и царственнейший источник.

31. Однако же среди толпы почитается суверенитет народа, причем без всякого упоминания о Боге; сие, несомненно, есть учение хорошо продуманное с расчетом на лесть и разжигание многих страстей, но лишенное всякого разумного доказательства и какой-либо силы к обеспечению общественной безопасности и сохранению порядка. Из преобладания этой доктрины произошло такое, что многие полагают аксиомой гражданской юриспруденции мысль о правомочности поощрения мятежей. Ибо господствует мнение, что будто князья суть не более чем представители, избранные, чтобы выполнять волю народа; а отсюда необходимы образом следует, что все возможно изменять по желанию народа, так что над головами нашими вечно нависает опасность общественных волнений. Если же полагать, что в вопросах религии нет различия между ее формами, рознящимися и даже противоречащими друг другу, то это очевидно приводит в конце концов к отвержению всякой религии как в теории, так и на практике. А это — то же, что атеизм, хотя и может отличаться от него по названию. Люди, действительно верящие в существование Бога, должны, ради избежания внутренней непоследовательности и абсурдных выводов, понимать, что различные образы богопочитания, предполагающие несходство и противоречие даже по самым важным пунктам, не могут быть равно правильными, равно благими и равно приемлемыми для Бога.

32. Также и свобода думать и публиковать все, что заблагорассудится, без всякого ограничения, сама по себе не есть преимущество, которому обществу разумно радоваться. Напротив, она — источник и начало множества бед. Свобода есть сила, совершенствующая человека, и потому должна иметь своей целью истину и благо. Но характер блага и истины нельзя изменять по собственному усмотрению. Они остаются всегда одними и теми же, и не менее неизменны, нежели сама природа. Если разум склоняется к ложным мнениям, а воля избирает и следует неверному, ни тот, ни другая не могут достичь своей природной полноты, но оба непременно низвергаются от природного своего достоинства в бездну совращения. Посему все, что противоречит добродетели и истине, по праву не должно выставляться искусительно пред очами людскими, а тем паче — одобряться благосклонностью и защитой закона. Жизнь, хорошо прожитая, — единственный путь на небеса, для коих все предназначены, и в этой связи государство, разрешая вседозволенности мнений и действий уводить умы от истины и души — от практической добродетели, действует против законов и повелений природы. Исключать Церковь, основанную Самим Богом, из жизни, из законов, из воспитания юных, из семьи — ошибка тяжкая и пагубная. Государство, из коего изгнана религия, никогда не может быть хорошо управляемо; и уже известно, пожалуй, больше, чем хотелось бы, о природе и склонности так называемой гражданской философии жизни и морали. Церковь Христова — истинная и единственная учительница добродетели и охранительница нравственности. Она сохраняет в чистоте принципы, из которых вытекают обязанности, и, выдвигая неопровержимые доводы в пользу добродетельной жизни, обязывает нас не только отвращаться от дурных дел, но даже и подавлять всякие движения рассудка, противные разуму, пусть бы они даже и не воплощались в действиях.

33. Желать, чтобы Церковь в исполнении своего долга была подчинена гражданской власти, — великая глупость и вопиющая несправедливость. Где бы это ни имело места, нарушается порядок, ибо предметы естественные ставятся выше сверхъестественных; премногие преимущества, кои Церковь, будь она свободна в своем действии, может принести обществу, либо пресекаются, либо, по меньшей мере, умаляются количеством; готовится путь к вражде и раздорам между двумя властями, что, как знаем мы по опыту, слишком часто приносит дурные плоды обеим.

34. Доктрины, подобные этим, не могущие быть одобрены человеческим разумом и весьма существенно затрагивающие весь гражданский порядок, предшественники Наши, Римские Понтифики, хорошо сознавая, чего требует от них апостольское служение, никогда не оставляли без осуждения. Так, Григорий XVI в своей энциклике "Mirari Vos", датированной 15 августа 1832 г., вескими словами осудил уже и в его время публично насаждавшиеся софизмы — именно же то, что не следует являть предпочтения какой-либо конкретной форме богопочитания; что правильно людям формировать свои собственные, личные суждения о религии; что совесть каждого человека — единственный и вседостаточный его руководитель; и что законно каждому человеку публиковать свои взгляды, каковы бы они ни были, и даже устраивать заговоры против государства. По вопросу о разделении Церкви и государства оный Понтифик пишет так: "Не можем Мы надеяться на благие плоды ни для религии, ни для гражданского правительства от желаний тех, кто стремится отделить Церковь от государства и нарушить согласие между светской и церковной властью. Ясно, что люди эти, жаждущие свободы, лишенной стыда, живут в страхе перед соглашением, всегда приносившим благое и полезном как для священных, так и для гражданских интересов". С подобной же целью, когда явился случай, и Пий IX публично заклеймил многие ложные мнения, тогда продвигавшиеся, а после повелел свести их в краткое изложение, дабы в этом море ошибок католики обрели светоч, на который могли бы безопасно следовать²².

35. Из этих папских речений очевидно, что происхождение общественной власти следует искать в Самом Боге, а не в толпе, и что дозволять свободу мятежа противно разуму. Также и то, что для государства, еще более чем для отдельного человека, незаконно как пренебрегать всякими религиозными обязанностями, так и оказывать равную благосклонность различным видам религии; что несдержанная свобода мысли и открытого ее обнародования не принадлежит к числу прав граждан и никоим образом не должна считаться достойной поддержки и защиты. Подобным же образом следует понимать, что Церковь ничуть не меньше, нежели само государство, является совершенным обществом по своей природе и праву, и что власти предержащие не должны действовать так, чтобы принудить Церковь к зависимости или подчинению им, или ограничивать ее свободу в управлении ее собственными делами, или каким-либо еще образом лишать ее привилегий, дарованных ей Иисусом Христом. В вопросах же смешанной юрисдикции в высшей степени согласно с природой и с замыслом Божиим, чтобы одна из властей ничуть не отделялась от другой, или, тем паче, не вступала с нею в конфликт, но между ними сохранялась полная гармония, подобающая предназначению, для которого существуют обе власти.

36. Итак, вот каково учение Католической Церкви касательно устроения государства и управления оным. Вышеприведенными словами и постановлениями, если рассмотреть их бесстрастно, не осуждается сама по себе ни одна из нескольких форм правления, поскольку ни одна из них не содержит ничего противного католическому учению, и все они, будучи применяемы мудро и справедливо, способны обеспечить благополучие государства. Ни в коей мере не предосудительно само по себе и большее или меньшее участие народа в управлении, ибо в определенные времена и при определенных законах такое участие может не только служить благу граждан, но даже и быть их обязанностью. Нет здесь и никакой причины для кого-либо обвинять Церковь в нехватке мягкости действий или широты взглядов, или же в противостоянии настоящей и законной свободе. Церковь действительно полагает незаконным ставить различные формы богопочитания на один уровень с истинной религией, но не осуждает в этой связи тех правителей, кто ради обеспечения некого великого блага или предотвращения некого великого зла терпеливо дозволяет обычаю или традиции быть основанием для того, чтобы в государстве имел место любой род религии.

На самом деле Церковь имеет обыкновение весьма заботиться о том, чтобы никого не принуждали принимать католическую веру против его воли, ибо, как мудро напоминает нам св. Августин, "не может человек верить иначе, чем по своей собственной воле".

37. Таким же образом Церковь не может одобрить такую свободу, которая порождает презрение к святейшим законам Божиим и отбрасывает послушание, подобающее по отношению к законной власти, ибо сие есть не столько свобода, сколько вседозволенность и весьма верно поименовано св. Августином "свободой саморазрушения", а апостолом св. Петром — "прикрытием зла"²³.Сие есть воистину, поскольку противно разуму, подлинное рабство, ибо "всякий, делающий грех, есть раб греха"²⁴.С другой стороны, тá свобода воистину неподдельна, и к той следует стремиться, которая в отношении к человеку не позволяет ему быть рабом заблуждения и страсти, худших из владык, которая в общественном управлении руководит гражданами в мудрости и обеспечивает им премногие средства к благоденствию, и которая, наконец, охраняет государство от чужого вмешательства.

38. Сию достохвальную свободу, единственно достойную существ человеческих, Церковь весьма высоко ценит и никогда не медлила в своих усилиях по сохранению оной сильною и неизменною среди народов. И воистину всему в государстве, что больше всего способствует общему благополучию, что было с пользой установлено ради обуздания вседозволенности правителей, противостоящих подлинным интересам народа, или ради удержания верховных властей от неоправданного вмешательства в муниципальные или семейные дела, что служит поддержанию чести, мужества и равных прав всех граждан — всему этому, как свидетельствуют памятники прошлых веков, зачинателем, покровителем или защитником была всегда Католическая Церковь. Будучи всегда последовательна и, с одной стороны, отвергая непомерную свободу, приводящую людей и нации к вседозволенности или к рабству, с другой она охотно и весьма радостно приветствует всякие приносимые веком улучшения, если они действительно обеспечивают процветание в здешней низшей жизни, которая есть как бы этап пути к жизни, конца не ведающей.

39. Посему, когда говорят, что будто бы Церковь враждебна по отношению к современным политическим режимам и отвергает открытия современных исследований, обвинение это — смехотворная и беспочвенная клевета. Дикие мнения отвергает она, злые и бунтарские прожекты осуждает, а с ними и то расположение ума, которое указывает на начало самовольного удаления от Бога. Но поскольку всякая истина необходимым образом должна исходить от Бога, Церковь вполне признает истину, достигнутую исследованиями богоданного интеллекта. И поскольку всякая истина в естественном порядке бессильна разрушить веру в учение Откровения, но может много сделать во подтверждение оного, и поскольку любая новооткрытая истина может послужить углублению познания или восхваления Бога, отсюда следует, что все, расширяющее пределы знания, всегда будет охотно и даже радостно принимаемо Церковью. Всегда будет она поощрять и способствовать, как поступает и в иных отраслях знания, всякому труду, направленному на исследование природы. И если в этих изысканиях человеческий интеллект обнаружит нечто прежде неведомое, Церковь тому не противится. Никогда не возражает она против поиска предметов, служащих усовершенствованию и удобству жизни. Отнюдь не противостоит она этому — и ныне, как и всегда, враждебна лишь по отношению к лености и безделью, и искренне желает, чтобы таланты людские путем их развития и применения приносили плод более и более обильный. Более того, она поощряет всякий род искусства и ремесла, и своим влиянием, направляя все усилия к прогрессу навстречу добродетели и спасению, старается не дать интеллекту и прилежанию человека отвратить его от Бога и от предметов небесных.

40. Все это хотя и весьма здраво и полно благоразумия, находит мало благорасположения ныне, когда государства не только отказываются подчиняться правилам христианской мудрости, но даже, кажется, озабочены тем, как бы с каждым новым днем все больше и больше от них отступать. Однако же, поскольку истина, явленная свету, имеет по своей природе обыкновение широко распространяться и постепенно овладевать умами людей, Мы, движимые великим и святым долгом Нашей апостольской миссии ко всем народам, говорим вольно, как обязаны. Глаза Наши не зарыты на дух времен. Мы не осуждаем проверенные и полезные достижения нашего века, но сердечно желаем, чтобы дела государства двигались по пути более безопасному, нежели сейчас, и стояли на основании более прочном, не вредя подлинной свободе народа; ибо лучшая родительница и защитница свободы меж людьми — истина. "Истина сделает вас свободными"²⁵.

41. Если в трудные времена, кои достались Нам по велению рока, католики внемлют Нам, как им надлежит, то тут же увидят, каковы обязанности каждого из них в отношении как мнений, так и действий. В том, что касается мнений, следует крепко держаться умом того, чему до сего дня учили Римские Понтифики, и чему станут они учить после, и, сколь часто потребует случай, открыто сие исповедовать.

42. По отношению к так называемым "свободам", коих наши дни столь сильно домогаются, все в особенности должны держаться суждения Апостольского Престола и быть с ним единомысленны. Пусть никто не обманывается внешне честным обликом оных свобод, но пускай каждый поразмыслит, откуда ведут они свое происхождение и какими силами защищаются и распространяются повсюду. Опыт хорошо познакомил Нас с их результатами для государства, поскольку повсеместно принесли они плоды, горько оплакиваемые добрыми и мудрыми людьми. Если бы где-нибудь существовало на деле, или если бы мы могли себе вообразить государство, ведущее распутную и тираническую войну против христианства, и сравнили бы его с современной, описанной здесь формой правления, сия последняя могла бы из двух показаться более приемлемой. Но несомненно то, что принципы, на которых основано такое правление, имеют, как Мы сказали, природу, которую никто не может одобрить.

43. Действие же может относиться к частным и семейным делам или же к делам общественным. Что касается частных дел, тут первейший долг — подчинить свою жизнь и поведение евангельским заповедям и не уклоняться от этого долга, когда христианская добродетель требует чуть более тяжелой жертвы. Далее, все обязаны любить Церковь как свою общую мать, подчиняться ее законам, оберегать ее честь, защищать ее права и трудиться ради того, чтобы и все, над кем они имеют власть, ее почитали и любили. Весьма важно для общественного благополучия также и разумное участие в деле муниципального управления и стремление, прежде всего, к введению действенных мер, дабы, как подобает христианскому народу, общество принимало участие в наставлении юных в религии и истинной нравственности. От этого премного зависит благополучие всякого государства.

44. Далее, в общем подобающе и спасительно для католиков распространять свои усилия за пределы ограниченной области и уделять внимание национальной политике. Говорим "в общем" потому, что Наши наставления обращены ко всем нациям. Однако в некоторых местах может быть и так, что, в силу весьма веских и справедливых причин, католикам никоим образом не целесообразно заниматься общественными делами или принимать активное участие в политике. Тем не менее, как Мы уже изложили, не иметь доли в общественных вопросах было бы столь же неверно, как и не заботиться об общем благе или не прилагать усилий ради его достижения, тем паче, что католики самими учениями, которые они исповедуют, призваны стойко и верно исполнять свой долг; если же они будут сторониться этих дел, то бразды правления быстро ухватят люди, чьи принципы мало гарантируют благополучие государства. А это поведет также и к ущербу для христианской религии, поскольку к власти придут те, кто дурно расположен по отношению к Церкви, а те, кто стремится помогать ей, будут лишены всякого влияния.

45. Отсюда ясно следует, что католики имеют справедливые причины принимать участие в руководстве общественными делами. Ибо поступая так, они не принимают и не должны принимать ответственности за то, что в действительных методах управления заслуживает порицания, но стремятся по возможности обратить эти методы к подлинному и истинному благу общества и в то же время лучшим образом стараться как бы влить во все жилы государства здоровый сок и кровь христианской мудрости и добродетели. Нравы и стремления язычников были весьма отличны от евангельских, но все же повсеместно христиане жили среди языческих предрассудков, не замаравшись, и, будучи всегда верны себе, смело выступали вперед, когда предоставлялся случай. Будучи образцами верности своим правителям, подчиняясь суверенной власти, сколь было дозволительно, они повсюду отбрасывали вокруг себя сияние святости; они старались быть полезны своим братьям и привлекать других к мудрости Иисуса Христа, но все же были отважны и готовы уйти из общественной жизни, да и самую жизнь свою сложить, если не могли без ущерба для добродетели сохранять почести, награды и должности. По этой причине христианские воззрения быстро проникали не только в частные дома, но и в военные лагеря, в сенат и даже в императорские дворцы. "Мы появились лишь вчера, — пишет Тертуллиан, — но мы кишим в ваших учреждениях, мы теснимся в ваших городах, островах, деревнях, собраниях, в самой армии, в ваших правлениях и корпорациях, во дворцах, в сенате и в судах"²⁶. Так что вера христианская, как только закон стал допускать публичное исповедание Евангелия, появилась в большинстве городов Европы — не как младенец, плачущий в колыбели, но уже взрослой и полной сил.

46. В сии дни наши уместно оживить эти примеры наших праотцев. Прежде и паче всего долг всех католиков, достойных этого названия и желающих быть известны как любящие чада Церкви — отбросить без сомнения все, что несовместимо со столь прекрасным именем; пользоваться общественными установлениями, сколь можно это делать честно, ради победы истины и праведности; стараться, чтобы свобода действия не преступала границ, очерченных природой и законом Божиим; стремиться к возвращению всего гражданского общества к христианскому виду и образу, Нами описанному. Едва ли возможно указать непреложный метод, которым надобно достигать этих целей, поскольку применяемые средства должны подходить к условиям места и времени, кои весьма разнятся. Однако превыше всего следует сохранять единство цели, и во всех проектах действий искать схожести. И то, и другое будет безукоризненно выполнено, если все будут следовать указаниям Апостольского Престола как правилу жизни и слушать епископов, которых Святой Дух поставил править Церковью Божией²⁷.Защита же католичества с необходимостью требует, чтобы в исповедании учений, преподаваемых Церковью, все были единомысленны и все стойки в вере; и следует заботиться о том, чтобы никоим образом не попустительствовать ложным мнениям и никогда не иметь в выступлении против них рвения меньшего, нежели дозволяет иметь истина. В вопросах же малозначительных, допускающих разночтения, дозволительно обсуждать предметы с умеренностью, с желанием к поиску истины, без несправедливых подозрений или злобных обвинений.

47. Раз так, то, чтобы скоропалительные обвинения не нарушали согласия, пусть все поймут, что целостность католической веры невозможно примирить с мнениями, склоняющимися к натурализму или рационализму, суть которых — стремление полностью покончить с католическими установлениями и устроить в обществе верховенство человека ради исключения Бога. Недопустимо, далее, следовать в частной жизни одной линии поведения, а в общественной — другой, частным порядком уважая авторитет Церкви, а публично его отвергая, ибо это равнялось бы соединять добро и зло и помещать человека в противоречие с самим собой, тогда как в действительности он должен всегда быть последователен и никогда и ни при каких условиях ни на малейшую йоту не отклоняться от христианской добродетели.

48. Но в материях чисто политических, как, например, в вопросе о лучшей форме правления и о той или иной системе администрации законно различие мнений. Посему тех, кто в прочих отношениях известен своим благочестием и чьи умы готовы во всем послушании принимать постановления Апостольского Престола, по справедливости нельзя считать дурными людьми на том основании, что они не согласны друг с другом по таковым предметам; и еще большее зло было бы им причинено, если бы — как не раз мы с сожалением видели — их обвиняли в том, что они преступают католическую веру или колеблются в ней.

49. Пусть же хорошо помнят об этом все, кто имеет привычку обнародовать свои мнения, и прежде всего — журналисты. В стремлении обеспечить интересы высшего порядка нет места для междоусобных раздоров или соперничества партий, поскольку все должны стремиться единым разумом и единой волей к обеспечению общей цели — сохранению религии и государства. Если же до сих пор меж ними были разногласия, пусть отныне таковые будут с радостью похоронены в забвении. Если совершались деяния необдуманные или несправедливые, то, кто бы ни был тому виной, пусть все исправит взаимная любовь, и пусть прошлое будет искуплено особым подчинением всех Апостольскому Престолу. Таким образом католики достигнут двух превосходнейших результатов: сделаются помощниками Церкви в сохранении и распространении христианской мудрости и даруют величайшее благо гражданскому обществу, безопасности коего весьма угрожают дурные учения и злые страсти.

50. Вот что, досточтимые братья, сочли Мы своим долгом изложить всем нациям католического мира касательно христианского устроения государств и обязанностей отдельных граждан. Ныне подобает Нам сердечной молитвою просить небеса о защите, заклиная Бога, Который один может просветить умы людей, а паче — их волю, осуществить те благие цели, к которым Мы стремимся и для которых трудимся, ради вящей славы Его и всеобщего спасения человечества. Во радостное предзнаменование божественных благ и в знак Нашего отеческого благоволения вам, досточтимые братья, и духовенству и всему народу, вверенному вашему попечению и бдительности, с любовью даруем Мы во Господе апостольское благословение.

Дано у св. Петра в Риме, в первый день ноября 1885 г., понтификата Нашего в год седьмой.

• ¹ Рим. 13:1.
• ² Прем. 6:6.
• ³ Рим. 13:1.
• ⁴ Рим. 13:2.
• ⁵ Ин. 20:21.
• ⁶ Мф. 28:20.
• ⁷ Ин. 10:10.
• ⁸ Мк. 16:15.
• ⁹ Мф. 16:19.
• ¹⁰ Ин. 21: 16-17.
• ¹¹ Лк. 22:32.
• ¹² Мф. 28:18-20.
• ¹³ Мф. 18:17.
• ¹⁴ 2 Кор. 10:6.
• ¹⁵ 2 Кор. 13:10.
• ¹⁶ Деян. 5:29.
• ¹⁷ Рим. 13:1.
• ¹⁸ Sacr. Imp. ad Cyrillum Alexand. et Episcopos metrop.; см.: Labbeus, "Collect. Conc.," т. 3.
• ¹⁹ "De moribus ecclesiae," 1, гл. 30, п. 63 (PL 32, 1336).
• ²⁰ "Epist. 138 ad Marcellinum," гл. 2, п. 15 (PL 33, 532).
• ²¹ Epist. 238, к Папе Пасхалию II (PL 162, 246B).
• ²² Папа Пий IX, энциклика "Quanta Cura" (8 декабря 1864 г.): "Syllabus". Довольно будет указать несколько из них:
• 19. Церковь не является истинным и совершенным обществом, вполне свободным; она не пользуется своими собственными и неизменными правами, дарованными ей Божественным ее Основателем; но светской власти подлежит определять, каковыми являются права Церкви, а также границы, в которых эти права могут осуществляться.
• 39. Государство, как начало и источник всякого права, пользуется правом, которое не ограничено никакими пределами.
• 55. Церковь должна быть отделена от Государства, а Государство от Церкви.
• 79. Является, в самом деле, ложным то, что гражданская свобода всякого культа и равно предоставленная всем полная возможность открыто и публично проявлять всяческие мнения и мысли, сделает для народов более легким разложение нравов и душ и распространит язву индифферентизма.
• ²³ 1 Пет. 2:16.
• ²⁴ Ин. 8:34.
• ²⁵ Ин. 8:32.
• ²⁶ Apologia, 27 (P4 1, 525).
• ²⁷ Деян. 20:28.

www.unavoce.ru